Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

Сергей с появленим друга немного расслабился, стал больше времени проводить в спортзале, возвращая утраченную, на его взгляд, форму. Донимала спина, последствие той драки. И Ольга порекомендовала массаж. Она научила сестру, это было несложно. И Елена приступила к восстановлению своего ненаглядного. Особенно эта процедура нравилась детям: папу раскладывали как лягушку, мама массажировала спину, а дети всё остальное: уши, нос, пятки, коленки, особенно подмышки доставляли им удовольствие.

Перед сном полагался расслабляющий массаж. Сергей балдел, особенно когда его жена применяла "запрещённые приёмчики", массаж частями тела, для этого не предназначенными. А потом зацеловывала его, её мужчину, не стеснясь ничего. Они давно уже поняли, что между ними нет ничего запрещённого, понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда, с полупоцелуя.

Для Сергея, просыпаясь по утрам, ощущать, что она рядом – это счастье, принять из её рук чашку кофе – тоже счастье, вспомнить, о чём просила, и это счастье, а уж забрать детей из сада, которые обязательно спросят: "А где мама?" – это, вообще, безграничное счастье! А для Елены счастье – это он, Серёжка, лишь бы милый рядом.

"Эти массажные увеселения сыграли с нами злую шутку" – недобро заметила себе Елена. Она опять была беременна. Пятый раз. Ей было 37 лет, пятеро детей, уже совсем не молодые родители и работа, налаженная и продуктивная. Может, хватит уже? Ну кто её осудит?

На приём к Наталье Юрьевне, женскому доктору и другу семьи, она пришла, никому ничего не сказав. Осмотрев Лену, та уставилась на неё своими чудесными еврейскими глазами.

– Ну и?

– Мы всё делали, как вы говорили, все меры предосторожности, эти ваши таблетки, мази…

– Я спрашиваю, ну и?

– Один раз, один раз только…

– Леночка, милая моя, я знаю тебя сто лет. Ты послушная, исполнительная девочка. Дело тут не в этом одном разе. Просто ты – мать. Далеко не всем женщинам это дано.

– Да на меня плюнешь – и я уже готова… Прям кошка какая-то…

Наталья Юрьевна встала, сняла очки, подошла к окну. Помолчала.

– Ну вот что! Я точно знаю – ты пришла на аборт. Нет! Я не буду этого делать. Во-первых, у тебя по-женски не всё в порядке. Но не это главное. Послушай меня, Елена, внимательно послушай. Когда-то и мы были молодыми. Ты знаешь, я свою единственную дочь родила почти в сорок лет. Как любят у нас говорить – "сапожник без сапог". Но этот сапожник всё сделал своими руками: два аборта друг за другом. Надо было учиться, жить негде, денег нет и помощи никакой. Оправданий можно найти сколько угодно. Результат – бесплодие. Сколько я потом слышала в свой адрес: "Да вот у вас же нет детей, и ничего, живёте. И я хочу" – и всё, пошла избавляться от ребёнка. Другая сторона медали: "Я хочу и буду рожать. Вам не понять, у вас же нет детей." А показаний ноль, ну нельзя. Меня даже увольняли из клиники, и мне пришлось работать почти три года в сельской местности. Скольких баб я там вытащила, до сих пор благодарности принимаю. Потом вернули, специалист я, видно, неплохой. И вот что я хочу тебе сказать. У нас многодетных семей раз, два и обчёлся. Да даже, где двое, меньше половины. Не буду вдаваться в подробности почему, сейчас не об этом. Твоя семья – это нечто. Дети, дай бог каждому, и красивые, и умные, и здоровенькие. Я не глазливая, говорю, как есть. А есть в кого, начиная с дедов. И Сергей несёт свою ношу, как играется, ему нравится быть папой. Ну так получилось, всё сошлось в одной точке вселенной, где ты – главная. Ты? Понимаешь? Твоё предназначение – материнство. Несовременно звучит? Ты хочешь быть модным дизайнером или модельером? А жизнь у них какая? В-основном, завидовать нечему. То гомики, прости и помилуй, то "великие деятели" без семей и детей. Да, приносят кому-то радость, и слава богу. Но ты эту радость несёшь в народ. Сколько лет вы с Костей меня одеваете, обуваете? И зачем мне эти ваши дольче-габаны? Вы, вы даёте своим клиенткам уверенность в себе, возможность радоваться каждому дню, одевая красивое, а, главное, своё платье. Как не у кого. Вы понимаете, что нам надо, чего мы от вас ждём. У меня там, за дверью, полный коридор, половина из них не может дождаться одного, единственного ребёнка. Одного, понимаешь? А тебе бог даёт. Короче, меня сейчас разорвут на части за такой долгий приём. Моё заключение: по медицинским показаниям прерывание беременности противопоказано. Всё, иди, у тебя неделя, не больше. – И выпроводила Елену.

Дома на кухне возилась Зинаида Васильевна.

– Что-то случилось? На тебе лица нет.

– Я опять беременна, мамочка!

Она присела на краешек стула.

– Опять? И что говорит Наталья Юрьевна?

– Что скажешь ты?

– Тебе решать, что же я могу сказать, – прозвучала дежурная фраза.

И стало понятно, что ей эта новая затея с детьми не по нраву.

– А как здоровье?

– Аборт не желателен по медицинским показаниям.

– Ну, и что ты тогда спрашиваешь. Понятно же всё.

– Я ещё не решила ничего. Скорее всего рискну.

– Рискнёшь "да" или рискнёшь "нет"?

– Да!

– Что да?

– Мама, не волнуйся, я сделаю аборт.

Неделю Елена толком ни с кем не разговаривала. Молчала и мама Зина. Сергей был в командировке и каждый день названивал. По голосу жены понял, что-то не так. Но об её интересном положении узнал последним.

Иван Иванович встретил Сергея и с порога начал жаловаться.

– Наши девки что-то повздорили, никогда такого не было. Не разговаривают. Ленка всю неделю сама готовит, убирает, стирает, красоты вон всем понавязала. – И кивнул в сторону стопки разноцветных и разномастных носков. – А моя за швейной машинкой сидит с утра до вечера. Алёне костюм сшила, та довольна. И Зинке что-то там варганит. Мы с пацанами не отсвечиваем (молодёжный жаргон давно вошёл в жизнь деда). Я спросил, меня послали. Чё такое-то?

– Разберёмся, батя.

– Да нет Елены, и Зинка умотала к младшей.

Сергей набрал Ольгу.

– Где Лена?

– Ой, Серёжка, как хорошо, что ты приехал. Срочно к нам, срочно. Не телефонный разговор, – протараторила она.

Он подъехал, когда они пытались поймать такси. Посигналил. Те вихрем влетели в машину.

– Центр репродукции около университета. Ну ты знаешь. Бегом, Серёжа!

– Да что случилось? Мы спасаем мир от перенаселения?

– Дурак! Мы жену твою спасаем, она на аборт поехала, – как всегда, "тактично", объявила она.

Сергей резко затормозил, хорошо, сзади не было машин.

– Не хватало ещё в аварию попасть, – проворчала мама Зина, – езжай уже, теряем время.

Ольга что-то тарахтела. Он не прислушивался. Почему Ленка ему не сказала? Ведь они ничего друг от друга не скрывают, а тем более, такое важное событие.

Подлетели к стоянке. До центра надо было пройти немного. По аллее им навстречу шла Елена, совершенно спокойная, махала сумочкой, немного прихрамывала. Остановилась, вытряхнула туфельку и поскакала прямо на Сергея.

– Ой, Серёжка! А как ты здесь?

Увидела мать и Ольгу.

– А вы что прибыли? Решать будем мы с Сергеем. А остальных попрошу удалиться. – И потащила своего мужа в сторону.

Он растерянно улыбался . Что же между ними произошло? Лена никогда так не вела себя со своей матерью.

– Но их же надо подвести, – недоумевал он.

– Не девочки, доберутся. Тебе, конечно сообщили про этот кошмар: Лена опять беременна! Да?

– Да, но почему я узнаю об этом последним?

– Я сама неделю, как узнала. А ты же был в отъезде. Звонить через полстраны? Ты же знаешь, я не люблю сообщать серьёзные вещи по телефону, мне нужны глаза, – и блеснув своими зелёными, продолжила. – Я жду ребёнка, Серёжа. Вернее, двух. Наталья Юрьевна отправила меня на ультразвуковое обследование, которое и показало – у нас опять двойня. Что будем делать?

– Насколько я понял, ты хотела от них избавиться?

– Я без тебя такое решение не приняла бы.

– А почему ты так разговаривала с мамой?

– Она просто устала от нас, и ещё двух не потянет. Поэтому нервничает. И я нервничаю. А ты уходишь от ответа, мой дорогой многодетный отец.

– Хоть ты и преподнесла мне сюрприз, я ни одной минуты не сомневаюсь – детям быть!

На дворе конец весны, чудесная погода, яркая зелень, кругом чистота и порядок. Родной город особенно прекрасен в это время года. И эти двое, уже совсем не юных человека, целовались посреди весны, в самом центре городской площади, в центре планеты Земля, в центре Вселенной…

Дома их уже ждали. Посередине стола стоял большой торт с надписью "Поздравляем" и двумя ангелочками. Ольга, конечно, уже всё знала. Она всегда всё узнаёт первая. Папа, как медный пряник, восседал с Денисом и Данькой во главе стола. Они дружно нарезали что-то для бабушки, а Зинка с Натуськой таскались с тарелками и чашками. У Ольги был такой вид, как будто она выиграла миллион.

– Минуточку внимания! Всем, всем, всем! У нас с Витей будет ребёнок!!!

Мама упала на стул, дед выронил нож, Елена открыла рот, а Сергей захохотал. А потом и все дети. А потом и все оставшиеся. Ольга воткнула приготовленного заранее третьего ангела в торт, и все ещё больше развеселились. Виктор подарил будущим мамам и бабушке громадные букеты пионов, они так чудно пахли: белые, розовые и малиновые. И всё время нацеловывал свою Олечку, не стесняясь никого. И всё время извинялся: "Ну не могу я, не могу, я так счастлив".

Ольгу и Елену усадили перед камином, понаставили перед ними фруктов, сладостей, налили чай. Ничего не разрешили делать. И они, задрав ноги, балдели.

– Я так счастлива, – пробормотала младшая.

– И я, что не убила двух сразу, – вторила старшая.

И тут Зинка, бабка-подслушка, сидевшая за спинками кресел, завопила не своим голосом.

– Мамочку в тюрьму посадят, ой-ё-ёй, она кого-то убила.

Сергей поймал её, перехватив по полпути.

– Вот что за девочка, слышит звон, а не знает где он. Полюбила мама свою Зинку, полюбила очень-очень, – и защекотал.

Караваева Полина появилась на свет до Нового года, а близнецы Столетовых – после. С разницей в две недели. Назвали их Надей и Андрюшкой, в честь родителей Сергея. И дались они Елене очень тяжело. Она думала, что после Алёны ей уже ничего не страшно. Очень ошибалась. Но будучи уже взрослой тётенькой, переносила все тяготы стойко. Она же сама на это решилась, получай… Рядом был Сергей. Его присутствие ощущалось, даже когда его не было физически. Он организовал их жизнь таким образом, что мама Зина умудрялась посещать бассейн и своих подружек. А папа не пропускал игры в преферанс. Ленина мама очень хвалила своего зятя, но при этом считала его жертвой своей дочери, которой только что не крутила пальцем у виска. Ну зачем Елена так усложнила их жизнь? И сама мучается, и всех мучает. А уж Сергею достаётся по полной. Но когда выдавались свободные вечера, Лена читала мальчишкам книжки, их в доме было море. Им очень нравилось, они прилипали к матери с двух сторон и слушали, иногда задавая вопросы. Рядом папа в очках и при своих газетах. И Серёжа. Он так на неё смотрел в эти минуты… Как говорил Иван Иванович: "У него от тебя бутоны в глазах распускаются". Вот так, мамуль!

Когда малышам исполнилось три месяца, Ольга взмолилась. Ей надо выходить на работу, она и так просидела долго дома. Было решено всем собраться под одной крышей в Озерках. Старшие ездили в город вместе с папами и мамой Олей, младшие ходили в садик, а самые младшие повисли на Елене. Маме Зине хватало и кухни. Готовили котлами и кастрюляками. Помогали все. Мыслимо, десять детей и шестеро взрослых. Весёленькая была жизнь. Бедная Алёна, на которой была одна-единственная обязанность – гладить, занималась этим часами. Она не роптала, но всю жизнь потом вспоминала: "Сделали из меня гладюльню…"

Почти два года Елена тащила на себе этих трёх малышей, они отнимали у неё всё время. Но совсем не работать она не могла. Каждую свободную минуту использовала, чтобы выполнить хоть маленькую толику заданий, привозимых Костей. На вопрос Сергея, нельзя ли оставить его жену в покое, тот честно признался: "Тогда нам придётся закрыться". Больше этот вопрос не поднимался. Ольга старалась помочь сестре, давая ей возможность поработать вечерами и в выходные, так что Елена совсем уж не выпала из обоймы.

Определив и маленьких в ясли, она совершенно спокойно влилась в работу в офисе. А там дым стоял столбом. Назрела необходимость открытия ранее замороженных филиалов. Девочки, где только не работающие в те трудные для всех годы, рады были вернуться к прежней, интересной для них, деятельности. Предстояли командировки. Конечно, Костик взял эту часть на себя. Но скоро выяснилось, что Елена лучше разбирается в организации этого дела. А у Константина совершенно не было времени. Кому-то надо было руководить, кому-то ездить. И если учесть, что руководитель из Елены никакой, то вывод напрашивался сам собой. Но как? Осложнялось всё ещё и тем, что и Сергей стал много ездить. Его работа – дорога – и в прямом и в переносном смысле. Все ближние точки Елена наладила, а дальние, вплоть до Владивостока, как? Тупик. А Серёжка только посматривал хитро и ждал, как же она выкрутится?

Помощь пришла, откуда не ждали. К ним для совместной работы приехали Витторио и Алиция. И привезли с собой Софи. Софи, ангел-хранитель Елены в далёкой Италии и крёстная её первенца. Все эти годы она незримо присутствовала в жизни Серёньки, присылала подарки, всякие открыточки и пожелания. А на 13-летие соорудила доставку обалденного велосипеда, чему мальчишка был рад несказанно. И вот опять она выручает Елену.

Софи очень ненавязчиво вошла в дом, подружилась с мамой и стала помогать. Скоро все к ней привыкли, стали звать Соней и очень полюбили её пиццу.

Вот так и возобновились поездки. Елена старалась посетить несколько городов сразу, чтобы выиграть время для семьи. А через год решили сделать перерыв и заниматься тем, что уже наработали. Нужда в командировках отпала, итальянцы уехали, забрав Софи и заручившись обещаниями о дальнейшем сотрудничестве.

Время неумолимо, вот уже и самые маленькие пошли в садик. Зинка и близнецы поступили в первый класс вместе, как Серёжка с Алёной. Столетовские девчонки были ну уж очень способные, схватывали всё на лету и со своими братьями-погодками шли в ногу. Дед таскал их на спортивные секции, сам с ними молодел, хоть дело шло к 70-ти. Дети обожали стариков, помогали и оберегали их.

Но из пробега стал выпадать папа Серёжа. Рано утром уезжал, поздно вечером возвращался. А то и вообще не приезжал под разными предлогами: то он у Ольги, то в офисе, то на городской квартире ночует.

Как-то, в одну из пятниц, Елена освободилась пораньше, забрала детей из сада и школы. И повезла свою дружную компанию в пиццерию, недавно открытую её знакомыми. Спасибо, Софи. это она пристрастила детей к этому кушанью. Рассевшись, детвора ворковала на все голоса. Окна в помещении были огромные, всё на виду. Через дорогу ресторанчик, хорошо освещён, прямо новый год. Они ждали заказ. Елена смотрела на эти иллюминации и узнала машину Сергея. Обрадовалась. Взяла телефон, чтобы позвать его к ним. И обалдела… Её муж выходил из ресторанчика в обществе очень элегантной рыжеволосой женщины, посадил её на переднее сидение, обскакал как козлик машину, и они укатили. Вот это да!

– Сергей, ты где? Ты пораньше сегодня? – Как можно безмятежнее спросила Елена, всё-таки позвонив.

– Я задержусь, мне надо ещё поработать.

– Так ты в офисе? Дай мне Виктора, он мне нужен.

– Да его нет. Он уже ушёл.

– Вот молодец, к семье поехал.

– Я постараюсь побыстрей.

– Мы в пиццерии, может подъедешь?

– Вряд ли. Пока освобожусь, пока доеду. Гуляйте без меня. И ни в чём себе не отказывайте.

Сергей хорошо зарабатывал, мог позволить себе так сказать. Для семьи он ничего не жалел. Но Столетов врёт! Что это за новости? Мозги зашевелились, а так хотелось отдохнуть от всего…

Дома мужа не было. Мама сообщила, что Ольга приедет завтра, у старших какие-то олимпиады. Вечер свободен от усиленной готовки. а тем более после пиццы. Малыши быстро угомонились, Зинка ускакала к бабке, Дэн и Дан – к дедке. И Елена осталась в большом холле уютного дома одна. Было около десяти вечера. Но не спать же идти? Она взяла бумагу, карандаши, фломастеры, этого добра у них были горы. Стала делать наброски. Мысль понеслась, фантазия включилась. Лена обожала это своё состояние. Полёт души. Вырисовываются модели, прообразы дизайнерских решений или ещё чего-нибудь, вплоть до проектов домов, дворов и двориков, садов и садиков.

Она так увлеклась, что не заметила как пробило 12 ночи. Сергея не было. Бумажки, разложенные по всему холлу, и на столе, и на кресле пестрели разноцветьем. Лена встала, налила себе чай, обожглась, чертыхнулась…

– Ай-я-яй… Поминать чёрта, да ещё к ночи…

Как он вошёл? Она не заметила.

– О, а у нас тут вернисаж! Не хватает только подиума, моделей и Костика. Или выставочных панно, и опять же Костика. Или просто на хватает Костика.

Сергей был пьян. Нет, конечно, он выпивал по поводу или в хорошей компании. Любил опрокинуть бокальчик вина с женой как-нибудь вечерком. Но напиваться!? Елена вспомнила только один раз, когда они с папой опробывали самогонный аппарат папиной старшей сестры. И набульбенились, наутро поняв, что беленькая оказалась градусов 60. Но вот так? Нагло домой, к детям? После полуночи?

– Ты что, Сергей? Иди уже спать, от тебя несёт как из бочки. Завтра объяснишь, что стряслось. Надеюсь, никто не умер.

– Нет, никто. Все процветают: и Костик, и твой итальянский друг, и Борисов твой. Он даже тебя ждёт, по-ра-бо-тать… А уж про подиумных мальчиков вообще молчу. Так что, всё прекрасно в твоём королевстве.

– Но, видимо, плохо в твоём, – Елена попыталась развернуть его к лестнице на второй этаж.

Не тут-то было, он вывернулся и пошёл на кухню. На ступеньке споткнулся и упал. Стул грохнулся в спящем доме, как разорвавшаяся бомба.

– Тихо, ты перебудишь детей!

– А, ну-да, ты же у нас мать, а я так – гиббон ходячий.

– Сейчас ты очень похож, – заметила она. – Пойдём спать, пожалуйста, Серёжа.

– Не пойду, я здесь буду, – встал, подковылял к дивану и бухнулся как бревно.

Елена сняла с мужа всё, что смогла, накрыла и… уловила лёгкий запах женских духов, не её. Как она мечтала, что сегодня пораньше заберёт детей, пораньше их уложит и пораньше залезет Серёжке под крыло. Забыв собрать свои эскизы, поплелась в спальню. Малыши сопели ( все дети спали с ними до трёх лет), лунный свет заглядывал в окно, освещая их смешные мордашки. Елена упала на кровать и заревела. Слёзы, как всегда, покатились ручьём. Это происходило редко, но метко. Майка сразу намокла, подушка тоже. А слёзы всё лились и лились. Так и заснула, вся в слезах и в мокрой майке. Неужели Сергей ей изменяет? Так явно? Даже не скрывает. А как же их "вернисаж" из семи детей? Как же она, Лена?

Сергей пришёл под утро, она услышала, как зашумел душ. Подскочила, посмотрела на себя в зеркало: кошмар, глаза красные, опухшие. Надо прятать. Лена быстро переодела майку и еле успела залечь на подушку. Она спит. Сергей подошёл к кровати. Присел. Погладил одну её щёку, потом вторую. Лена спит. Тихонько поцеловал.

– Пересолено, – буркнул под нос и ушёл.

Вещи, в которых он пришёл, были сложены в ванной. Рубашка отчётливо пахла духами. Значит, ей это не приснилось. Ну, сейчас… Она выскочила, слетела по лестнице и услышала звук отъезжающей машины. Быстро смылся. В холле все бумажки сложены, диван застелен. Да…

За завтраком Елена договорилась с мамой, что поедет в город с Денисом, Даником и Зинкой. Куда-нибудь их сводит. А малышей оставит бабушке.

Ольга внимательно слушала свою сестру. Полинка не сползала с рук Елены, рисуя и показывая, как это у неё получается. Они давно научились разговаривать сквозь рой детских голосов, игр и затей.

– Это что ж такое? Он встал, собрал твои эскизы, заправил диван, помылся, переоделся и смылся, оставив свою надушенную рубашку. Нонсенс… Ладно, систер, я попытаю Витьку. Обещаю всё честно рассказать потом.

Елена с детьми, прихватив Натуську, отправилась в игровой центр. Домой вернулись довольные, но уставшие. Есть отказались, расположившись кто где в большом холле. И она уселась, задрав ноги: целый день на каблуках, та ещё нагрузочка. Тут подскочили малыши, уселись по одному на каждую ногу. Катай их.

– Ой, только не это, – застонала их мама.

– А ну, брысь.

Лена задрала голову. Сзади стоял Сергей. Он должен был обязательно чмокнуть её, по сценарию, сложившемуся у них годами. Но нет, просто стоял и улыбался, гад, такой лучезарной улыбкой, от которой у Елены сносило голову.

– Башка не болит?

– Уже нет, мама меня отпоила. Тебе же некогда мной заниматься.

Она аж подскочила от возмущения. Но слова застряли в глотке, слишком много слушателей. На это и рассчитывал её "бедный" муженёк. Лена не любила ругаться, а ругаться, применяя бранные слова, вообще не про неё. Но сейчас ей хотелось вывалить ему на больную голову столько всего… Видимо, он почувствовал это, прочитал в её глазах, узрел сжатые губы. И опустил глаза. У Елены внутри всё похолодело. Опустил глаза, значит виноват?

Четыре пары глаз, мамы с папой и Ольги с Виктором, с тревогой наблюдали за ними. Про них Лена и не подумала. Выдавила из себя улыбочку…

– Я наверх, переодеться.

– Меня подожди. Ты же мне обещала. Заодно и отдашь, – подскочила Оля и затолкала сестру в комнату.

– Что обещала? Что дашь?

– Да я на ходу придумала, что сказать.

– Нет, ну ты видела, глаза опускает!

– Подожди, не развивай. Только сразу обещай, что до Сергея эта информация не дойдёт. Иначе Витька мне харакири сделает и больше ничего не расскакажет.

– Хотелось бы мне на это посмотреть…Да обещаю. Люминий.

– Ну так вот. У них дней пять назад появилась така мадама Марта. По обмену опытом. Ну помнишь Виктор ездил в Германию? Теперь её прислали. А что у нашего автопрома можно обменивать? Сама знаешь. Короче, их вызвали в органы и предупредили, что цель у этой Марты совсем другая. А добивается она её одним местом. В общем, проститутка. Но классная. В первые дни со всем младшим звеном переспала. А ты знаешь, какие красавчики работают у наших. Но запала эта зараза на Сергея. Сразу. И давай и так, и сяк. Но твой замордованный и работой, и домом не сразу понял что к чему. Вчера она уговорила его познакомить её с Константином Самохваловым. Мол, давно мечтала. И устроила показ мод перед Сергеем, давай крутить всем телом. А там есть что показать. Но когда мадам попросила что-то ей застегнуть или расстегнуть, он отправил её к Косте. Может, где-нибудь в другом месте он бы и сделал это, но не в твоём ателье, где куча глаз, – подливала масло в огонь Ольга.

– Конечно, сделал бы. У меня застёгивать уже нечего, всё давно расстёгнуто нараспашку.

– Сейчас не об этом. Видимо, решив идти ва-банк, она организовала "серёжкино падение". Разделась в кабинете Костика и позвала Сергея. А он, услышав разговор Самохвалова, до кабинета не дошёл. Тот вёл диалог, с кем? С Борисовым, который настаивал на твоём приезде во Владивосток. Что, мол, пора начинать, дальше тянуть некуда. А работать они хотят только с вами. И т.д. и т.п. А Костик объяснял ему, что ты не кукла, тебя не положишь в коробку и не отправишь почтой. Заключительная фраза Игоря, что он тогда сам приедет, потому что знает как тебя уговорить, добила твоего мужа окончательно. Константин слишком поздно заметил его присутствие. Через некоторое время Сергей с Мартой отбыли. Костя позвонил Виктору, Виктор никак не мог дозвониться другу. Видимо, они уже были в ресторанчике, где ты их и увидела. Потом Сергей отвёз её в гостиницу, что там было, никто не знает. Но напился Столетов точно там. Причём один. Привёз его работник гостиницы, который и рассказал обо всём. Всё. Всё, чем могу. Но сдаётся мне, что ничего там не было. А надрался Сергей из-за разговора Кости с Борисовым.

– Оль, посмотри на меня. Я давно уже не та девочка, которую Игорь увёз во Владик. У меня растяжки, целлюлит, седина и куча комплексов. И семеро детей. Коза и семеро козлят. И ты думаешь, я не понимаю, что могу быть неинтересна своему мужу? Но мы договорились говорить друг другу правду, пусть горькую, но правду. Каждый человек имеет право на счастье, и здесь даже дети не остановят. Так зачем останавливать?

– А ты и не останавливаешь. Ты никогда не борешься за своего мужчину, впрочем, как и я. Мудростью нас бог обидел. На том и стоим. Нельзя заставить себя любить, но и не любить тоже. Но ты, моя сестра – красотка. На тебя мужики до сих пор оборачиваются, засматриваются, заглядываются. И я знаю нескольких, которые бы сложили к твоим ногам свою жизнь. Но тебе этого не надо. Ведь так?

– Да! А говоришь, что не мудрая. Именно так. Мне нужен только Серёжка. Но вопрос остаётся открытым. На повестке дня – гостиница. И куда он ездил утром?

– А, да! Он её воткнул в самолёт, она отправилась в полёт. Цветов и поцелуев не было, Столетов оказался хреновым джентельменом! Их видело полаэропорта. Пошли, а то мама волнуется. Дай мне вот эти духи, что ли. Всё равно не пользуешься. Для легенды. – И они спустились вниз.