Малые Врата

Вот уже ещё одна штурмовая лестница опёрлась о толстые брёвна изгороди, а за ней и следующая. Хазары, даже те, которые были ранены, все приготовились к последнему решающему штурму, только перед ним они решили дать несколько залпов, не скупясь на стрелы, чтоб выбить кого-нибудь из защитников, а если не выбить, то лишить их смелости. Чтобы те, кто пытался стрелять по штурмующим, укрылись под навесами, не желая получить раны острым, беспощадным железом и не мешали подниматься на стену наступающим.

Наверное, чёрный отряд хазар так бы и захлестнул стену селения, словно быстрая и высокая волна низкий борт лодки, не дав защитникам организовано отойти со своих позиций и дать последний бой рядом со своими родными избами. Но был один человек, который смог хотя бы отвлечь неприятеля, задержать его на короткое, но всё же спасительное, время. Это был Данила, молодой рослый парень из дозора, который присоединился к защитникам перед самым началом боя. Этот парень тихонько спустился с частокола, в том месте, где его было не видно неприятелю, и пробрался до жиденьких кустов. Если б кто увидел Данилу, когда он крался, пригнувшись по редкому кустарнику, то непременно бы подумал, что парень, сообразив, что селенью не выстоять решил спастись бегством. Но этот ратник был не трусливой крови, да и не было в те времена среди славянских воинов таких людей, что тихонько сбегали за спинами товарищей, пока те рубились, не щадя себя. Ибо проверяли каждого человека в воинстве не единожды, а постоянно. Вот и этот боец только из-за того и решил покинуть своё место, где он держал оборону, зная наверняка, что выжить после этого ему не удастся, тому как увидел, что атаман кочевников остался без охраны и решил напасть на того внезапно со спины. Только внезапно-то не вышло, заметили его хазары, когда он подбирался для верного выстрела из тугого лука. И тут же пару конных воинов бросились к нему наперерез, оттесняя его от своего предводителя. Забилось сердце молодого ратника, нет, не от страха, ведь знал он заранее, что головы ему уже не сносить, а от того, что придётся ему погибнуть за зря, не выполнив задуманного. Но командир хазарского отряда видно был тоже не из робкого десятка и сам любил с кем-нибудь померится своей удалью. Отогнав от ратника воинов, громким крикам он позвал Данилу к себе, перехватывая двуручную увесистую секиру поудобней. Как бы приглашая Вятича порубится один на один. Наш парень понял своего врага без слов. Настоящие воины могут понимать друг друга молча и даже без жестов, порой им для этого достаточно одного взгляда, брошенного украдкой, а тем более этим бойцам, которые сойдутся через минуту другую в беспощадной схватке. Предводитель отряда кочевников, по всему было видно был бывалым воякой, потому как глаза выдавали его не малую воинскую хитрость, а движения тела такую же силу и уверенность в себе. Из себя он был не высок ростом, широкоплеч и даже полноват. Но сила в нём чувствовалась как физическая, так и внутренняя, даже когда он просто прохаживался на своих кривых ногах уверенно и как-то по-особенному пружинисто. Руки его были гораздо толще, чем у обычного человека, но совсем не жирными, а с чётко прорисовывающимися жгутами мышц, лишь только степняк слегка напряжёт их. Голова его выглядела довольно крупной, а шея по толщине и вовсе как у годовалого бычка. Лицо степняка было широким и полным с плоским носом, узкими щёлками хищных, злых глаз и шрамом, проходящем по щеке с верху вниз, не старым, но уже успевшим затянуться, розоватой кожей. Одет предводитель хазар был в добротный, лёгкий комплект доспехов, состоящий из кольчуги с коротким рукавом, шлема и наручней. Броня его была, скорее всего, взята как трофей, но не была ни Славянской, ни Хазарской. Всё было сделано из хорошо обработанной кожи и нашитых на неё блестящих металлических чешуек. На зерцале у степняка был намалёван всё тот же красный месяц, но уже более искусно, чем у воинов его отряда среднего звена.

Хазарин пристально смотрел на подходящего к нему ратника. Данила остановился чуть поодаль, вытер со лба пот, тыльной стороной кожаной краги. Тяжело выдохнул, как бы снимая с себя усталость и напряжения предыдущего боя, и настраивая себя, видно по всему, на последний в своей жизни поединок. После он взял в правую руку топор с узким лезвием, ударил его обухом пару раз о свой щит, который он держал в другой руке и пошёл на недруга, приближаясь к нему наискось, не желая попадать под удобную для удара секиры руку хазарина. Степняк хищно улыбался, не сводя взора с нашего ратника, но пока не двигался с места, видно изучая Данилу. Парень тоже пристально смотрел на недруга, как бы пытаясь высмотреть его слабые стороны в боевом умении и доспехах, не останавливаясь и аккуратно ставя ноги, одетые в лапти. Вдруг ратник внезапно бросился на своего супротивника, намереваясь зацепить его топором. Но кочевник, несмотря на свою тучность, крутнулся на месте, отбил удар древком секиры и тут же изловчился с силой впечатать крепкий носок своего сапога, подбитого железом под колено ратнику. Парень легко отскочил в сторону, едва заметно припадая на одну ногу. Но хазарин, не давая роздыху ни себе не нашему ратнику бросился в атаку. Движения его были быстры и от того отточенная секира раз за разом, взрезая воздух с гулким грохотом, ударяла по каплевидному щиту славянского воина, неведома как, не зацепив его самого. Степняк бил, не стращая, не желая показать свои навыки, а просто, чтоб убить молодого бойца, быстро и не теряя времени. Ну, и наш парень был совсем не прост, едва успевая защищается щитом он всё же успел огрызнуться и чуть было не саданул хазарина, обухам топора по шлему.

Штурм Малых Врат временно прекратился. Потому как все степняки впялились своими глазами в двух дерущихся. Воины хазарского отряда хорошо знали своего атамана, видев его не в одной схватках, и думали, что славянского ратника ему хватит на один жевок. Но после обмена первыми ударами Славянин не только оставался почти невредимым на своих ногах, да ещё и не терял надежду на свою победу. Теперь степным войнам было интересно, как сложится этот поединок и выйдет ли из него их атаман победителем. Да и защитники селения следили за схваткой тоже, сжимая своё оружие в руках в безмолвной злобе, попутно переводя дух, перевязывая раны, меняя тетивы на луках и набивая колчаны, запасам стрел.

Сейчас бы, самое время защитникам Малых Врат отойти на другую линию обороны, к избам подготовить её мало-мало и там уже дать последний бой. Но никто, даже Катька и Машка, не желали уходить с частокола, не досмотрев поединка Хазарского и Славянского война. Не из-за любопытства, конечно, а потому как каждый из защитников знал, пока они смотрят, то нашему ратнику сила с отвагой прибавляется.

Ну, а два непримиримых врага продолжали беспощадный бой, будто исход именно их схватки и решит судьбу Малых Врат, будет ли это селение дальше стоять на земле этой, или же сгинет в пылу пожара и лишь ветер развеет золу по округе оставшуюся от него.

Славянин и Хазарин кружились без устали, то и дело осыпали друг друга беспощадными ударами острого оружия. Удары степняка были мощнее, да и побыстрее, хоть и был он гораздо старше и тучнее, чем Данила. В один из моментов наш ратник принял очередной удар секиры хазарина на щит, мгновенно сблизился с врагом и рубанул с разворота. Мощно, сильно, со всего маха. Опытный степняк предугадал выпад Вятского бойца и увернулся. Но ратник почувствовал, как его острый топор, скользнув по наручни недруга, и взрезал своим отточенным носком предплечье ворога, пусть не так глубоко, как хотелось, но всё же, достаточно чтоб через такую рану начала вытекать кровь вместе силой. Ратник ещё не успел полностью развернутся к врагу и вернуть щит в боевое положение после удачной атаки, как хитрый хазарин сработал на опережение и метнул Даниле в лицо швырковый нож. Славянский боец успел среагировать на эту опасность, чуть пригнув голову, чтоб брошенный нож ударил в крепкий железный шлем. Шлем Данилы, конечно, удар выдержал. Но ратник не заметил, второй точно такой же кинжал, брошенный коварным степняком, скрытно мгновением позже. Второй нож ударил парня в ногу выше калена и вошёл в мякоть тела на всю длину лезвия. Острие его, пройдя плоть, сильно ткнуло Данилу в кость, спровоцировав резкую вспышку боли, затмевающую все другие ощущения. У ратника резко померкло в глазах, а во рту пересохло. Но и сейчас он не растерялся и знал, что нужно делать, ведь наставники не зря крепко обучали его не один год ратным наукам. Парень прикусил кончик своего языка, так что кровь брызнула, распространяя солоновато сладкий вкус во рту. Боль в ноге от этого стала чуть менее ощутимей. Но остриё метательного ножа мешало и словно просило вынуть его, при каждом движении.

Вятич потрогал рукоять метательного ножа, сидевшего у него в ноге, и оставил её в покое. Он знал, что стоит только чуть вытащить эту железку из плоти, так времени и сил у него останется ровно на один бросок, а после его свалит с ног слабость. Хазарин же смотрел на ратника со зловещей улыбкой, его рассечение было пустяком по сравнению с раной славянина. Степняк лизнул густую, бордово красную кровь, сочащуюся из его предплечья, не переставая хищно улыбаться и глядеть на молодого воина, запугивая его. Хазарин прекрасно понимал, что этим удачным броском ножа он почти решил исход поединка, и чем дальше, тем его противник будет становиться только слабее. Наш воин зарычал, но не от боли, пронзающей его тело, а от допущенной им оплошности в схватки с таким ловким противникам, и, не теряя драгоценного времени, пошёл на подгибающихся ногах на врага, надеясь всё же достать его топором. Враг же легко отбивал удары секирой, держась на дистанции. Зачем нападать самому, рискуя нарваться на удар, если силы скоро покинут твоего противника. А наш боец продолжал идти вперёд, выпад ещё, наскок, снова выпад. И вот уже на окровавленную ногу, в которой засел вражий нож, он не мог даже опирается, и она почти волочилась за ним, а боль, распространяющаяся от неё, начинала сковывать всё тело. Да и вторая нога у парня болела тоже не милосердно, окованный железом сапог хазарина, оставил на ней знатную отметину. Атаман хазар словно зверь, почуявший слабость добычи, наконец, выбрал удачный момент и бросился на тяжело дышавшего ратника. Закружил перед ним словно бес, норовя садануть секирой раненого бойца побольнее. Что ж, пришло его время. Степняк напал, но не рубанул со всей силы, а видно решил поиздеваться над своим соперником. И сначала без размаху саданул по раненой ноге ратника, выбив её из-под него. Наш дозорный повалился на бок, но тут же попытался встать, опираясь на топор, следующий удар выбил топор из рук Данилы. Третий же удар лишил нашего война щита. После степняк древком секиры ударил ратника с силой в грудь, так, что парень упал на колени и не смог с них подняться.

Толмач хазар закричал зычным голосом, по-русски. Дескать, нет такой силы, что б могла победить кого-либо под покровительством тёмной владычицы. Предводитель же степняков вознёс над головой свою секиру, что-то заорал на своём наречии, ему начали вторить, тряся над головами оружием все хазарские воины. А могучий степняк, почти сокрушивший нашего ратника, картинно размахнулся, намереваясь срубить голову славянину с одного маху. Но в тот момент, когда басурманин размахнулся, наш боец резко открыл глаза, пылающие яростью, и встрепенулся словно очнувшись от забытья. После чего в то же мгновение схватил супостата за обе ноги, выдернул их испод него. Враг повалился на спину, а наш боец вцепился словно клещ в его тело и, вырвав метательный нож из своей ноги, ударил им главаря три раза. В бедро, перебив ему кровеносную артерию, подмышку там, где доспех почти не защищал недруга, и в шею. Удары были сильными, размашистыми и отработанными. Любой из этих трёх ударов был, скорее всего, смертельным. Хазарин завизжал, хрипя и давясь собственной кровью, осознавая то, что победу он упустил, как и свою жизнь. А ратник успел подняться на ноги и прокричать:

– Братцы! Бей ворога, не жалея ни его, ни себя!

Но к нему уже скакали трое конных степняков, размахивая кривыми мечами. В один миг они одарили победителя за честную победу, изрубив его острыми саблями, истоптав чёрными копытами своих, боевых коней, но победа в этом поединке всё одно была за нашим воином, и этот факт укрепил дух защитников селения.

Налётчики же загомонили и с рёвом бросились на частокол, не забывая при этом метать стрелы уже не экономя их. Дела же у обороняющихся были совсем плохи. Теперь у штурмующих стало на две лестницы больше, а защитников стало на оборот меньше. При таком раскладе сдержать лезущих на стену было невозможно, хоть защитники и продолжали стараться это сделать.

Первый степняк забрался на стену в том месте, где держали оборону боевые подруги Катя и Маша. Хазарин легко перескочил преграду, не задев зубьев частокола, и встал на деревянный мосток прикрывшись щитом от пущенных в него нескольких стрел. После чего понял, что ему противостоят не воины, а всего лишь молодые девушки, от того он сразу осмелел и несказанно обрадовался, решив взять такой ценный трофей живьём. Громко хохоча, он размахнулся и запустил шит прямо в Машу. Лёгкое тело молодой стройной девчонки безвольно отлетело от сильного удара, который пришёлся ей в грудь, и как на зло повалилась Маша на Катю, сбив ту с ног, лишив её возможности оборонятся. Степняк в один прыжок оказался рядом с девушкой, пытающейся освободится от придавившего её тела Маши, которая потеряла сознание, и жестко сунул ей ногой под дых, выбив весь воздух из лёгких. После чего степняк, довольно осклабившись, принялся умело вязать девчонок сыромятным ремнём, словно большая, чёрная, хищная птица, склонившись над ними и что-то приговаривая на своём лающим языке. Катя, беззвучно всхлипывая, четно пытаясь набрать в грудь хоть немного воздуху, чтобы закричать, позвать кого-нибудь на помощь, ибо она прекрасно понимала какое будущее им с подругой теперь уготовано…

Поглумятся над ними чёрные всадники, позабавятся вдоволь, а после продадут таким же аспидам, если плетьми на смерть не засекут. И так, скорее всего бы, оно и вышло, кабы не заметил, да не вмешался в это бесчинство пастушок. Молодой паренёк, который постигал ратную науку вместе с остальными защитниками Малых Врат. Когда он тренировался, то частенько посматривал на Катьку, только тайком. Видно нравилась она ему. Да был тот пастушок уж больно застенчив, да стеснителен и поэтому в серьёз девчонки его не воспринимали, считая его слабым да трусоватым.

Вот этот пастушок и увидал какая беда с девчонками приключилась. Перевернулась в груди у паренька что-то, к самому горлу поднялся ком, а в голове зазвенела словно натянутая струна, злость, ясная и ничем не замутнённая.

«Как же ты, грязный басурман, лапами своими погаными смеешь ломать цветок едва раскрывшийся, на который я дышать-то не осмеливался, и глядел только украдкой, чтоб красоты его не попортить», – подумал пастушок, сжал до боли в пальцах древко копя, что в руках держал и понёсся на степняка словно вихрь выставив то копьё впереди себя. Хоть и был хазарин занят трофеями да чутьё подсказало ему, что опасность близка. Подскочил он на ноги и успел повернуться к противнику своему лицом, но отбить копьё не успел. Загнал пастушок острие своего оружия прямо в живот недругу, и то вышло аж через спину. Тут бы пареньку выдернуть копьё, да ещё раз ударить врага своего, а он оторопел и замер, видно потому, как опыту ему не хватило. Ведь тяжко человеку в глаза смотреть, которого ты убил только что. А степняк посмотрел, удивлённо так на древко копья, что у него из живота торчало и взял да рубанул мечом прямо, по груди пастушку. Свалился пастушок сразу замертво, а хазарин постоял ещё немного и тоже осел рядом с пареньком. Да только долго ещё мучился выкрикивая проклятия и завывая, прежде чем дух из него весь вышел.

Погиб пастушок, но не за зря, успела Катька сама распутаться от ремня сыромятного и подругу стащить со стены, пока другие хазары не нагрянули. А от сторожевой башенки, что у ворот стояла, слышался громкий голос ратника Ивана.

– Отходи со стены к избам!!!

Мишка услышал команду и хотел было побежать к домам, занимать позицию, где старики и бабы соорудили из телег, бочек и другого разного хлама, нечто похожие на ограждение. Но решил обернуться и посмотреть все ли отходят вмести с ним. Мельком увидел он, как сыновья Вита сбежали по лестнице друг за другом, как два охотника потащили третьего в том же направлении, а вот своего верного дружка он не приметил. Пристально приглядевшись, он всё же заметил Егора, а на нём хазарина, пытающегося придушить Егорку рукоятью топора. Егор яростно сопротивлялся и пытался сбросить врага, упёршегося ему каленом в грудь, но степняк был покрупнее и крепче Егора. Мишка, не раздумывая, бросился на выручку другу с неистовым рёвом. Степняк увидел набегающего на него Мишку с оружием и щитом в руках и тут же оставил Егора в покое пытаясь забрать из его рук топор, которым он только что его душил, чтоб использовать его против Мишки. Но Егор был не из тех людей, которые, легко отдавали своему врагу хоть что-то, тем более оружие. Он вцепился в этот топорик смертельной хваткой. Хазарин несколько раз дёрнул, пытаясь вырвать оружие из рук Егора, при этом нанося ему удары нагой по лицу и груди. Но хоть лицо Егора и было разбито, топорик он так и не отпустил. Степняк шагнул навстречу Мишке без оружия. Крепкий, худощавый, жилистый хазарин решил биться с молодым пареньком, бегущим на него голыми руками, надеясь на свою ловкость и умение. Мишка приостановился, не добегая до недруга, и ударил. Ударил быстро и легко пытаясь секануть его по лицу, не давая возможности вцепится в своё оружие или руку. Но степняк словно змей увернулся от первого удара и от последующего тоже. Третьим ударом паренёк залепил противника, рассадив ему до костей запястье. Кочевник не обратил на это никакого внимания, а только зло улыбнулся, оскалив свои клыкастые, мало похожие на людские зубы. Ещё удар, на этот раз Мишка решил рубануть ворога по ноге, также коротко и быстро, но шустрый степняк всё же ухватился за Мишкин топорик, прямо за его рубящую часть и прижался в плотную. Молодой воин успел обратить внимание на руки врага, вцепившиеся в лезвие боевого топора. Они были очень чёрными даже для смуглой кожи степняка, с длинными пальцами, а ногти на этих пальцах были длиннее обычных и сильно загнуты во внутрь. Парень в то же мгновение со всего маха саданул хазарину по рёбрам краем подбитого железом щита, чтоб тот отцепился. От такого садкого удара, после которого аж кости хрустнули, недруга должно было согнуть вдвое. А степняк только надсажено охнул, обдав парня отвратным запахам гнили изо рта, но не ослабил хватки. Мишка и его противник начали медленно, неуклюже топтаться по кругу, пытаясь опрокинуть на настил лесов друг друга. Мишка хоть и был полон решимости, но почувствовал, что совладать со степняком сил ему не хватает. Уж больно силён был противник. И когда кочевник почти уже за ломал Мишку, на его счастье Егор, лежавший до этого чуть живой, отдышался и схватил хазарина за ноги, а Мишка ещё раз саданул врага щитом по тому же месту, только ещё крепче. Степняк после этого начал терять равновесие и чуть не повалился с ног, но упёрся пятой точкой в бойницу, как раз меж зубьями частокола. Зато теперь, но сумел перехватится за топорище, постепенно овладевая Мишкиным оружием. Парень же навалился на хазарина всей своей массой, чтоб опрокинуть его за стену, но массы той видно было маловато, кочевник был старше Мишки и гораздо сильней. Тут своему другу на помощь пришёл снова Егор, он протёр глаза от крови, залившей ему лицо, и снова бросился басурманину в ноги. Хазарин пинался, бил коленями по лицу Егора, которое и без того было разбито. Но Егорка, приложив всё своё терпение и силу, рыча, хрипя и отплёвываясь, он всё же оторвал ноги врага от настила, Мишка ещё подналёг и степняк, перекувыркнувшись через голову, полетел вниз, обратно за частокол, с громким криком. Жаль было только то, что вместе с поганым кочевником улетел вниз и Мишкин топорик. Но парень даже и подумать не успел об своей потере. Ведь на стену уже со всех сторон почти забрались враги. Мишка как можно быстрее помогал Егору подняться на ноги. Тот же боялся упасть из-за того, что голова его кружилась от полученных сотрясений, и он к тому же почти ничего не видел, из-за того, что лицо его опухло от ушибов, а глаза залила кровь. Ещё чуть и хазары почти схватили обоих друзей. Но тут, словно из-под земли, перед ними вырос ратник Семён.

– Хватайте оружие и бегом вниз, – зло скомандовал он, ловко столкнув вниз почти взобравшегося на частокол недруга, быстрым ударом боевого цепа. Мишка подобрал с настила топорик, сунул его Егору, а себе взял хазарское короткое копьё. И заторопился вниз по широкой лестнице, таща за собой друга. Егор повернулся и прокричал Семёну:

– А ты…?

– Быстро…! – рявкнул в ответ Семён, голосом, не терпящем возражений. Вместе с тем попутно отправляя небольшой булыжник примерно в то же место, куда секунду назад был сброшен нападавший степняк, внизу кто-то надсадно вскрикнул. Когда Мишка с Егором уже почти спустились со стены, то услыхали глухой, гулкий удар и снова крик боли в пересмешку с проклятиями на хазарском языке. Мгновение спустя Семён догнал парней и держался позади их, прикрывая щитом на случай пущенных недругами стрел. А на частоколе уже не осталось ни одного живого защитника, стеной полностью завладели хазары…

Мишке это казалось странным, но степные воины, заняв стену, не бросились вниз по мосткам и лестницам на оставшихся защитников Малых Врат, а помогли забраться наверх остальным штурмующим. Видимо, чтоб уже после организованной силой добить горстку обороняющихся. Защитники же в свою очередь сгрудились в узком месте меж изгородями, завалив подходы опрокинутыми телегами, бочками жердями и другим хламам, чтоб не дать врагам напасть на себя со всех сторон разом.

Мишка окинул взглядам всех, кто остался в строю вместе с ним. Их было совсем немного. Два охотника стояли рядом друг с другом. Оба держали щиты и топоры наготове, у одного отсутствовал шлем, и голова была перевязана. Третий охотник лежал на соломе за телегой и не мог подняться на ноги из-за тяжёлой раны, но всё же в полу бреду, ослабевшим и в то же время настойчивым голосом требовал, чтоб ему принесли его охотничий лук и стрелы. Поодаль в сторонке стояли Катя с Машей. Для Маши удар щитом в грудь не прошёл даром, потому как стояла она на ногах, не уверенно облокотилась спиной на плетёную изгородь, но её руки крепко сжимали лук, а на спине у неё висел колчан полный стрел. Катя как всегда рядом со своей подругой, была вооружена щитом и сулицай, но в заплаканных глазах у девушки виделся страх. Тут же находились сыновья Вита. Сашка вынимал хазарскую стрелу прибившую плечо его брату на вылет. Генка был абсолютно спокоен и только необычно бледное лицо выдавало ту боль, что испытывал парень в этот момент. Плечом к плечу с Михай, как и всегда стоял его верный друг Егор он успел промыть лицо холодной, колодезной водой и теперь видел лучше, и поэтому сжимал в руках лук и лишь изредка зло сплёвывал на землю кровавую слюну. Ну, а ратники Иван и Семён повреждений в бою почти не получили. Лишь у Семёна нога была перетянута белоснежной тряпицей с несколькими каплями крови. Но зато их щиты были полностью истыканы, исцарапаны наконечниками хазарских стрел. Оба ратника выглядели абсолютно спокойными и не чуть не уставшими, тем самым вселяя и в остальных защитников Малых Врат хоть какую-то надежду на благополучный исход боя. Ратники деловито покрикивали на молодых ополченцев, расставляя их, может быть, для последней в их жизни схватки. Всех, кто мог стоять крепко на ногах снабдили щитами, рогатинами да копями, и поставили в первую шеренгу, Мишка встал тоже в неё. Девчонкам, Егору и Генке позицию определили позади, вооружив их луками. Простые жители теперь уже тоже никак не могли оставаться в стороне и ждать пока хазары пленят их. Старики, подросшие дети, бабы, девки взяли в руки косы, вилы и тоже хотели встать в первую шеренгу. Но ратники, громко ругаясь, отправили их назад к лучникам и наказали засесть за телегами, укрываясь от стрел степняков, до поры, пока команды не будет. А как прозвучит команда, так пусть бегут, ничего не боясь, и бьют недругов, кто как может только разом. Жители согласились с опытным воином, понимая, что толку от них в первой шеренги без доспехов и щитов, а главное без надлежащего умения будет совсем немного.

Мишка стоял в первой шеренге с левого края, рядом с Семёном, куда он его и поставил. Ему надоело смотреть на чёрные фигуры, быстро заполняющие пространство на подмостках частокола, и рядом с ним. И незаметно для себя парень обратил внимание на уже вечеряющие небо. Вдруг как-то совсем неожиданно Мишку поразила эта простая, но и в то же время неповторимая красота небосклона. Больше яркое, слепящее солнце пробивалось из-за тёмных, кучевых туч, играя своими лучами на отточенных гранях оружия. И от этого солнца, веяло какой-то светлой, могучей силой. А пониже туч, ближе к селению по кругу летала птица, скорей всего орёл. Вроде бы, и обыденная картина для летнего вечера. Но сейчас Мишке она казалась такой прекрасной, что отрываться от её созерцания парню совсем не хотелось. Конечно, было это не от того, что юноша до сего момента не любовался небом и солнцем, Мишка любил смотреть в бездонную, голубую высь, особенно, когда погружался с головой в свои мечты. Просто сегодня его взор устал видеть весь день напролёт боль, страдания и смерть, творившиеся вокруг. И Мишке хотелось смотреть хоть на небо, хоть на луга, хоть даже просто в пустоту, только бы немного успокоится и отдохнуть от воплей хазар и крови, льющейся прямо на сырую землю. Потому теперь он и смотрел как никогда на вполне мирную, даже обыденную картину, жадно поглощая её широко открытыми глазами, почти не моргая, словно ребёнок только что обретший зрение или внезапно прозревший слепец.