Диалектика мира

9.5. Прежде мир в душах

Всякое действие должно быть осмысленным, иначе получается хаос, подобный современному глобальному кризису. Вместе с тем всякая осмысленность должна быть направлена человечностью к миру, иначе снова получается аффектация субъективности и катастрофы бытия. Человечность подразумевает действие, то есть оживление мира. Так замыкается круг герменевтики.Одухотворенность мира – что может быть прекрасней? Мир должен входить в души и выходить добром в действиях человека. Этот принцип лежит в основе существования, извращение его находится в канонах конфликтов, кризисов и войн. Но с одной оговоркой – всякое действие направлено на мир, но с учетом ответной реакции сообщества, которая часто требует корректив, иногда даже противоречащей миру. Духовное связывается с реальностью миром лишь в случае адекватного ответа.

Духовность – необходимое качество материальности, без которого не существует процесс мира и созидания. В душе человек и общество черпает силы для противостояния житейским бедам, которые непрерывным потоком льются на их головы. С другой стороны, если душа поет, тогда она не видит всей этой грязи бытия, а мир тогда выглядит райским садом. Значит, душа должна быть уравновешена с материальным бытием, тем более что она составляет с ним диалектическую целостность. Диалектика мира не полагает оторванность духа от тела, а также не знает опережения или отставания от житейского прогресса. Иначе наступают антирефлексии и отчуждения.

Душа первой принимает сигналы мира, хотя бы в лице самоорганизации, обуславливающей человечность, качество которой во многом зависит от общественного ответа на нее. Само общество так же должно иметь свой дух, собственную самость, которая шлет личности привет мира и созидания. То есть такие ценности, которые дают миру и свободу, и счастье. Однако одной духовностью мир не возьмешь, всякий пацифизм должен быть основан на наличном мире, причем, в масштабах сообщества. Цивилизация достигала своих вершин свободы и творчества только в условиях мира. Но прежде сам мир должен быть в душах человеческих и общественных, а то и сообщественных, как это закономерно случается в делах вселенских.

Если считать основной проблемой философии проблему человека, то это утверждение ничего не проясняет, в сущности. Что это за проблема реально? Это проблема человечности и мира в душах людских, которая была во многие века и доныне выглядит в виде чрезвычайно завуалированного и уродливого создания. Человек это не только цельная загадка, но и цельная разгадка. Разгадка, как человека, так и всего сущего в том. что это целостности, то есть диалектические связки материального и духовного. И эти связки всегда действуют под видом человечности и духовности в качестве первичной субстанции, на базе которой развивается мир. Духовность это есть вера в мир, она не может быть вторичным созданием бытия.

Процесс мира первоначально воспринимает дух, субъективность с ее духовностью и человечностью как философская точка или процесс связи объективного и субъективного в процессе материализации или существования человеческого в его человечности. Природа как материальное явление не может быть самодостаточной и целостной без процесса развития. Поскольку покоится на процессе связи с ним, с «сверхприродным» – с идеальным, с духовным, с непрерывным. Не орудие, «продолжающее человеческую руку выделило человека из природы», а процесс его использования, развивающий человеческое осознание и его становление как личности.

"Прежде мир в душах, чем в теле" – таков лозунг диалектики мира. Однако он вовсе не означает соотнесение субъективного и объективного или его противоречия. Это целостная связь, которая существует в субъективностях, когда идеальный сигнал преобразуется в материальное действие. Таким образом этот лозунг выражает лишь стремление к миру, направленное должное равновесие субъективного и объективного. Правомерен вопрос: «Как соединяется природный человек с разумом и идеальными ценностями?» Только через эффектор человечности, связывая прошлое явление с настоящим процессом. Пока же ученые, как обычно, подменяют проблему человека какой-то другой проблемой, например: недостатками общества.

Однако недостатки общества сами зависят от человека. Так что проблема видится в их связке. Грубо говоря, человек это не преходящее явление природы, как это обычно считается, и не социальное порождение, а сознательно-процессное явление, которое происходит из духовности или человечности. Тогда не будет необходимости разделять свободу и необходимость, а динамизм человеческой природы предстанет не эволюцией, а равновесной связкой свободы и необходимости – то есть, все тем же миром в душах людских.

Человек от природы ни злой, ни добрый. Злым его может сделать общество (через самоотчуждение или антирефлексию). Но оно же делает его добрым – только совместно с ним самим. Противоречие: злой-добрый делаем мы сами. Его не может быть, оно теряет смысл, если мы не делим людей на волков и овец по Э. Фромму. Да, «первый акт неповиновения, в конечном счете, является первым шагом человека на пути свободы». Через неповиновение мы развиваемся, но оно само должно быть уже основано на смысле, который тождествен эффектору человечности. Что станет, если каждый человек будет только повиноваться?..

Процесс мира как побудитель разумных действий вызывает первичные ментальные глагольные модусы в субъективности, далее рефлексию, которая ведет к действиям в согласии с процессом мира. Почему человек по Э. Фромму «должен выбирать между добром и злом»? Он вовсе не выбирает, а связывает, развивает их в диалектической связке как целостность. Как целостность необходимо рассматривать и всю эту категорию. А значит – в процессе, с учетом эффектора человечности. Целостность всегда подразумевает связанность, а не соотнесение. Говорят, что «Бог никогда не вмешивается в это решение». Почему? Однако он постоянно вмешивается в выбор человека – путем действия объективных отборов развития, как движущей силы эффектора развития. Но объективное обязательно должно обрести субъективный характер, что и делает каждый человек в своей деятельности. И не беда, что делают это люди по разному. Если бы они делали все одинаково и без ошибок, то они веками не видали бы свободы. Эффектор человечности направляет каждого из нас. Но это не фатализм, поскольку идти каждому приходится самому Более того, это приглашение к сотворчеству с миром.

Людей объединяет и очеловечивает нравственность, совесть – как ответственность перед собой – их разъединяет. Но совесть подразумевает изначальную нравственность мира. Например, автор вспоминает от души. "Сегодня ходили в церковь, как раз попали под удары колокола. Я человек некрещеный, да и не верующий ни в черта. ни в дьявола. Но иногда бываю здесь перед иконами истории и человечности – помянуть ушедших и возздравить живущих. Где-то вдалеке идет война. Зачем? Людей в храме всегда много. Но многие же часто делают одну и ту же ошибку греховную: зажгут свечку, прилепят ее к канделябру и уходят. А ведь так важно подождать, смотря на огонь до его конца, чтобы вызвать уважение к нему, к себе и к другим людям. Ведь совесть человеку дана для того чтобы честь по отношению к другим. А в огне рождается снова и снова новый мир, вернее, процесс мира. Стоит лишь его хорошенько разглядеть. Свеча горит, скорбно попыхивая, огонь это вечное и человечное, так что будем жить…

Лозунг "Прежде мир в душах" подразумевает целостность мировосприятия и мироздания через человечность мира. Если тебя разочаровывает весь мир, значит, ты неадекватно разочаровался в себе. Это недиалектично, разочаровываться следует не в себе и не в процессе мира. У человека душа должна быть молодой и доброй до конца жизни. Может быть, в этом залог человечности и счастья самого сообщества. с которым человек в постоянной диалектической связи через мир.

Духовная сфера на деле оказывается вовсе не придатком сферы материальной. Однако даже небольшой дебаланс равновесия между ними приводит к большому ущербу в деле развития связки общество-личность. Сразу проявляются и становятся отчуждения и самоотчуждения. Как же самоорганизация и мир? Ведь она должна регулировать направленное развитие. Она сама регулируется объективными отборами. А всякий дебаланс направленного равновесия создается субъективно-случайно.

Недостаточная развитость ноосферы, ко всему прочему, обуславливает торможение развития капитального отбора, экономики в целом, а также товарно-денежных отношений. Стихия рынка бирж, истории и экономики непременно исходит от слабо развивающегося процесса грегарного отбора, что обуславливает торможение очеловечивания и ответа на вопрос, чем мерить человечность. Социальный вопрос сам по себе не решается. Процессу мира и созидания нужна целостность с душами человеческими.

Получается замкнутый круг герменевтики Х. Гадамера, когда одно обуславливает другое, но само зависит от этого другого. Но это есть диалектическая связь, это вполне естественные процессы связи. Однако направленность их развития существенно заторможена чрезмерно плохой связью прошлого – настоящего – будущего. Имеется в виду исторический процесс, который в результате развивается вяло, с существенными возвратами в прошлое. Самой ноосфере в таком соседстве приходится трудно. И начинать улучшение (помощь), думается, нужно с развития исторического процесса и его философского обоснования. Нужна новая, диалектическая парадигма развития мироздания и мышления, которая могла бы в числе прочего ответить на вопрос, чем мерить человечность, если не миром.

Мир в душах это побуждение к действию, оживление человека и самого мира в сосуществовании с человечностью бытия. В том случае, если человечность искажена, становятся худшие варианты бытия в виде кризисов и войн. Лучшие материальные достижения человека более зависят от его духовных качеств, а не технической подготовленности, от человечности, в конечном счете. Лучшие духовные достижения всегда связаны с общечеловеческим. Легче всего созерцать увлекательное, труднее осмыслить его. Самое трудное – совершить осмысленный поступок, может быть, исключающий простое созерцание. Но при этом нам постоянно напоминает история мира, что победа человека над злом всегда знаменуется не только его торжеством, но и чувством горечи – за то, что участвовал в неправедном деле борьбы. Борьба в принципе чужда человечности. Но история все замечает, оценивает и измеряет всякую человечность. Измеряет ее… миром.

Человечность и мир это синонимы существования. Духовность не может быть без мира и соответствующих действий, иначе она гибнет в идеалах невостребованного пацифизма. Это нужно учитывать при пропагандировании духовности и ее красоты во имя спасения мира. Человек частенько проходит мимо правды, даже не замечая ее. Это происходит не потому, что она имеет некий тайный лик – просто она ему в данный момент не нужна. Беда человека заключается в том, что он не знает и не может знать свои силу и возможности. Он сам непосредственно не может измерять свою человечность критериями мира. Зачастую он не знает свою сущность и ставит перед собой лишь мелочные цели.

Отделив свое от чужого, человек совершает первую несправедливость. Но иначе он не стал бы человеком. Хотя его самого и его человечность уже измерили без его ведома. Это кажется ему чудесами. Вера в чудеса приводит человека к их непостижимости. Неверие приводит к худшему – к осознанию своего бессилия. Может быть поэтому человек так часто смотрит на прекрасное с тоской, поскольку она очищает; но значительное прекрасное вызывает страх и даже слезы. Может быть при этом измеряется его человечность? Тогда измеряет ее сам мир.

Человечность в душах, эта связь эстетического и этического миром такова, что принижение первого ведет к потере человечности, принижение второго приводит к ренессансу чувств. Если бы человек знал, что нужно обществу в данный момент от него, он бы не страдал вопросами смысла жизни и мироздания. А так, потерю человечности его измеряет общество по дальнейшим его поступкам. Но вопросы ренессанса чувств стоят гораздо более ценного глубокого. Как говориться: «В друзьях находишь ты себя, зато друзья в тебе теряют, и этот парадокс всегда своей жестокостью страдает. Найдя себя, ты много обретаешь: весь мир у ног; но ты заведомо теряешь – что совершить бы смог». Уже в друзьях измеряется твоя человечность. Вот только сами друзья должны быть от мира сего.

Процесс мира диалектически связан с международным сообществом. Однако он приходит к человеку как единственному актору разумного действия. Хотя бы в виде внешней самоорганизации, чтобы войти в целостность с внутренней самоорганизацией, которая есть выражение души человека. Казалось бы, чего проще: жить всем миром и радоваться. Однако, тогда не было бы самости человека, а значит, сама человечность вышла бы из души и погибла в бытие как догоревшая свечка. Существует так называемый закон преобладающего развития духовного, связанный с неизбежной инерцией рефлексий при осмысливании того или иного поступка. Грегарный отбор мира действует через биосоциальный поток на бытие – как на общество, так и на личность. Разрыв с таким потоком дает подростку, казалось бы, желанную свободу творчества мира. Однако такая «свобода» не дает простора для духовного развития вообще, а преобладающего в частности.

Гуманизм не искушает имманентно, его нужно еще заслужить в людях, тогда он становится человечностью и искушает нас вечным. То есть, миром и созиданием. Более того, человечность требует действия и даже некоторой жертвенности как плату за пользование вечным настоящим. Это ответственность перед миром, которую он обретает одновременно с «приобретением» самой человечности. Еще в далеком уже прошлом Е. Баратынский разумно утверждал, что «того не приобресть, что сердцем не дано». Если под «сердцем» понимать человеческую самость, тогда проницательности поэта можно только позавидовать, ведь всякое неудобоваримое, навязанное, чуждое откидывается за ненадобностью, будь даже если это общечеловеческая ценность.

Подобное происходит довольно часто, ведь самость, как правило, ищет и находит свой собственный путь, выражение себя не в обществе, а в мире и созидании. Но если под «сердцем» понимать печаль одиночества, тогда становится неуютно. Ведь не должны мы даже в своих страданиях отрицать человечность мира. Наоборот, наверняка здесь поэт оказался неправым. Поскольку именно страдание в довольно широких пределах определяет, формирует и становит человечность как понимание и признание «своей» вечности. Однако субъективность не понимает вечного без его материализации, без действия, без одиночества.

Мессианские социетальные идеи обычно упираются в сложность личной реализации, поскольку ответ или оценку в таком случае получить трудно. В народе необычайно метко говорят истины, что за одного битого двух небитых дают. Тем более, если верить откровению А. Моруа: «Что мы понимаем в жизни? Почти ничего…» Конечно, писатель имел в виду смысловую гамму жизни, ее исчезающую и неуловимую бесконечность процесса мира и созидания. Однако мы знаем только лишь «голые» тенденции развития сущего, ее направленность на материализацию, очеловечивание и человечность. Хотя этого уже обычно бывает достаточно, чтобы биться с собой за себя. Одиночество должно облагораживать и очеловечивать как ничто или никто уже потому, что перед собой мы чисты и даже «голы» в собственном откровении. Мир заставляет нас чувствовать себя.

Человечность это не рабство воли, а свобода духа. В первом случае воля аффектирует, во втором – дух ищет человека. Известны объективные отборы как тенденции существования мира в направленном равновесии субъективного с объективным. Это продвижение вечного мира в настоящем к познанию самого себя. Тенденции развития не очеловечивают сами по себе, они лишь подталкивают нас к пониманию необходимости поиска как смысла жизни. Подталкивают, наконец, к осмыслению и озарению, когда мы остаемся наедине с самим собой. Мы никогда не бываем одиноки, с нами всегда мир, который смотрит с надеждой.

Духовность мира есть смысл существования, в нем рождается человечность, правящая цивилизацией в творческих слезах и улыбках, но не в конфликтах и кризисах. Духовная свобода – залог мира и согласия бытия. Тогда по отношению к самому себе можно представить следующую картину: голос ветра скоро грубеет и начинает поднимать пыль веков. Снежинки одиночества, колкие и холодные с живым шуршанием секут окно нашей душной комнаты и неприятным холодным гостем влетают в квартиру. Однако все это входит в душу и фильтруется. Остается осадок, который нужно выразить миром и согласием. Это трудно, но это необходимо, ради жизни на Земле. Тогда никакие ухищрения злыдней в лице глобалистов или трансгуманистов с их нечеловечностью отлетят от души как щепки, а сам мир восторжествует в разуме бытия.

9.6. Красота из человечности

Красота действительно исходит из человечности, все шедевры человеческой цивилизации красивы. Но они одновременно человечны и миролюбивы, будь то мифы Древней Греции, "Откровения Иоанна", ария Мефистофеля, картины Тулуз-Лотрека или "Щелкунчик" Гофмана. Красота эта далеко не только результат некоего конвента, а следствие необходимого принятия и усвоения общечеловеческих канонов мира в ходе социализации сообщества. Да, красота требует мира, но и сам мир в свою очередь требует красоты. Хотя сама по себе красота не может дать миру никаких гарантий качества – одна она не может спасти мир, как это утверждали великие мира сего. Для этого должна быть диалектическая целостность красоты и некрасоты, хотя бы в лице распознавания последней как некрасивости и непотребности. Однако красота исходит из человечности, хотя бы для того чтобы сообщество начало задумываться о мире – через его красоту…

Красота, например, математической теории, – то же ансамбль образов явленного. Но он не направлен на процессное, он только соотносит явленное. Значит, к нему нужно добавлять физический смысл. Тогда появится связь процессного и явленного. Можно утверждать, что математическая теория не может быть общечеловеческой ценностью, как и, например, экономика. Хотя она тоже воодушевляет творца. Значит, он создает свой процесс, который в идеале должен приводить к общечеловеческим ценностям мира. Эти индивидуальные процессы неизбежно объединяются в творческую направленность (процессное). Это уже общечеловеческие ценности. Несомненно, что чем меньше в ансамбле явленного случайных элементов, тем он красивее.

Красота из человечности возникает как пассионарное стремление к миру и согласию. Психология личности подтверждает данный парадокс и объясняет его необходимостью существования объективной самости. Вместе с этим, случайные элементы неизбежны, но это субъективный диссонанс. Поскольку личность не может знать процессного, он неизбежен. Но поиск приводит к нужной направленности. Это дает интерес творчества, что очень важно для человечности и мира. Известно, что существует классическая триада: истина – добро – красота. Все ее составляющие входят в общечеловеческие ценности мира. Более того, общечеловеческие ценности воспринимаются красотой, отдаются добром, создаются истиной.

Красота человечности требует мира, уже потому что она не может существовать без него, хотя бы в качестве ценностной категории. Говорят, "развитие это не война противоречий, а связь времен в умах"? Количество противоречий современности неизбежно связывается в качество информации, ее всеобщей диалектической связи в процессе мира через человечность. В конечном счете этот процесс консолидации выливается в человечность как главное качество мира, существующего в виде "Сущее существует лишь в целостности с процессом существования". Осмысление образа происходит не в масштабах единичного явленного, а в виде цепочки (ансамбля) явлений, которые развиваются в процессе мира. Осмысление такой цепочки происходит только в случае ее красоты. Красота – это предвосхищение интереса и выражение мира.

Вопрос. Как воспринимаются общечеловеческие ценности? Возьмем красоту. Она не равна общечеловеческим ценностям и не является их частью. Объективно это процесс связи личности с общечеловеческими ценностями. Поэтому может быть бесконечное количество проявлений и определений. То есть, если Вас заинтересовало то или иное явление, значит, оно красиво, и вы связались с ним как с общечеловеческой ценностью.

Но красота субъективна. Это ансамбль явлений – образов, выражающий гармонию процесса. Такое происходит даже в случае символизма, например, с математическими выкладками или с абстракцией. Тогда необходимо рассматривать красоту с двух сторон: как преподнесенную (процессную от мира) и как воспринимаемую (явленную от бытия).

Красота и человечность диалектически связаны с процессом мира и созидания. Можно считать большее: красота из человечности создает мир. Красота не равна процессу гармонии – категории прекрасного в эстетике. Все гармонии бытия исходят из процесса мира и целостности с ним. Поэтому секретов красоты может быть бесконечное множество. Реально красота это то, что волнует душу в данный момент. Она относительна, зависит от ощущений и обстановки, несамостоятельна. Она сама образуется и развивается личностью в процессе осмысления, – это его человечность в сумме красот мира.

Например. Вы видите красное яблоко. Сразу отмечаете его красоту и интерес к нему, – желание съесть. Но, взяв его в руки, замечаете сбоку гниль. Интерес и красота сразу пропадают. По прошествии некоторого времени яблоко снова попадает Вам на глаза. Вы осмысливаете: «Гниль вырезать, – будет хорошо?» Вырезаете гниль – приходит красота и интерес. Пробуете на вкус – жесткое и невкусное – красота и интерес снова пропадает. Таким образом, красота связывается с интересом как случайное внешнее и закономерное внутреннее. Кроме этого связывается духовность мира с материальным бытием…

Культура и искусство – это гармоники материализации процесса мира и созидания (красивое явленное) общечеловеческих ценностей. Они не приемлют вольный поэтический (даже внешне красивый) вымысел. Они, как и красота подчиняются законам эстетического воспитания, согласно которым случайное всегда наслаивается на закономерное. Подобно тому, как субъективное наслаивается на объективное. Поэтому любой вымысел (случайное, например, сказка) не вольный – он обязательно опирается на общечеловеческие ценности, на закономерности процесса мира.

Диалектика мира считает, что ценностная функция красоты несомненная, она играет важную роль в диалектизации человека и гуманизации общества. Проблему гуманизма можно решить лишь на основе соответствующего соотношения общечеловеческих ценностей представленных и воспринимаемых. Регулировать это соотношение ни общество, ни личности в отдельности не должны. Только совместная работа общества и личностей как процессного и явленного в диалектической связке может здесь привести к успеху. Иначе обеспечены субъективная политика с социальными перекосами или духовная нищета личностей. Процесс гуманизации – воспитания начинается уже с материализации общечеловеческих ценностей через связующее (процесс мира), – в чувственное восприятие. Здесь необходимо различать восприятие как активный процесс осознания и восприятие как созерцание. В последнем случае имеет место пассивность, – восприятие не рефлексируется (осмысливается) и за неимением интереса угасает. Представленная общечеловеческая ценность не усваивается…

Качество общечеловеческих ценностей испытано временем, они не могут стареть – только развиваться. Выходит, минимально необходимый уровень человечности становится выше? Да, это так, поскольку материальный прогресс ушел вперед и стал заметно превалировать над прогрессом духовным. Особенно за последнее столетие немира, революций и войн. А на месте невостребованных ценностей возникла целая масса новых, более низкопробных – лжеценностей с целой индустрией их воспроизводства. Они «заменили» истинные ценности? Если да, то такая замена неизбежно приводит к снижению качества осознания и поступков. Таково качество этих «ценностей»…

Человечность призвана производить красоту из мира. Тогда красота это выражение мира. У материального и духовного всегда есть точки соприкосновения (вернее: процесс связи, поляризация), благодаря чему происходит объективная направленность развития. Это универсальный механизм с участием философской точки. Человечность это направленное равновесие между обществом и личностями через общечеловеческие ценности мира. Время лечит, оно заставит цивилизацию встряхнуться. Не гибнуть же нам от собственной глупости… Наука как явление есть следствие общего уровня человечности, уровня гуманизации, а не наоборот, поскольку это лишь средство процесса мира и созидания, в том числе дальнейшей гуманизации. Это следствие необходимо связывать в процесс. Например, любое достижение науки нужно вводить в культуру как общечеловеческую ценность.

Угроза рационализма, приоритета материального интереса, надумана. Это значит, что равновесие материального и духовного нарушено. Здесь нужны не новые формы общечеловеческих ценностей со стороны общества, а побуждение творчества, развитие старых форм. Революция – всегда беда и некрасивость мира. Например, бум телекоммуникаций высветил духовную неготовность личности к нему – в виде созерцательности интернет-игр и отказа от чтения книг. Книги, сам их дух, даже запах коленкора и типографской краски уже гуманизирует личность…