Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

Ещё не хватало показать ему свою слабость! Елена попыталась встать, но Сергей остановил её, подал стакан воды. Она выплеснула воду в горшок с цветком., а так хотелось ему в морду.

– Лена! Я прошу только об одном – повидаться с детьми. Потом уеду. Совсем исчезнуть из твоей жизни не смогу, даже если начнётся всемирный потоп.

– Бога, Христа, Колумба! Ну хорошо, другого решения я, пока, не вижу. И главное, чтобы в этой придумке не было твоей Веры с надеждой и любовью. Ты уж, Сергей Андреевич, постарайся. А то она была у нас с визитом.

– Я решу эту проблему.

– Меня не касаются твои проблемы. У меня своих полно. И уж, пожалуйста, чмокни меня в щёчку, а ни как в прошлый раз. Всё-таки, "муж вернулся"…

Муж вернулся, а жена… Да что там, какая жена! Женщина, которой генеральная уборка или, даже капитальный ремонт, уже не помогут. Хоть бы сохранить стены и немного отбелить потолок, последствия сноса крыши имели место быть в огромном количестве…

Вечером папа приехал из командировки, чмокнул маму, раздал подарки детям. Идиллия… Образцово-показательная семья! Виват, Столетов! Чтоб тебя…

Он привёз просто кучу карандашей, красок, фломастеров, каких-то разноцветных ручек, альбомов, наборы для девочек, конструкторы для мальчиков. Маме Зине – швейную машинку, о которой она давно мечтала. Папе Ване – в деревянной коробке набор маленьких бутылочек и всяких-разных закусок в красивых упаковках. Всё немецкого качества. Все были в восторге! Перебрались за большой стол на кухне, и началась проверка на прочность всей этой красоты. Они и рисовали, подсовывая друг другу под нос картинки, и лепили, и кромсали бумагу на поделки, и собирали, и раскрашивали… Ну как бы было хорошо, если бы не было так погано внутри… Сослагательное наклонение начинало раздражать. Никаких, если бы!

Сергей встал, вышел на улицу. Господи, что удумал?

А он вернулся и поставил перед Еленой большую красивую коробку, набор дизайнера. Она такие и не видела, там было всё. Всё, что нужно для работы, и даже больше. От восторга дизайнерша, до мозга костей, повисла у него на шее. Дети смеялись, родители улыбались, а у Елены внутри расцветали мухоморы с поганками. Она потихоньку слезла на пол, глупо улыбаясь, и объявила ужин. Чай перенесли в холл, Алёнка включила музыку. "Танцуют все". Елена схватила маленького Серёжку, но старшая дочь удивлённо подняла брови: "Мам, ты чё? К папе, к папе". Пришлось им изображать счастливую пару. Но музыка сделала своё дело, и Елена, послушно следуя за Сергем, расслабилась и закружилась по воле партнёра. Когда мелодия вальса закончилась, их окружила тишина. Дети смотрели восхищёнными глазами на своих родителей.

– Мамочка, какая ты красивая! – Залепетала Надюшка.

– А папа, папа! – Восхищались пацаны.

– Как красиво!

Столетовы-старшие даже немного смутились от такого внимания. Потом танцевали быстрые танцы. И дедушку с бабушкой заставили. И Вальсу, чау-чау. И сам дом принимал в этом участие. Все были довольны, устали, разлеглись. А Елена растерялась, что дальше делать.

– Придётся в комнате разбираться, – шепнула Сергею.

Она специально долго возилась, убирая последствия праздника, в надежде, что отец её детей уляжется уже где-нибудь, как-нибудь. Но он спал, или не спал, прямо на кровати. Елена взяла ещё одно одеяло, подушку, бросила на пол и спихнула "соседа". После сама улеглась, сон как рукой сняло. Да, этот танец сегодня был явно ни к чему, она физически ощущала на себе серёжкины руки, ноги, как он прижимал её, выполняя повороты и поддержки. А главное запах, его запах… "Ёпэрэсэтэ, что это? Я его хочу. Кошмар, нонсенс! Я же ненавижу этого гада. Ненавижу и хочу, очень-очень. Даже грудь разболелась от этого страстного желания. Ну, Елена, ты и правда кошка. Обалдела, что ли? Взяла себя в руки. Не ворочайся, лежи уже смирно!" Она повернулась, движение, рот зажат поцелуем, потом грудь… Ещё хоть что-то соображая, пыталась оттолкнуть Сергея, но сопротивление было сломлено. И они улетели в яму каких-то неправильных, порочных страстей. Но как же запретный плод был сладок!

Когда разум оповестил о своём существовании, Елена ощутила себя падшей женщиной. Глядя в серёжкино лицо, нависшее над ней, хлопала ресницами, вылупляя круглые глаза.

– Что это было? Как ты, вообще, посмел?

– Ну ты не была против.

– А ты – агрессор. И слазь с меня. И это ничего не значит. Просто физиология. У меня давно не было секса. А у тебя-то что?

– У меня тоже давно не было.

– Так в чём же дело? Школа рядом, сходил бы, справил нужду.

– И там давно не было.

Елена ногами сильно толкнула Сергея, тот слетел с кровати. Вот и признание. Значит, было. Было! Надежда умирает последней…

Она встала, совершенно голая, с копной нахимиченных волос цвета платины, сверкнула своими зеленющими глазами, Маргарита во плоти…

– Вам, Сергей Андреевич, на выход, пора в командировку собираться. Я вас провожу за дверь.

Вот так и общались. То Сергей в командировке, то Елена в поездке. Она стала много ездить за рулём, хотя сам процесс не очень любила, предпочитала, чтобы её возили. Брала с собой маленьких, они ей совершенно не мешали. Да и лишний раз с В.В. не пообщаются. А ей приходилось появляться в школе, хочешь-не хочешь. Она одевала на себя что-нибудь ультрамодное, высокий каблук, яркую помаду. Даже вытащила борисовские булыжники, почти двадцать лет пролежавшие у мамы в комоде. И в таком виде посещала тощую разлучницу. Подъезжала на машине, говорила с ней ровно, держалась на расстоянии. В.В. с деланным почтением отвечала тем же. Но глаза ехидны, отдающие яркой желтизной, глядели с вызовом, зависть ей скрыть не удавалось. И Елене, которая никогда в жизни не желала никому зла, это даже доставляло некоторое удовольствие. Ольга, узнав о проделках своей сестры, смеялась до упада. И поддержала её. А когда мама Зина принесла из школы слух, что В.В. уволили за аморалку и в посёлке все говорят, что она увела из дома почтенного человека, у Елены случился сильнейший нервный срыв. И Ольга уложила, таки, её в неврологию. А Виктор, пришедший проведать, поведал, что Сергей ни с какой В.В. не общается, из одной командировки в другую, а в перерывах несётся в Озерки, к детям. Елена не восприняла эту информацию так, как хотел бы Витя. И опять орала, что никому не верит, а особенно другу этого гада, который хорошо этого гада и знает.

Самой себе не соврёшь. После того, как она буквально выкинула Сергея из своей кровати, а потом и из дома, они почти не виделись, так подгадывая свои поездки. Возвращаясь в их спальню, Елена ощущала серёжкино присутствие. Иногда ей снилось, что он спит с ней рядом. Да, серёжкозависимость глубоко проникла в её душу. Резать, не дожидаясь перитонита. И тогда перед глазами всплывала картинка: двое стоят близко-близко и целуются на их мостках.

Елена много позже узнает от Ольги, что Сергей ещё до этого "стояния" пытался оторвать это, свалившиеся на него наваждение. Он объяснял В.В., что их ультракороткие отношения – это ошибка, что он любит только жену, никогда не уйдёт от детей. Но она слышала только то, что хотела слышать. Ей нужно было удержать Столетова любой ценой, и она нашла его больное место. Сергей был патологически порядочен, всегда сам отвечал за свои поступки. И поскольку он сломал её жизнь, он ей должен. При этом В.В. занималась столетовскими детьми, добилась того, что они висли на ней, на такой хорошей. И не давала Сергею прохода, пригрозив, что убьёт себя. И там, на мостках, он очередной раз взывал к её разуму, пытаясь достучаться. Ну и пообещал что-нибудь придумать. Она попросила поцеловать её последний раз, он и поцеловал, уже ничего не чувствуя к этой женщине. Он вообще не мог объяснить самому себе, чувствовал ли что-то к ней? Что это, вообще, было? Захотелось чего-то новенького? Или жалость сделала своё дело, когда ему пришлось "спасать" училку, вытаскивая её из озера, совершенно беспомощную и цепляющуюся за него, как за героя-спасателя? Причём, одежду эта потерявшая сознание и стыд, успела стащить с себя, что и позволило… Да никакого "позволения с вашего разрешения" и не надо было, мадам Дитовна, давно поглядывающая в сторону Сергея недвусмысленным взглядом, получила свою долю мокрого счастья и вернулась к жизни уже любовницей Столетова. Какие она строила планы, какие замки на песке! А Сергей пытался эти "стройки" не выводить даже на нулевой уровень, что всё равно не останавливало сеющую вечное, доброе и какое там ещё? Какая-то нелепость! Но кому тогда это было интересно?

Приближался Новый год, любимый праздник детворы. Который год они просились отвезти их в горы, а Столетовы-старшие всё обещали, обещали. В этот раз к голосу детей присоединились и дед с бабкой. Доживут ли они до этого момента?

– Надеюсь, вы с Сергеем на новогодние праздники дома? – Поинтересовалась мама. – Когда он приезжает?

Что ответить, Елена не знала. Да… Заигрались они…

– Он ещё сам не знает. Думаю, завтра-послезавтра.

– Ну и прекрасно. В этом году мы едем в Домбай. Это решено.

– Мамочка, зимой на машинах? Нам нужно минимум три. Караван-сарай. На самолёте или поездом таким табором, приятного мало.

– Серёжа решит как. – Т.е. всё решено, а организовывать будет Серёжа, как всегда, впрочем.

И он решил. Пригнал из Германии микроавтобус, довольно комфортабельный. Но главное, в него помещались все. А водители – класс, профессионалы, с ними хоть на Марс. Что тут началось… Все были в восторге, собирались с утра до вечера, обсуждали, что можно посмотреть по дороге, составляли план действий и режим дня… Жизнь била ключом. Только не у Елены. Она судорожно искала причину не ехать, пока Ольга не поставила вопрос ребром.

– Ты не можешь не поехать, Ленка! Потом сама себе не простишь, если, не дай бог, что-нибудь случится. Нас четверо, мы с Витькой и вы с Сергеем. А их десять плюс старики. На каждого по трое. Ферштейн?

Сергей предложил поднатаскать их с Ольгой, на всякий случай, в вождении автобусика. Первыми на тренировку выехали Столетовы. Потом уже Елена поняла, что это был повод остаться наедине, они толком не виделись почти два месяца. Говорить было не о чем, дома всё в порядке, дети здоровы. Сергей остановился, чтобы пересадить Лену за руль. Рядом тормознула машина, из неё вышла В.В. в какой-то куцавеечке и без шапки. Это в минус двадцать. Проигнорировав Елену, с налёту попыталась повиснуть у Сергея на шее. Тот отстранился.

– Тебе чего?

– Я соскучилась, Серёженька! – Повторяются его бабы. – Ты ещё вчера обещал приехать. Вот я и начала тебя искать.

– Ты меня ни с кем не перепутала? Вчера я был ещё в Польше. Да и не звонил никому, – видимо, для Елены, ответил Сергей.

– Ну как же?

Не было никаких моральных сил это слушать! И Лена рванула через дорогу в надежде поймать машину в сторону дома. Фиг, все мимо. Она пошла вперёд, подальше от этого представления, забыв, что одета по-спортивному. но без куртки. Они же не собирались лазить по сугробам. Стало совсем холодно, и внутри, и снаружи. Угораздило же её опять попасть в передрягу." Надо уже обнародовать их отношения и жить дальше." – Твёрдо решив так и сделать, буквально сегодня, побежала, чтобы немного согреться.

– Девушка, ну куда же вы? – Как ни в чём не бывало пропел голос Сергея. – Садись уже.

У Елены зуб на зуб не попадал. Она даже не посмотрела в его сторону, а только сильнее рванула от него. Он вышел из машины, догнал, попытался обнять.

– Ой, совсем замёрзла. Ну чего ты убежала?

– Чего я убежала? – И Лена со всего маху начала мутузить Сергея куда попало.

Проезжающие машины сигналили, из окон фискалили, представление продолжалось.

– Согрелась? – Сергей сгрёб её и, буквально, закинул в машину.

Быстро доехали до их любимой кафешки. В хорошие времена они туда пешком ходили, прогуливались, там варили чудесный кофе. Он вытащил всё ещё сопротивляющуюся изо всех сил Елену из машины, подхватил её, получил кулаком по губам, усадил у окна.

– Вероничка, кофе!

– Да, Сергей Андреевич. С корицей для Лены, с перцем для вас, – пропела она. – Ой, я вам сейчас плед принесу, совсем замёрзли.

Сергей замотал Елену в плед, взял руки погреть. Она вырвала, почти синие от холода со сбитыми костяшками.

– Ой, Сергей Андреевич, у вас кровь, – заметила Вероничка, принеся кофе. – Я вам перекись принесу.

У Сергея на лбу и щеке проявлялись царапины, а губа была разбита, из неё сочилась кровь. Официантка, которая почти всегда их обслуживала, терялась в догадках, заливая перекисью ранки Сергея. "Побили их, что ли. Или они в аварию попали?"

Лена обхватила горячую чашку.

– Ой, и у вас, Лена…

– Давай я сам. Спасибо. Иди работай. Мы сами разберёмся.

– Мы не разберёмся. Никогда не разберёмся. Ну как мне забыть, как простить? – Сама себе шептала Елена.

– Ленка, я совершил ошибку, самую большую ошибку в своей жизни. Найди мне наказание, самое страшное, и прости. Прости меня. Мне без тебя никак.

– Угу, ты будешь пакостить, а я умирать. Ты будешь получать удовольствие, а я разгребать. Как простить? Как, Серёжа?

Он прижал её, всё ещё трясущуюся или от холода, или от эмоций, вместе с пледом. Как же ему хотелось согреть её теплом своей души…

– Говорят, нужно время, чтобы всё переосмыслить.

– Годам к ста?

Они ещё немного посидели, допили кофе.

– Ну всё, я согрелась. На сегодня учёба отменяется, а то ещё какая-нибудь лахудра под колёса кинется. Бр-р-р… Домой.

Спать Елена улеглась с детьми. Ночью прибежала Надюшка и сказала, что мама очень горячая и ничего не отвечает. Сергей перенёс её. Хорошо, дома была Ольга: уколола, накапала, намазала.

– Мы теперь никуда не поедем?– Жалобно спросила дочка, просунув голову в дверь.

– Не дрейфь, Надёк! Папа маму за два дня вылечит. И вперёд!

– Да, пап?

– Ну конечно, если ты мне поможешь.

– Ага, а как?

– Сейчас спать, а завтра я тебе расскажу.

Все разошлись. Ольга дала указания что да как, и Сергей всю ночь менял компрессы, растирал, поил, давал лекарства. И целовал ленины ручки, такие любимые, такие беззащитные на вид… Но дать по морде могут, будь здрав.       Как ему, идиоту, вымолить у неё прощения? Он очередной раз пытался объяснить себе, что толкнуло его к этой Вере. Захотелось разнообразия? Новых ощущений? Ну и? Что-то даже вспомнить нечего. Эта Вера вся не стоит одного пальчика-мизинчика его Ленки. И Сергей опять целовал эти её пальчики, разбитые об его же рожу. Дурак! Какой же он дурак!!!

В горы они, всё-таки, поехали. Елену уложили на заднее сидение, все дети за ней ухаживали, кормили-поили, долечивали. А когда за руль сел Виктор, Сергей расположился рядом. Лена знала, что он толком не спал последние ночи, поэтому, когда он её обнимал, поправлял плед, притягивал к себе поближе, она не сопротивлялась. Во-первых, у неё самой сил не прибавилось, во-вторых, полно детских глаз, и в-третьих, Сергей отдыхал. Через пару часов ему опять за руль, а водителя нервировать нельзя. И Елена решила: "Пусть делает, что хочет, лишь бы не целовал". Брезгливое чувство, что кто-то совсем недавно прикасался к его губам, отравляло ей жизнь, однозначно отворачивало Елену от него.

Остановку на ночь сделали в Воронеже, на даче Лебедевых. Наташка с Женей их уже ждали, оторвавшись на один день от своей работы. Дрова наколоты, печь растоплена, камин горит, титан подготовлен – свою часть работы Евгений выполнил на пять. Стол накрыт, самовар пыхтит, пряники с сушками и ватрушками развешены, горячее в духовке, причём печной. Свою работу Наташка сделала на шесть. Родители были усажены к камину, Елену разместили на печке вместе с младшими. Остальные кто где. Мир и добро, уют и спокойствие, дружба и настоящие человеческие отношения – вот что витало в воздухе этого старого деревянного дома. Это называется простое человеческое счастье.

Елена отдыхала и сердцем, и душой. Все поганые мысли она выгнала, ну хотя бы на время, вместе с дымком от самовара и выплеснутым на Наташку негативом последних месяцев. Её подружка так и сказала: "Я заберу всю гадость из твоей жизни. И уничтожу. Я знаю как. Рассказывай всё". И Елена рассказала. А она слушала, ни разу не перебив. Помолчала немного.

– Я, конечно же, не собираюсь тебя учить. И комментировать не буду, что-то такое я и предполагала. От тебя же по телефону ничего не добьёшься. А Ольга только сказала, что Столетов – сволочь, и что он тебя в могилу сведёт своими бабами. Я несколько раз порывалась приехать, но ты была всё время в разъездах. Кроме ненависти у меня тогда никаких других чувств к Сергею не было. Находясь в подвешенном состоянии, толком ничего не зная, я рассказала всё Женьке. Уж извини. А он позвонил Столетову. Они редко пересекаются, но метко. О чём был разговор, я не знаю и не узнаю никогда. Но одно мой муж выдавил из себя: он просил меня не волноваться, испытания только укрепляют, и Сергей всё сделает, чтобы вернуть свою жену. Ничего конкретного. Но ты же знаешь Женьку. Только по одной интонации можно понять, что хорошо, а что плохо. И я успокоилась. Если не волнуется он, нет причин волноваться и мне. А от себя лично, моё дорогое беспокойное хозяйство, хочу тебе пожелать: не задирай планку очень высоко, ни для себя, в первую очередь, ни для Серёжки. Понимаешь, ты, если любишь, то до одури, до потери сознания. И требуешь этого же от него. Наверное, так и должно быть, но человек слаб, и имеет право на ошибку. Я знаю, что ты умеешь прощать, но не затягивай …

Всю дальнейшую дорогу у Елены крутилось в голове это "Не затягивай…" И она решила взять паузу. А об этом она подумает позже.

Они поселились на "Поляне" в отдельном домике. Переоделись и отправились изучать окрестности. Горы, сосны, белый-белый снег, яркое солнце… Какая красота! Елена в студенческие годы была здесь с Наташкой, Лютиком и ещё одной Наташей, Рожкой. Этим чудным квартетом они чуть не угодили в лапы местных лавеласов. Спасибо ребятам-инструкторам, тоже здешним. Они оказались отличными, порядочными парнями и дали отпор той шайке-лейке. А потом ещё и учили девчонок кататься на горных лыжах. Главным у них был Абу-Бекир, совсем молодой, но уже опытный тренер. Он и научил Елену, у которой ничего не получалось. Она привыкла к равнинным лыжам, и никак не могла понять разницу. И один раз разогналась с горы так, что только с третьего захода Абу смог её остановить. Испугались все. И вечером решили немного расслабиться, выпить по капельке. Эта капелька крепкой чачи на девчонок подействовала как снотворное. И когда Лена проснулась на руке Абу, она ещё больше испугалась, чем на горе. А он улыбался, сверкая своими чёрными глазами.

– Какая ты красивая. Я балдею…

Елена подскочила, девчонки спали рядом. Абу тоже встал.

– Извините, мы немного не рассчитали, ваши хрупкие организмы оказались не готовы. Но зато выспались. Просыпайтесь и на гору. Мы вас ждём.

Вместо горы хрупкие, но очень ретивые организмы рванули на автобус, и через несколько часов были в Черкесске, откуда родом Наташка. Тётя Шура, добрая, весёлая, всё понимающая наташкина мама, выслушала их рассказ, похихикала и накормила блинами. Про алкоголь доложено не было.

Но сейчас тут всё изменилось. Стало просто замечательно! Красивые корпуса, раскиданные по живописным склонам домики, современные канатные дороги, разнообразная инфраструктура. Всем по интересам. И взрослым, и маленьким.

Елена с Ольгой рвались на гору, вспомнить лыжные спуски. Решили взять с собой старших детей, Серёжку, Алёну и Ваньку. Маленьких уговорили дед с бабой, и Полинка, Надюшка и Андрей поехали с ними на водопады. А Виктор, Сергей, Даник, Денис, Зинка и Натуська пошли на маленький склон брать уроки катания на горных лыжах. Мамаши быстро втянулись, навыки, полученные когда-то, оказались не забыты. Это как езда на велосипеде: научился и на всю жизнь. А их большие уже дети получали колоссальное удовольствие от катания на управляемых санках, периодически попивая чаёк из большого термоса. Вечером и танцы, и дискотеки, и развлекалочки для детей, всё было в их распоряжении. И так каждый день. Потом встреча нового года. И опять: экскурсии, прогулки на лошадях, пешие вылазки к водопадам, что-то ещё…

А Ольга с Еленой старались любыми способами попасть на склон. Данька с Денисом тоже поймали этот кураж, и они квартетом отправились на гору раньше всех. После обеда их ждала очередная экскурсия. Ночью прошёл снег. И Оля, спускавшаяся первой, налетела на запорошенный железный трос, его ещё не успели очистить. Лена сверху видела сальто мортале своей сестры. Приказав пацанам не спускаться, сама рванула вниз. И уже перед самым этим невидимым тросом её буквально снёс с трассы какой-то человек.

– Вы что? Обалдели, что ли? Где ваш инструктор?

– Там моя сестра! Отпустите меня, – и сбросив лыжи, подлетела к Ольге, вокруг которой крутились люди.

Ольга сидела на каком-то стульчике, прижав к себе руку.

– Оля, что?

– Всё нормально. Ничего не поломано. Руку ушибла, и комбинезон порвала.

– Какой, к чёрту, комбинезон! Тебя к врачу надо. Где тут у вас медицинская помощь? Как её доставить? К кому обращаться?

– Медицинская помощь здесь я, Ленка. Ты забыла? Прекрати орать. Смотри.

Она встала, попрыгала, покрутилась, понагибалась. Покрутила головой. Достала свой нос указательным пальцем.

– Правда, всё нормально. Кататься я сегодня уже не смогу, но возвращаться так рано не будем – Витька поднимет вой… Тут у инструкторов есть аптечка, я посижу у них в кафешке, полечусь. А вы катайтесь.

– Нет, я с тобой. А вдруг что?

– Что, что? Говорю тебе, всё нормально. И рядом всё. Будешь заезжать периодически. Сейчас Абу-Бекир трассу проверит и вперёд. Он у них тут главный. Скажи ему спасибо, что сама не въехала в этот трос. Ой, он и орал! Через секунду на склоне уже были все. Так, пацаны, пошли. А то что-то холодновато стало. А ты к сыновьям наверх. Давай-давай, – распорядилась врачиха.

Настроение было испорчено. Немного покатавшись и вручив мальчишек инструкторам, Елена перебазировалась в кафе к сестре. Ольга и правда чувствовала себя прекрасно, только жёсткая повязка на руке напоминала произошедшее. Даже комбинезон был зашит очень профессионально.

– Слушай, Ленка! Какие они здесь все молодцы. Мало того, что мастера по лыжам, они ещё и спасатели, и врачи, и повара, и починят всё, что хочешь. Я им советов всяких надавала по своей, медицинской части, так они меня чаем и кофе поят, и булочки-пирожные таскают, Абу ещё и шикарную аптечку первой помощи подарил, чтобы я на них в суд не подавала. Ха-ха-ха…

– Добрый день! Меня зовут Абу-Бекир! Принимаю любые претензии к рассмотрению. Но сначала кофе, – и Елена узнала его.

Прошло больше двадцати лет, а он как замороженный, не изменился. Только повзрослел.

– Добрый день! – Только и сказала.

– А я вспоминал вас, Елена. И сразу узнал. Ещё внизу, когда вы только приехали. И очень рад за вас, за ваших детей, за вашего мужа, за ваших родителей. У нас такими семьями отдыхают редко. Вы – настоящие молодцы. Ну не буду вам мешать. Отдыхайте.

– Я ещё чего-то о тебе не знаю? – Пристально смотря на сестру, спросила Оля.

– Да тут и знать особенно нечего, – ответила Лена и рассказала.

– Получается, он спас тебя дважды. Твой герой.

– Вот где он? Старается не попадаться мне на глаза. Ни разу не посмотрел, как я катаюсь. Не помог даже сесть на лошадь, – Ольга поняла, что это уже о Сергее.

– Ну ты же отталкиваешь его, всё сама-сама.

– А он такой послушный стал, мама дорогая.

Всё это время они с Сергеем общались исключительно по детским вопросам. Ольга с Виктором отлучались вечерами и в кафе, и в ресторан, и просто погулять. А Елена развлекала младших, Сергей следил за старшими. В последний вечер перед отъездом для детей организовали зимний бал. Без взрослых. Папа с мамой отправились в танцевальный зал, а Караваевым понадобилось срочно "сцементировать семью". Елена сидела в игровой с близнецами и Полинкой, попивала кофе, совершенно невкусный. Вышла в зал, попросила сварить другой. И села так, чтобы было видно детей. Как ей хотелось, чтобы вошёл Сергей, сел с ней рядом, и они просто поговорили бы. Как бы ей хотелось, чтобы всё было как прежде! Тогда и душа бы отдыхала, и жизнь была бы ещё прекрасней, и её Серёжка рядом. И небо голубее, и трава зеленее, и розы красные цвели бы… Бы, бы, бы… Но вошёл Абу с чашкой кофе. Попросил разрешения присесть.

– Извините, Лена! Я смотрю, вы скучаете. Насколько я знаю, вы завтра уезжаете?

– Да, уезжаем. И почему вы решили, что я скучаю?

– Я только предположил. Обычно последний вечер наши отдыхающие проводят весело, вместе, развлекаются чуть ли не всю ночь. И глаза у вас грустные. Устали?

– Да нет. Просто захотелось тишины, – соврала Елена.

– А пойдёмте, я вам покажу очень интересное место, здесь, в здании. Берите детей, им тоже понравится.

Он привёл их в большую комнату: цветы в кадках, птички в клетках, маленькие зверьки и бабочки. Да, да, по комнате летали бабочки. И очень приятная музыка. Абу показал и рассказал детям процесс превращения из куколки в бабочку. Елена в удобном кресле просто отдыхала. Дети не орали, не прыгали, не бегали, а наблюдали за этой красотой и задавали вопросы. А Абу-Бекир отвечал. Они задержались в этом раю, но пора уже идти.