Левиафан

–

После Вашего исчезновения Мы использовали самую мощную аппаратуру, работающую прямо из космоса, чтобы сканировать весь закрытый район, указанный Вами, Мы отправляли в его окрестности десятки своих людей – там ничего нет. – торопливо выпалил Логист.

Я понял, что начинаю запутываться. Внимательно посмотрев на советника, я без слов понял его предложение. Как можно точнее вспоминая детали, я начал проецировать образы из памяти прямо в астральное пространство. В темноте перед Нами появилась чёрная машина с синей сиреной, металлические сетчатые ворота и несколько хорошо вооружённых охранников в государственной форме.

Я увидел себя протягивающим пластиковую карту Муховского одному из них.

Это был КПП – единственный вход на Объект Двадцать Восемь.

Логист, стоящий в паре метров справа от меня, подошёл ко мне и молча указал пальцем на белое металлическое полотно, прикрепленное к сетчатым воротам. На нём расплывались чёрные краски, которые, стоило мне начать вспоминать, что там было написано, зашевелились, приобретая форму букв. Ещё немного усилий, и надпись, за исключением некоторых участков, стала доступна для чтения:

«Внимание! … запрещён по причине опасности … грунта в полые подземные слои. Находиться … опасно и разрешено только в сопровождении одного из сотрудников государственной службы охраны или МЧС.»

– Возьмите хоть рацию! На всякий случай. – голос бойца из моего воспоминания прогремел по астралу, как ядерный взрыв.

Мои проекции воспоминаний тут же померкли, и далеко вверху послышались тихие стоны боли разбуженных мёртвых. Нет, нельзя вспоминать, какие звуки я тогда слышал – это слишком опасно в глубоких слоях астрала! Но память такая вещь, что её трудно разделить на части… Стекленеющими от страха глазами я посмотрел на замершего в напряжённой позе Логиста, который в ответ мне лишь кивнул, давая понять, что готов к продолжению.

Немного постояв в ожидании, пока утихнет эхо голосов мёртвых, я снова напряг память. Образы перед Нами задвигались, поплыли, чётко выглядели лишь те кусочки пространства, на которые я обратил тогда внимание. Я медленно шёл между пустыми недостроенными многоэтажками, внимательно осматривая здания на предмет наблюдателей или камер. Как ни странно, ни тех, ни других не было, видимо, этого места боялись больше, чем я мог себе представить.

Я старался как можно точнее вспомнить детали, ориентиры, но мысли начали разбегаться. Появилось ощущение, будто за мной внимательно наблюдают. Не глазами – это было само окружающее пространство, стены, асфальт, тени на нём и даже воздух. Я чувствовал, Объект Двадцать Восемь находится здесь! Самое худшее, что я начинал терять ощущение того, в каком именно «здесь» он пребывает: в ярких воспоминаниях из прошлой жизни или в густой темноте астральной пустоты, слабо освещаемой, словно голографическими, изображениями из моей памяти…

Я шёл вперёд, ориентируясь на энергетические флуктуации, становившиеся всё интенсивнее, и вдруг марево смутных воспоминаний передо мной резко приобрело чёткие черты, образующие широкую прямоугольную яму, выкопанную под тот самый фундамент. Земля по её краям заметно осыпалась, образовав собою удобный пологий спуск. Спуск к зловеще зияющей чёрной пропасти. Левиафан находился там, внизу, в этом не могло быть никаких сомнений. Из-под земли исходил такой поток энергии, что даже воздух вокруг становился жидким и тягучим. С каждым моим шагом вниз по мягкому рассыпчатому чернозёму он приобретал всё большую вязкость, перерастающую в отталкивающее давление.

Я остановился у самого края рваной формы обвала и заглянул в бездну. Под тусклыми лучами проникающего внутрь света, хоть и с трудом, но всё же можно было рассмотреть дно: оно находилось на глубине метров трёх-четырёх.

То есть байка о просадке грунта всё же имеет под собой некоторую реальную основу. Вот только пустоты здесь, посреди города, давно, но никаких обвалов никогда не случалось, и, более того, о полостях никому до Левиафана не было известно.

Неожиданно рация, выданная мне охранником на входе на Объект, щёлкнула.

– Дмитрий Владимирович, у Вас всё в порядке? – размазанный сильными помехами голос прогремел по астралу с такой страшной силой, что ни о каком продолжении проецирования воспоминаний речи быть уже не могло. Пространство из моей прошлой жизни начало быстро меркнуть, мягкая сухая земля затряслась и резко ушла у меня из-под ног. Я буквально провалился в пустоту.

Быстро оглядевшись, я увидел светящегося Логиста – он по-прежнему стоял рядом, и тут я понял, что моё падение имело место быть там, в воспоминаниях. Видимо, тогда я провалился под землю и, вполне вероятно, не имел возможности выбраться. Лезть туда за мной, судя по всему, никто не отважился, даже несмотря на то, что Муховский, по пропуску которого я проник на Объект Двадцать Восемь, был важной шишкой. А может, охранники передали начальству, что приехал высокопоставленный чиновник, этот факт проверили и, обнаружив, что я не тот, за кого себя выдаю, решили бросить меня!?

Все эти мысли, стрелой пролетевшие в моей голове, резко замерли. По пустоте астрала, многократно повторяясь, неслось «в порядке?». Я затаил дыхание, представляя, к чему Наша с Логистом неосторожная затея приведёт. Эхо, летевшее вверх, вдруг остановилось, словно птица, в полёте ударившаяся о стекло. В тот же миг со всех сторон раздались яростные нечленораздельные крики мёртвых. В их жуткой полифонии слышались голоса взрослых, детей, женщин и мужчин, стариков, всех возрастов и тембров.

Я бросил короткий взгляд на советника и, не дожидаясь его, рванул туда, откуда Мы пришли. К счастью, определить направление не составляло труда: нити, тянущиеся из Наших энергетических тел к телам физическим, были самым настоящим компасом в этой жидкой темноте тонкого мира.

Окружающее пространство стремительно меняло своё состояние, теряя былую духоту, становясь разреженным – Мы быстро поднимались в верхние слои. Я уже видел впереди две крупные белые сферы, представляющие собой выход для меня и Логиста. Мельком глянув назад, я нашёл глазами его, едва поспевающего за мной. Буквально в нескольких метрах позади советника скользило огромное облако, переливающееся значительно потускневшими, но, тем не менее, всеми цветами радуги. По нему плыли лица, руки, другие части тел. Этот клубок мёртвых душ издавал столько разных звуков, начиная от тихих стонов и заканчивая дикими воплями, что оставалось только гадать, сколько всего мёртвых Мы пробудили. Никто не знал, что им нужно, но, учитывая ярость, с которой они бросались на заблудших в астрале живых, ничего хорошего от них ждать не стоило. Я прибавил ходу и нацелился на ту из сфер, что была моей.

Нас разделял, по материальным меркам, всего десяток метров, как вдруг прямо из ниоткуда передо мной возникла, преграждая путь, ещё одна толпа мёртвых.

Мужчины, женщины, старые и совсем юные, оборванные и в дорогих костюмах, всех возможных оттенков и национальностей – кого только среди них не было. Цвета их тел и одежд были бледными, а у тех, кто находился в этом мире давно, и вовсе прозрачными.

Вложив все силы в движение, я пошёл прямо на них. Видя, что я не собираюсь останавливаться, мёртвые сомкнулись, подогнув колени и выставив руки вперёд, приготовились к жёсткому столкновению. Внутри меня всё до невозможного напряглось, я хотел опустить глаза, чтобы не видеть эту жуткую сине-коричневую свору, но мне нужно было выбрать наиболее слабую её часть, чтобы увеличить свои шансы на прорыв. Если шанс вообще имел место – я ведь никогда ещё не имел дела с мёртвыми! Но останавливаться – это точно не вариант, так что оставалось только идти прямо на них в надежде, что прорваться возможно.

Видя мою решительность, мёртвые разом раскрыли огромные нечеловеческие рты и завопили во все голоса так, что окружающая Нас темнота стала похожей на чёрную густую летящую навстречу пыль, сразу же заскрипевшую на зубах.

Сделав ещё несколько шагов, и прицелившись в двух едва видневшихся призраков старика и худощавого высокого франта в пиджаке, я выпрыгнул вперёд и, сжавшись в комок, врезался прямо в толпу. Удар был так силён, что в реальных условиях без тяжёлых травм точно не обошлось бы. Благо, в астрале не существовало ни переломов, ни физической боли.

От удара мёртвые, чьи тела были твёрдыми только в момент столкновения, разлетелись, словно бы состояли из жидкости. Почувствовав, что буквально весь забрызгался их серой холодной тяжёлой энергией, похожей на липкую ртуть, я приземлился на ноги и тут же выпрыгнул ещё раз, теперь уже головой вперёд в светящуюся сферу выхода.

Легион

Нервно дёрнувшись в кресле так, что оно даже скрипнуло, я задержал дыхание, стараясь как можно скорее успокоиться. Голова кружилась столь сильно, что кабинет советника просто разъезжался передо мной в разные стороны. Логист, сидевший напротив, широко раскрыл испуганные глаза и замер. Какое-то время Мы молча смотрели друг на друга, приводя мысли в порядок. Наконец, советник шевельнулся, вынул из кармана кремовый платок и трясущейся рукой вытер испарину с лица.

–

Та-ак! – убрав тряпицу, он открыл ящик своего стола и стереотипно достал из него бутылку, содержимое которой на вид сильно напоминало коньяк. – Вы тоже это почувствовали!? – с характерным звуком вырвав пробку, он потянулся за стаканом, стоящим на краю. – Нас словно кто-то увидел. – налив себе немного тёмного напитка, он вопросительно посмотрел на меня, но я лишь покачал головой, показывая, что мне нечего ответить на его комментарий. Он опрокинул стакан и, выразительно стукнув им по столу, медленно выдохнул носом, сдерживая жжение градусов. – Что скажете?

Я опустил глаза, давая понять, что думаю над ответом. Проекции – это, всё-таки, прошлое, нельзя с уверенностью сказать, что то, что Мы ощущали в них, не является просто моим воспоминанием. Левиафан был там, когда пришёл я, пришёл реально, но не факт, что он остался под землёй и, тем более, что Мы только что его коснулись. В любом случае, проверить это есть только один способ… Можно, конечно, устроить экспедицию на Объект, но идти туда малой группой опасно, а большой – слишком заметно.

–

Подождём с акцией! Сначала нужно решить проблему с роботами. – уверенно озвучил я своё окончательное решение. Логист мелко закивал.

–

Да-да, мозг летуна уже обрабатывается, и это приоритет. Артефакт всё равно не избавит Нас от машин, так что подождёт. Можем пройти в лабораторию прямо сейчас, если у Вас больше нет вопросов.

–

Вообще-то, есть.

–

Я Вас слушаю. – советник откинулся на спинку кресла.

–

Расскажите, что Вам известно обо мне. – окончательно успокоившись после погони с участием мёртвых, я тоже уселся поудобнее.

Логист сделал удивлённое выражение лица.

–

Лично, а не как о Высшем. – добавил я.

Упёршись широкой рукой в подбородок, мой собеседник склонил голову набок.

–

Я бы и рад, конечно, да только сам ничего толком о Вас не знаю. Всю свою личную информацию Вы всегда держали в строжайшем секрете, мне даже Ваше настоящее имя не известно! – в голосе советника промелькнула обида. – Оно-то понятно: Вы создатель и бессменный предводитель самой разыскиваемой террористической группировки во всём мире. Тетра и стала такой успешной только благодаря скрытности, в первую очередь, Вашей.

Вы всегда выдавали минимум информации и приучили к этому всех координаторов. Даже если агенты попадались, хотя мне такие случаи не известны, они при всём желании ничего не могли рассказать ни об организации, ни о её представителях лично. Так что, извините, но не только я, а и все представители Тетры вместе взятые не смогут поведать Вам, кто Вы на самом деле.

В ответ Логисту я разочарованно покачал головой, осознавая про себя, что ничего другого, по сути, и не ждал. Он сочувствующе опустил глаза.

–

Значит, не вся Ваша память восстановилась!?

–

Да-нет, вся, но она нечёткая. Я помню, по большей части, голые факты, будто я во всём этом не участвовал, а… где-то об этом прочитал. И я совсем не могу вспомнить что-либо о своих родственниках или друзьях. Логист вздохнул.

–

Учитывая количество известных мне операций и уровень Вашего участия в них, я сильно сомневаюсь в том, что они у Вас вообще были. Вам просто не хватило бы на них времени. Хотя, утверждать не стану, ибо, повторюсь, я ничего о Вас не знаю. он немного помолчал. – И, знаете, это полное отсутствие какой-либо информации о Вас, как о живом человеке, делает Вас не просто лидером, а самым настоящим символом. В Тетре Вас считают чуть ли не Богом, особенно, теперь, после Вашего удивительного возвращения. Каждый готов идти за Вами до конца. И против машин, и против людей.

Слова советника звучали утешающе: Тетра, определённо, была моей семьёй. Но в её рядах все ставили себя ниже меня, я ведь Высший. Они, скорее, шли за мной, чем со мной. А вот со мной никого не было. По крайней мере, мне такие на ум не приходили, что вызывало у меня глухое и далёкое, но чувство одиночества.

Тем не менее, на этот раз Логист действительно говорил то, что думал. С Нашего разговора в астрале в нём что-то переменилось, но я не мог понять, что именно. Стараясь не выдавать своих размышлений, я встал с кресла и уверенно объявил:

–

Тогда начнём с машин!

Глаза Логиста загорелись. Поднявшись следом за мной, он разгладил складки на пиджаке и, галантно выставив руку вперёд, проговорил:

–

После Вас!

Выйдя на улицу, я остановился, дожидаясь, пока советник выключит свет и закроет дверь. В нём однозначно что-то переменилось, его движения стали быстрее, лицо светлее, и я предполагал, что причиной тому известия о Левиафане. Артефакт влиял на разум людей, в Тетре об этом давно знали, поэтому всерьёз рассматривали возможность использовать его для глобального «перевоспитания» человечества. Логиста такой исход устраивал гораздо больше, чем уничтожение тем или иным способом большей части населения Земли. Возможно, именно появление спустя несколько лет человека, выдержавшего пребывание на Объекте Двадцать Восемь, воодушевляло его чересчур доброе сердце.

Пристроившись по правое плечо от меня, советник склонил голову набок и тихо деловито заговорил:

–

Есть у Нас один одарённый молодой человек, который смог из подручных средств собрать работоспособный нейронный интерфейс. Обычно Мы отказываемся от его услуг, всё-таки, подключение мозга человека к компьютерной системе – дело крайне мало изученное и потенциально опасное, но на этот раз он твёрдо настоял на том, чтобы соединиться с машиной. Похоже, хочет произвести на Вас впечатление. – Логист улыбнулся.

По-хорошему, я захотел посмотреть на этого умельца, как только Гелий о нём заикнулся. В одиночку собрать работающий НИ – это даже для разработчиков Рая невыполнимая задача. За несколько лет они целой командой профессионалов не смогли создать ни одного достойного экземпляра. По крайней мере, так было на момент моего исчезновения. А здесь один, как выразился мой собеседник, молодой человек. Я уже сильно впечатлён! Хотя нельзя было, конечно, не согласиться с советником – подключение мозга к компьютеру, тем более, обладающему собственным разумом, опасная идея. Если летун поймёт, что в его голове кто-то роется, он может попытаться передать оператору ответные сигналы повышенной мощности, которые человеческое нервное волокно выдержать не способно. Да и обратный контроль тоже вполне вероятен, ведь мысли робота и машины сливаются в одно целое. Человек может управлять машиной, а машина, если она достаточно далеко зашла в своём развитии, человеком.

Всё это наводило на меня тревогу, особенно усилившуюся, когда я увидел, к которому из домиков свернул мой спутник. Куча антенн на крыше, свалка железок у двери, пучки кабелей, небрежно свисающие из-под металлопластиковых панелей всё это характеризовало хозяина как несобранного энтузиаста, всегда готового на безрассудные поступки. Оно бы ничего, особенно, если эти качества сопровождаются талантом, да только в случае с машинами, думающими в несколько раз быстрее органических существ, этого может оказаться недостаточно. Оставалось верить в то, что этот �молодой человек� знает, что делает.

Мы остановились у самого входа в обитель юного изобретателя. Логист протянул было руку, чтобы постучать, однако дверь с низким шипением открылась сама, представив Нашему взору на удивление светлую мастерскую. В глаза мне сразу бросились висящие повсюду, даже на потолке, разноцветные провода. В некоторых местах куски белых пластиковых стенных панелей были просто выломаны, а через образовавшиеся отверстия протянуты толстые шины. Мониторы всех габаритов, с бегущими по ним кодами программ были в таком количестве, что я даже не стал пытаться их посчитать. Отвёртки, болты, шестигранники и прочие инструменты, коих здесь было не перечесть, буквально покрывали сплошным слоем все возможные поверхности. Обстановка сбивала с толку, и я поначалу даже забыл, зачем Мы сюда пришли. Но вот откуда-то из глубины помещения послышался тонкий голос:

–

Заходите! Я здесь.

Я пропустил своего спутника вперёд и, осторожно выбирая, куда ставить ноги, последовал за ним.

После некоторой паузы, в течении которой Мы с Логистом пытались сообразить, где же хозяин дома, из-за металлической стойки с полками, заставленными всевозможными электро-механическими изделиями, выскочил сам умелец. Первое, на что я обратил внимание, это преобладание в его существе чёрного цвета. Чёрный костюм члена Тетры дополнялся абсолютно чёрными чуть волнистыми волосами и такими же чёрными, как мне показалось, осторожно выделенными тенями, глазами. При этом лицо молодого гения было в нескольких местах заклеено белоснежным пластырем, сильно контрастирующим с общим колоритом его внешности. В руках он держал небольшую металлическую коробку, из которой торчали ржавые изогнутые пруты. Пытаясь предугадать их возможное назначение, я попутно рассмотрел на кистях умельца чёрные татуировки, представлявшие собой подобие узоров на микросхеме.

–

Здравствуйте! – молодой человек замер на месте, восхищённо глядя на меня. Теперь, проанализировав его полностью, я пришёл к выводу, что он не так несуразен, как я предполагал до входа в этот дом-мастерскую. Под юношеской, больше наигранной, неловкостью скрывалась сразу заметная уверенность в себе и недюжинное бесстрашие – в бою он, наверняка, хорош. Был с ходу виден и его живой ум, так что я заранее воспринял собранный им нейронный интерфейс со всей серьёзностью. Вот только в остальном юный инженер создавал впечатление повышено легкомысленного кадра.

–

Здравствуйте! – я постарался придать голосу дружелюбный тон, дабы не смущать нового знакомого, очевидно, меня боготворившего.

–

Вот, собственно, это и есть Наш мастер. – Логист потёр руки и укоризненно продолжил. – Только не пойму, что у него с лицом.

–

Да так, аппаратура немного перегрелась – ничего серьёзного, я уже всё починил. юноша говорил быстро, без каких-либо эмоций, не спуская при этом с меня своих чёрных глаз.

–

Ну-у!? Ты покажешь Высшему, что накопал? – интонации советника создавали ощущение, будто он обращается к ребёнку.

–

Ах, да! Секундочку! – молодой человек, наконец, отвёл от меня взгляд и, небрежно бросив коробку на пол, повернулся к Нам спиной и чуть ли не вприпрыжку побежал к дальней стенке.

Я выразительно посмотрел на Логиста, на что он с извиняющейся усмешкой лишь пожал плечами. Опустив руки в карманы штанов, я последовал за новым знакомым, который уже вовсю стучал по клавишам тоже чёрной клавиатуры, запуская своё творение. Услышав мои шаги, он, не оборачиваясь, затараторил:

–

Высший, прошу, не подходите ближе!

Я остановился.

–

Некоторые части моего нейроаппарата время от времени бывают взрывоопасными. Заменить их недолго, деталей валом, да и серьёзных травм они не нанесут, но всё же могут доставить массу отрицательных эмоций. Для Вашего удобства на стенке слева я повесил монитор, на который будут транслироваться все выбранные мною образы.

–

задвинув полку с клавиатурой под стол, он оттолкнулся ногами от пола и, проехав на стуле немного вправо, скрылся в огороженном металлическими заслонами и специально затенённом углу.

Понимая, что молодому эксперту нужно сосредоточиться, я тихо развернулся и двинулся к Логисту, уже занявшему место на маленьком металлическом стуле перед монитором. Аккуратно присев рядом с ним, я приготовился. На какое-то время в помещении воцарилась мёртвая тишина, перебиваемая лишь монотонным гудением вычислительных устройств. Осветительные приборы тускнели. В образовавшихся густых сумерках я едва различал очертания монитора.

Наконец, послышалось лёгкое шелестение разогревающейся плазмы, и по экрану забегали горизонтальные белые полосы.

–

Я подключился.

Синтетический расстроенный, как старый музыкальный инструмент, голос прозвучал так громко и неожиданно, что внутри меня всё сжалось от испуга. Тем временем нейрооператор продолжил:

–

Разум летуна оказался устроен намного проще, чем я думал. Мне удалось получить доступ к его протоколам связи, однако ничего полезного о командире я в них не нашёл. Для робота он является всего лишь сервером, информация о местонахождении и архитектуре которого вообще никак не фигурирует в процессе их общения. Короче говоря, база данных состоит из наборов цифр, указывающих адреса ближайших во время сеансов связи ретрансляторов, и кодов установки соединения.

Немного выровнявшийся синтетический голос произносил слова на порядок быстрее, чем человек, и я едва поспевал за ним. Видимо, не я один, потому что Логист, подгадав короткую паузу, громко попросил:

–

Клик, помедленнее!

Последовало секундное молчание, после которого голос из динамиков заговорил в нормальном для человеческого восприятия темпе:

–

Не добившись успеха прямым ходом, я решил проверить память летуна на предмет посещения тех или иных мест. Наш герой удостоил визитом два военных завода, где его усовершенствовали местные автоматизированные сборочные системы, поучаствовал в шести налётах на квадраты людей, побывал около лагеря Тетры под Тулой и намотал десятки километров при патрулировании случайных периметров, но всё это не так интересно, как следующее. Семнадцать дней назад он в одиночку без каких-либо задержек совершил облёт пяти удалённых друг от друга точек, координаты которых Вы сейчас видите на мониторе. – на экране появились пять пар цифр. – Чтобы Вам было понятнее, я определил ближайшие к этим точкам крупные города: Дублин, Нджамена, Ярославль, Порту, Волгоград. И-и вот что он там увидел… – на мониторе появились сразу пять параллельно воспроизводящихся видеозаписей высокого качества, показывающих, по сути, одно и то же: гигантскую парующую яму посреди пустыни, заснятую летуном с высоты метров в двадцать. Времени на раздумья нейрооператор Нам не дал, сразу принявшись объяснять, что к чему.

–

Я смог узнать, что летуна интересовала активность людей поблизости этих отверстий в земле. Точно сказать не могу, но, мне кажется, машины собираются возводить там какие-то постройки. Но подождите! – на последнем слове синтетический голос сильно съехал вниз, что, к моему недовольству, свидетельствовало о потере оператором контроля: разум летуна сопротивлялся человеку. – Подобная разведка, как мне удалось выяснить, проводилась и на других точках. – слова из динамиков снова зазвучали ровно. – Предполагаю, роботы осмотрели все пустоши, оставленные красными куполами. Что куда важнее, результаты проверки Наш летун не отправлял по обычным каналам связи машин. Наоборот, окончив осмотр, он изолировал все свои системы коммуникаций и доставил информацию в заранее установленный пункт назначения лично!

Оператор замолчал, давая Нам время на соображения, и подумать, действительно, было о чём. Персональная доставка означает, что робот нёс данные, которые нужно было во что бы то ни стало сохранить в тайне. Хотя меня несколько смущал тот факт, что у него вообще остались воспоминания об этом событии. По логике вещей, после успешной передачи информации любые намёки на её существование должны были подвергнуться безвозвратному стиранию из памяти летуна – так безопаснее.

Мои мысли прервал голос оператора:

–

Вот что особенно странно: машинам не нужны видео, чтобы понимать друг друга. Но Наш летун нёс именно видео, и это означает, что, скорее всего, информация об отверстиях в земле предназначалась не роботам.

Юный изобретатель озвучил здравую мысль, я тоже мельком успел об этом подумать. Наши враги способны передавать друг другу сами мысли – так сказать, физические данные им не требуются. Но кому они могли доставлять видео? Если бы у роботов были союзники, Мы уже что-нибудь бы о них знали. Как вариант, остаётся предводитель, который, по логике происходящего, не является машиной, но это ещё не факт…