скачать книгу бесплатно
На столике под окном стояла деревянная лоханка с водой, служившая для умывания после сна. Но Алия не собиралась ночевать тут. Она смочила чистое полотенце и принялась вытираться.
Шероны завернули Кестеля в ковер, тут же пропитавшийся кровью.
– Ах, как она его очаровательно прикончила, – шепнул младший Шерон.
– Да обычная мясницкая работа, – столь же тихо возразил старший.
– Давайте оставим труп. С какой стати его тащить?
– Будет неэлегантно и неэстетично. Падали место на помойке.
Алия посмотрела на них и спросила, то ли в самом деле не расслышав, то ли чтобы прекратить разговоры:
– Ребята, вы о чем?
– О похоронах, – буркнул старший.
– Унылое это дело, похороны. Не разговаривайте про них.
Ведь вся выпачкалась в крови! Алия отвернулась и принялась расстегивать нагрудник, служивший заодно и бюстгальтером.
– Убирайтесь! – приказала она. – Мне надо умыться.
Братья вынесли труп из комнаты, пошли по коридору, а каждый представлял на свой лад Алию Лов и то, что она сейчас делает.
– Хватит свинских мыслей, – буркнул Хавараш. – Понесли к боковому выходу.
– У меня мысли исключительно платонические, – возразил Гамрон.
– Ты вообще у нас в голову трахнутый.
Хавараш пошел вперед, братья с ковром поплелись за ним, медленно пошли вниз по крутым стальным ступенькам, вышли из боковой двери.
От дерева с другой стороны улицы оторвалась длинная тень. Братья ее не заметили, перебросили ковер через высокий сетчатый забор на помойку. Из темноты выныривала тень за тенью.
– Тяжелый, – пожаловался Урахат.
Хавараш кивнул, посмотрел – и застыл. Со всех сторон подходили с оружием ловчие Театра, укрывшие лица под масками.
Шероны схватились за оружие. Младший оставил свое дома.
Ловчих было одиннадцать. Часть их держала в руках большую сеть с оловянными грузилами по краям. Остальные держались за древки огромных топоров.
– Где Алия Лов? – спросил ловчий.
Оловянные грузила брякнули друг о дружку. Ловчие покачивали сеть. Над помойкой кружили вороны.
Род Шеронов славился твердолобостью и жестокостью.
– Я уже не люблю ее, – сообщил Хавараш.
– И я тоже, – согласился Гамрон.
– А у меня и без того хватает работы, – пояснил Урахат и вежливо рассмеялся.
Круг услышал все, что хотел услышать, и еще многое сверху, добавленное братьями, чтобы показать добрую волю.
Он исподлобья посмотрел на братьев. Отыскать постоялый двор, где Кестель оставил Алию, удалось без труда. Их видели знакомые Круга. Но не успел он подступиться, как объявились Шероны. Они часто крутились поблизости Алии, и Круг решил не упустить возможность.
Он был человеком прагматичным, и охотней всего забрал бы всех троих в обоз и вывез в Театр. Братья умели драться, и их бои наверняка привлекли бы много внимания. Уж во всяком случае они были бы лучше несерьезных драк забавы ради. Их Круг не терпел. Арена – особое, значительное место, и там должны драться только насмерть.
Потому Круг хотел забрать Шеронов в театр и заставить биться за свою жизнь. Но проблема была в том, что на них не выписали ордера. А значит, ничего не получится.
– Кончайте, – приказал своим Круг.
Сеть упала на братьев, цепкая, будто паутина. Ловчие ударами тяжелых сапог заставили братьев успокоиться, сжаться в клубки, а потом долго тыкали мечами. С разбитых дощечек, которые старший носил за пазухой, просыпались алмазы, и ловчие кинулись собирать их. Круг смотрел, опершись о стальную сетку, отделяющую постоялый двор от помойки.
Ковер развернулся. Мертвые глаза Кестеля Нетсы уставились в ночное небо. Несколько минут Круг развлекался тем, что составлял подходящие случаю фразы о жизни и смерти.
Паяц сидел на тротуаре, упершись спиной в стену дома. Паяц крутил в пальцах монету, отобранную у толстого горожанина. Паяц вырезал ему кишки и обмотался ими, чтобы согреться. Горожанин выглядел богатым – по крайней мере настолько, чтобы позволить себе спать на постоялом дворе. Но при себе имел только одну стальную монету, а его кишки быстро остыли. Паяц крутил монету в пальцах, мерз и сожалел о прошлом.
Поблизости, над выгребной ямой, загалдела стая ворон. Паяц не слышал, о чем они, но ему передалось воронье настроение. Жалобное их карканье было уж больно выразительным. Паяц любил чужую печаль.
Он встал, отшвырнул монету, ради которой убил. Делалось холодней, и расхотелось сожалеть о прошлом.
Алия закончила отмываться, и теперь, стоя у окна спиной к двери, натягивала мокрые, но зато чистые кожаные доспехи.
– Вернулись? – не оборачиваясь, завязывая ремешок, спросила она. – И с какой стати вы взялись говорить о похоронах?
– Потому что смерть и похороны – часть жизни, – поделился придуманной фразой Круг.
Алия мгновенно развернулась – и застыла, гневно сощурившись: узнала знаки ловчих Театра. Круг считал себя человеком с принципами и старался не поднимать руку на женщин, но иногда ситуация требовала крайних мер. Он ударил Алию в висок и подхватил, прежде чем она упала.
Глава 6
Туут глядел на то, как Алия приходит в себя. Туут приказал, чтобы ее принесли в его личный фургон. Алия моргала – пыталась сориентироваться. Когда она сориентировалась. увиденное ей совсем не понравилось.
– Красивенькая и чистенькая, – констатировал Туут.
– Даже и не думай, – с трудом выговорила Алия.
Он и не думал.
Пусть его и называли примитивным варваром, но никто, даже и злейший враг, не назвал бы его глупцом. И свое дело Туут знал как никто другой. Именно он привез в Театр Одноухого, истребившего две группы ловчих с Арголана. Именно Туут доставил Невинных сестричек. С ними не совладало целое войско, а Туут справился. У него были свои методы. И потому он размышлял, в основном, о том, как затянуть Алию в Арголан, а не в постель. Но не в основном размышлял, конечно, и о постели.
Туут отнесся к Алие с большим уважением, и только разок отпустил шуточку насчет ее красот. Трудно было удержаться. Но – работа превыше всего, забавы потом.
Черт, эта женщина заслуживала уважительного и осторожного отношения.
Круг тоже знал, что делать. Правда, скотина он еще та – так ударил в лицо, а потом железа навязал, будто бинтов, и на такое нежное милое тело. Право слово, скотина.
– Не перестарался? – спросил Туут Круга.
Круг мотнул головой.
– Эх, знаешь, тот ловчий, ну, который привел ее сюда…
– Я его знаю.
– Зарезали его как поросенка.
– И что с того? – осведомился Туут.
Круг снова мотнул головой.
– Так вот, это же она, своими руками. И говорю тебе: точно как свинью. Гроблины мне все рассказали до последней мелочи. Не то чтобы я этого хлопца любил, я его ведь и не знал. Но прямо как свинью…
Хозяин обоза поморщился и сказал Алие:
– Меня зовут Туут, и я лицензированный перевозчик на Арену. Я вожу таких, как вы, моя госпожа, и доставляю в Театр.
Алия даже и не дрогнула – будто исключила Туута из наблюдаемого мира и не слышала сказанного.
– Я представился из вежливости, надеясь на толику приязни… хм. Знаете, госпожа Алия, вам бы лучше понять: конечно, мне важно привезти вас на Арену, но не любой ценой. У меня свои приоритеты.
Туут сделал многозначительную паузу – как всегда при таких объяснениях.
– Я зарабатываю на жизнь перевозками. Котик мой, если из-за тебя появится угроза мне или моим людям, ты сдохнешь на раз-два. Мы тебя прикончим, и дело с концом. У нас не все доезжают. Далеко не все. Так что заруби на носу.
И снова никакой реакции.
– Знаешь, говорят, что на Арене проще выжить, чем здесь, – склонившись к ней, тихо и искренне поведал Туут. – От нас никто не убежал. Никто не знает наших имен, не поет о нас песни, как о тебе. Но в наших возах дало дуба много сукиных сынов. Так что, Алия Лов, будь вежлива и не лишай нас состояния, которое можем за тебя получить.
– Кончай нести пургу, – наконец подала голос Алия.
– Ну да, конечно, – согласился Туут.
Он выпрямился, подал знак Кругу, и тот приказал стражникам забрать пленницу.
– Проследи за всем сам, – велел раздраженный и недовольный Туут.
– Черный фургон? – спросил Круг.
– Да. С этой девкой хлопот не оберешься. Не будем рисковать.
– Людям не понравится. Они устали, хотели хотя бы выпить перед завтрашним выездом. Будут недовольные, а в особенности Марваст.
– Займись им, – посоветовал Туут. – Пусть станет довольным.
На лице Круга отобразилась интенсивная работа мысли.
– Ты уж постарайся, – добавил Туут. – И чтобы с этой девицы не спускали глаз ни на минуту.
Паяц приблизился к помойке, перескочил через забор. Паяц чуял кровь. Запах крови не возбуждал его – он не был вампиром. Но кровь всегда хорошая подсказка, если ищешь кого-нибудь.
Например, вояку с перерезанным горлом. О нем говорили вороны. Когда паяц подошел ближе и смог различить их речь, то не услышал ни о чем ином.
Без труда отыскался источник кровавой вони: старый ковер на куче мусора. Паяц вдохнул полной грудью и обвел помойку взглядом.
Трупа нигде не было.
– Опоздал, – подумал паяц.
Он коснулся крови. Она уже свернулась и застыла.
– Опоздал, – повторил он вслух.
Он поднял с земли два алмаза и не сразу понял, откуда они тут взялись, – пока не заметил тела гроблинов.
О том, что паяц опоздал, каркали до утра кружившиеся над помойкой вороны.
Алию замкнули в стальном фургоне. Снаружи он выглядел как обычный, только очень уж большой фургон, изнутри и снаружи обшитый деревом. А между слоями дерева пряталась панцирная сталь. В фургоне не было окон, и вообще ни одного отверстия, чтобы пропустить свет или сообщаться с внешним миром.
Меры предосторожности приняли сообразно с репутацией: не сняли кандалы, цепи прикрепили толстыми замками к железным кольцам, надежно вделанным в стены, в рот впихнули тряпку – боялись даже того, что Алия станет разговаривать в темноте.
– Ты уж прости, – сказал напоследок Круг, лично проверивший замки. – Я знаю, жестоко мы с тобой. Но ты ведь показала, чего можешь.
Когда немного раньше Алия спросила, как ей писать и делать прочее, он только пожал плечами. Судя по смраду в фургоне, предыдущим его обитателям тоже не ответили на этот вопрос.
Круг вышел и забрал с собой факел. Алия ощутила, как пробежал холодок вдоль спины. Алия вспомнила слова полковника про жестокость и улыбнулась бы в темноте, если бы не кляп во рту. Алии вспомнилось орденское испытание темнотой и лицо магистрессы Ордена, проводившей послушницу вглубь подземелья. Вскоре это лицо заслонили слои кирпичей – юную Алию замуровали в холодной стене. Хуже всего было, когда погасла свечка и воцарились темнота и тишина, казавшиеся бесконечными.
Алия провела в стене два месяца без света, воды и еды, может, даже и без воздуха, использовала все, что годами вдалбливали ей о выживании – и выжила. Многим сестрам не хватило умения. Из стены тогда доставали их трупы, было много вони и грязи. Иные выжившие выходили седыми как старухи, никого не узнавали.
Алие после испытания достался только страх темноты. Не самая тяжелая травма, и чаще всего с ним удавалось совладать. Чаще всего – но не всегда.
– Жестоко, – повторила Алия про себя произнесенное полковником слово.
Ей хотелось крикнуть о том, что Круг не имеет понятия о настоящей жестокости. Глупый мужчина. Хотя высокий и даже симпатичный. Но улыбаться Алие расхотелось.
С каждой минутой темнота давила все сильней. Казалось, вернулись те давние времена, когда погасла последняя свечка.
«Сестричка, я надеюсь, ты об этом помнишь, – подумала Алия. – Очень надеюсь».
Было близ полуночи, когда Роттардамус, ловчий из Театра, положил в огонь толстый, напитанный смолой сук. Он тут же запылал, а Роттардамус посмотрел на пламя так, словно увидел впервые в жизни.
– Пламя такое красивое и адски горячее, – сказал он. – Пусть разгорится сильней, а то у меня прямо яйца отмерзают.
Другой ловчий, Лаль, посмотрел на стоящий рядом тюремный фургон.
