S-T-I-K-S. Рихтовщик. Заветное желание

– Во даёт, стерва долбанутая! – восхищённо прохрипела справа шатающаяся от усталости Белка.

– Запрыгивай на меня! – зло приказал я.

– Ну не здесь же, Рихтовщик, – нашла в себе силы хохмить едва живая от усталости блондинка. – Однако ничему тебя жизнь не учит. И как был кобелиной бессовестным…

– Хорош трепаться! На спину лезь! И закрепись там как-нибудь, – приказал я, останавливаясь.

– Да как? Тут же эти двое! – простонала привалившаяся сзади ко мне без сил Белка.

– Уж постарайся как-нибудь, млять! И давай быстрее там задницей шевели! Слеза жизнью своей платит за эти секунды передышки!

– Рихтовщик, хорош нагнетать. Ну переродится зазноба твоя разок, эка невидаль.

– Лезь, млять! Не рассуждай!

– Да лезу я, лезу…

Примерно через пять секунд Белка надёжно зафиксировалась на спине, обхватив ногами бока и сцепив ступни в замок на животе, руки же, протиснув между телами крестников и шеей, зафиксировала на вороте моей майки.

Пока мы навьючивались, уводящая от отряда кошмар Слеза отбежала в сторону ещё примерно метров на триста, и в предрассветном сумраке крохотная фигурка уже практически скрылась из виду, заслонённая преследующим её по пятам многометровым чернильным облаком.

– Она пустая, Белка, – с тоской глядя вслед удирающей смертнице, вдруг разоткровенничался я. – У неё в запасе имеется единственная жизнь, которую она только что поставила на кон. А учитывая количество скопившихся в последнее время вокруг нас врагов, выживать в одиночку после перерождения Слезе придётся ой как непросто.

– Вот дерьмо! – откликнулась за спиной подруга. – Ну и с фига ли ты тогда её отпустил?

– Это было её решение. – Я двинулся, с каждым шагом набирая ход. – Которым она подарила нам шанс, – добавил уже на бегу.

– Шанс на что? – хмыкнула Белка. – Рихтовщик, ты чё, правда надеешься, что на своих двоих сможешь сбежать от этой клубящейся хрени?

– Я попытаюсь. А там уж как карта ляжет…

Глава 6,

в которой отчаяние сменяется радостью, а улыбка фортуны сопровождается хрустальным звоном рассыпающегося стекла

Когда уведённое Слезой чернильное облако растворилось в сумраке на пределе видимости, я пробормотал под нос фразу-активатор скрытой ступени Легче пуха:

– Крыло!

И на очередном скачке обременённое весом троих пассажиров тело ожидаемо испытало замечательное чувство невесомости от распахнувшихся за спиной призрачных крыльев.

Как выпущенный из пращи камень, мы взвились на двадцатиметровую высоту, откуда я снова смог увидеть вдали смутный силуэт стелящегося по следу беглянки чернильного облака. Чернота внизу обернулась многокилометровым озером бирюзовой подсветки, и я мысленно обозначил целью перелёта доходящую до горизонта грань «бирюзы» в противоположном от удаляющегося монстра направлении.

– Охренеть! – выдохнула за спиной Белка. – Не представляешь, как долго я по этому скучала!

В ушах засвистел ветер, перед глазами замелькали крупные цифры обратного отсчёта, и мы стрелой понеслись к далёкому ориентиру.

Этим манёвром я решал сразу две задачи. Во-первых, за считаные секунды увеличивал отрыв от преследователя на дополнительные полтора-два километра. Во-вторых, обрывал цепочку наших следов на черноте, в толстом слое графитовой пыли которой, как в снежном сугробе, надолго фиксировался каждый шаг.

Конечно, я не рассчитывал столь примитивным манёвром окончательно сбить с толку преследователя. Прекрасно понимая, что через какое-то время шустрый кошмар, рыская по округе, таки наткнётся на точку моего приземления и снова встанет на след отряда. Но пару-тройку часов очередной форы таким фокусом я точно отыгрывал для отряда у злодейки-фортуны. Что вскоре недвусмысленно подтвердила интуиция, прикрутившая после неуклюжего приземления обратно на черноту оглушительный набат смертельной опасности в голове до едва различимого зуда в области затылка.

Соскок с крыльев, как всегда, получился крайне неприятным, и мне пришлось пережить несколько весьма опасных секунд, когда едва не подкосившиеся после падения с трёхметровой высоты ноги отчаянными скачками по дикой синусоиде стали гасить начавшуюся неуправляемую болтанку. Дополнительный вес трёх пассажиров и по-прежнему задранные вверх для страховки крестников руки, разумеется, сильно мешали мне восстанавливать равновесие. Но читерская ловкость в итоге помогла-таки справиться с кризисной ситуацией.

– Может, мне слезть? – предложила Белка, когда чехарда с прыжками взад-вперёд на ровном месте закончилась и, вернув контроль над телом, я начал по новой разгоняться.

– Да сиди уже. Успеешь ещё, – проворчал я, на бегу подтягивая за ремни беспробудно храпящих парней и поудобнее устраивая на плечах их слегка сползшие во время недавней тряски тушки.

– Впечатляет, – фыркнула девушка.

– Что?

– Силища твоя теперешняя, Рихтовщик. Ты ж только что этих кабанов как манекены невесомые подтянул. Это ж сколько…

От трёпа разговорчивой подруги отвлёк замелькавший внизу на периферии зрения значок прилетевшего в отрядный чат сообщения.

Развернув послание, я прочёл: «Всё, я на пределе (Это конец ((Надеюсь, моя жертва не оказалась напрасной. Прощай ((((((((((»

Сердце сдавило от щемящего чувства утраты любимого человека. Боли стало так много, что не в силах удержать её внутри себя, я отчаянным криком выплеснул в окружающее пространство тоску по гибнущей прямо сейчас подруге:

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!..

– Ты чего? Что стряслось? – Запаниковавшая Белка так натянула ворот моей майки, что едва не придушила.

Физическая боль отрезвила меня.

– Хват… тит… задуш… шишь… – прохрипел я, невольно замедляя бег.

Ворот тут же перестал быть удавкой, и я смог отдышатся.

– Ну и?.. Чё это было? – продолжила Белка допрос, когда прерванный было её стараниями бег возобновился.

– Прощальное послание от Слезы, – зло бросил я в ответ. – Действие её абилок закончилось, и… Короче, сама всё понимаешь.

– Не вешай нос, Рихтовщик. Слеза бывалый игрок и сможет о себе позаботиться после перерождения. А когда мы закроем эпик, жирные плюшки за него достанутся и ей как члену отряда.

– Эк ты, подруга, размечталась, – хмыкнул я. – Мы ещё даже от кошмара этого чёртова за спиной не избавились. Лишь выиграли несколько часов форы. Но чую, очень скоро монстр снова нащупает наш след. И тогда мы все скопом отправимся на перерождение следом за Слезой.

– Оптимист, млять!

– Уж какой есть…

Дальше наш разговор не заладился, и следующие четверть часа я молча бежал в дымке предрассветного полумрака.

Наконец из-за горизонта вынырнул краешек солнца, и мрачная чёрная пустыня озарилась первыми жгучими лучами.

– Алё, сонное царство! Ну-ка подъём! – Замедлив бег, я подхватил крестников за ремни, приподнял обоих над плечами и стал трясти.

– Обожди, я сперва слезу! – возмутилась Белка, из-за устроенной мною тряски оказавшаяся вдруг под лавиной не сильных, но неприятных ударов расслабленных нижних конечностей соседей по её бокам и спине.

Я прекратил тряску и через секунду окончательно остановился.

Пока Белка сползала с моей спины, Жаба со Скунсом практически одновременно вышли из спячки и, самостоятельно задёргавшись в неудобном состоянии, подвешенные за ремни, наперебой запросили поставить их на землю. Что я, разумеется, тут же и сделал.

– Чё? Неужто оторвались? – спросил плюхнувшийся ногами в графитовую пыль Жаба.

– Временно, – буркнул я зло. И мой раздражённый вид напрочь отбил у крестника желание задавать уточняющие вопросы.

– А Слеза где? – первым удивился пропаже спутницы Скунс.

К горлу подкатил ком, и я едва сдержался, чтобы не отоварить плюхой ни в чём не повинного пердуна.

– Её с нами больше нет, – пришла мне на выручку Белка. – Она пожертвовала собой и задержала преследователя. И только благодаря ей все мы до сих пор живы.

– Твою ж мать!.. – заворчал Жаба, но я тут же его перебил, не позволив договорить:

– Оплакивать потерю будем потом. Если это «потом» вообще наступит, в чём я лично пока что не уверен. И чтоб повысить наши шансы, доставай-ка, Жаба, свой амулет, прямо сейчас активируй его, и все дружно начинаем искать портальный мираж.

Крестник кивнул и полез за пазуху…

Через два часа, чуть опередив мой прогноз, снова раздался тревожный набат в голове. Кошмар нашёл наш потерянный след и бросился вдогонку.

За эти два часа, увы, далеко отойти мы не успели. Тому имелся ряд причин. Во-первых, из-за поднявшегося над горизонтом солнца в чёрную пустыню стремительно вернулась удушливая дневная жара, бежать в которой на пределе сил, как раньше, чревато было потерей сознания от теплового удара. Во-вторых, активированный Жабой артефакт всё это время на всю катушку сканировал окружающую местность, пытаясь нащупать миражный портал. От членов отряда же требовалось при этом не зевать и беспрестанно смотреть по сторонам, чтобы в ключевой момент поймать взглядом откликнувшийся на зов артефакта мираж. Ведь его отклик на зов артефакта продлится не дольше секунды, после чего отслуживший своё хитрый механизм на груди Жабы по инструкции обязан был осыпаться грудой бесполезных осколков. И если в тот роковой миг мы не успеем вовремя приметить портал, поход по черноте пришлось бы сворачивать, возвращаться обратно в Крынку (в чём нам охотно поможет грёбаный кошмар) и оттуда начинать всё с самого начала. Учитывая вышесказанное, дабы не упустить момент обнаружения спасительного портала, мы разбили окружающее пространство на четыре сектора, и каждый член отряда получил для наблюдения свой персональный участок. Отслеживать же изменения даже в ограниченном секторе на бегу чревато было потерей концентрации, неминуемой из-за всё того же быстрого утомления на жарком солнце, и, как следствие, пропуском в нужный момент заветного миража.

Шагом же за два часа мы продвинулись по пустыне от силы на десяток километров, что для шустрого кошмара было сущим пустяком. И от появления на горизонте зловещего чернильного облака теперь нас отделяли считаные минуты.

Беспрерывный двухчасовой осмотр местности, как несложно догадаться, членам отряда принёс лишь резь в слезящихся от усталости глазах. Ни один грёбаный мираж так и не откликнулся на зов нашего артефакта.

Я не стал сеять панику среди друзей своим интуитивным предчувствием приближения непобедимого монстра. И все продолжали таращиться в окружающую черноту с упорством обречённых на заклание камикадзе. Лишь я один знал, что кошмар снова стрелой несётся по нашему следу, пожирая разделяющие нас пока что километры, как обжора бублики. И в душе моей помимо воли буйным цветом разрасталась безнадёга. Неужели жертва Слезы оказалась напрасной? Все усилия тщетны? И…

– Вижу! – звенящий от восторга голос Белки мигом возродил почти похоронную надежду на спасение из адского цейтнота.

Все тут же развернули головы на зов девушки и, следуя указанию её пальца, увидели на расстоянии примерно в две сотни метров полупрозрачную серебристую арку с искрящейся на солнце пеленой портала внутри.

Хрустальный звон лопнувшего на груди Жабы артефакта подтвердил, что это он и есть. Исполнив своё предназначение, хитрый механизм, как положено, лопнул, осыпавшись грудой осколков.

Через секунду мы все четверо, не сговариваясь, со всех ног рванули к открывшемуся наконец миражному порталу.

Ещё примерно через три минуты на место бывшего портала, беззвучно схлопнувшегося за спиной последнего отрядного игрока, прибыло чернильное облако. Скрывающееся внутри него за пеленой маскировки чудовище издало обиженный стон, интуитивно осознав, что поиск вновь потерянного следа на сей раз грозил затянуться на многие дни.

Интерлюдия 3

Для поставленной руководством цели было решено задействовать семь дронов, летящих разными маршрутами на значительном удалении друг от друга.

Большее число компактных беспилотников грозило привлечь к себе внимание аборигенов из всех ближайших к цели становищ. Обитающие там племена серых тварей славились на весь Континент своими мастерами-лучниками, и пробиться сквозь устроенный последними в случае обнаружения вертушек ливень стрел у скопления дронов не имелось ни единого шанса. Пробиваться же с боем под прикрытием дальнобойной артиллерии было и вовсе глупо, поскольку уникальные абилки серых позволяли им оставаться невредимыми под градом пуль и осколков.

Использование же меньшего числа дронов опять же грозило провалом операции по причине крайне высокой вероятности незапланированных форс-мажоров в богатых на сюрпризы серых землях. Плюс на финальной стадии операции винтокрылым лазутчикам ботов надлежало спуститься в подземный провал и пролететь два километра до цели по лабиринту подземелий, кишащих слепунами. В одиночку такой подвиг дрону совершить было нереально. По расчётам аналитиков для этого финального прорыва в подземелье необходимо направить отряд минимум в три дрона. И с учётом того, что три-четыре дрона с большой вероятностью отсеются на подлёте к провалу, семи беспилотников на старте, ведомых с базы асами-операторами, как раз должно было хватить.

Старший лейтенант Блезг Сыыг буквально утопал в ручьях своего пота. Мерзкая солёная гадость заливала глаза, из-за чего периодически чуть рябила картинка на встроенных в линзы кристаллах-мониторах.

В капсуле контроля старлей находился уже немыслимые четыре с половиной часа, побив сегодня собственный личный рекорд аж на два часа. Не рассчитанная на столь длительную беспрерывную эксплуатацию техника начала чудить, и несмотря на по-прежнему активно работающую вентиляцию, рабочее место оператора превратилось в адское пекло. Форменная майка и шорты Блезга давно промокли до нитки. Противно скапливающийся на носу и подбородке пот капал куда-то в область живота, а из увитых проводами силиконовых перчаток виртуального контроля ручьями стекал до локтей, откуда тоже срывался куда-то вниз. В кожаном кресле под задницей старлея скопилась уже настоящая лужа, и наверняка не меньше натекло на пластиковый пол капсулы. Но узнать про это оператор не мог, вынужденный беспрерывно контролировать свой дрон, штурмующий далёкие просторы соседнего региона.

Блезг мучился от жажды, но воды в капсуле не было, да и отвлекаться на глоток во время слияния с дроном оператору было строжайше запрещено по инструкции. Приходилось терпеть. От неизбежных при обезвоживании организма судорог спасали стимуляторы, введённые старлею в санчасти перед долгим ответственным заданием.

Удушливая жара в капсуле и жажда были неизбежной платой за виртуозное управление дроном, добиться которого можно было лишь путём абсолютного слияния сознания оператора с ведомым летательным аппаратом.

На кристаллы-мониторы в глазных линзах одновременно поступали картинки с десятка камер дрона, фиксирующих окружающее пространство под разными углами со всех возможных сторон. На мини-динамики в ушных раковинах бота транслировался звук с десятка микрофонов, улавливающих сквозь шум родных винтов близкие и дальние вибрации посторонних объектов. Одновременно с поступающей визуальной и звуковой информацией погружённые в сенсорный силикон перчаток виртуального управления пальцы оператора осуществляли контроль винтов дрона (центрального и четырёх боковых) и при необходимости стрельбу из пулемёта, закреплённого на подвижной турели в его подбрюшье. Контроль винтов был завязан на пальцы правой руки оператора, стрельба из пулемёта, соответственно, на левой.

Налаживая контакт с дроном, прежде чем вести подопечного в полёт, оператор в капсуле контроля погружался в некое подобие транса, словно перетекая частью сознания в бездушный винтокрыл. И только в таком состоянии он мог филигранно управлять своим дроном. Любое постороннее движение, даже глоток воды, грозило разрушить удерживающую состояние транса предельную концентрацию. Поэтому каждый боевой вылет дрона с базы невольно становился серьёзным испытанием на выносливость для его оператора. Из-за такой специфики управления манёвренными беспилотниками боевые рейды дронов обычно ограничивались интервалом в два часа. И сегодняшний чрезмерно затянувшийся рейд стал тяжким испытанием даже для опытного старлея.

Одно лишь радовало смертельно уставшего бота – этот рейд был полётом в один конец, и возвращать обратно на базу вертушку ему точно не придётся.

Первый час полёта в лунной ночи над еловыми макушками безопасных лесных кластеров до Челюсти мертвеца – горной гряды, являющейся западной границей Пятнадцатого Юго-Восточного региона – прошёл ожидаемо спокойно.

Следующие полтора часа пришлось потратить сперва на утомительно долгий набор высоты для перелёта над трёхкилометровыми, практически отвесными скалами Челюсти мертвеца, потом, соответственно, на не менее нудный спуск с заоблачной высоты обратно до рабочей полусотни метров над уровнем земли.

На вершине горной гряды у Блезга приключилось первое боестолкновение. Ему пришлось очередями шугануть с полдюжины горгулий – тварей Стикса, мутировавших под воздействием паразита из каких-то крупных птиц семейства ястребиных, ороговевшие перья которых превратили пернатых в жутких мифических страшилищ. К счастью для старлея, одинокий дрон привлёк внимание лишь низкоуровневых тварей, костяная защита которых не приобрела ещё достаточной плотности для отражения пулемётной очереди дрона. Увязавшихся за винтокрылом преследователей удалось благополучно сбить. Причём добрую половину, судя по прилетевшему позже Блезгу победному уведомлению, со смертельными ранами.

После спуска началась изнурительная гонка над отливающей в лунном свете голубоватым сиянием серой землёй. Деревьев, за ветками которых в случае опасности легко можно было спрятать от сторонних глаз дрон, здесь не было от слова совсем. А низкорослые коряги, торчащие на островках с редкой травой, не смогли бы скрыть даже воробья, не говоря уж о его почти метровом летательном аппарате.

Блезгу пришлось вести дрон в открытую, в лунном свете являя собой для местных снайперов просто идеальную мишень. Организовавшее ночной рейд командование исходило из того, что ночью практически все аборигены будут дрыхнуть в своих стойбищах и реальную опасность для дронов могут представлять лишь лучники-стражники, стерегущие по ночам покой своих родичей. Соответственно, чтобы не угодить под их стрелы, нужно было не напороться на стойбище серых. Вот только карта приграничной местности соседнего региона у ботов имелась лишь полугодичной давности, а здешние кочевники были любителями перемещать свои стойбища с места на место.

Обозначенных на карте прежних стоянок серых в нынешних реалиях ожидаемо не оказалось, и выбравший отчаянный маршрут пролёта над старыми стойбищами аборигенов старлей не прогадал. Двухчасовой перелёт от горной цепи к земному провалу обошёлся без единой стрелы, пущенной снизу по его дрону. Остальным же операторам их сводного отряда повезло куда меньше.

Выведенные на периферию зрения аватарки боевых товарищей в виде крошечных изображений шестёрки дружественных дронов за время двухчасового перелёта над приграничной серой землёй периодически начинали тревожно мелькать и наливаться опасной краснотой. Это означало, что дроны-союзники попадались-таки на глаза страже стойбищ и подвергались обстрелу.

Три аватарки в итоге посерели, обозначив ликвидацию лучниками трёх летательных аппаратов. И к месту общего слёта над ямой подземного провала прибыло лишь четыре из стартовавших с базы семи дронов.

Блезг привёл свой дрон в нужный квадрат самым первым и, заняв у земли оборонительную позицию, ещё добрых десять минут потом дожидался подлёта остальных везунчиков. В итоге выяснилось, что совершенно невредимым остался лишь дрон старлея. Остальные три имели нанесённый стрелами противника ущерб различной степени тяжести.

У пострадавшего больше всех остальных дрона, прибывшего к месту общего сбора самым последним, пластиковый корпус превратился в натуральный дуршлаг. Помимо доброй дюжины сквозных пробоин, из него в разные стороны торчали три стрелы и был сорван один из четырёх боковых винтов. Из-за никудышной аэродинамики и очевидных проблем в ходовой части летательный аппарат серьёзно лихорадило, и его оператору приходилось прилагать просто титанические усилия, чтобы элементарно удержать дрон в воздухе. У остальных двух имелись только сквозные пробоины в корпусе и по одной застрявшей стреле, из-за чего они, разумеется, тоже изрядно проигрывали дрону Блезга в скорости, но хотя бы по-прежнему уверенно держались в воздухе и сохранили вполне приемлемую боеспособность.

Операторы собравшейся четвёрки дронов по-деловому быстро провели короткое совещание в отрядном чате, где утвердили план подземного прорыва к цели. На дрон Блезга, как самый исправный и боеспособный летальный аппарат, товарищи возложили главную миссию рейда – прорыв к тайнику в подземелье и активацию замаскированной пусковой кнопки. Сами же они добровольно обрекли себя на роль смертников, которые будут стараться сколько получится выманивать на себя подземных тварей и выводить тем самым из-под удара последних дрон Блезга – единственную надежду успешного завершения грандиозного рейда.

Пострадавший сильнее всех неуклюжий дрон-решето, как условились, ухнул в подземный провал самым последним, подался в сторону от остальных рванувших в глубь пещеры винтокрылов и тут же затеял яростную пальбу, поливая из пулемёта без разбора всё подряд на стенах и сводах пещеры. Это было необходимо отряду, чтобы сбежавшиеся на грохот стрельбы окрестные слепуны пропустили мимо своих нацеленных на источник грохота локаторов шумы винтов первой тройки дронов и позволили тем втихушку, не привлекая к себе внимания, проскочить первую пещеру из трёх находящихся на карте маршрута до цели.

Всё прошло, как и было задумано. Тройка дронов беспрепятственно долетела до нужного коридора и, скрывшись в нём, понеслась к следующей пещере.

Через какое-то время шумный смертник в оставшийся за спиной пещере ожидаемо затих, рассыпавшись на оплавленные куски пластика под градом кислотных нитей сбежавшихся подземных тварей. Риск напороться на встречного слепуна в подземном переходе был невелик, но имелась вероятность угодить в ловушку из кислотных нитей. Поэтому узкий коридор дроны штурмовали на трёхметровой дистанции друг от друга – сперва два покоцанных «охранника», которыми было не жаль пожертвовать, и замыкающим – дрон Блезга.

Им повезло, коридор оказался без сюрпризов. После вылета во вторую пещеру один из «охранников» вышел из строя и, отлетев в сторону, тоже открыл беспорядочную пальбу по стенам и своду пещеры, отвлекая устроенной канонадой внимание тварей от шума винтов рванувших дальше в глубь пещеры летательных аппаратов.

Когда слепуны подавили второй источник оглушительного грохота, два незамеченных дрона уже мчались по очередному длинному переходному коридору.

Увы, здесь им не повезло. Поперёк движения оказалась натянута кислотная сетка, в которой сгинул, рассыпавшись на дымящиеся куски, последний охранник Блезга. Это случилось примерно за полсотни метров до выхода в последнюю третью пещеру. Своей героической гибелью дрон-камикадзе разрядил ловушку, и оставшемуся в гордом одиночестве старлею оставалось лишь рвануть к выходу на максимальных оборотах и молить Стикс успеть сбежать из узкой земляной кишки раньше, чем сюда сбегутся твари, привлечённые грохотом падения первого дрона и сигналом сработавшей ловушки.

Блезг почти успел. Уже в считаных метрах до выхода ему всё же пришлось открыть огонь по преградившей выход массивной туше. Пулемётная очередь стала сюрпризом для твари. Слепун не успел закрыться костяной бронёй, и расстрелянного врага вынесло наружу.

Старлей, хоть и с боем, но всё-таки вырвался на простор третьей пещеры. Цель была уже рядом – вмурованная в стену, она висела на трёхметровой высоте в дальнем её конце.

Огрызаясь короткими очередями по рванувшим наперерез по потолку и полу разноуровневым слепунам, дрон запетлял из стороны в сторону, уходя от изрыгаемых скопившимися над выходом тварями кислотных нитей.

Полностью от частого града подарочков уйти не удалось, в корпусе образовалось несколько дымящихся пробоин. Засбоил задетый кислотой центральный винт.

Но он успел-таки прорваться в глубь пещеры, не развалившись тут же под градом кислотных снарядов. И основной их вал теперь уже остался благополучно позади.

Из-за случившихся серьёзных повреждений летательный аппарат залихорадило. И чтобы удержать в воздухе дрон, давно немеющие от чудовищной усталости пальцы правой руки пришлось напрягать вдвое сильнее. Старлей справился и с этой напастью. Выровняв ход, он понёсся к цели.

Десятки, а то и сотни тварей подземелья рванули за ним в погоню. От урчащей лавины за спиной удалось оторваться всего на десять метров, и как он теперь ни старался, повреждённый винт и дымящиеся, на ходу расползающиеся пробоины в корпусе делали управление дроном с каждой секундой всё труднее и труднее. Отрыв от преследователей не только никак не удавалось увеличить, наоборот, он удручающе быстро сокращался.