скачать книгу бесплатно
– Я пойду с тобой, – решил он, пропустив моё ворчание мимо ушей. – Гробницы искр же там, в пределах Забытых? Я с детства мечтал там побывать.
– И явно попробовал добраться до пределов? – наугад уколола я едко. – И поэтому теперь ты здесь?
В прошлый раз, при ночёвке в снежном доме в Солнечной долине, этот вопрос сработал правильно и надолго заткнул любопытному рот. А теперь – увы.
– Да, – знающий ни капли не обиделся и не рассердился. – Попробовал. Ты не ошиблась – меня сгубило любопытство. Замёрз на перевале, не дойдя до границы пределов с десяток вёрст. Но раз такое дело… Ось, не отказывайся. Не помешаю. И помочь хочу. Эта гнусь… она ведь и меня касается. Теперь. И я в неё верю.
Шамир, если бы не ты со своими невнятными намёками и дурными поползновениями… А может, ты не зря намекаешь? Сколько у Зима было возможности сходить в пределы – или в конце зимы в одиночку, всё равно терять ему нечего, или договориться с другими знающими, ведь летом-осенью работы не шибко много… Может, и не зря. Может, не просто так он вдруг засобирался туда, где едва не умер. Подозрительно. И чуть позже я это выясню.
Мир, конечно, ничего не сказал – ни да, ни нет. Зато знающий продолжал нездорово искрить.
– В гробницы не полезу, если нельзя, – добавил Зим возбуждённо, словно я уже согласилась. – Но в остальном…
– Да поняла я! – огрызнулась беспомощно. – Не доставай, не то спалю к Забытым! Придёт время – обговорим.
И тогда я всё из тебя вытряхну. Да, Вёрт. У тебя же после «воронки» кровь осталась? Нет? Кусни его при случае. Тогда и пытать не потребуется. Кровь помнит всё, что на Гиблой тропе забыла голова. Так я восстановила основные события своей жизни. И так о Зиме можно узнать много разного и интересного.
Шамир, вот почему ты не выжигаешь в знающих ту черту характера, которая привела их на Тропу?.. Я бы сейчас избежала уймы лишних проблем! Да, и с собой – тоже! Как меня сгубила чрезмерная драчливость, то есть жажда нужных для хорошей драки знаний, то есть то же любопытство, так и…
Ну нет, мы же не можем быть так похожи!.. Шамир, ты всерьёз думаешь, что двое ненормальных любопытных раскопают старые секреты быстрее одного? И в общем-то…
Коридор тем временем привёл нас на очередной перекрёсток с четырьмя проходами и парой завалов. Пёс, помедлив, выбрал крайний левый коридор, Вёртка, поразмыслив, тоже. Я свернула не думая. За меня иногда столько голов думает, что аж противно… но удобно. Время лишнее не трачу на пустую беготню. А время нынче дорого.
Зим, едва перекрёсток остался позади, снова открыл рот, но моё терпение кончилось, осталась только честность.
– Ни слова больше, – я угрюмо покосилась на знающего. – Напоминаю: мы тут не на прогулке. И в любой момент может случиться гадость. Закрой рот и смотри по сторонам.
Пёс одобрительно заискрил, хотя мне казалось, что ему интересно – он оглядывался и явно прислушивался. Но – или спокойный безопасный путь кончается, или пора наблюдать, искать и думать. Или всё вместе.
Я снова вернулась к стенам и ходила зигзагами от одной к другой, ища огрызки чар. Ладонь выжидательно горела, но пока к ней ничего не притягивалось. Даже пещерная грязь. Даже случайная песчинка. Хотя, между прочим, со времён взрыва прошло прилично – больше десяти дней.
Хотя – старая магия не чета нашей. Старики-искры до сих пор пытаются понять, сколько и каких чар прошлого сокрыто вместе со знаниями о Забытых. Изучают память предков, смотрят, что они умели – и сравнивают с тем, что осталось. Но наша память, как метко заметила Нема, – бездонный колодец. И вытягивать оттуда «вёдра» ещё, и вытягивать.
Пёс остановился посреди коридора, призывно махнул хвостом и, пригнувшись, нырнул в неприметный лаз. Вёртка прошмыгнула следом. А мы с Зимом остановились и переглянулись.
– Как у тебя с чувством расстояния?
Я уже давно пыталась понять, сколько мы прошли и где примерно сейчас находимся, но получалось не очень. Коридоры вели вроде бы прямо, но у меня было мерзкое чувство, что мы ходим по кругу – по кольцевидным проходам, перескакивая из одного в другой. Словно оказались в чреве спящей змеи, свернувшейся под городом. Я даже в направлениях потерялась и не представляла себе, в какую сторону идём – на юг, на север. Хотя чем дольше мы шли, тем больше я понимала, куда, в конце концов, придём.
Стена на южной границе Сердца взялась же откуда-то. А любым чарам нужно к чему-то крепиться, к воздуху их не прицепишь. А раз города нет…
– Слежу, – Зим вынул из другого кармана куртки горсть снежинок, пересчитал и уверенно сообщил: – Пять вёрст на… юг, – и запнулся, сообразив: – Мы сейчас должны быть где-то там, где начинается стена?
– Очень интересное совпадение, да? – заметила я. – Ну-ка, кинь что-нибудь туда, – и указала вперёд.
Знающий скатал легкомысленный снежок и швырнул его в темноту. Ничего не случилось. Я ощупала стену над лазом. Тоже ничего.
Что это, Забытые их забери, за чары, а?..
Наклонившись, я пробралась в лаз и через пару шагов выпрямилась. Коридор, не в пример прежним, оказался узким, шершавым – и влажным. И грязным. И явно новым – проложенным много позже предыдущих. И явно не для общего пользования, иначе был бы более удобным и зачарованным. И явно временный – раз-два сбегать туда-сюда.
Интересно, когда его проложили?..
– Зим, не толкайся! Все пятки оттоптал!
– Так иди быстрее!
– Быстрее – неудобно!
Это я не из вредности, правда-правда. Узко, неудобно, колко, мокро. С потолка капает грязь. На полу полно наростов – не перешагнуть и не перепрыгнуть без риска разбить лоб о внезапный зигзаг коридора. Хорошо духу безлетного и Вёртке…
В конце концов я разулась и воспользовалась врождённым преимуществом старой крови – лёгким шагом, когда прикосновением к земле мы временно «передаём» ей часть своего веса. Дело пошло быстрее. А Зим поступил проще – наросты перед ним застывали и лопались ледяной крошкой, освобождая путь.
Однако я обещала себе постоянно искать и думать… И пусть здесь нет ни чар, ни их огрызков. Природа даёт нам достаточно подсказок.
– Знаешь, Зим, за сколько лет появляются такие наросты? – я перебралась через очередную преграду, напоминавшую остро отточенный кинжал.
– Лет за двести? – неуверенно предположил знающий, и нарост превратился в ледяную пыль.
Я вздохнула про себя и проглотила едкий ответ. Я же не знаю, кем он родился, в какой семье вырос и чему успел научиться в прошлой жизни. И что успел вспомнить после Гиблой тропы. И, конечно, у него не было моего всезнающего, обожающего рассказывать истории деда – древней искры.
– Чтобы такая штука выросла тебе по колено, нужно около тысячи лет, – объяснила я терпеливо. – Да, «что» можешь не кричать. А в зачарованных пещерах, пропитанных, кроме влаги, чужим волшебством, наросты образуются раза в два-три быстрее. Второй вопрос. Сколько лет прошло со времён Забытых? Примерно? Сказки говорят разное, но и из этого «разного» можно вывести примерно количество лет, плюс-минус столетие.
Надо отдать Зиму должное – соображал он действительно хорошо. Быстро оглянулся, вспоминая высоту уничтоженных наростов, посчитал что-то в уме, и понял:
– То есть ты полагаешь, что этот проход сотворил кто-то из Забытых.
– И даже не знаю, чего мне больше хочется – ошибиться или оказаться правой, – призналась я. – Но всё к тому идёт. Это рабочий коридор – для разового использования, иначе бы его зачаровали от грязи, влаги и прочих неудобств. И проложили бы шире. Или завалили бы как ненужный. И высота наростов примерно соответствует тому времени, когда Забытые исчезли. А перед этим Стужа и Зной точно побывали в Обжитых землях.
– Надо же… – пробормотал знающий, уничтожил очередную гряду наростов и странным тоном протянул: – Ось, а…
Я обернулась и вздрогнула, узнав взгляд, которым он на меня смотрел. Точно так же, я, мелкая, смотрела на Силена, когда поняла, что лишь он может научить меня главному – не просто чаровать и защищаться, а драться. Сражаться. И Зим смотрел так же – будто хотел, чтобы я научила его чему-то очень важному.
– Давай… потом об этом, – неловко попросила я. – Других дел пока… море.
Хотя – чему хочет научиться у помнящего человек после Гиблой тропы? Лишь одному – вспоминать. А научить этому невозможно.
Поэтому, убегая и от объяснений, и от Зима, я в считанные мгновения одолела коридор и оказалась в пещере. Такой же, как проход, сырой, грязной и неуютной. И огромной.
При моём появлении пёс, поджидающий нас у стены, встал, встряхнулся, и в воздухе заплясали мириады сияющих ледяных звёзд. Их свет озарил влажные бугристые стены, усыпанный наростами потолок и высокие, выше меня, каменные столбы, похожие на оплывшие свечные огарки. Я уставилась на них, не веря собственным глазам.
Не может быть…
– Ого! – Зим появился из коридора и присвистнул. – А что это? И, Ось, эти наросты под твою догадку не подходят. Слишком здоровые.
– Потому что рукотворные, – ответила я глухо.
В каждом наросте в толще оплавленного камня мерцала крошечная умирающая искорка. На её месте было солнце – изначально. Но что-то случилось, и они отдали этому весь свой жар. И мы чудом, имя которому Шамир, успели их застать.
Зной. Или его правая рука.
И хоть бы ошибиться, хоть бы, хоть бы…
– А для чего они? – знающий уже вертелся у столбов.
– Не трогай, – предупредила я. – Разберёмся.
Вёрт? Куда? Наверх?
Я подняла голову, прищурилась и заметила узкий карниз, опоясывающий стены – почти под самым потолком. И, конечно, никаких лестниц. Я шевельнула пальцами, и по моим ладоням рассыпались острые колючки – «царапки». Здесь – можно. Здесь и не такие чары творились.
Сбросив на пол грязную шубку, сапоги и сумку, я приложила ладони к ближайшей стене, «притянулась» и липкой улиткой поползла наверх. И сразу рядом взвихрилась знакомая снежная лестница.
– Могла бы и попросить, – знающий догнал меня быстро. Унизительно быстро.
– Тебе нравится превращаться в человека с наступлением весны? – пропыхтела я, стараясь не отставать от шустро шагающего Зима. – Думаю, нет. И ты рад почаровать потом и по делу, и без. Да?
– Понял, – отозвался он серьёзно. – Жду.
Я почти добралась до карниза, когда знающий присел и протянул мне руку. Я едва не ухватилась за неё «царапками». Вёртка предупреждающе пискнула, и я поспешно сдула с ладони искры.
На рожице Зима проступило явственное любопытство: а что бы, дескать, было, если бы не убрала чары?
Я взобралась с его помощью на карниз и ухмыльнулась:
– Смотри.
И поднесла вторую руку к стене. Искры мгновенно вгрызлись в камень, впились в него, как зубы в хлеб. Знающий поёжился. Я погасила чары и осторожно повернулась, глянула вниз. И ахнула.
Отсюда, сверху, столбы напоминали город. Башня, разбросанные вокруг неё домики и плотный частокол стены. Домики и частокол второй стены. И третьей. И пятой. Пять стен Сердца… И отдельно стоящие столбы у пятой стены – четыре штуки по сторонам света, верстовые отметки Серединной равнины. И эти крохотные искры в каждом – в каждом! – столбе-домике и частичке стены…
Он должен был гореть. Полыхать знойным заревом. А он умирал – медленно угасал, отдав все силы… наверное, кому-то.
Вот оно, настоящее Сердце.
Мёртвое.
Глава 3. Пепел силы
– Ось, а что это? – Зим усердно искрил вопросами.
– А на что похоже? – я уже плела из искр верёвку.
– Город из песка, – немедленно отозвался он. – Дети на морских побережьях такие строят. Видела?
Я кивнула. Да, похоже. Оплавленные камни – что мелкий мокрый песок, слитый в хрупкие башни. И только их мне и не хватало, чтобы понять, куда подевался острог-Сердце. И всё, что я о нём узнала – и накануне в Гостевом, и от Зима, – теперь сложилось в узнаваемую картину.
Надо было не вокруг каждой сплетни бегать, а сгрести их в одну кучу и посмотреть на всё сверху.
– Но зачем он здесь, я не понимаю, – развёл руками знающий.
– Я – вниз, – я сбросила верёвку. – Догадка есть, но пока недоказуемая. Хочу покопаться в памяти. Но прежде, Зим. Ты сам в Сердце заезжал?
– Конечно, – нахмурился знающий. – И много раз. К чему эти вопросы?
– И оставался на ночлег? – я настойчиво гнула своё. – Как надолго задерживался?
– Вообще ни разу не ночевал… кажется, – и он сам этому удивился. – Так, перекусил – и в путь.
– А наши знающие там работали? – и сразу отругала себя за то, что не уточнила этот момент раньше. Но кто бы знал, что он окажется важным…
– Не уверен, – протянул Зим, и его светлые глаза стали подозрительными. И подозревающими. – Не понимаю, к чему ты клонишь, но точно к чему-то нехорошему.
– Я-то сама в Сердце ни разу не заглядывала, – пояснила я. – Прежде всё на юге работала или ближе к морям. Однако, Зим, посчитай странности. С людьми из Сердца никто не роднился. В Сердце никто долго не находился – об этом мне рассказали в Гостевом. И вообще его недолюбливали и считали странным, обходили стороной. Потом там случилась вспышка. А теперь на месте вероятного взрыва нет ни камней, из которых строились дома и стены, ни пепла – от вещей хотя бы. И неизвестно куда исчезли люди.
– Хочешь сказать, города… не было? – изумился Зим. – Но это же!..
– …Зной, – я указала на оплавленные камни. – А Зной – это жара. Пекло. Перегрев. Расплавленный мозг. Затмение. И морок. Как в пустыне. Слышал о них? Когда от жары и жажды в раскалённом мозгу рождаются странные образы, и глаза видят их как наяву? И пьют воду – и верят, что это вода, хотя на самом деле они не держат в руках ничего, даже пустой кружки?
– Но… – знающий не мог в это поверить. – Но – целый город, Ось!.. Огромный торговый город!..
– И Зной, – снова напомнила я. – Забытый. Ты, кажется, обещал в них поверить. И даже заявил, что веришь.
…явно опрометчиво.
Да, он обещал. И честно пытался. Но разума хладнокровного, не привыкшего к волшбе и чарам, особенно к мощным чарам, не хватало, чтобы осознать личность Забытого и его способности. Зим понимал лишь то, чем владел сам, а то, что находилось за границами его возможностей, не умещалось в рамках его восприятия. Он попросту не понимал. И не мог понять… как понять.
И я сама тоже кое-что поняла. Знающие – те же люди, что и Зим. И в Забытых они будут верить по-людски – как в туманную сказку, страшную в прошлом и невозможную сейчас. А такая вера – прямой путь на Гиблую тропу. И если я помогу Зиму понять, что такое Забытые, то у него получится объяснить это, по-своему, по-человечьи, другим людям. И тогда у нас есть шанс справиться. Вместе.
Всё, Шамир. Извини, я больше не буду… Видишь, до меня дошло…
Я приплавила конец верёвки к карнизу, спрыгнула вниз и закачалась, упершись ногами в стену. Посмотрела снизу вверх на подавленного знающего и тихо сказала:
– Я не научу тебя верить. И память прошлого тоже вернуть не смогу. Но если ты очень захочешь, то сделаешь это сам. И первое, Зим, и второе. Нет ничего невозможного. Есть лишь то, что ты таковым считаешь. Я уйду в свою память, а ты… Ты ведь смог поверить в свою новую силу после Гиблой тропы? Смог её обуздать? Смог стать кудесником? Так что тебе мешает поверить в то, что есть чаровники сильнее тебя? Я, например, да, – я драчливо ухмыльнулась. – Не как знающая, но как искра. Хочешь, докажу?
– Хочу! – Зим уцепился за мои слова, как утопающий за всплывшую корягу.
– Потом. Сначала – память, – повторила я и оттолкнулась ногами от стены, съезжая вниз.
Нашла укромное местечко у стены, села и закрыла глаза. И перед внутренним взором снова появился оплавленный городок. И я смотрела на него, смотрела, смотрела, смотрела до головной боли, силясь вспомнить.
Верно Снежна сказала: всё, чем владели Забытые, они позаимствовали у нас. Всё, что умели они, умели и мы. И всё, что они знали, – всё наше. И этот городок, и затмевающее разум марево – оно всё есть в нашей памяти. Надо только нырнуть глубже, и ещё глубже, и ещё…
И там…
…Стены и крыши домов, каменистые дорожки, кусты под настежь распахнутыми окнами – всё колыхалось зыбким маревом. И всё, до последнего камешка, было маревом. Бесплотным – и плотным, как перенасыщенный жаром густой, душный воздух, дрожащим – и настоящим, и протяни руку, коснись, чтобы ощутить пальцами горячее дерево.
– Думаю, хватит, – чужой голос прозвучал безликим эхом в глубоком колодце. – Ставьте метки.
