Малые Врата

По утру, чуть свет Мишка проснулся от едва слышной возни во дворе его дома. Парень сообразил, что это отряд собрался в дорогу и заспешил, чтоб успеть проводить его. У ворот селения, в предрассветной мгле дозор провожало не много народу Мишкин дед Матвей, отец Кузьма, ратники Семён и Иван, и сам Мишка. Дозор вывел коней в поводу за ворота селения, чтоб не создавать лишнего шума в столь ранний час. За оградой ратники поблагодарили за ночлег хозяев, что те им предоставили, коротко попрощались. А старший дозора не преминул ещё раз предупредить, чтоб жители Малых Врат всегда были готовы к тому, что на них может быть совершён набег. Потому как не спокоен хазарин нынче и может так быть, что ещё один отряд недругов в краях ваших рыскает. Затем всадники поскакали по дороге, быстро скрывшись в утреннем тумане. Мишка ещё постоял послушал как в дали стихает стук копыт о сырую землю, а после решил пойти набить острогой рыбы, пока не начались занятия. Дозорные умчались по своим ратным делам и жизнь в Малых Вратах опять вернулась в своё обычное русло. Охота, хозяйственные дела, рыбалка и конечно тренировки.

Мишке думалось, что больше нет никакой опасности, потому как последний отряд недругов, промышлявший неподалёку ратники разбили.

Правда как-то ночью приснился Мишке сон страшный, будто идут степняки на Малые Врата отрядом большим и нет не какой возможности отбиться от войско этого. А недруги будто все с мордами собачеями, рычат и скалятся. Вроде бы сон, он и есть сон, мало ли что может спящему привидится. От того Мишка подумал об этом сне пару дней, да и забыл в своих мирных заботах. Да сон этот видно снился парню не просто так…

ГЛАВА VIII

Как-то раз в одно позднее утро, когда солнце своим ласковым теплом радывало всё живое, а пастух уже давно угнал стадо на пастбище, все жители селения, как обычно, занимались своими обыденными делами и даже не думали об опасности. Внезапно раздался тревожный крик. Это кричал Сашка, сын Вита, который стоял в этот день на сторожевом посту. Его звонкий и тревожный голос буквально в миг разорвал спокойствие, царившее в Малых Вратах, и словно хлестнул каждого его жителя тугой плетью, заставив вздрогнуть всем телом.

– Дым!!! – Кричал он со стоя сторожевой, башенки, указывая на восток.

И впрямь далеко за вершиной холма, где обычно вели своё наблюдение за окружающей местностью бойцы из крепости, поднимался дымок. Сначала он был едва заметен, и жители селения тешили себя надеждой, что это вовсе не сигнал приближающейся беды, а просто костерок, который кто-то запалил по незнанию именно в неположенном месте. Но с каждой секундой столб дыма всё вырастал и чем он становился темнее и гуще, тем надежда, что это не набег, становилась слабее и спустя какое-то время она вовсе исчезла. Женщины засуетились, забегали загоняя скотину в стайки, пряча малых детей в укромные места, где их не сможет достать ни копьё, ни стрела предстоящей сватки. Хоть и бегали они по дворам, сверкая глазами, наполненными тревогой, но всё же в руках женщины себя держали. Ни одного крика истерики, ни одного вопля отчаяния не было слышно над селением, только злые, чёткие возгласы, беспокоили округу. Бабы в то время, как и мужики, характер имели железный, в основном все, в этом селении, кроме жены дядьки Василя. По тому, как до того, как стать его женой, ей довилось уже побывать в хазарском плену, хоть и сама она была крови хазарской, и родители её были уважаемого в степях рода. Но всё же семью её печенеги в одной из междоусобных стычек вырезали, а её полонили и погнали на продажу. Вот тогда Василь и познакомился со степной красавицей, напав с отрядом ратников на кочевников гонящих невольников в рабство.

Василь тогда был молодым да не женатым, хазарка тоже, вот и глянулись они друг другу, да и зажили вместе, и жена его больше никогда не помышляла, чтоб перебраться жить обратно в степи. Но испуг у неё остался после того, как она насмотрелась на ужасы плена. И с тех пор, как только слух пройдёт, что враги близко, её сразу начинал бить озноб и она непрерывно повторяла словно одержимая: «В плен я не пойду и детей не отдам». Особенно её страх проявлялся в отсутствии мужа, как сейчас. Все соседи знали о боязни женщины и при малейшей угрозе, сразу прятали её подальше вмести с детьми.

Мужское же население Малых Врат, от сопливых подростков и до самых старых дедов, все брали в руки хоть что-то, что могло послужить оружием – вилы, косы, ножи, серпы, дубины, да и просто палки или жерди. Вооружившись этим подручным оружием, они ждали своего часа, встав поодаль от частокола. На сам частокол не обученных людей не пустили по тому, что толку с этого было бы немного, а погибнуть на стене можно запросто. Но коли враги проберутся за стену, то тут уже драться будут все и не только старики, ну и бабы.

Домашние животные тоже чувствовали приближение беды. Особенно собаки. Те псы, что позлее, с беспокойством бегали туда-обратно, порыкивая друг на друга, а которые потрусливее да по слабей, те забивались подальше с глаз долой и подвывали оттуда.

Да и сам Мишка словно зверь чувствовал, как всё вокруг находится в каком-то напряжённом ожидании, давящем его грудь из нутра заставляя даже дышать чаще…

Откуда не возьмись, у ворот уже стояли ратники Иван и Семён с оружием и в полном снаряжении, будто они его заранее надели, зная о грядущей тревоге. Бойцы чётко выкрикивали команды.

– Зажечь сигнальный огонь, котёл с водой тоже закипятите, ополчение по своим местам и даже не высовывайтесь, чтоб никто из-за стены вас не видел. – Голоса ратников были тревожными, но уверенными. Вот уже и в селении запылал сигнальный костёр, пуская к верху облака чёрного дыма. Словно вещая тем, кто его видит. Либо беги и прячься, либо бери оружие и сражайся…

По лестнице на превратную башенку, покряхтывая взобрался дед Матвей. Одет он был в старую шапку из толстой шкуры усиленную железным обручем и в кольчугу, плетёную из металлических колец. В этом снаряжении он служил когда-то ратником и берёг его по сей день. Правда на поясе у деда уже висела не увесистая дубина, как в прежние времена, когда он был селён и ловок, а тесак в ножнах, в руках его было короткое копьё, на которое он иногда опирался при ходьбе словно на посох. Из кузницы к воротам, прихрамывая, спешил Мишкин отец, он тоже был готов к битве, снаряжение Кузьмы было почти таким же, как и у деда Матвея, кроме того, что у Мишкиного отца имелись шит, топор, а шлем на голове у Кузьмы был железным. В след за Кузьмой шёл его преданный, старый, боевой пёс Полакан. Он не раз учувствовал в схватках и теперь чуял, что хозяину, как и в прежние времена, понадобится его помощь.

Мишка забежал на частокол, к бойнице, которую он должен был защищать, если враги начнут штурмовать стену селения. Сноровисто натянув новую тетиву на лук, парень деловито положил сулицу и шит в сторону, чтоб те не мешались в начале боя, но в то же время всегда были под рукой. Поправил пояс с весящим на нём топором и ножом, подтянул покрепче ремешок шлема, попутно оглядывая, всё ли у него есть для обороны.

Куча булыжников лежала в уголке, ведро с водой, на тот случай если стрела, горящая прилетит есть, запас стрел и обычных, и горючих тоже есть, боевой цеп и копьё с крюком весят на месте, и ещё три копя для метания тоже под рукой, это уже их Мишка сделал и принёс сюда, лично для себя.

– Ну, вроде всё в порядке, – прошептал парень сам себе. Пускай суются хоть хазары, хоть норманны, уж мы их встретим, на век сюда дорогу позабудут…

Всё движение на стене стихло. Защитники приготовились к схватке и укрылись за острыми зубцами частокола. Кроме Деда Матвея, стоящего на сторожевой башенке вместе с двумя ратниками, которые всматривались в даль. Мишка прильнул к щели между брёвнами стены, которую он заранее расширил ножом, чтоб можно было наблюдать за происходящим под изгородью, не выказывая своего присутствия.

В воцарившейся вокруг тишине, было только слышно, как трещат горящие дрова в сигнальном костре и под котлом с водой. Да как пастух загоняет последнюю скотину в приоткрытые ворота. Мишка внимательно вглядывался в ту сторону, откуда поднимался чёрный дым. И вскоре высмотрел, как на дороге появилась пыль, поднятая тремя всадниками скачущих прямо к ним. В преддверии боя от переживаний парень с начал поглаживать оперение стрелы вспотевшей рукой. С нетерпением ожидая, когда враг подойдёт на расстояния выстрела. Но всадники, что скакали по направлению к Малым Вратам, оказались дозорными ратниками, те что и подожгли сигнальный костёр на холме, завидев недруга. Теперь эти ратники мчали изо всех сил к крепости, чтоб сообщить соратникам какими силами враг вторгся в наши земли.

Двое всадников проскакали дальше, не задерживаясь, и только один из них подъехал к селению и крикнул:

– Отворяй ворота! Ворота тут же отварились и молодой, высокий парень со светло русыми волосами въехал в них, на кобыле в яблоко, немного припадающую на переднюю ногу. Не теряя времени, воин легко спешился и проворно поднялся на сторожевую башню, где стоял дед Матвей с защитниками селения. Теперь Мишка смог уже как следует рассмотреть этого бойца. Лет ему было где-то чуть за двадцать. Лицо его окаймляла аккуратно прибранная и ещё довольно редкая бородка, чуть темнее, чем его волосы на голове, выбивавшиеся из-под шлема жёсткими кудрями. Сам по себе парень был высок и плечист. Вооружён он был коротким копьём с четырёхгранным наконечником, на поясе его висел обычный топор с узким жалом и нож. Голову его окаймлял железный шлем, торс его был защищён кожаной рубахой, усиленной на груди вторым слоем сыромятины, а на ногах он носил широкие штаны и лапти. В левой руке он держал каплевидный щит, а за его широкой спиной висел тул со стрелами и охотничьим луком.

Молодой ратник, не дожидаясь вопросов, сразу поведал деду и Семёну с Иваном, что идут на их селение хазары, все конные, но вооружены они неважно, да и одеты слабо, зато числом в тридцать с лишним копий.

– Далеко ли? – нахмурив брови спросил его один из ратных. – Покажутся уж скоро, они как сигнальный дым увидали, так и в галоп перешли. – Так что смотрите сами оборонятся или уходить. Иван с Семёном покидать селение наотрез отказались. Да и дед Матвей с ними согласился.

– Поздно уходить-та уже, детей-то с бабами ведь не бросишь, враг конный в раз догонит. Да и пожжёт супостат дома-то, если оставим селение. А коли недруг не так уж и селён, как ты говоришь, так и тут продержимся. Если боги на нашей стороне будут.

– И то верно! Ратники одобрительно закивали головами.

– Да ведь и не равен час подмога из Белого Камня подойдёт. А ты чего с нами, что ль, остаться решил? – спросил один из ратных воинов дозорного. Тот улыбнулся и ответил шутейно:

– Ежели не прогоните, то останусь. У меня кобыла расковалась, до крепости я на ней вряд ли доскочу, копыто может лопнуть.

Дед в ответ тоже улыбнулся и сказал.

– Добрых людей мы всегда рады принять у себя хоть в праздник, хоть в гадину. Так, что оставайся, а как ворога одолеем, то и коня тебе перекуём. Парень, не переставая улыбаться, задорным голосом сказал.

– Ладно, тогда я пошёл место себе для битвы подыщу, а то вон уже пыль на дороги поднялась. – И поспешно пошёл на частокол.

– А звать-то тебя как? – Крикнул ему в след Иван.

– Данила. – Коротко ответил, не оборачиваясь, молодой парень.

Мишка опять поглядел через щель меж брёвен на дорогу, ведущую к селению, по которой он несчитанное количество раз с самого раннего детства и до сей поры, и во все времена года, бегал бегом, ходил пешком, ездил верхом и в телеге. Эта дорога ему была родной, он знал на перечёт каждый булыжник, лежавший вдоль её края. Дойдя до этой дороги, проходящей по холму, Мишка всегда считал, что он уже добрался до дому. Но сей час по этой самой дороги, которая была ему такой привычной, двигался враг. Нагло, по-хозяйски супостат спешил поживится добром, что люди нажили своим трудом. Мишка отчётливо понимал, если недруга сдержать не удастся, то он заберёт не только всё имущество, скот и пищу, он и отнимет жизни у кого посчитает нужным, а кого и угонит в рабство. Миха с ненавистью смотрел на быстро приближающийся отряд чёрных всадников на чёрных конях и думал: «Только бы не дать волю страху, сдержать его в себе не выказав некому». Парень глянул по странам, где таились до времени Мишкины товарищи, с одной стороны Егор, а с другой Сашка. Егор сидел на кучи булыжников, опершись спиной на брёвна частокола. Лицо его почти ничего не выражало, глаза были полуприкрыты, он находился словно в каком-то забытье. Но в руках его был лук с вложенной в него стрелой, из которого он выстрелит во врага в то же мгновение, как только услышит команду. Сашка же явно беспокоился, он, не преставая то утирал пот со лба, то поправлял шлем на голове. «Все волнуются, не только я один, так что это ничего», – подумал про себя Мишка и чуть расслабил вспотевшую кисть руки, сжимавшую лук. Ну, а степняки уже приблизились к ограде селения, на расстояние полёта стрелы и начали гарцевать на своих конях, не приближаясь и не удаляясь. Копыта трёх десятков лошадей дробно колотили по земле, без всякого ритма, мешаясь с гортанными, воинственными криками, неприятеля. Защитники Малых Врат прекрасно знали эту хитрость степных налётчиков. Те специально останавливались недалеко от стены и разъезжали на лошадях туда-обратно, дразня своим видам защитников селения. Чтоб те потеряли самообладание и начали стрелять по ним. Вот тогда хазары и пересчитают всех защитников, что затаились в укрытии, да и сделают выводы, что за бойцы им противостоят и кого из них в первую очередь выбить нужно. Вдруг двое всадников резко рванули дальше, огибая по дуге селение, держась следа наших дозорных, ускакавших по направлению к крепости. Мишка для себя отметил то, что кони хазар гораздо резвей чем, у наших ратников.

Вдруг дед Матвей спокойным, но достаточно громко, чтоб его слышали обороняющиеся, скомандовал.

– Без моей команды никому не высовываться. – Все и без того знали, кому стоять на виду, а кому нужно прятаться. Мужики постарше, это охотники и ратники вместе с дедом Егором, стояли на частоколе не таясь, а молодёжь вся сидела, тихо ничем не выдавая себя.                         Мишка сквозь щель смотрел на степняков, беснующихся недалеко от стены. И хоть ужас они и наводили своими дикими криками, он всё же не потерял головы и замечал кое-что для себя полезное.

Оказалось, по возрасту налётчики были либо молоды, может чуть старше самого Мишки, либо уже почти совсем старые. Среднего возраста были лишь несколько воинов. Да и здоровыми и крепкими хазар было не назвать, почти у всех на лице имелись признаки недоедания. Вооружён этот отряд был и вправду не шибко, хоть копья луки были у них у всех, но у некоторых из хазар за поясами висели только обломки клинков, либо клинки изрядно поеденные ржой, скорее всего оружие кочевников по большей части было подобранные где-то с трупов на месте былых схваток. А одеты хазары были в шкуры да непонятное трёпе. Такое снаряжение не защитит не от стрелы и уж тем более от копья. Эти наблюдения порадовали парня. Но около десятка добрых хорошо снаряжённых воинов у налётчиков всё же имелось. И ещё одна деталь обеспокоила парня, это намалёванный на щитах красный месяц на чёрном фоне. Мишка сразу вспомнил рассказ воеводы Фрола про осаду крепости Серебряный Ручей. «Значит, всё те же нечистые покоя земле нашей не дают» – подумал он.

Тем временем из толпы хазар, создающий невообразимый гвалт, выехал богато одетый хазарин с двумя хорошо вооружёнными войнами. Он постоял немного, внимательно смотря на защитников, через щелки своих глаз. Потом поднял руку, гвалт и топот, заглушавший всё вокруг, тут же стих. А Хазарин закричал по-русски, зычным и сильным голосом.

– Славяне… Откройте нам ворота и сложите оружие. Мы возьмём то, что нам нужно и уйдём.

Дед Мишки, стоявший на сторожевой башне, ответил без тени страха в голосе.

– А чего же вам нужно? Хазарин оскалился самодовольной ухмылкой и продолжил:

– Нам нужно железо, пища для лошадей и для нас, оружие, которое понравится моим войнам, лошади и другой скот, ну, и немного молодых девушек, и юношей. А тех, кто постарше, мы оставим в живых, и вы будите дальше жить и работать на этой земле, помня нашу доброту.

Дед Матвей молчал, словно обдумывая слава хазарина. На самом деле он тянул время, ведь сигнал был подан, и ратники умчали в крепость, значит, подмога будет. Только когда?

– Отвечай немедленно, старик! – с нетерпением закричал хазарский толмач. Теперь в его голосе была слышна явная угроза.

– А если мы откажемся впускать вас в селенье, а отдадим вам овёс для коней и пищу для вашего отряда. – Попытался поторговаться дед. Хазарин нахмурил брови и заорал, пытаясь запугать Матвея.

– Тогда мы ворота откроем сами, заберём всё, что нам нужно, сожжём ваше селение, а тебя, старик, я изловлю и лично сдеру с тебя кожу, живьём.

Мишкин дед рассмеялся и ответил:

– Что ты лаешь на меня как паршивый пёс. Мне твои угрозы не страшны. Наверное, ты просто не знаешь, как у нас говорят: «Если собака громко лает значит она не кусает». Лучше убирайся в степь по добру по здорову, не иначе убегать тебе придётся, а коли убежать не сможешь, то тогда уже я тебя изловлю и уши твои обрежу.

Защитники, те, что стояли на виду у хазар, басовито засмеялись. А богато одетый хазарин, у которого узкие глаза от злости расширились, завопил:

– Я считаю до трёх, если ты не откроешь нам ворота, то ни селения вашего не останется, ни людей, что в нём живут.

И начал считать, но уже на своём языке. Не дожидаясь, когда он закончит счёт, оба ратника, стоявшие рядом с дедом, а за ними и те, кто не таился на частоколе, натянули свои луки и метнули стрелы в толмача недругов. Но он стоял далеко и поэтому его охранники легко отбили стрелы щитами.

И в новь от хазарского отряда поднялись крики и улюлюканье, только ещё более громкие и угрожающие, чем были слышны до этого. Вместе с угрозами и проклятиями в защитников Малых Врат полетели стрелы, в основном в сторожевую башенку рядом с воротами, где стоял дед Матвей с ратниками Семёном и Иваном, так что им пришлось перекрыться щитами и присесть за зубы частокола.

Теперь Мишку точно прошиб пот, а по спине побежали противные мурашки, ему так и хотелось выглянуть из-за тёсаных зубов и выстелить в кого-нибудь из кочевников, осыпающих его деда стрелами. Но команды пока не было, значит, нужно было ждать. Мишка внимательно слушал, наложив стрелу на изгиб лука. Он уже не смотрел в щель между брёвнами, он и так чувствовал, что происходит на поляне перед стеной. Наконец, град стрел немного поредел и стало слышно, как часть хазар метнулась к стене селения, чтоб видимо при помощи верёвок преодолеть преграду. Тут снова послышался смех деда Матвея и ратников, видно те, выглянув, начали стрельбу по хазарам. Степняки в свою очередь снова принялось осыпать защитников из луков, зло ругаясь на своём непонятном наречии, не опасаясь в своей злобе, больше никого и ничего, продвигаясь всё ближе и ближе к частоколу. Наконец, сквозь разгорячённые, злые крики кочевников, молодые бойцы, таившиеся до поры, чётко услышали отрывистую команду деда Матвея:

– Бей!!!

– Как же давно Мишка ждал эту команду. Он моментально натянул тетиву аж до уха с вложенной в неё стрелой и выглянул между зубьев готовый к стрельбе, не таясь, чтоб целится было удобнее. Часть хазар вертелись на своих резвых конях как раз рядом с Мишкиной позицией, пытаясь попасть в высовывающихся по одному из-за укрытия и смеющихся ратников. Степняки не чувствовали опасности в своём азарте и как раз стояли точно под выстрел. Мишка, не теряя ни секунды, пустил стрелу во всадника, бывшего к нему ближе всех, на этом всаднике почти не было защиты кроме безрукавного жилета из бараньей шкуры. Парень метил в грудь хазарину, но конь под ним взбрыкнул, и стрела угадила недругу в плечо, пробив его на вылет. Мишка тут же пустил ещё одну стрелу в заоравшего степняка, но второй выстрел был менее точным, стрела, пущенная им, вошла меж рёбер коню, на котором сидел молодой щуплый кочевник. Миха укрылся за зубья частокола, и тут же хазарская стрела пропела как раз в том месте, где мгновение назад было его лицо. Он, не останавливаясь, перескочил к другой бойнице и увидел, что враги, опомнившись, развернули своих коней пустились наутёк, но не все. Один кочевник с пробитой ногой и без щита стоял на земле и силится отбивать стрелы кривым мечом, а второй пытается убежать из-под обстрела, уцепившись за стремя другого всадника. Мишка мгновенно сообразил, что с пробитой ногой и без щита врагу уже не уйти живым. И пустил стрелу в того, что бежал гигантскими шагами держась за стремя. Стрела с широким, заострённым, охотничьим наконечником воткнулась почти убежавшему степняку ниже правой лопатки и вошла довольно глубоко, пробив шкуру, надетую на нём вместе с полтью. Хоть врагу и удалось скрыться, но было ясно, что он уже не жилец и опять отточенными на занятиях по стрельбе движениями Мишка быстро сменил позицию, теперь он выглянул аккуратно плотно, прижимаясь к грубо отёсанным брёвнам. Стрелять было пока не в кого, так как группа хазар, собиравшаяся нахрапом преодолеть частокол с налёта, откатилась от него, оставив лежать на земле двух коней, один из которых силился встать, при этом громко фыркая, ну, а второй уже лежал без всякого движения, не подавая никаких признаков жизни. Тут же перемазанные в своей и конской крови лежали два трупа степняков, у одного из них тонкое древко стрелы торчало из шеи на вылет, а второй это был тот, что пытался отбивать стрелы мечом, он поймал этих стрел сразу три и все своей грудью. Мишка про себя порадовался пролитой крови врагов и приготовился биться дальше.

Теперь кочевники отошли на дальнюю дистанцию и оттуда вели навесную стрельбу, наши отвечали тем же. Бить с частокола из лука, укрывшись под навесами, было гораздо предпочтительнее и безопаснее, нежели с земли. Немного погодя, послышался тревожный голос Семёна.

– Ну, как все целы? – В ответ послышалось.

– Да, вроде, все…

– Добро! – Опять прокричал Семён, но уже гораздо веселей. – Значит, первая кровь наша. Теперь бей супостата разом в два приёма, так ему сложней укрыться будет. Только не высовывайся сильно, не то словишь железку, и пальцы на руках берегите, потому как стрелять, я думаю, ещё долго придётся.

Такая перестрелка была выгодна для защитников, стрел у них было в избытке, и время работало тоже на них.

– Наверное, воевода из Белого Камня уже отправил отряд конных дружинников на выручку Малым Вратам. Так думали защитники и жители селения, от таких мыслей на душе у них сразу становилось веселей. Но и хазары прекрасно понимали, что времени у них для захвата и грабежа не так уж и много и поэтому спешили. Часть кочевников, которые видно стреляли из луков по сноровистей, продолжали стрельбу, пытаясь выбить хоть кого-нибудь из защитников, но это им пока не удавалось, потому как те, словно рыба в воде, чувствовали себя на мостках частокола. А другая часть недругов поскакала к лесу и дружно начала там рубить дерева, мастеря из них лестницы да большие щиты для защиты при штурме. Пака большая часть нападавших готовила инвентарь для штурма, стрелки кочевников запалили небольшой костерок и скучились вокруг его, ненадолго. Опытный Дед Матвей понял, какая угроза им грозит тут же крикнул:

– Воду готовьте и глядите в оба, сейчас, однако огнём пулять начнут.

Так и вышло. С гудящим звуком, чадя чёрным дымом, полетели огненные стрелы. Некоторые из них втыкались в частокол, продолжая гореть, другие же перелетали ограждения, падая за него, грозя устроить пожар в самом селении. «Не зря мы всё, что может загореться на частоколе слоем глины промазали», – подумал про себя Мишка, выдернув одну горевшую стрелу, воткнувшуюся рядом с ним, после чего опустил её в заранее подготовленное на такой случай ведёрко с водой. Вдруг среди защитников селения пробежало тревожное, отвратительное слово.

– Попали…

Все оглянулись и увидели, что один из охотников, стоявший тут же на стене, бережно согнул руку и аккуратно спускается по лестнице вниз. Чёрная хазарская стрела ударила его в ключицу, когда тот немного отвлёкся, пытаясь окатить водой несколько горящих зарядов воткнувшихся рядом с ним. Благо, что ранение было не таким уж серьёзным, просто нужно было аккуратно вынуть наконечник, чтоб он не мешал, да перевязать рану и можно было снова идти сражаться с врагами. Не успел охотник дойти до избы, где находились женщины, знавшие толк во врачевании как, вдруг громко, с надрывом вскрикнула и зарыдала старуха.

Паренёк восьми лет от роду сбежал из-под присмотра нянек, видно желая помочь обороняющимся и завидев, что одна из зажжённых стрел упала в сноп соломы недалеко от загона для скота. Он бросился к начинающему разгораться пламени. Пламя он затушил, накрыв его старым тулупом, но вторая стрела по нелепой случайности клюнула ребёнка точно в темя, прервав его короткую, можно сказать, ещё и не начавшуюся жизнь. Паренька унесли со двора в избу, солому обильно облили водой. А ратник Иван, несмотря на свой невозмутимый характер, громко ругался и кричал, чтоб никто и носу не высовывал без защиты на улицу. Мишка в отместку со всей злости пустил стрелу в группу степняков. Но всё четно, стрела хоть и долетела до недругов, но уже потеряла силу, и один из всадников легко взял её на щит. А из леса уже подходила другая часть врагов. С длинными жердями, лестницами, сделанными на скорую руку и с большими плетёными щитами, обтянутыми шкурами. Издали было видно, как атаман-хазар раздаёт приказы, энергично размахивая руками, и щедро подкрепляя их тумаки и пенками. Теперь почти все степняки спешились и построились. Впереди стояли войны со шиитами почти в рост человека, за ними укрывались пешие лучники и те, кто тащил лестницы и жерди, а позади шеренги находились всадники, вооружённые луками и арканами, они ловко крутились на лёгких и быстрых конях, громко выкрикивая угрозы и проклятия. При виде готового к штурму вражеского отряда в сердце Мишки опять забилась тревога. «Эх, как бы выстоять…», – Снова и снова он повторял про себя.