Столетовы. Часть 1. Верьте в любовь, девчонки!

Из Италии вернулись Костя с Алисой. Он получил разрешение на открытие своей студии. И понеслось. Сколько времени было потеряно!? То, что происходило в стране, вспоминать не хочется. Это совершенно отдельная часть жизни, самая паршивая часть. Но они выплыли, потихоньку, никому не наступая на пятки. И работа пошла.

На выходные обязательно выбирались за город, компании собирались большие. Благо, места теперь хватало всем. Детей набиралось человек десять, а то и больше. Зимой – лыжи, санки, коньки, летом – купания, велосипеды, осенью – грибы, весной – берёзовый сок, черёмуха, ландыши. И мамины рогалики, или пирожки, или блины на масленицу. Отлично проводили время, дружно, весело, с шутками-прибаутками. Много занимались спортом и в городе, и за городом. Ольга увлекла Елену аэробикой, Сергей не изменял своей качалке. И работали. Всё налаживалось.

Столетовы старшие, совсем приуныли в городе. Они скучали по маленьким детям, по загородной жизни, по родителям, собакам и кошкам. Короче, было решено попробовать возить старших из Озерков в город на учёбу. Это оказалась провальная идея. И в конце концов, Сережика и Алёну оставили на Ольгу в городе, а Елена была на подхвате. Их дети всегда были умничками. Они быстро сориентировались в новой ситуации: ходили в магазин за продуктами, могли что-нибудь приготовить в виде макарон или картофельного пюре, и не шкодили. Совсем не баловались. Серёжка ходил в музыкальную школу, учился играть на гитаре, и занимался волейболом. Алёна творила в студии изобразительных искусств. А Ваня изучал единоборства и иностранные языки. Были, конечно, мелкие приключения. Ну как без этого. Вот такие замечательные дети!

Елена приезжала хотя бы раз на неделе, забивала им едой полный холодильник. А в пятницу Сергей забирал их домой, за город.

Ольга после развода много работала, очень много, вела приём в городской больнице. Она защитила кандидатскую. Её очень ценили и назначили заведующей педиатричеким отделением. Но практику Ольга Ивановна не бросила. Как успевала всё? Попасть к ней на приём для многих было совершенной удачей, она поднимала таких больных детей, в выздоровление которых не верил никто. Её заметили, звали в Москву, она не поехала. Сказала, что карьера ей не нужна, а больных детей, к сожалению, везде хватает. Но ездила на всяческие симпозиумы, встречи, делилась опытом. Личная жизнь оставалась за кадром.

Однажды Ольга позвонила и попросила приехать, ничего не объясняя. Лена приехала. На столе записка: "Извини, не дождалась, надо было срочно уезжать. Будет возможность – позвоню. Приеду через неделю. Чмок."

Что значит, "будет возможность"?

Она позвонила Сергею, объяснила, что остаётся в городе на неделю. Он приехал, прошёл на кухню. "Какой-то задумчивый. Так, чуть позже", – подумала его жена, разогревая ужин.

Все разлеглись по своим местам, Елена крутилась на кухне. Вошёл Серёжа, обнял со спины, вытащил из её рук тарелку. Повернул голову жены и стал целовать, как-то неудобно.

– Серёжа, дети! – Хотела вывернуться, он не дал.

– Я тебя очень люблю, всю, с головы до ног, – и продолжил её целовать.

– Серёжка! – Всё-таки высвободилась она, – полный дом детей. Тебе есть что сказать? Садись, чайку попьём.

Они пили чай, и он смотрел на свою Елену, как когда-то, немигающими, полными чувств глазами, начинающими уже синеть в полумраке кухни. Его девочка почти не изменилась. Немного меньше улыбается, зато смеётся всегда от души и звонко, как в детстве. Стала меньше реагировать по мелочам, научившись ставить приоритеты? Или что? Почему у него сегодня так болит душа за неё? Почему ему кажется, что он так мало сделал для неё в жизни? Сергей разменял пятый десяток, у него такая обалденная семья, он чувствует себя нужным этой семье, а, главное, ей, его Ленке. И у него даже есть и мама, и папа. Как он мечтал об этом в детдоме! Что ещё?

Сергей положил голову на руки жены. Она свою не него. Поцеловала в макушку. Вытащила одну руку, погладила по волосам.

– Что-то ты у меня сдулся, отец. Ты чего? Не пугай меня. Устал от нас, такую семьищу тянешь…

– Сдурела? Чего я тяну? Ну чего ты говоришь?

– А что, ты не можешь устать?

Он вскочил, подхватил Елену и закружил.

– Давно мы не танцевали…, – и кружил, кружил, кружил, пока не уронил на кровать, предусмотрительно закрыв дверь.

Стал раздевать как-то аккуратно, рассматривая её, как в первый раз. Раздев, уложил сверху на себя, как одеяло. И затих, нежно поглаживая свою девочку.

– Ты боишься меня разбить?

Сергей, как пушинку, приподнял её над собой и опустил прямо напротив своих губ. Вот как он это делает? Столько лет прошло, столько детей народилось, столько событий произошло, а Елена, как в первый раз, полностью, до последнего атома и самого дальнего нейрона отдаёт ему себя. И получает такое космическое наслаждение, такой бушующий костёр страстей, такой океан живой воды под конец!

Но что-то мучало её мужа, её Серёжку. Елена это чувствовала и, позвонив, предложила пообедать вместе.

– Что-то есть так хочется, я дома не успела.

– Уже еду.

Они поели и просто сидели, сытые и довольные, ждали кофе.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Сергей внимательно посмотрел на жену, перегнулся через стол и чмокнул её прямо в нос.

– Ничего не скроешь, Варвара моя любопытная. Ну хорошо. Но это только мои догадки. Где Ольга?

У Елены всё оборвалось внутри.

– Что с ней?

– Я не знаю. Думаю, что всё нормально. В плане здоровья. Куда она уехала?

– Она не сообщила куда. Написала, на неделю. Серёжа, не тяни. Что-то случилось?

– А раньше такое было? – Упрямо продолжал допрос её муж.

– Не припомню. Да в чём дело? – Начинала закипать Лена.

– Дело в том, что Виктор тоже уехал на неделю и неизвестно куда.

– Как это?

– Что как? Мозги включи.

– Грубиян. Ольга бы мне сказала.

– Да? Что бы она тебе сказала? Например, что говорить Наталье?

Они замолчали, думая об одном и том же.

То, что Виктор симпатизировал её сестре, старшая заметила давно. И мама Зина тоже. Переглядки, охи-вздохи, неожиданный румянец то у одного, то у другой. Но они надеялись, что у Ольги хватит благоразумия не разрушать семью Караваевых. И этот вяло-тякущий процесс не особенно волновал всех.

Вечером Оля позвонила. Спросила как Ваня, поговорила с ним. А когда трубку опять перехватила Елена, то услышала одни гудки – сестре нечего было ей сказать. Значит, они вдвоём, Ольга и Виктор. "Ну что ж, будем решать проблемы по мере их поступления", – как-то очень спокойно отреагировала она.

Прошла неделя. Ольга больше не звонила. Столетовы на выходных остались в городе, родители привезли маленьких и всей грядкой отправились в цирк. Дети очень любили эти походы, все получили массу положительных эмоций.

В понедельник разошлись и разъехались по своим местам. По всем правилам, Ольга тоже должна была быть на своём рабочем месте, она к этому всегда относилась очень ответственно. И Елена позвонила сама.

– Я ждала твоего звонка, – как-то сразу взяв трубку, ответила сестра – Если можешь, приезжай в обед в наше кафе.

И отключилась. Намечается что-то серьёзное.

За столиком около окна сидела Ольга. Рядом Виктор. Эта парочка и не думали прятаться. Им было хорошо вдвоём, он целовал ей руки, она смеялась, гладила его по щеке.

Елена присела за первый попавшийся столик. Завораживающее зрелище… А если учесть, что на сцене её родная сестра и лучший друг мужа, живущий в браке больше десяти лет и имеющий двух сыновей, то зрелище ещё и удручало. Кто-то встал за спиной. "Сергей": – сразу по запаху парфюма поняла она.

– Боишься подойти?

– Ага.

– А надо. Ведь нас не просто так пригласили. Да и увидели они уже.

Подошли. Сели. Елена напротив Ольги, Сергей – Виктора. Они как-то подтянулись, уже не улыбались, но смотрели прямо и, даже, с вызовом.

– Мы вам не судьи, – сухо произнёс Столетов. – Ваши отношения – это ваше дело. Мы вам зачем? – Жёстко продолжил и хотел встать, Лена его остановила.

– Ну дай же им сказать!

Ольга попыталась начать…

– Я сам, Олюшка, – Виктор крепко сжал ей руку. – Мы доводим до вашего сведения, что не собираемся ни перед кем оправдываться. Просто вам, нашим самым близким людям, хотим сообщить, что не можем друг без друга. Мы долго и честно боролись с этим, но потерпели поражение. Оля категорически не желает оставлять детей без отца, но и не встречаться мы уже не можем. И скрывать это от вас не хотим.

– Мы вас услышали, – процедил Сергей, встал и вытащил Елену из-за стола.

– Олечка, поговорим вечером. Пока, Витя, – промямлила она.

Они вышли из кафе, сели в машину. Помолчали.

– На работу? – Спросил Сергей.

– Да, надо бы, но так не хочется.

– И мне, так не хочется. А пойдём в кино?

– Куда?

– В ки-но. Или ты приобщаешься к самому важному искусству только на диване под видиком?

– А пошли.

И они, два великовозрастных дурака, весь сеанс процеловались, как школьники, на заднем ряду. А какой был фильм, совершенно неважно.

Когда Олечка была маленькая, и у неё что-то случалось или ей нужно было срочно рассказать какой-то секрет, она летела к сестре. Зажимая ручками с двух сторон ленино лицо, чтобы не отвернулась, заглядывала в глаза, очень внимательно и вопросительно одновременно. Вот и сейчас она сидела напротив Лены, и в глазах её висел один вопрос: "Что делать?" Дети с Сергеем в другой комнате что-то громко обсуждали, ну уж очень громко. Это немного нервировало.

– Пойдём погуляем? – Предложила старшая сестра.

– Пойдём.

Они медленно шли по аллее, у них в городе красивые бульвары в любое время года. И Ольга говорила, говорила…

– Мы, правда, особенно последнее время, старались вообще не общаться. Как нас мама учила: "Надо над собой работать. Иногда и чувства обуздать не грех". Дошло до того, что я даже к вам перестала ездить, придумывала всякие поводы, чтобы вы ко мне приезжали. Мне показалось, что я справилась. И когда Витя позвонил и попросил посмотреть его, что-то сердце побаливало, я храбро согласилась. Пусть идёт к кардиологу, я договорюсь. А он пришёл ко мне, сказал, что врач попросил Ольгу Ивановну его посмотреть. Какие-то шумы. Разделся. Я приложила фонендоскоп к его груди… И услышала: "Моё сердце шумит Оля-Олечка-Оленька. Слышишь?" И всё. Меня не стало. Это химия какая-то, переход из одного состояния в другое. Сопротивление бесполезно. А потом мы решили, что нам надо побыть вдвоём, как-то определиться, понять, что делать дальше. И вот вам результат – мне без него теперь никак… Что делать? Не знаешь?

– Не знаю, но хочу у тебя спросить. Ты представляешь себя рядом с Виктором со всеми вытекающими, сможешь справиться? Ведь придётся жертвовать.

– Ты имеешь ввиду детей?

– Нет, Наташку.

И Елена вспомнила, как увидела жену Виктора в первый раз. Красивая, надменная, любящая всех поучить жизни, она ей не понравилась. Да и дружбы особой не получилось – они были очень разными. Наталья не работала ни одного дня, занималась домом и детьми, но при этом очень любила рестораны и мужское внимание. И была не очень красивая история соблазнения Сергея, она явно хотела показать, что может увести любого мужчину, только глазом поведёт. Виктору даже пришлось извиняться за неё. И он старался приходить к ним в гости с сыновьями, без жены. В посёлке поговаривали и о неверности Натальи, но Лена не любила сплетен. На вид, у них всё было хорошо.

– Да я об этом тысячу раз думала, – эмоции у Ольги зашкаливали. – Ведь она для Виктора настоящая боевая подруга. Сколько она его ждала, сколько взлётов и падений они пережили вместе. И потом, его жена не молодеет, насколько я помню, они с Виктором ровесники. Каково это, остаться после сорока одной? Ужас, Лена, заколдованный круг.

Они немного помолчали. И вдруг младшая заулыбалась.

– А знаешь, я ведь раньше, ну ещё соплёй голландской, мечтая о рыцаре на белом коне, предсталяла его большим, сильным, со светлой копной волос, умными глазами и шпагой. И Виктор был как прототип, что ли, того рыцаря. Как эталон того, кого хочу назвать любимым и единственным. А эта история, когда Сергей с Витей отбили меня у пьяных мужиков, раскидав пятерых… Всё могло кончиться очень плачевно, ведь меня уже наполовину раздели. И мой рыцарь тащил полуживую девчонку на руках до самого дома, прикрывая кусочками разорванной ткани. Конечно, когда тебе 17, а ему 30, о чём может быть речь? Рыцарь ускакал в поход, и прекрасная дама, мать его детей, ждала у порога… Нет, я не влюбилась тогда в него. Просто он стал моим героем. После развода, вернувшись побитой, но непобеждённой, я старалась держать лицо при маме. А ночью рыдала в подушку, чтобы никто не слышал. Как она мне, эта подушка, опостылела. И я пошла её выбрасывать, но никак не могла найти куда. Вышла за забор, к озеру, не зная, в какую сторону идти дальше.

– Помочь? – Услышала голос Вити.

– Да нет, спасибо.

– И куда это вас, Ольга Ивановна, понесло ночью из дома? Не иначе как тайное свидание. Вон и подушечку прихватили с собой, – подтрунивал над ней Виктор.– А ну-ка. – Вытащил из её рук подушку и бросил на мостки. – Садись, рассказывай.

И она вывалила ему, какая Олечка несчастная, как ей плохо, что она не знает, как жить дальше… Он внимательно слушал, давая излить душу до конца. А потом просто сказал.

– Ты, девочка, очень умная, от этого все твои беды. Ты боишься быть сама собой, всё оцениваешь, стараешься сделать правильно. Синдром отличницы, это серьёзно. Но мешает жить.

Они проговорили до рассвета. Ольга спохватилась, засобиралась домой. Не дай бог мама проснётся, а её нет. И вот тогда Виктор Ольгу поцеловал. Аккуратно, нежно, просто пригубил.

– Беги, девочка. У тебя всё будет хорошо, поверь мне.

Этот поцелуй, чувственный, наполненный каким-то тайным смыслом, а главное, такой нужный ей тогда, подействовал как глоток живой воды. Откуда-то взялись силы, желание всё изменить, взять себя, наконец, в руки. Но где-то в глубине души уже начинало зреть настоящее чувство, и звали это чувство – Виктор.

Но как всё сложно! Но что Елена может ей сказать? Она представила эту ситуацию между ней и Сергеем. Господи, ей точно не жить. И никакие дети не помогут. Но Ольге она этого, конечно, не сказала.

– Я думаю, что всё образуется само собой. Рубить с плеча нельзя.

– Да? Ну вот он сейчас дома. И что? Полезет к Наташке в постель после нашей бурной и наполненной любовью недели? Отыграть обязательную программу, а потом ко мне на произвольную пожалует? Так? И как это? Мне-то куда деть и ревность, и любовь, и жизнь? Мне-то что делать? – Ольга уже кричала, не выдерживая нахлынувших не неё эмоций.

– Оля! – Виктор подскочил к ней, прижал к себе. – Олечка, солнце моё. Ты что? Мы же обо всём договорились. Решение за тобой. Я люблю тебя, только тебя. А всё остальное – обязанности, от которых я готов отказаться хоть сейчас. Только скажи. Но долго я ждать не буду, просто не смогу. Ну, всё- всё, не плачь, моя девочка. Пойдёмте, я вас провожу.

Ольга прижалась к нему как в той песне, берёзка к дубу. Широкоплечий, коренастый Виктор и невысокая миниатюрная Олечка. Как созданы друг для друга.

Машина Караваевых стояла около подъезда, а около неё крутилась Наташка.

Ольга вовремя отпрянула от Виктора, взяла Елену под руку. Тоже вовремя, её пошатывало.

– Витька! Как хорошо, что я догадалась сюда заехать. Ты же домой? Я накупила всего, сама не допру. Вот думала, если что, у Столетовых оставлю. Ну, поехали. Пока, девчонки.

Зайдя в квартиру, Оля сразу прошмыгнула к себе в комнату.

– Пора ужинать, сестрички, – позвал Сергей, – дети уже поели.

– Я не буду, – эхом отозвалась младшая.

Её лучше сейчас не трогать.

Елена зашла на кухню. За накрытым на троих столом сидел её муж в синей шведке, которая ей очень нравилась.

– Что за праздник?

– Никакого, просто кушать хочется. И винца. Поскольку у нас рыба, белое сухое, как ты любишь.

После ужина Елена пошла к детям. У Оли было тихо. Она заглянула.

– У меня всё хорошо. Позови Ваню, – сухим голосом попросила та.

Он тут же прискакал. У них с матерью любовь "до неба, до солнца, до лун" , как говорил ленин племянник. Они о чём-то зашептались, есть что обсудить.

Дети доделывали уроки, от помощи матери отказались. И Елена пошла отдыхать.

– Иди сюда, – глаза Сергея полыхнули синим.

– Серёжа…

– Иди! – Строго повторил он.

Жена привалилась к его плечу.

– Я помню, что нельзя (Елена проходила курс профилактики по-женски). Но посидеть-то рядом можно? Я хочу у тебя спросить, весь день мучаюсь. Ты допускаешь такую ситуацию у нас с тобой?

Ага, ему тоже это покоя не даёт…

– А ты?

– Я первый спросил.

– Если случится, я сдохну.

– Ну, это не ответ. У Караваевых – семья-кремень, так всегда казалось. А вот видишь?

– Можно подумать, ты не заглядываешься на красоток, и …

Сергей не дал ей договорить.

– Не заглядываюсь. На ваших показах их сколько? Красотки ещё те. Просто констатация факта. И вообще, я по малышам соскучился. Давай возьмём тайм-аут и поживём дома, а Ольга пусть здесь разбирается. Всё равно мы ей ничем не можем помочь.

Так и сделали.

– Мамочка, мамулечка! – Близнецы с налёту повисли на Елене. – Ура!

Какие же они хорошенькие, бутузики. Такие разные и внешне, и по характеру, сейчас орали в унисон. Следом летела Зинка. И всё её существо вопило: опять пропустила, опять эти двое первые!!! Сложно жилось этой девочке, приходилось отстаивать свою жизненную позицию сразу перед двумя старшими братьями. Но это дома. А если они выходили в свет, то у Зинаиды появлялось два рыцаря, слева и справа. Враг не пройдёт!

– Зинулька, роднулька моя!

Елена подхватила её, любимую кнопочку, очень похожую на маленькую Алёну. И вспомнилось, как та, сидя у матери на руках, всегда подвигалась, чтобы смог усесться ещё и Серёнька. Они, старшие, так и идут по жизни – вместе, дружно, на одной лавочке… И с Ваней.

Зашёл Сергей. И всё повторилось, уже с папой. Родители Елены, очень довольные, посмеивались.

– Ну всё, всё. Дайте родителям дух перевести. А вы на кухню, бабушке помогать, – шутливо командовал Иван Иванович, – у нас сегодня узбекская кухня.

Все домочадцы обожали эти семейные вечера. Зинаида Васильевна открыла талант своего мужа, который тот тщательно скрывал – он умел, и очень хорошо готовил. Теперь на кухне они работали дуэтом. Чего только не придумывали? Кухни разных народов, выпечки, закуски, соления… Причём, из самых обычных продуктов. И очень любили всех кормить, поэтому дом в Озерках всегда был полон народа.

За ужином папа Ваня рассказывал новые похождения Зинки и Компании. Дан и Дэн сразу после своего появления на свет уже знали, что будут родину защищать. Так и росли под руководством своего деда. Режим, полноценная еда, тренировки. В том числе и строевая. Они маршировали по гостиной при каждом удобном случае. Ну и Зинка. Куда же без неё? Но положение за спинами её не устраивало. И она норовила встать впереди, чем очень мешала пацанам. И тянуть носочек у неё тоже не получалось. В конце концов, у кого-то из братьев кончилось терпение, и он заявил: "Уберите эту неповоряную", имея ввиду не умеющую поворачиваться, левое плечо вперёд. И тут же получили: "Сами вы неходяные!" Не умеете ходить. Этими двумя эпитетами очень легко стали в их семье определять любые поступки: вы или неповоряные, или, вообще, неходяные… Смешные столетовские дети, открытые, весёлые, общительные. Сколько уморительных моментов они подарили своим дедам и отцам. Особенно смешные получались на рыбалке. Дед, Сергей и близнецы обожали это занятие. А Серёжку с Ваней заманить удавалось редко. И, как правило, они вместо ловли дрыхли. И тут начиналось. Их и обливали, и топили, и шнурки завязывали, и пастой мазали, и червяками засыпали. В-общем, издевались. И когда дед назвал их слабаками, эти двое решили доказать, что это не так. На соседнем озере, побольше нашего, был островок. И они поспорили, что переночуют на этом острове в палатке и наловят кучу рыбы. Сказано – сделано. Дядя Коля отвёз мальчишек на лодке, помог обустроиться, и они остались одни. Целый день купались, дрыхли, валялись на песке. Приготовить поесть так ничего и не смогли, обгорели как раки, вкусненькое быстро закончилось. И рыба не ловилась, как назло. Поставили как смогли палатку (это было условием, они должны были делать всё сами) и, решив порыбалить на утренней зорьке, отошли в царство Морфея. Всё это время за ними велось наблюдение: поочерёдно дедом, Сергеем и дядей Колей. А ночью налетела гроза, да нешуточная. Палатку снесло сразу, лодчонку соседа перевернуло. И мужики растерялись. Даже если добраться до них вплавь, назад мальчишки не доплывут. А дождь хлестал, как из ведра. И ветер, почти ураган. Сергей слетал к Виктору, и они, всё-таки поплыли, нагрузившись нужными вещами. Спасательная операция МЧС, не меньше, не больше. На острове никого не было. И палатки тоже. Только потоки воды стекали в озеро повсюду. Мужики бросились в разные стороны и, при очередном всполохе молнии, им открылась картина: два пацана, зарывшись в палатку, лежали под какой-то торчащей из земли бетонной плитой, невесть откуда здесь взявшейся. И спали. Дрыхли. Сопели в две дырки… Вот уж воистину, хоть потоп.

В один из вечеров к ним заглянули Караваевы с детьми. Давно их не было. За ужином Наталья объявила, что ждёт ребёнка. Причём, и Виктору тоже, он явно об этом узнал впервые. И получалось, что произошло это уже после поездки Ольги и Виктора. Мама с папой стали поздравлять их, мы с Сергеем тоже (а что оставалось делать). Ольга что-то сказала и вышла из-за стола. Елена посмотрела на Виктора, он опустил глаза. Она знала, что Ольга попросила дать ей время, очень страдала, уезжала на полтора месяца куда-то учиться. Судьба сыновей Виктора не давала ей покоя. Именно поэтому Оля никак не могла на что-то решиться. Жизнь распорядилась сама: получите – и советы, и вопросы, и разногласия.

От неё ничего не осталось, от лениной сестры. После разговора с Караваевым. Последнего. Ольга запретила ему подходить к ней ближе, чем на километр, опять набрала кучу работы, ночных дежурств, приёмов и практик. В спортзале доводила себя до предела, ничего не ела, только пила много воды. "Я хочу смыть с себя эту грязь", – объясняла она. И Елена не выдержала – вызвала Виктора на разговор. Встречались они в соседнем посёлке в придорожном кафе, не хотели, чтобы их видели. И Виктор вывернул свою душу наизнанку.

– Я рассказал Наталье всё. Почти сразу. Просил отпустить меня, потому что по-прежнему не будет уже никогда. Спал отдельно. Ни о каком сексе не могло быть и речи, а любовью в доме уже и не пахло. Наташка всё время куда-то уходила, причипурившись. Наверное, хотела вызвать ревность у меня. Подсовывала детей, привозила их даже на работу. Потом попросила дать ей месяц на обдумывание. Чего? Я рассказал об этом Ольге, она меня выгнала. Я напился в дупель, дома. А утром проснулся с Наташкой в одной постели.

Где-то Елена уже это слышала. Знакомая история.

– И вот, сюрприз. Я призывал к здравому смыслу, – продолжал Караваев, – напоминал, что был пьян, что может отразиться на ребёнке, уговаривал, доказывал, что дети должны рождаться в любви… Всё бесполезно. Наталья отрезала: "Буду рожать. А ты катись".

Она прекрасно понимала, что Витька так "не покатится"…

– И Оля меня не подпускает к себе. Просто убрала из своей жизни. Я знаю, я сам во всём виноват. Не мальчик уже. Сделал несчастными двух женщин, так пусть хоть дети растут в полноценной семье.

Девочка Натуська родилась болезненной. И почти с первых дней жизни Ольга взяла её под своё крыло, чувствуя и свою вину перед этим ребёнком. Переубеждать её было бесполезно.

Через некоторое время пришлось везти караваевскую дочку в Москву, на консультацию. Виктор поездом, а Ольга прилетела. Они старались не сталкиваться лбами. но в этот раз номер не прошёл. И у них опять всё началось с новой силой. Виктор разрывался – больной ребёнок, это вам не шутки. Они с Ольгой даже просили Наталью отдать им Натуську и закончить, наконец, эту эпопею. Но нет. Так всё и продолжалось: Виктор жил с детьми, и бегал к Ольге. Она, устав от всех перепитий, стала уже привыкать к такому положению вещей. Но гром грянул – Оля забеременела. Виктор очень просил оставить ребёнка, но бросить Натуську не мог.

– Ты будешь мне помогать? Не нуждаюсь, я сама хорошо зарабатываю, – ольгин голос дрожал. – А что ты ещё будешь делать? Стирать и гладить? Горшки выносить? Причём, по расписанию – сегодня у меня, завтра у своей выдры. Чем ты можешь мне помочь? В конце концов, у меня есть Ваня, и мне есть ради кого жить.

Этого ей Виктор простить не мог. Он ругал только себя, всю вину мира готов был взять на свои плечи. Но потерять ребёнка, да ещё от любимой женщины, да ещё и по её желанию… Это было выше его понимания.