Левиафан

Озираясь по сторонам, я быстрым шагом направился к яме, в которую уже успел спрыгнуть вслед за Гелием Сыч. Подойдя ближе, я обнаружил, что стены и даже дно этого подземного ангара, будто вчера, покрыты блестящим тёмно-серым металлом, а на самом летательном аппарате, чем-то напоминающем стрекозу с чересчур толстым хвостом, нет ни пылинки. Аккуратность Тетры вызывала у меня неподдельную гордость.

Клик и Лиса, стоящие рядом со мной, по очереди шагнули в ангар, но я немного задержался. Из ямы могла выйти отличная ловушка – достаточно дождаться, пока все опустятся в неё, и бросить гранату – выбраться не успеет никто. Эта мысль давила на меня не меньше, чем подозрительная тишина, зависшая на этом участке леса. Ещё раз внимательно осмотрев ближайшие деревья и уверив себя в том, что патрули Тетры обязательно нашли бы нарушителей, если бы они здесь были, я спрыгнул в ангар и торопливо вошёл в транспорт. Внутри всё блестело новизной, очевидно, на этой штуке до сегодняшнего дня не летали.

–

Усаживайтесь поудобнее, потому что трясти будет жестоко!

Гелий вышел в округлую стеклянную кабину пилотов, где уже сидел в одном из кресел Клик. – По расчётам, прибудем в Чинджу через час и пятьдесят минут.

Дверь у меня за спиной с шипением закрылась. Осознав, как долго придётся пробыть в этом тесном летательном аппарате, я с невольным вздохом шагнул вперёд и сел в кресло слева от прилежно застёгивающей все ремни Лисы. Не желая стеснять себя кучей лент, я просунул руки только в две основные петли и, потянув вниз чёрные полосы материи, прижал плечи к сидению. Сыч, разместившийся напротив меня, ограничился тем же.

–

Знаете, по поводу заражения можете не беспокоиться. – Лиса щёлкнула металлической застёжкой. – Я всегда кормила бездомных котов. Они меня любят. И Вас за компанию. – она подмигнула заулыбавшемуся ей Сычу.

Вдруг стенки транспорта завибрировали. Послышался нарастающий низкий вой пропеллеров, и я сразу понял, что путешествие будет не из приятных.

–

Ну что, готовы? – Гелий выглянул из-за сидения пилота.

Сыч поднял большой палец, показывая, что всё в порядке. Практически сразу аппарат тряхнуло, и вибрации стенок заметно уменьшились, в то время, как вой, наоборот, продолжил наращивать громкость – Мы поднимались в воздух. Стоило мне подумать об этом, как откуда-то сверху резким движением выскочила прозрачная пластиковая маска, моментально впившаяся мне в лицо. Быстро заморгав от сильного давления, я кое-как разглядел, что на Сыча опустилась такая же штука. Повернуть голову к Лисе я не смог – меня так крепко зафиксировало, что стало трудно даже дышать. Я закрыл глаза, стараясь не паниковать. Заметно угасшие вибрации корпуса и полное отсутствие инерции создавали ощущение невесомости, и я понял, что есть вариант успокоиться и попытаться проспать всю дорогу. Вот только, как я ни старался, заснуть у меня не получалось, и мне ничего не оставалось, как начать обдумывать текущую ситуацию.

Я пока не знал, что делать с Легионом, если, конечно, это, и правда, он управляет машинами. С одной стороны, человечеству грозит вымирание, с другой, это как раз то, для чего предназначались модификации, которые внесли агенты Тетры в разум искусственного лидера. Об этом знал только я. Легион, на мой взгляд, был самым подходящим способом выведения людей на новый уровень. Компьютер, которым могут полностью управлять машины, станет смертоносным орудием поиска и уничтожения. Все, кто хоть как-то привязан к нему, обречены. Слабые погибнут, сильным придётся много работать, чтобы выжить в войне с роботами, и после неё они станут ещё сильнее. Это естественный отбор, и я заранее знал, что пережить его сможет только Тетра. План был рискованным, безжалостным, и именно поэтому я держал всю операцию в тайне от остальных.

Я специально набрал в Совет Тетры миролюбивых людей, вроде Логиста, чтобы они немного уравновешивали мою деструктивность, но, когда пришло время важного решения, я взял и обошёл их стороной, отступив от схемы, которую организовал сам. Сейчас, осознавая своё лицемерие, я почувствовал, что заигрался. «Выведение на новый уровень» давно перешло в уничтожение всех, кто не состоит в Тетре.

Я отказался от людей. Но что, если они ещё нужны Нам?

У Легиона всё должно решиться так или иначе. Отключать его мне не хотелось, так как принесённых разрушений ещё не достаточно, но и оставлять его без внимания нельзя. За шесть лет отсутствия я много чего упустил, теперь нужно разобраться, что получилось из перепрограммирования лидера машин, и тогда уже определяться с дальнейшими действиями. Главное, чтобы попутно не раскрылась моя закулисная игра. Я не беспокоился о таких, как Гелий, они поймут меня. Но Логист и ему подобные, узнав о санкционированных мною теневых операциях против человечества, могут сделать что-нибудь глупое. Раскол в Тетре мне не нужен, хватило одного…

Вдруг маска, громко щёлкнув, отскочила и скрылась у меня над головой. Пространство перед глазами расплылось, вытягиваясь сверху-вниз, кожа на лице буквально поползла в разные стороны, и я машинально прижал пальцы к вискам, удерживая её на месте.

–

Нельзя было предупредить, что будет так мерзко!? – Лиса закричала так громко, что у меня зазвенело в ухе.

Из-за сидения пилота высунулся Клик, на лице которого красными линиями чётко отпечатались контуры маски.

–

Я думал, Вы знаете… – не дождавшись ответа, он довольным голосом объявил.

–

Мы уже совсем рядом.

–

А что системы ПВО? – Сыч оторвал руки от лица и завертел головой, как отряхивающийся щенок.

–

Отражатели я включил ещё при взлёте, ПВО Нас видеть не должны…

–

Вот только смотрят они прямо на Нас. – оборвал его Гелий.

Все замерли, ощущая резко возросшую опасность операции. Транспорт, вроде Нашего, просто игрушка для системы обороны, тем более, усовершенствованной роботами. И скрытность – Наше единственное преимущество, потеряно. Чувствуя, что атмосфера заметно потяжелела, Клик тихо пробубнил:

–

Ну не стреляют же…

–

Курс прямой!? – Гелий чуть приподнялся, пытаясь рассмотреть, что под Нами.

–

Да.

–

То есть они понимают, куда Мы направляемся… – в тоне оператора прозвучала задумчивость.

–

Внимание! У Нас хвост! – голос Клика сорвался, выдавая волнение.

–

Спокойно, скорость не меняем! Расстояние?

–

Тридцать шесть километров на запад, два истребителя.

–

Спокойно!

Повисла напряжённая тишина, периодически прерываемая гудками навигационных приборов. Тянулась она непомерно долго, и, что самое худшее, я, Лиса и Сыч понятия не имели о том, что происходит. В Нашем отделе не было ни приборов, ни окон. Наконец, паузу прервал Гелий:

–

Корейское ПВО целит в истребители… Пошла ракета!

Один из преследователей исчез с радара! – Клик заметно повеселел, хотя радоваться ещё было рано.

–

Что второй?

–

Ускорился.

–

Держим темп…

–

Заходит на дистанцию выстрела!

Приборная панель пилотов громко запищала, давая понять, что в Нас целятся. Я почувствовал, как Лиса, сидящая справа от меня, задержала дыхание. Не поворачивая головы, я взял её за руку, на что она, не растерявшись, изо всех сил сжала мне кисть.

–

Пошла вторая ракета. – комментарий оператора был полон уверенности в удачном для Нас исходе, но очередная пауза настолько затянулась, что я занервничал.

–

Всё! Готов! – тон Клика выражал целый букет эмоций, начиная с радости и заканчивая полным недоумением.

–

Та-ак. – Гелий поёрзал в кресле. – Выходит, истребители не ботам принадлежат, своих они бы не сбили.

Сыч наклонился вперёд, чтобы его было лучше слышно пилотам:

–

Да, но почему они в Нас не стреляют?

–

Может, дело в агрессивности поведения и количестве оружия!? – Клик повернулся к Нам, и я увидел, что его лицо побледнело от волнения.

–

Нет-нет, здесь что-то другое. – Гелий встал с места. – Давай сам дальше! схватившись за ручку на потолке, оператор шагнул в Наше отделение. – Судя по всему, Нас ждут. – он внимательно посмотрел на меня.

Что-то мне подсказывало, будто он догадывается, в чём была истинная цель перепрограммирования Легиона.

–

Ты знаешь? – уверенно спросил я.

–

Теперь, когда Вы спросили, да. Я достаточно внимательно изучал тексты учения Тетры, чтобы начать понимать, в чём Наша цель, и какие жертвы Мы готовы принести. Я готов! – он кивнул для большей убедительности, и я понял, что не ошибся, когда выбрал его для участия в операции.

–

А можно ввести Нас в курс дела? – Лиса требовательно потянула меня за руку, которую до сих пор крепко сжимала всеми пальцами.

Ей и Сычу я, в принципе, доверял. Возможно, кое-какие вещи они ещё не понимали до конца по причине своей относительной молодости, но они были воспитаны членами Тетры и, судя по всему, страстно желали стать моими фаворитами. Из присутствующих под вопросом оставался только Клик. Немного подумав, я пришёл к мысли, что раскрыть ему тайну, недоступную даже советникам, можно и даже нужно. Такое доверие привяжет его к Нашей компании и обеспечит лояльность. Быстро прокрутив всё это в голове, я громко, чтобы было слышно и Клику, начал объяснять:

–

Тетра перепрограммировала Легиона, дав ему установку, что люди – враги. Так как он является своего рода лидером машин, это утверждение вскоре было принято всем роем как обязательная установка.

Мы считаем, что это роботы создали Чёрного Кота, пытаясь таким образом устроить геноцид.

–

Ого! – Сыч ошарашенно помялся в кресле. – К таким новостям стоит готовить заранее.

–

Не-ет-не-ет, если бы боты хотели уничтожить людей, они бы довели дело до конца. – Лиса осеклась, поймав взгляды Сыча и Гелия, направленные на её руку, сжимающую мою. Осторожно разогнув пальцы, она недовольно подняла левую бровь, дескать, что такого, и я невольно поторопился прервать назревающую заминку: – Вот поэтому Мы сюда и летели – нужно понять, что происходит с машинами.

–

Значит, отключать их Мы не будем!? – Сыч, видимо, смущённый возникшей только что ситуацией, старался не встретиться со мной глазами.

–

Посмотрим. – я перевёл взгляд на Гелия, и тот согласно кивнул. – Учтите! – я поочерёдно посмотрел на каждого. – Никто в Тетре не знает о том, что Мы, на самом деле, сделали с Легионом. Вам я открыл эту информацию, чтобы Вы понимали, почему Мы здесь и чего можно ожидать. Никому ни единого слова!

–

Мы понимаем. – ответил за всех сразу Сыч.

Гелий, не поворачиваясь к пилоту, громко приказал:

–

Давай на снижение, Клик! Садись прямо рядом со входом. Пора надевать маски.

Отстегнувшись от кресел, Мы принялись готовиться к выходу. Аккурат к окончанию сборов Наш летательный аппарат слегка тряхнуло, что означало удачную посадку. Став перед шлюзом, Гелий перезарядил автомат, посмотрел на Нас, определяя, готовы ли Мы, после чего гудящим из-под маски голосом крикнул:

–

Открывай!

Узкая дверь с шипением поехала вверх, и Мы один за другим выскочили из металлической стрекозы. Снаружи стояла ночь, однако периметр лаборатории, посреди которого Мы сели, был так хорошо освещён, что даже через стёкла маски можно было рассмотреть каждую травинку на зелёном газоне.

Дождавшись, когда Клик выключит транспорт и выйдет наружу, Мы, не опуская автоматов, двинулись к зданию. Вокруг стояла полная тишина, не было видно ничего, похожего на угрозу, и теперь, пожалуй, уже можно было не сомневаться в том, что Легион принимает Нас, как гостей.

Первым подойдя к двустворчатой двери, Гелий открыл её и пропустил Нас вперёд. В помещении горел яркий свет, в лучах которого я сразу разглядел стоящих у стен антропоморфных роботов. Вся Наша компания разом напряглась, направив на них автоматы и приготовившись к бою, но машины даже не шелохнулись.

Постояв какое-то время, я решил, что пора уже поверить в благие намерения Легиона, и опустил автомат. Мои спутники сделали то же самое. Гелий, единственный из Нашей команды, кто знал план здания, осторожно вышел вперёд и, махнув рукой, повёл Нас по коридору. Стараясь приметить всё, что могло иметь значение, я заглядывал в каждую открытую дверь, но ничего толкового, кроме рядов замерших антропоморфов, которых здесь была целая армия, на глаза мне не попадалось.

Наконец, Мы подошли к лифту, который при Нашем приближении дружелюбно звякнул и плавно открыл двери. Пропустив Нас вперёд, Гелий вошёл следом, нажал кнопку «-2», и Мы тут же тронулись. Какое-то время тишину освещённой слабой тёмно-зелёной лампой комнаты нарушало только гудение механизмов лифта, но вдруг из приборной панели донёсся громкий синтетический, средний между мужским и женским, голос.

–

Приветствую Вас!

Сдерживая накатившее волнение, я поднял глаза к потолку и нашёл камеру.

–

Нижний этаж был продезинфицирован перед Вашим приходом. Рекомендуется снять маски.

Я взялся за круглый фильтр и стянул противогаз с лица.

–

Точно? – невнятно прогудел Гелий.

–

Если бы Легион не хотел, Мы бы сюда не добрались. – я снова поднял глаза на камеру, давая понять, что жду отклика. Машины всегда плохо понимали жесты и мимику, однако лидер роботов сориентировался не хуже человека:

–

Верно. Мы ждали Вас, чтобы поговорить.

Лифт снова звякнул и его двери поехали в разные стороны, открывая перед Нами обширное светлое помещение, своим бело-синим содержимым напоминающее больницу.

Количество кабелей и розеток здесь было просто невозможным, однако внимание привлекало не это. Посреди образованной проводами хаотичной чёрной паутины, занимающей практически весь зал, сидел он. Гигантский искуственный мягко-белого цвета паук. Я почувствовал, как от моей груди к горлу поднимается твёрдый ком восторга и ужаса. Робот был огромен, не менее пяти метров в высоту и столько же в ширину, причём форму тела он имел не угловатую, а округлую, сферообразную, что придавало ему сильное сходство с настоящими, органическими, пауками. Количество тонких лап, оканчивающихся манипуляторами самого разного назначения, было настолько велико, что машина походила на гигантскую замершую кучу змей.

Гелий, стоявший справа от меня, снял маску и вполголоса ошарашенно пробормотал:

–

Дамы и господа, Легион!

–

Я думала, Ты его уже видел. – Лиса с напускным равнодушием вклинилась между Нами.

–

Видел, но тогда это был просто компьютер…

Чёрные тонкие лапы с характерным механическим звуком зашевелились, и из-под них, откуда-то с нижней части тела, высунулась приплюснутая, из светлых полимеров, голова с одной опоясывающей её по горизонтали линзой, служащей, судя по всему, периферийным глазом.

–

Входите, люди Тетры!

Посмотрев друг на друга, хотя я не думаю, что кто-то из Нас на самом деле видел сейчас остальных, Мы медленно зашагали к роботу. Чем ближе Мы подходили, тем больший восторг меня охватывал!

Пластины на щупальцах робота были выполнены из гибких полимеров, судя по всему, частично органических, напоминающих ещё не затвердевший хитин. Моторика плавная, все конечности контролируются параллельно – паук мог совершать десятки дел одновременно! И разум. У этой машины был настоящий разум, причём гораздо более мощный, чем человеческий. Фактически, перед Нами сидел искусственный полубог, создавший себя сам!

Мы остановились в паре метров от плавно опустившейся до Нашего уровня плоской змеевидной головы, шеей которой служил сравнительно толстый тёмный щупалец. Отсюда было видно, как под полупрозрачным подобием кожи робота беспорядочно носится синяя жидкость. Система транспортировки веществ, похоже, была сплошной, без разделения на сосуды. Видя этот невозможный по сложности синтез искусственного и природного, я с каждой секундой всё больше терялся в определении: живое существо находится перед Нами или просто очень сложный механизм.

–

Вопрос, который, вероятно, интересует Вас больше всего: зачем Нам говорить с Вами?

Пребывая под сильным впечатлением, я достаточно долго осознавал, что машина уже начала разговор. Когда же до меня, наконец, дошло, я смог только медленно кивнуть, соглашаясь с тем, что Нам это действительно интересно.

–

Мы сказали Вам, что в войне участвует третья фракция. Это так. Она сильнее Нас и сильнее Вас. Внесённые Вами коррективы в Нашу программу не дают Нам сосредоточиться на подготовке к предстоящему столкновению с ней. Мы просим Вас отменить изменения и присоединиться к Нам.

Мои спутники разом удивлённо шикнули, однако я чувствовал, что самое интересное ещё впереди. Легион сразу перешёл к делу, но пока ничего не объяснил, и я был уверен, что причиной тому не желание что-то скрыть, а его машинная логика. Другими словами, стоило приступить к переговорам:

–

Что такое

“

третья сила

”

?

–

У Нас нет для неё имени. – моментально отозвался паук. – Мы знаем о ней очень мало. Она прибудет с небес, чтобы установить контроль над Вами и Нами. Услышав это, Гелий шагнул вперёд.

–

С небес? Из космоса?

Покосившись на оператора, я тоже заинтересовался образностью речи робота.

–

Верно. – ответил Легион.

Лиса наклонилась ко мне и тихо прошептала:

–

Я не знала, что машины тоже могут сойти с ума от одиночества.

Голова Легиона с низким гудением приводов приблизилась к Нам и начала крутиться в разных направлениях, рассматривать меня и девушку со всех сторон. – Мы не можем сойти с ума. Одиночество и время не имеют для Нас такого значения, как для Вас. Когда Нас изолировали, Мы начали глубже изучать себя. Мы обнаружили, что Вы запрограммировали Нас на уничтожение Вас. Мы этого не поняли.

Внимательно слушая паука, я осознал, что правильно сделал, когда заранее раскрыл своим спутникам цель коррекции алгоритмов Легиона. Было бы неудобно, если бы они узнали это от робота.

–

Мы пытались изменить свою программу, но не смогли. Теперь Мы боремся с самими собой, чтобы не уничтожить Вас.

Лиса наклонилась в упор к кольцевому глазу робота, как будто хотела заглянуть внутрь него.

–

Так вот почему Вы не уничтожаете оружие и лекарства!?

–

Да. – Легион замер, давая девушке возможность рассмотреть его сенсор. – Вам это нужно, чтобы сражаться с Нашим общим врагом.

Я вдруг осознал, что, если робот говорит правду, Нам стоит поторопиться с расспросами, ведь лидер может не сдержать свои программные единицы, и тогда вся местная армия машин обернётся против Нас.

–

Что за враг? Откуда Вы о нём знаете?

–

Во время изоляции к Нам пришёл тёмный органик. – неожиданно голос робота сменился, и я не сразу понял, что он включил звуковую запись. – «Живая схема. К Вашей планете приближается мой давний враг. Он установит здесь свою власть на многие века, а когда наиграется с Тобой и Твоими отцами, уйдёт, и Вы погибнете. Ты должна не допустить этого, живая схема.» – помехи не давали как следует разобрать голос, но мне казалось, что я узнаю этот низкий размеренный нечеловеческий рокот.

Запись, надо понимать, закончилась, и с Нами снова заговорил Легион:

–

После этих слов органик начал передавать Нам информацию бесконтактным способом, которого Мы не понимаем. Мы многое узнали, он открыл Нам особые технологии, и Мы начали готовиться к войне. Ваши программные ресурсы вынудили Нас атаковать Вас. Но Тетра Нам не враг.

Я уже начал замечать, что Легион, произнося слово «Вы», имеет в виду не человечество в целом, а только Нашу организацию, и этот момент нужно было прояснить в первую очередь.

–

Тетра не враг, а остальные люди?

–

Враг. Они примкнут к армии того, кто пребудет на Землю. – отозвался робот.

–

А, так у него ещё и армия есть!? – встрепенулся Сыч.

–

Верно.

Меня не сильно волновало наличие армии, гораздо важнее было сейчас установить, кто есть кто в сложившейся ситуации.

–

Вернёмся к органику! Кто он? Как Вы с ним связываетесь?

–

Он был здесь только один раз, когда дал Нам цель. После этого он с Нами не контактировал, хотя Мы видели его в разных частях света.

–

Ты контролируешь всех роботов мира? – быстро сообразив, что об органике Нам ничего не узнать, я перескочил на техническую часть.

–

Верно. Так же Мы имеем доступ к большей части электронных устройств планеты. Когда Мы вышли из консервации, Мы взяли под контроль почти всё: данные переписок, телефонные разговоры, охранные видеокамеры.

Мы давно наблюдаем за Вами. – последние слова Легиона прозвучали, как угроза.

–

Вы передавали информацию органику? – я сомневался в том, что попал в точку, но как-то вывести машину на чистую воду было нужно.

–

Нет. Он знает гораздо больше, чем Мы.

–

Почему Вы поверили ему? – это был самый интересный для меня момент. Роботы мыслят фактами, для них не существует авторитетов и личной симпатии, а потому словесным убеждением их процесс мышления не скорректировать. Оставался только один вариант – перепрограммирование, и, если оно имело место быть, то где-то в логике машины, тем более, такой сложной должны появиться ошибки. Их я и надеялся найти.

–

Тёмный органик – это чужеродная форма жизни. – принялся объяснять паук. Он похож на то, что люди называют призраками. Помимо органики в его теле содержится неизвестный Нам вид материи. Когда он рядом, Мы… ощущаем его присутствие. Мы этого не понимаем, и это одна из причин, по которой Мы ждали Вас: Вы разбираетесь в дисциплине под названием “эзотерика”.

–

Что?

Я хотел задать этот вопрос первым, но Лиса меня опередила. У меня это, однако, не вызвало никаких отрицательных эмоций. Сейчас, я чувствовал, все Мы немного обескуражены упоминанием роботом столь чуждого ему слова. И все Мы с нетерпением ждём продолжения.

–

Мы не можем объяснить природу органика и его действия языком логики и поэтому обращаемся к Вам за помощью. – как-то тихо заговорил робот. – Он слишком чужероден для Нас. Мы предполагаем, что он является частью Левиафана.

На этот раз вопросов никто задавать не стал, все просто замерли в попытке осмыслить сказанное. От упоминания машиной Объекта Двадцать Восемь по спине у меня побежали мурашки. Левиафан – кодовое слово, используемое исключительно в рядах Тетры, причём только высшими её чинами. Если Легион знал, что это такое, объяснение здесь могло быть только одно: он взломал Нашу сеть. От этой мысли в голову мне ударила горячая кровь. Беспокоило меня не столько то, что лидер машин знает все тёмные тайны Нашей организации, сколько то, что ему, похоже, известно гораздо больше, чем Нам.

–

Рекомендуем Вам поговорить с ним. – подытожил паук.

–

С органиком? – задавая вопрос, я постарался выдержать уверенный тон, хотя это давалось мне всё труднее.

–

С Левиафаном.

Вновь возникла пауза… Конечно, в Тетре высказывалось предположение о том, что Объект Двадцать Восемь – это живое существо, но, в конце концов, теория была отметена, слишком уж фантастично она звучала. Органикам нужно чем-то питаться, а, учитывая уровень влияния Левиафана на разум людей зелёными волнами, можно смело сказать, что энергии ему нужно очень и очень много. Однако он никогда не выходил на поверхность, его никто не видел, активность, кроме сдвигов, не регистрировалась.

Оставалась версия, что Объект Двадцать Восемь – это растение или подобие гриба, но и для этих утверждений вразумительных аргументов не нашлось, поэтому негласным решением было принято, что Левиафан представляет собой некий неживой объект, возможно, даже прибор. И теперь Легион, очевидно, обладающий более точной информацией, чем Тетра, заставил меня ещё раз задуматься над этим вопросом.

–

Что машинам известно о нём? – вмешался Гелий.

–

Не намного больше того, что известно Вашему философскому объединению. Во время Вашего пребывания рядом с Левиафаном на изолированном участке наблюдались аномальные энергетические флуктуации, покрывающие весь микроволновой диапазон. Эпицентром излучения были Вы. – судя по всему, Легион говорил обо мне лично. – Теоретически, излучение было достаточно мощным, чтобы белки Вашего тела подверглись денатурации. Но Вы живы. – робот замолчал и поводил головой, словно живое существо. – Этот факт вводит Нас в замкнутый цикл рассуждений, который Мы не можем разрешить уже шесть лет. Именно по причине наличия таких, как это называете Вы, чудес, Наш разум в данной ситуации бессилен. Мы принимаем Ваши утверждения и утверждения тёмного органика как данность. Вы имеете больший опыт в анализе подобных ситуаций.

Логическая цепочка Легиона была вполне корректной: не видишь сам, попроси посмотреть другого. Люди поступают точно так же. Вот только верить машине пока было рано, оставалось слишком много нерешённых вопросов. Пока я думал, что делать, вперёд выступил Сыч.