Дуальность времени. Часть1. Фантомный Палач

«Почему?»

«У меня дома отключили всё – свет, воду, газ. Говорят, не платил, но это чепуха. Всё списывается автоматически. В понедельник обещали проверить. А пока я как бомж.»

«Вот до чего техника дошла. Умный дом, а проблема – человеческая.»

«Вот именно. Я поехал в мотель, но карты не сработали. Все мои друзья – с семьями. Не хотел сидеть в темноте без воды… и тут увидел тебя. Решил – может, повезёт».

Бенколин не любил гостей. Любил тишину, одиночество и порядок. Но было в голосе Гермеса что-то искреннее. Отчаяние, не игра.

«Я могу спать на полу. Или на диване. Я не доставлю хлопот»

После долгой паузы Бенколин вздохнул.

«Только до понедельника.»

Гермес просиял.

«Спасибо тебе. Правда. Я этого не забуду»

Глава 16. Ривера и Тристан

После двух часов изматывающего онлайн-собеседования, которое, благодаря разнице во времени, закончилось в три часа ночи, Гаспар Ривера щёлкнул мышкой и с усталым стоном выключил ноутбук. Он откинулся в кресле, зажал переносицу двумя пальцами и прикрыл глаза. В голове шумело, глаза горели от усталости. Галстук душил, и он с раздражением сорвал его, расстегнул верхние пуговицы рубашки, снял тяжёлые золотые запонки и закатал рукава.

Кабинет был погружён в полумрак. На улицах бушевал ветер, жалюзи дергались, будто кто-то снаружи пытался вломиться. Гаспар встал, прошёл к старому деревянному глобусу в углу – тайному мини-бару, – приподнял крышку и достал бутылку виски. Некоторое время он смотрел на неё, словно пытался заглянуть сквозь стекло в иное измерение, в другую жизнь. Затем сорвал крышку, сделал глоток. Жгло горло. Второй глоток – согрел грудь. С бутылкой в руке он опустился на трехместный кожаный диван и улёгся.

Доктор строго запретил ему пить, но сейчас Гаспару было всё равно. Виски убивало мысли лучше таблеток. Он закрыл глаза – и вскоре провалился в сон, неровный, вязкий. Его лоб покрылся потом, а брови сдвинулись в тревожной складке. И снова – как в детстве – он оказался лицом к лицу с человеком, направившим на него пистолет. Страшный человек. Никакой надежды. Никакого выхода.

Дверь лифта щёлкнула, и в коридоре послышались шаги. Тристан вошёл в кабинет.

Когда он узнал от своего информатора, что Палач преследуется копами в лесу и что у этой девушки есть чип, с помощью которого ее можно отследить, ему ничего не оставалось, как взять дело в свои руки. Времени было в обрез, и он не мог терять его, сообщая о случившемся Ривере. По счастливой случайности он в это время находился рядом с виллой, издалека следя за Бенколином. Он позвонил Палачу, чтобы предупредить его, и потребовал, чтобы тот немедленно убил девушку и скрылся. Со своей стороны, ему не оставалось ничего другого, как попытаться отвлечь Детектив-Лейтенанта в лесу, полном полицейских, дав убийце время скрыться.

Тристан понял, что его дротики с наркотиками могут привести копов прямо к нему. Но он не мог воспользоваться пистолетом. Он не хотел навлекать на себя других копов. Поэтому дротики были лучшим решением. Но погода мешала ему прицелиться. Кроме того, в результате его действий Гвендолин сфотографировала его, и теперь он не знал, удалось ли ей его разоблачить. Он успел забрать карту памяти, но у нее был возможность посмотреть на фотографию. Поэтому он не был уверен, что его опознали или нет.

Лампа над диваном всё ещё горела. Он подошёл ближе, присел на корточки рядом с Гаспаром, аккуратно вынул у него из руки бутылку и поставил на стол. Тот метался во сне.

Он провёл рукой по его влажным от пота волосам. Рядом с этим человеком исчезала усталость, замирали страхи.

«Папа… не надо… – простонал Гаспар. – Они… мои друзья…»

«Гаспар, – мягко окликнул Тристан. – Это сон. Проснись. Всё хорошо». – Он нежно коснулся его лица

Глаза Гаспара распахнулись. Он резко схватил Тристана за запястье. Мгновение – и узнал.

«Это я, всё в порядке… ты дома. – Голос Тристана дрожал. – Это был сон».

Гаспар тяжело сел, провёл рукой по лицу. Шея хрустнула от неудобного сна. Взгляд на часы: пять утра. Он обвёл Тристана цепким взглядом и нахмурился.

«Ты только что вернулся? – спросил, всматриваясь в его мокрую одежду. – Что с тобой? Ты весь… ты воняешь рыбой».

Тристан стоял на коленях, словно молился перед судьёй. Волосы прилипли ко лбу, одежда прилипла к телу. Он не смотрел на Риверу. Лицо его было как из воска.

«Работы было много, – выдавил он. – Мне сообщили, что какой-то катамаран прочесывает дно океана в нашем районе. Пришлось их остановить»

Ривера сощурился.

«Им что, жить надоело? Какой придурок отправится на поиски сокровищ в такую погоду?»

«Чокнутый на голову помощник Кастильо. Курт Альваро оказался излишне внимателен и сразу понял, что мы не полицейские. Мы чуть не опрокинулись. Мне пришлось объяснить, кто мы такие. Я передал ему, что вы хотите встретиться с Кастильо».

Ривера вздохнул, провёл рукой по лицу. Похмелье пульсировало в висках. Он уселся, свесив руки между колен.

«Ну и ладно. Всё равно собирались вести с ними дела, – сказал он, но тут же заметил: – Ты что-то недоговариваешь. Почему отводишь взгляд?»

Тристан молчал. Губы дрожали.

Ривера наклонился к нему и схватил его за подбородок, заставив поднять голову. Тот вздрогнул, но не сопротивлялся.

«Подними глаза, пока я не выколол их тебе», – прошептал Ривера, его голос был похож на холодную сталь.

«Лучше мне выколют глаза, чем видеть, как ты смотришь на меня с разочарованием», – Тристан говорил тихо, и голос его предательски дрогнул.

«Говори!» – рявкнул Ривера.

Тот поднял взгляд.

Серые, как пепел после пожара, глаза Риверы впились в него, и всё внутри сжалось. В этот момент Тристан захотелось испариться. Он любил Гаспара больше всего на свете. Он был готов отдать за него жизнь. Меньше всего в жизни он хотел разочаровать его. Беспомощность была невыносима. Он ненавидел это чувство, но выбора не было. Он заговорил. Всё – как было.

Когда он закончил, Ривера взревел. Его рука сомкнулась на горле Тристана – не до удушья, но достаточно, чтобы встряхнуть.

«Проклятье, Тристан! Как ты мог совершить такую глупость? Если тебя опознают – Бенколин поймёт, что Палач связан со мной!»

«У них нет улик», – прошептал Тристан.

«Улики?! Им достаточно догадки, и они вцепятся нам в глотку!»

«Прости…»

«Мне уже начинает казаться, что я излишне добр к тебе! Тот факт, что мы знаем друг друга с детства, не дает тебе никакого преимущества. Гарсия узнает твои дротики. А ты ещё использовал наркотик доктора Марио? Прекрасно! Ты только что вывел его на нас!»

«У нас не было времени. Я должен был отвлечь их. Он был окружён полицейскими. Я не мог позволить ему попасться. Он слишком важен… для тебя».

В этот миг Ривера понял: Тристан пытался спасти всё. А провал был на совести Палача, не его. Глупо было устраивать такой фокус под носом у копов только ради мести. Палач заигрывался, и это начинало пугать. Очень.

Сжав челюсти, Ривера оттолкнул Тристана, и тот отлетел спиной к полу. Тупой удар затылка отозвался глухо. Сам Ривера тяжело опустился на диван и закрыл глаза. Виски горело внутри. Голова раскалывалась.

«Ты в порядке?» – Тристан поднялся на колени, глядя на него с тревогой.

«В порядке».

«Доктор запретил тебе пить…»

«К чёрту доктора!» – рявкнул Ривера, и Тристан тут же поджал хвост, как побитая собака.

Ривера глубоко вздохнул, уставившись в никуда.

«Палач начинает меня подводить. Ошибка за ошибкой. А ведь он нужен мне живым… пока что. Но его срок – почти вышел».

Тристан подошёл ближе, медленно, словно боялся спугнуть зверя. Взял руку Риверы в свои ладони. Потом наклонился, прижав к ней лоб.

«Прости меня, Гаспар, – прошептал он. – Я сегодня облажался. Но я всё исправлю. Только не отворачивайся от меня… Это слишком тяжело».

Ривера долго молчал. Его пальцы нервно подёргивались. Он смотрел на этого мужчину, который молил о прощении с такой искренностью, что это ранило.

«Никто не незаменим, Тристан», – тихо сказал он.

Тристан закрыл глаза. Продолжал держать его руку – как нечто священное.

«Я поклялся быть рядом до последнего вздоха, – сказал он. Голос охрип. – Мне не нужно, чтобы ты напоминал мне, что я тебе не друг. Я и так знаю, кто я».

Ривера посмотрел на него. Что-то в его взгляде смягчилось. Он провёл ладонью по мокрым волосам Тристана – почти по-отечески.

«Возьми себя в руки. Нас ждёт буря. Мне нужен ты весь, без остатка. Иди, прими душ, отдохни. Утром Кастильо прилетит. Мы пойдём вместе».

Тристан поцеловал его руку, встал и поклонился, сдержанно, почтительно. Потом вышел, и за ним закрылась дверь.

Глава 17

Воскресенье 26 сентября

В полдень, Бенколин стоял под душем, чувствуя, как горячие струи стекали по шее и плечам. Ему только что позвонила Гвендолин:

«У нас есть нечто важное. Очень. Приезжай в лабораторию. Срочно».

Он вытерся наспех и вышел в гостиную, по дороге натянув рубашку. Дом был удивительно чист. Пахло поджаренным хлебом и кофе. Гермес, похоже, наводил порядок, и, как ни странно, это казалось… утешительным.

«Чёрт, – пробормотал Бенколин себе под нос, – может, позволить Гермесу пожить здесь – не такая уж плохая идея».

В прихожей Гермес, стоя у двери, вытирал мотоциклетный шлем краем футболки. Он выглядел так, будто только что вышел из голливудского боевика – небритый, сосредоточенный.

«Ты куда?» – спросил он

«В лабораторию. Майерс вызвала».

«Отлично. Я с тобой» – сказал он небрежно, не поднимая взгляда.

Бенколин молча кивнул. Они выехали через пятнадцать минут. Один поехал на машине, второй – на ревущем мотоцикле.

Лаборатория была погружена в притихшее напряжение. Все члены команды сидели вокруг овального стола из тёмного дерева, как присяжные в зале суда, ожидая, пока войдёт обвиняемый – или спаситель.

Жак появился первым. За ним – Гермес. Комната ожила.

«Я слышал, вас отстранили, мистер Бенколин, – первым заговорил Дэниел. Голос у него был искренне сочувствующий. – Мне жаль. Это ведь… ненадолго?»

Бенколин пожал плечами.

«Пока не знаю. Родители подростков с вечеринки подумывают подать в суд. Так что начальство решило меня от греха подальше… временно изолировать».

Логан лениво почесал затылок.

«Присутствие Шерлока я могу понять, – буркнул он. – Но с какой стати здесь Сержант Дракула из отдела по борьбе с наркотиками?»

Бенколин бросил на него ленивый, усталый взгляд.

«Гарсия живёт у меня. Приехал со мной».

Рут, не отрываясь от планшета, пробормотала:

«Два красавца под одной крышей… Хотела бы я быть там».

Гермес взглянул на неё спокойно, даже с лёгкой улыбкой.

«Это касается и меня, – сказал он. – Насколько я понял, Ривера связан с убийством Саманты».

Гвендолин прищурилась.

«А почему ты живёшь у Бенколина?»

Он чуть смутился, поправил воротник и с обаянием, ответил:

«У меня в доме отключили всё – газ, воду, свет. Технические проблемы. Бенколин приютил меня».

«До понедельника», – уточнил Бенколин с нажимом.

Гермес кивнул. В этот момент у Жака завибрировал телефон. Он мельком взглянул на экран – и глаза у него вспыхнули.

«Есть результаты. Это был не яд… – он поднял взгляд на всех. – Это наркотик. Тот самый, что нашли в крови Кэндис».

«Как я и думал!» – сказал Гермес, его лицо осветилось триумфом.

Гвендолин невольно коснулась лба – там всё ещё болела рана.

«Только что говорила с доктором Андерсоном. Тот же наркотик был в крови Саманты. Очень сильное вещество. Видимо, поэтому Палач так легко увёл её. Но когда понял, что за ним охотятся копы, он не стал рисковать – убил её на месте. Ножом».

Бенколин нахмурился:

«Наверное, тем же ножом, которым Кэндис убила собаку. Размер и форма раны совпадают».

«В прошлый раз вы не нашли нож в лесу, – сказала Гвендолин. – Значит, Палач подобрал его раньше»

Ирен, будто откуда-то издалека, прошептала:

«В памяти собаки мелькнул нож… позолоченный, с узорами… Там были буквы, кажется, R и B. Но чётко я не разглядела…»

«Но почему Саманта пошла с ним добровольно? – нахмурился Дэниел. – Он же не тащил её через лес на спине».

«Нет. Следы показывают, что они бежали рядом, – сказал Бенколин. – Он будто специально выбирает дождь, чтобы скрыть следы».

«Может, он подбирает жертв, глядя на прогноз», – пробормотала Гвендолин.

«Но всё равно не понимаю, – сказал Дэниел, потерев подбородок. – Даже под наркотиками… почему она убежала с ним?»

Гвендолин крутила в руках телефон, глядя в одну точку:

«Возможно, она уже была не в себе. Потеряла рассудок».

Логан лениво собирал свои непослушные волосы в хвост и, не глядя на собеседников, пробросил:

«А может, она уже знала его. Доверяла».

Он замолчал, ощутив на себе взгляды.

«Ну, это просто… догадка. Глупая».

Гвендолин вдруг замерла, как будто пазл в её голове сошёлся.

«Не такая уж и глупая. Убийцы часто знакомятся с жертвами заранее. Это даёт им контроль».

«Тогда мы должны выяснить, с кем она общалась в последние дни, – сказал Бенколин. – Молодец, Скотт. В кои-то веки ты принес пользу».

Логан расправил плечи, преисполненный гордости.

«Ну… наконец-то кто-то оценил мой гениальный ум».

«Не переусердствуй, – бросил Жак. – Даже сломанные часы дважды в день показывают верное время».

«Забавно слышать это от копа, который позволил убийце увести жертву прямо у себя под носом», – язвительно отозвался Логан.

«Логан!» – предупредительно сказала Гвендолин.

«Что? Я не прав? – настаивал Логан. – Эти сведения вообще-то должны быть конфиденциальными! А он… где это видано, чтобы детектив получал помощь от гражданских? С моей точки зрения, он выглядит жалко»

Гермес сдержанно нахмурился:

«Ты перегибаешь».

«Вы все играете в детективов. И если мы продолжим в том же духе, нас ждёт судьба Гвендолин».

«Я и сам теперь гражданский, – спокойно сказал Бенколин. – Мне нужно поймать убийцу. Любой ценой. И как бы жалко я ни выглядел мне не до гордости Скотт».

«Вижу! Ты даже не покраснел, – пробормотал Логан. – Это уже не хладнокровие, это наглость».

Гермес потёр подбородок:

«Может, к сути вернёмся? Этот наркотик распространяется, как огонь по сухому лесу. Если мы не найдём доктора Марио – будет поздно».

«Как насчёт Квентина?» – спросил Жак.

«Мы его пасём. Пока – тихо», – ответил Гермес, почесав щетину. Ирен невольно сжалась, услышав его имя, и это не ускользнуло от его внимания.

Рут отложила планшет:

«Хотите прослушку? У меня есть устройство. Работает отлично».

«Не прокатит, – вздохнул Гермес. – Он не носит одно и то же дважды. А вся инфа – на ноутбуке. Хранит его в „Аполлоне“, клубе, которым управляет».

«Ну, хоть что-то, – сказала Рут. – У меня есть браслет, может скопировать данные».

«Проблема в том, что в „Аполлоне“ глушат сигнал. Телефоны запрещены. Всё удаляется при выходе».

«Вот это да… – прошептала Рут. – Они сканируют всех. Гениально. Полная изоляция».

«А значит, – тихо сказал Бенколин, – внутри – что-то нелегальное. Наркотики, проституция, азартные игры… Кто знает?»

«Отец Квентина работает с Риверой, – сказала Гвендолин. – Потому он и чувствует себя неприкасаемым».

«Все дороги ведут к Ривере, – пробормотал Гермес. – А вы всё на меня кидаетесь».

«Ему и надо подсунуть устройство», – сказала Гвендолин.

«Ерунда! – резко бросил Логан, оттолкнувшись от стула и ударив ладонью по столешнице. – Ватсон, если тебе так нужен адреналин – прыгни с парашютом, чёрт возьми!»

«Логан! – предупредила Ирен, – да что с тобой?».

Он повернулся к ней, глаза полыхали.

«Это всё – дикая, безумная идея. Ривера – как предупреждение на бензопиле. Только взгляни на него: на лбу у него написано опасность: смерть или серьёзные повреждения при попытке приблизиться. Сначала вы связались с чертовым Палачом, а теперь – Ривера? Bы с ума сошли?»

«Ты всегда был таким трусом?» – тихо, но жёстко бросил Дэниел, прищурившись.

Логан резко повернулся к нему.

«А ты, значит, герой, да? Забыл, как я защищал тебя в университете, когда тебя травили, а ты не мог дать сдачи? Конечно, ты сейчас такой смелый. Потому что я всегда вытаскивал тебя из дерьма, когда ты влипал в него по уши!»

Щёки Дэниела налились кровью. Он встал, стул заскрипел о пол.

«Какого хрена?! Что с тобой, Логан? Объясни! В чём твоя проблема?!»

Вся комната словно втянула воздух. Николь, сидевшая между ними, быстро поднялась и схватила Дэниела за руку, сжала его пальцы, пытаясь остановить бурю.

Логан шагнул вперёд. Остальные поднялись вслед за ним – как будто вспыхнувшая искра вот-вот подожжёт всё помещение.

«Хочешь знать? Пожалуйста! – рявкнул он, лицом почти касаясь Дэниела. – Ты называешь нас командой, но все решения принимаешь один. Ты сам связался с этим психом – Палачом, ты отправил наших друзей в подсознание дохлой собаки, едва не сварив им мозги, ты использовал чип, который мы только что изобрели, – и даже не подумал нас предупредить. А теперь – Гаспар Ривера. Во что ты нас втягиваешь? Может, скажешь заранее, чтобы мы бронежилеты успели надеть?»

Натан положил руку на плечо Логану.

«Эй. Остынь, приятель!»

Дэниел выдохнул, проглотил гнев. Его голос был холодным, почти спокойным.

«Мы уже обсуждали историю с Палачом. А что до чипа – извини, не думал, что мне нужно у тебя спрашивать разрешение на использование моего изобретения. Прости, Логан. Но, честно говоря, ты – единственный, кто жалуется».

Глухое молчание. И тут раздался голос Бенколина – твёрдый, как кремень.

«Я думаю, Логан прав».

Все обернулись к нему.

«Дэниел, ты – блестящий ум. Настоящий мотор этой группы. Но, помогая мне, ты поставил себя и своих друзей под удар. Сейчас я ближе к Фантомному Палачу, чем когда-либо, и благодарен каждому из вас. Но… с этого момента наши пути расходятся».

«Нет, пожалуйста, детектив Бенколин…» – начала Гвендолин, вскинув голову, но тот мягким жестом остановил её.

«Мисс Майерс. Утром кто-то уже связался с Йеном. Заявил, что у него есть информация о Палаче. И, судя по деталям, он не врёт».

«Что? – Гвендолин выпрямилась, глаза расширились. – Это… это очень важно…»

«Да, – кивнул Бенколин. – Он хочет, чтобы мы гарантировали его безопасность. И если мы допустим хоть малейшую ошибку – Палач найдёт его и прикончит. Поэтому сегодня в 22:00 мы его забираем. Отвезём в укрытие, и только там он даст показания».

Он лгал. Намеренно. Проверял, кто из присутствующих – предатель. Если за ним проследят, он узнает, откуда утечка.

Дэниел прищурился.

«Рад слышать. Значит, мы вам больше не нужны, мистер Бенколин».

«Можно мне тоже увидеть его?» – робко спросила Гвендолин, зная, какой будет ответ.

«Мисс Майерс, это невозможно. Вы уже помогли мне больше, чем могли. Я не хочу снова подвергать вашу жизнь опасности».

Тут Рут, молчавшая всё это время, подняла глаза от планшета.

«Ирен… твой дедушка. Он наверху у дверей паба».

Все взгляды обернулись к ней. Ирен вскочила, выхватила планшет – на экране стоял худой старик в тени, в поношенном жилете.

«Что этот убийца делает здесь?!» – рявкнул Дэниел.

«Я не знаю, Дэн. Прости. Его деменция прогрессирует…»

«Но дорогу сюда он не забыл!» – зарычал тот.

«Я заберу его. Сейчас же», – сказала Ирен и выбежала из комнаты.

Бенколин медленно повернулся к Дэниелу. Его голос был тихим.

«Не хочу лезть в вашу личную жизнь… но почему вы назвали его убийцей?»

Дэниел смотрел на пол. Затем поднял глаза, полные тьмы.

«Потому что дед Ирен убил пятьдесят восемь человек».

«Дэниел! Это был несчастный случай! – голос Гвендолин разрезал тишину. – Это могло случиться с кем угодно. Его даже не было в лаборатории, когда разбилась капсула с вирусом!»

«Вот именно! – Дэниел резко повернулся к ней. Его зрачки были расширены, лицо горело. – Почему в тот день его там не было? Такой трудоголик! Такая целеустремлённость! И вдруг – пропал. Неужели только мне это кажется подозрительным? Почему никто, кроме меня, не задаётся этим вопросом?!»

Логан шагнул вперёд, стиснув челюсти. Его глаза метнули искру гнева. «Ты просто ищешь, на кого свалить вину за потерю матери, – процедил он. – Думаешь, профессор Кальдерон не винит себя? Ты видел, кем он стал? Человеком, которого сожрала собственная совесть. Он… он свихнулся, мать твою!»

«Интересно, почему?! – голос Дэниела стал высоким, почти визгливым. – Если он не виноват, откуда такая вина? Почему он так себя ведёт?!»

Гвендолин с трудом удерживалась, чтобы не повысить голос. Она подошла ближе, мягче:

«Потому что это была его сыворотка. Его лаборатория. Его жена и коллеги… Все погибли. И да, он несёт ответственность. Но он уже заплатил за это. Ты несправедлив, Дэниел»

Он отвернулся, но не успокоился. Его дыхание стало частым, кулаки дрожали.

«Нет! Он жив. А моя мама… она ушла. Ушла слишком рано. Не увидела, как я рос. Не обняла меня после выпускного… – Голос сорвался. – А он дожил. Видел сына своего внука. И за это я никогда его не прощу»

Гермес, стоявший у стены, шагнул вперёд. Голос его был хриплым, но твёрдым:

«Профессор, ты здравомыслящий человек. Сядьте. Поговорите. Спроси. Не дай гневу сжечь тебя»

Дэниел на секунду задумался. Его подбородок дрожал. Потом резко кивнул:

«Знаешь что… Ты прав, сержант!» – и, не сказав больше ни слова, развернулся и зашагал прочь.

Комната застыла. Напряжение сгустилось.

Гвендолин бросила на Гермеса гневный взгляд:

«Гарсия! Что ты наделал?!»

«Что? Я что-то не так сказал?» – удивился тот, оглядываясь, как будто надеясь, что кто-то объяснит, что именно пошло не так.

Гвендолин, скрепя сердце, последовала за Дэниелом.

«Будем молиться, чтобы он не схватил его за горло…» – пробормотала она.

Бенколин и Гермес молча пошли следом.

Когда Ирен открыла дверь, её сердце сжалось.

Перед ней стоял её дед – профессор Риккардо Кальдерон. Без пальто. В одних старых тапках, на ногах – красные следы от холода. В дрожащих руках – потёртый плюшевый мишка. Его глаза, блестящие, полные испуга, искали спасения.

«Дедушка! – воскликнула она и метнулась к нему. – Что ты тут делаешь? На тебе даже пальто нет! Ты же простудишься!»

Он крепче прижал мишку к груди, его пальцы побелели от напряжения.

«Я… я должен был тебя увидеть… – выдавил он, будто с трудом вспоминая слова. – Я видел его. По телевизору…»

Ирен с усилием втянула его во внутрь, запах холода и старости ворвался в бар. Она накинула своё пальто ему на плечи, словно укрывая ребёнка.

«Кого ты видел, дедушка?» – прошептала она, глядя в его испуганные глаза.

«Его… – голос у Риккардо дрогнул. – Он… не изменился. Совсем. Всё тот же…»

«Я не понимаю… Но тебе нельзя было приходить. Дэниел… он злой. Очень. Я вызову такси. Ты должен уйти…»

Раздались шаги. Тяжёлые, вымеренные.

«Профессор Кальдерон. Давно не виделись», – холодно произнёс Дэниел.

Ирен резко обернулась и встала между ними. В её глазах – паника.

«Дэн… он пришёл без пальто… Я не могла…»

«Давно меня не называли профессором…» – пробормотал Риккардо, озираясь, как зверёк, загнанный в клетку.

«И правильно. Ты не заслуживаешь этого звания, – шагнул вперёд Дэниел, голос стал острым, как нож. – Хочешь рассказать, что случилось в тот день? В лаборатории?»

«Лаборатория… вирус…» – пробормотал тот что-то невнятное и слезы навернулись. Он начал еще больше нервничать.

Ирен заслонила собой деда:

«Дэниел! Пожалуйста… не сейчас…»

Тут в коридоре появились Гвендолин, Гермес и Жак. Их взгляды застыли. Картина перед ними была странной, болезненной – словно взрослый ставит в угол и ругает непослушного ребенка. Риккардо рыдал в панике, сжав мишку до боли в пальцах. Ирен – между ними, как хрупкий щит.

Дэниел сделал шаг. Одним движением вырвал мишку из рук старика. Бросил его на пол. Сухой хлопок плюшевого тела эхом отозвался в стенах.

«Хватит этого спектакля! Перестань! Ты мне всё расскажешь!»

«Тодди…» – прошептал Риккардо, глядя на игрушку. Будто в ней было всё, что у него осталось.

«Говори!» – взревел Дэниел.

Гвендолин бросилась вперёд, схватила Дэниела за плечо.

«Прекрати! Посмотри, что ты сделал! Это же старик!»

«Не вмешивайся!» – рявкнул он и резко толкнул её. Она пошатнулась, и Жак едва успел её поймать.

«Дэниел, хватит!» – сказал Жак, его голос дрогнул от злости.

Гермес шагнул вперёд, заслоняя Гвендолин собой.

Риккардо начал говорить, сотрясаясь всем телом:

«Мне нужна ДНК… Она не совпадает… Где вторая сыворотка? Сабрина взяла её… Последняя стадия… Отец и сын… Одна ДНК… Но не совпадает! Не совпадает! Есть два Дэниела. Один убивает, другой оживляет…»