Это не конец света

В душе же скребли кошки. Я не могла смириться с мыслью, что мне как человеку пришел конец. Теперь надо учиться жить по-новому. Пока не увидела себя в зеркале, не задумывалась о том, как жить-быть. Ведь это же не волосы перекрасить. Это как минимум хвост отрастить и уши с носом потерять. Вон какие-то щелки остались, как и внизу.

Следом пришла странная мысль: «Как там у ящеромужских особей, очень от наших отличается? Жесть! Меня теперь ни один нормальный мужик не захочет. Человеческий! А я? Как я с этими буду? Если при одном взгляде на них прибить хочется…»

Пыталась сопоставить свое нынешнее отражение с прежним человеческим. Жуть! Мышка стала ящеркой, и обратного пути нет. Но я найду его или выберу новый, приемлемый для меня, свой собственный! Художник не может быть неудачником, быть художником – само по себе удача[1].

Опустив лицо (или морду?) и мысленно дав себе пинка, я попыталась собраться. Нельзя позволить себе скатиться в истерику.

Попытку прервал коричневый собеседник. Он дотронулся до моей руки и зашипел, нервно подсвистывая:

– Как твое имя, заново рожденная сантари?

Я недоуменно посмотрела на него, а потом, сообразив, что от меня требуется, представилась:

– Кристина Ларкин.

– Ларкин – твое второе имя?

– Нет, Ларкин – это фамилия, или, скажем так, название моей семьи, – пояснила я.

– Нет, Кристина, ты больше не человек, ты – самка сантари и принадлежишь Интарро Каи. Он купил тебя. По нашим законам, если ты не рожденная сантари, а заново рожденная, право на тебя выкупается с телом.

– А если бы я была рожденная сантари, тогда как?

Он не мигая смотрел на меня, вынуждая нервничать.

– Право на рожденную сантари можно получить, заплатив выкуп ее роду. Или с ее личного согласия.

Переварив информацию и чуть успокоившись, я спросила:

– Что это право дает и есть ли какие-то ограничения? Вернее, у меня права есть?

Коричневый ящер ухмыльнулся:

– Такое право дает все! Самка сантари полностью принадлежит своему хозяину, и единственное, чего он не вправе с ней сделать, – это убить, потому что за это его постигнет та же участь. Твое право – быть сытой, одетой и удовлетворенной. Можно поменять хозяина, если ты найдешь того, кто заплатит за тебя большую цену, чем заплатил действующий. И силой докажет, что он более достойный претендент.

Я изумленно смотрела на него, хватая ртом (или пастью?) воздух. Куда я попала?!

– Кто придумал такие жуткие законы? Это же практически узаконенное рабство.

Глаза сантари гневно полыхнули подобно горячему шоколаду, черный зрачок скрыл радужку.

– Первые придумали, глупая самка!

Хладнокровие его куда-то улетучилось, хотя он и продолжил рассказывать о прошлом своего мира. А я… Я в очередной раз с ужасом спрашивала не то себя, не то мироздание: «Куда я попала?!»

Много циклов назад сантари проживали на планете Санрос, в другой звездной системе. И процветал там махровейший матриархат. Страну возглавляла верховная самка, которой принадлежало множество особей мужского пола, выполнявших разные функции. Другие самки, или верховные матери, стояли во главе своих родов, и каждая тоже имела свой гарем…

Размножаются сантари способом, похожим на наш, что даже порадовало. Самки в течение пяти месяцев вынашивают потомство. В большинстве случаев рождается один ребенок, настолько маленький и слабый, что его постоянно носят на груди, делясь собственным теплом не меньше полугода. И выкармливают грудным молоком.

Мужчину для продолжения рода выбирали среди самых сильных и умных, устраивая поединки. Генофонд только выигрывал, чего не скажешь о численности населения. Сантари чрезвычайно воинственны, умны и развиты физически, но перенаселение Санросу не грозило, а сейчас и подавно. Со временем тщеславные глупые самки настолько пресытились удовольствиями, что решили поиграть в игру «Кто на свете всех прекрасней и мудрее?».

«Политические» баталии со временем вылились в локальные конфликты, в которых гибли в основном мужчины, жизнь которых никогда не была в приоритете.

Но женщины Санроса увлеклись интригами и не заметили заговор. Мужчины-воины с избытком тестостерона готовили переворот во властных структурах. Они собрали под свои знамена свободных соотечественников, в том числе тех, что не входили в большие и влиятельные роды. Но не учли, что, помимо женщин, склонностью к интригам страдают и мужчины. На сторону женщин, глав родов и семей, встали те из мужчин, кто раньше был обделен их вниманием. Они надеялись, что их положение изменится после того, как самые сильные и более удачливые собратья погибнут или будут объявлены вне закона. В результате заговорщикам не осталось другого выбора, кроме как бежать с родной планеты, захватив тех самок, которым не слишком повезло оказаться без защиты.

Новую родину, бывшую отдаленную колонию, эмигранты назвали Сантарин. В переводе с сантари это означает «свободный». Началась новая эпоха для сантари. Санрос закрыл свои границы, прервал контакты с другими системами и превратился в замкнутый, изолированный мир. Сантарин, напротив, начал активно осваиваться и налаживать внешние экономические и политические связи, вступать в военные союзы.

Воины-сантари ценились как отличные наемники и получали хорошие деньги. Но через какое-то время на Сантарине дала о себе знать назревшая проблема, которая потребовала принятия ряда жестких законов и правил.

Одно дело – провозгласить свободу и пообещать каждому мужику по бабе, своей, личной. А в итоге… В общем, как говорили на родине, хотели как лучше, а получилось как всегда. Самок на всех не хватило. Более того. Хитрые и умные сантарианки, с молоком матерей впитавшие любовь к привилегиям, продолжили свои интриги, одаривая своих мужчин холодом и безразличием. Поэтому вскоре законодательным органом Сантарина, Сходом Первых, был принят кодекс свободных сантари – жителей планеты Сантарин.

Каждый самец сантари может владеть только одной самкой, которую обязан кормить, одевать и удовлетворять. Он должен всячески заботиться о ней, поскольку именно она – главный элемент продления жизни. Убийство самки сантари – тяжкое преступление, за которое карают смертью. Свод правил четко описывал порядок получения права на самку. По достижении тридцатилетнего возраста самцы обязывались либо зарегистрировать брачный союз, либо покинуть планету и найти себе самку. Проще говоря, выкрасть ее с Санроса! Но на Санросе отметили постоянную пропажу женщин и перекрыли пути проникновения свободных сантари на планету.

Через несколько циклов упорной работы сантарианские ученые нашли способ получения новых самок сантари. Процесс трансмутации, или перестройки генетически подходящего материала с введением препарата, содержащего генетический код сантари, получил название «Сто восемьдесят две ступени». Именно столько этапов мутации проходила самка любого подходящего вида или расы для того, чтобы стать сантари.

Или не проходила.

Из-за множества нюансов смертность среди подопытных долго превышала выживаемость. Из-за сложности и необратимости изменений обратного процесса просто не существовало. Да и не каждая самка согласится снова рискнуть жизнью ради крохотного шанса вернуть прежний облик.

Но ученые сантари днем и ночью работали над усовершенствованием препарата и самого процесса. Через несколько лет доля выживших поднялась до пятидесяти, а по некоторым видам – семидесяти процентов. Правда, остроты проблемы недостатка самок и малого количества подходящих для мутации женщин других рас процесс не снял.

На вопрос о том, как у них хватает совести измываться над ни в чем не повинными женщинами, коричневый сантари окатил меня презрением и припечатал выстраданной железной логикой: цель оправдывает средства. В данном случае речь идет о выживаемости небольшого, но уже существующего на планете народа – потомков бывших рабов. Они с первых минут новой жизни поставили женщин на свое место, сведя их права и деятельность к минимуму. Главная их задача – приносить потомство и ублажать мужчин.

На Сантарине женщин условно поделили на три категории. Первая – игрушки для развлечения, для чего женским особям не обязательно быть сантари. Вторая – самки для брачного союза и появления потомства. Третья – слишком малочисленная, состоящая из заново рожденных сантари: иррисы. Совершенно новое явление на Сантарине по причине того, что коренные сантарианки большим уважением и любовью к своим мужчинам не страдают. После появления заново рожденных, с другим менталитетом и традициями, свободным сантари пришлось ввести в обиход новый термин для обозначения этих женщин.

«Ирриса» в переводе с языка сантари означает «любящая и любимая». Трудно достижимая мечта любого свободного. Получив статус иррисы, самка становится полноправной гражданкой Сантарина и партнером своего хозяина, наделяется равными с ним правами. Статус иррисы подлежит государственной регистрации. Признать самку иррисой может только ее муж-хозяин, а лишить этого статуса – уже никто.

За годы, прошедшие после восстания и раскола общества, сантари многое потеряли и обрели. Они с трудом приходили в себя, строя новое общество, на ощупь делали первые шаги и нередко ошибались, но все равно упорно стремились к главной цели – свободе и выживанию народа, процветанию нового дома. Похвально, хотя лично для меня это означало потерю свободы, неопределенное будущее и полную зависимость от мужчины.

Интарро Каи… Чтобы обрести семью и пропуск домой, он без колебаний рискнул моей жизнью, жизнью разумного человека, и полностью изменил мое тело и будущее. Проклятая фиолетовая ящерица – вот он кто!

Чуть успокоившись, я вспомнила, что теперь тоже ящерица, правда серебристая. Эх, нарисовать бы себя, чтобы со стороны посмотреть, чем стала.

Глава 8

Покачиваясь на неудобном стуле, я спросила:

– И что теперь меня ожидает?

Неожиданно сзади раздался тяжелый вздох и сиплое шипение:

– Ну что ж, я рад, что моя седьмая попытка закончилась успешно. Я могу сам ответить на твой вопрос, заново рожденная. Ты принадлежишь мне. Пока ты – моя игрушка, о другом статусе говорить рано.

Я с ужасом и ненавистью посмотрела на фиолетового убийцу. До меня у него было еще шесть жертв?! Целых шесть загубленных жизней?

Судя по расширенным зрачкам, Интарро Каи был просто в бешенстве, оттого что мы мило и чинно общались с его соотечественником.

– С-с-скажи, Ракш-ш-шан, как давно она пришла в себя?

Коричневый напрягся и, виновато склонив голову, прошипел:

– Прости, Интарро, после выхода она была слишком слаба. Я не решился оставить ее в одиночестве. Она любопытна и нервна. Мне пришлось ее успокоить и немного рассказать о нашем народе, чтобы избегала больших ошибок в будущем.

– Ракшан, свою самку я буду успокаивать сам! Твоя работа – сделать ее сантари. И ничего более.

Я отметила, что у обоих сантари встопорщились на голове «перья-щиты». Ракшан практически почернел и склонил голову перед моим хозяином.

– Приношу глубочайшие извинения, Интарро. Надеюсь, моя хорошо выполненная работа сгладит этот инцидент.

Шкура Интарро походила на штормовое небо. Он стоял прямо, сжав кулаки и пытаясь вернуть хладнокровие. Но уже не шипел, а посвистывал:

– Это единственное оправдание, Ракшан! Я хочу знать результат ее сканирования. Насколько она ущербна, в отличие от истинных сантари.

Меня чуть не перекосило от злости, несправедливости и унижения. Так и подмывало крикнуть ему: «Сам ты – ущербный ящер!»

С трудом сдержавшись, я глубоко задышала, чтобы хотя бы внешне выглядеть спокойной.

– Сканирование и биопробы показали, что она прошла трансмутацию в полном соответствии с регламентом и не имеет каких-либо отклонений, – доложил Ракшан. – Детородные органы в норме. Единственное отличие – рост и вес ниже среднего. Массу она наберет и, возможно, подрастет. Интарро, ты должен быть осторожным: она слабее и уязвимее, чем наши самки. И еще… Головной компьютер станции уже зафиксировал рождение новой сантари, ее состояние признано пригодным для заключения брака. Ты согласен внести ее в общий протокол или продашь другому претенденту?

Глаза Интарро потемнели. Не двигаясь, он пялился на Ракшана, широко раздувая носовые щели. Неожиданно я почувствовала запах его ярости и запах страха, который исходил от Ракшана. Я восхитилась коричневым сантари. Он был на голову ниже фиолетового и раза в два мельче, и вообще, больше походил на научного деятеля. Ракшан явно побаивался ящера-громилу, но настойчиво испытывал его нервы на прочность.

Заметив мой интерес к собрату, Интарро подошел к компьютеру и, введя свой личный код, начал вносить какую-то информацию. Ракшан шагнул к нему и добавил что-то. Закончив, Интарро вернулся ко мне. Раздвинув в ухмылке пасть и демонстрируя хороший набор зубов, он прошептал, наклонившись ко мне и заглядывая в глаза:

– Пока ты только моя игрушка. Будешь хорошо себя вести – станешь матерью моих детей.

Ну точно, рептилия подколодная! Загипнотизированная фиолетовым взглядом, я не сразу поняла, о чем речь. Когда же до меня дошло, я не хуже него зашипела, с трудом не переходя на свист:

– Ты фиолетовое чудовище, я никогда не буду ничьей игрушкой! Понял меня, мерзкая двуногая ящерица? Ты не сможешь заставить меня стать игрушкой. Я лучше сдохну прямо сейчас, но не сдамся, урод чешуйчатый. Рабовладелец нашелся!

Оба сантари в ступоре смотрели на меня, а я с ненавистью шипела на новоявленного хозяина, осознавая, что наконец-то научилась ненавидеть. Но что для этого пришлось пережить! Я испытывала сильное и разрушающее душу чувство. И к кому? Земноводной твари!

Он злобно зашипел, схватив меня за руку:

– Ты не станешь, а уже стала моей игрушкой, Ристин. Знаешь, на сантари твое имя означает «мягкая». Но ты не мягкая, оказывается, а колючая и ядовитая! Может, укоротить твой язычок, чтобы ты больше никогда не оскорбляла меня?

Казалось, что еще чуть-чуть – и у него из носа дым повалит от ярости и злости на такую мелкую языкастую особу.

– Ха-ха-ха! Думаешь, что можешь меня напугать? – не унималась я. – Я разучилась бояться, когда меня предал жених. В отличие от ваших бесчувственных самок, я любила его и доверяла ему. А он продал меня! Я забыла про страх, когда отец отказался от меня, испугавшись за свои деньги и шкуру! Когда за чужое преступление соотечественники приговорили меня к изгнанию на смертельно опасную планету! И даже когда на Рое за мной охотились, словно за добычей на обед, я не тряслась от страха. Когда морты везли меня на продажу и торговались с тобой, говоря обо мне как о вещи. И даже когда поняла, что скоро перестану быть человеком! Ведь ты отнял у меня даже это! Возможность оставаться человеком в любых обстоятельствах! У меня не осталось ничего. Каждый урвал себе по кусочку, но ни разу никто не подумал обо мне. – Я перевела дыхание и указала на «штуковину», в которой прошла семь кругов ада: – Ты знаешь, что испытываешь, когда лежишь в этом саркофаге и умираешь раз за разом? Сто восемьдесят два раза! Нет, не знаешь! Зато сам семь раз обрекал на мучения несчастных женщин. Я заслужила свободу! Заслужила, чтобы меня любили такую, какая есть. Даже такую, как сейчас! И на меньшее я не согласна!

К концу пламенной и отдающей горечью и отчаяньем речи у меня тряслись от слабости ноги, а горло сводило от непривычного языка и сухости. Интересно, они вообще пьют воду? И что они едят?

– Я еще не решил, чего ты заслуживаешь. Но могу сказать точно: в моем мире самки могут быть только игрушками, не более. Это они вынудили нас бежать из родного мира. Они заставляют нас скитаться по вселенной в поисках хотя бы малейшего тепла. Это они разодрали наш мир и до сих пор продолжают рвать наши тени, не испытывая к нам никаких чувств. Отказывая даже в элементарном уважении. Поэтому вы получаете то, чего действительно достойны. Просто не заслуживаете другой участи.

– Я не сантари, я – землянка! Ты слышишь меня? Не надо перекладывать на меня чужие ошибки! Меня уже и так наказали за чужие проступки, выкинув на Рой с шаттла и даже не спросив, умею ли я летать. А теперь и ты туда же. Лучше убей меня прямо сейчас и прекрати мои мучения. Буду весьма тебе благодарна!

Он навис надо мной словно башня и зарычал:

– Глупая самка! Я потратил столько лет и средств, чтобы получить тебя, а ты хочешь умереть? Я привяжу тебя к своему ложу, чтобы ты даже подумать не смела о смерти. Я уверен, ты еще не раз пожалеешь о своих словах, когда привыкнешь к своей никчемной жизни.

О, а ящеры-сантари оказались вполне эмоциональными, вон как эмоции на шкуре отражаются…

Я отвернулась и уставилась в другую сторону, игнорируя Интарро. Для себя я уже решила, что буду делать. Надо только осмотреться и тщательно продумать план.

Глава 9

Интарро повадился наблюдать за мной. Вот и сейчас откровенно пялился, пока я ела, отчего кусок застрял в горле, и я подавилась. Закашлялась и долго не могла остановиться. Наверное, Интарро надоело смотреть на это. Он подошел ко мне, встряхнул и треснул между лопаток.

От неожиданности я не удержалась на ногах и отлетела к переборке. «Приземлилась» возле санблока и замерла. Он подскочил ко мне и осторожно поднял на ноги. Затем быстро ощупал мои конечности. Я бы точно покраснела, если бы оставалась человеком, а теперь лишь сильнее заблестела.

Оттолкнув фиолетовые лапищи, я доковыляла до койки, села и окинула его осуждающим взглядом.

– Я не ожидал, что ты настолько слаба и уязвима, Ристин. Впредь постараюсь быть осторожнее и мягче.

Ну надо же, извинился! И даже бутылку с водой протянул.

Я презрительно хмыкнула, но от воды не отказалась. Выпила всю, прочищая саднившее горло. Интарро смотрел, как я пью, а потом забрал пустую бутылку. Он рывком поставил меня на кровать (чтобы не наклоняться, наверное) и снова уставился голодным взглядом.

Мне стало не по себе. Совсем недавно этот ящер смотрел на меня с холодным безразличием, и теперь понятно почему. Зачем растрачивать душевные силы на ту, которая может не перенести мутацию? Да и проявлять чувства к какой-то человечке – сродни привязанности к свинье, выращиваемой ради стейка.

Теперь я не человек, и хоть для него не ровня, зато дорогое и весьма ценное приобретение, которое в будущем принесет хорошие дивиденды. Без которого, как ни крути, домой не пустят. Самка его вида. Причем полноценная и, как выразился морт Ир, плодоносная.

Ы-ы-ы… ну почему мне так везет на уродов? И ведь разные виды и разные планеты, а мужики везде одинаковые. Обертка другая, а нутро едино.

Я горько вздохнула и спросила, глядя ему в глаза:

– Ну и что тебе от меня надо?

Интарро еще мгновение-другое смотрел, потом медленно приблизил фиолетовую морду к моей и потерся носом о мою щеку, глубоко вдыхая и широко раздувая ноздри. Я потрясенно замерла, не зная, что делать дальше. Может, двинуть ему промеж ног?

– У тебя необычный запах, сладкий и нежный. И цвет тоже необычный. Сияющий. Я сразу понял, почему Ракшан тобой заинтересовался и решил перекупить у меня.

Отстранившись, Интарро поднял лапищу и пальцами пробежался по моей голове, чем неожиданно вызвал странные теплые ощущения. Коснувшись каждого пера, его пальцы перебрались к моей шее и, чуть дрогнув, начали спускаться дальше, изучая и словно приручая.

В моей груди росло напряжение, грозившее вылиться в громкую истерику. Пытаясь оттолкнуть, я в ужасе уперлась в него лапами, но он был словно стена – даже не двинулся с места. Мало того, крепко ухватил меня за талию и прижал к себе.

Интарро заглянул мне в глаза, и думаю, ему не понравилось то, что он там увидел. Во всяком случае его глаза нехорошо полыхнули фиолетовым огнем, а затем он угрожающе прошипел мне на ухо:

– Ты принадлежишь мне и не смеешь в чем-то отказывать! Твоя обязанность – приносить мне удовольствие и вынашивать мое потомство. Если подобное повторится еще раз, будешь наказана. Тебе понятно, Ристин?

Мне было страшно, но становиться рабыней? Нет, не дождется! И шипеть на меня, пытаясь запугать и сломать, нечего.

Я усилием воли заставила себя не дрожать и ответила как можно спокойнее:

– Неужели ты не понимаешь, что я еще не готова?! Я не знаю тебя, не привыкла к тебе. Совсем недавно я была человеком, а теперь – ящерица. Разумная, но ведь не человек. Просто представь себя на моем месте. Неужели ты, пройдя все, через что пришлось пройти мне, захотел бы близости с тем, кто объявил себя твоим хозяином? Изменившись полностью, перестав быть тем, кем был раньше? Ты даже имя у меня отнял! Я еще к своему новому облику не привыкла, а ты хочешь, чтобы я приняла тебя. Мне нужно время, понимаешь? Время привыкнуть, время осознать… Ну, и хорошее отношение с твоей стороны. Дай мне, пожалуйста, время!

Интарро оттолкнул меня, и я пребольно впечаталась в переборку. Со стоном отлепилась от нее, охая, сползла на кровать и сквозь зубы выдавила:

– При таком отношении мне долго не протянуть.

Мучитель дернулся, словно самому было больно, и прошипел:

– Даю тебе сутки, чтобы привыкнуть и осознать. Я слишком долго ждал свою самку и не хочу надолго откладывать исполнение своих желаний.

И быстро направился на выход.

Я же, не выдержав, огрызнулась ему вслед:

– Если и дальше будешь обращаться со мной подобным образом, скоро придется искать следующую жертву для исполнения желаний. Потому что ты мне либо шею сломаешь, либо будешь отскребать от стенки мой труп.

Он с такой силой треснул по открывающейся двери, что та вышла из строя, а я язвительно заметила в спину злому дракону:

– Вот-вот, о чем я и говорила.

Судя по долетевшему до меня свисту, в коридоре Интарро нашел на ком спустить пар – накинулся с бранью. Хм, хорошо, что не на меня, хотя я упорно нарывалась, выясняя границы его терпения.

Двое суток спустя я едва не лезла на стену в своей каюте, нервничала и даже грызла когти. Уже по седьмому кругу прогнала план А с учетом всех возможных нестыковок – или, если честно, просто уговаривала себя его выполнить, пока корабль был все так же пристыкован к злосчастной базе. Наверное, еще не все дела здесь закончены.

Интарро вот-вот должен был прийти и принести еду. Не давая себе времени передумать, я подкралась к двери каюты и залезла на выдвижной ящик с каким-то неведомым оборудованием и амуницией. Потом подняла увесистую металлическую штангу, снабженную шкалой с делениями, знаками и цветными индикаторами. Конечно, я рисковала, но уж если люди подходят для обращения в ящеров-сантари, то…

Через минуту дверь отъехала. Мой хозяин шагнул в каюту, и я с силой опустила штангу ему на голову. Мгновение он стоял, а потом рухнул как подкошенный. Прихватив с его груди специальную карту, я юркнула за дверь с твердой уверенностью и спокойной совестью, что не причинила ему большого вреда. Полежит и очухается.

Я кралась по коридору, судорожно ища выход, но услышала шум в соседнем коридоре. Шаги приближались. Я заметалась, оглядываясь вокруг, но увидела только переборки. Прижалась к ближайшей и в отчаянии закрыла глаза. Теперь точно прибьют.

Но удача не отвернулась от меня: кто-то из команды свернул в другом направлении. Уф-ф-ф…

Осторожно осмотревшись и никого не заметив, я рванула в противоположную сторону и через несколько переходов уперлась в заветную шлюзовую дверь. Пара минут ушла на то, чтобы догадаться, что снятая с хозяина карта буквально открывает путь к свободе. А услышав знакомое шипение открывающихся створок, я почувствовала дикое облегчение. Для поддержки себя, умницы-разумницы, хмыкнула: «Хорошие художники копируют, великие художники воруют»[2].

Подобно мыши в окружении стаи голодных котов я металась по станции в поиске приемлемого для себя судна, неизменно вызывая удивление самых разных гуманоидов. Наконец увидев группу шаасов, направляющихся к своему кораблю, я устремилась прямиком к ним. Четверо шаасов с заметным любопытством наблюдали за моим приближением, остановившись в шаге от стыковочного перехода. Подойдя к ним и отринув все эмоции, я прошипела:

– Приветствую вас, уважаемые шаасы. Надеюсь, вас не обременит просьба за плату доставить меня на Кварт, вашу седьмую планету? Если это невыполнимо или слишком обременительно для вас, порекомендуйте, пожалуйста, судно, на котором можно туда добраться.

Один из четверых, прищурив хитрые глазки и по-беличьи склонив голову, спросил:

– Приветствую тебя, дитя. Позволено ли мне узнать, почему ценнейшая дочь Санроса путешествует без сопровождения? Ведь это небезопасно.

Я прищурила глаза и, не сдерживаясь, засвистела, помня, что Санрос славится своим матриархатом:

– Моя охрана немного отстала, но вскоре догонит, а ваш корабль представляется мне вполне безопасным местом. Уверена, мой род оценит ваши старания, уважаемый.

И ехидно, настойчиво уставилась на него, надеясь, что все остальное он додумает сам. А то по незнанию выдам себя и получу вполне предсказуемые последствия.