Честь и Нечисть

– А шут его знает. Не видела, темно. Но в кабине никого вроде не было. А что случилось-то?

– Да так, проверяем. Спасибо большое, вы нам очень помогли. Извините за беспокойство. Пойдём, Денис.

– Ну, Яков Петрович, лёгкой жизни, похоже, не будет. Полная жопа, извини за выражение, наметилась, но и в ней едва заметный просвет виднеется, – объявил весело, с едва уловимой злостью, входя в комнату.

– Ты это… – оторвал взгляд от бумаг Петрович, – уж не обессудь, теперь это твоя забота, чему я, поверь, несказанно рад. – Протянул распечатанный факс. – Приказ пришёл. Любая помощь, сам понимаешь, по-человечески… Но отдуваться перед начальством тебе. Без обид? Всё ровно?

– А то я не понимаю. Соскочил, молодец! Без обид.

– Вот и хорошо. Так что там по делу?

– У нас новый фигурант образовался. Николай Владимирович Рожков, по кличке Рожок, двухтысячного года рождения, проживающий…

– Знаю такого. Хороший парнишка.

– Машину этого хорошего парнишки видели ночью возле морга. В своей конторе он сегодня не появлялся, чего за ним раньше не наблюдалось. Дома его тоже нет со вчерашнего дня. Мать волнуется и плачет. И машину в гараж он вечером не поставил.

– Дела… – Петрович монотонно постукивал карандашом по столу.

– Похоже, двое их было. Сторож и этот Рожок. И машина у них была «шестьдесят шестая», кунг для перевозки людей. И пропали оба вместе с мертвяками и машиной. А что? Мотив пока неясен, зато возможность вывезти трупы из морга налицо. У тебя есть что новое?

– Нет. Панов как сквозь землю провалился.

7

Десять вечера, а городок как вымер. Чёрная пустота, кроны деревьев сонно распластались по тёмному небу. Заволокло. Дождь, что ли, будет? Ноги поломаешь, пока дойдёшь. Надо было на машине. Прогуляться, развеяться захотелось.

Впереди замаячил высвеченный фонарём асфальтовый пятачок. Здание гостиницы тёмное, лишь несколько окон повисли жёлтыми квадратами. Контуры припаркованных машин. Сколько? Две? Нет, вон ещё одна.

Машина. От машины надо плясать. Значит, готовились, не с кондачка. Ладно, это ясно. Но зачем им тела? Семнадцатилетний водила и сторож-алконавт, как они вместе? А ведь интересно пока… Понятно, что не сегодня-завтра всё разрешится. Глупость какая-нибудь на поверхность вылезет. Тоже мне, преступление века. В нашей глуши преступление века – это либо пырнуть кого, либо кассу подломить по пьяни и – в тайгу. Тайга спрячет до поры до времени. Правда, потом сожрёт и косточек не оставит, насмотрелись. Хотя… Морг грабануть – в этом что-то есть.

Остановился на границе темноты и света, в гостиницу, в пустой номер, идти не хотелось. Размял сигарету.

В дверях мелькнул размазанный силуэт. Мужик в спортивных штанах и майке вывалился на ступеньки, покачнулся.

– Эй, брателло, магазин здесь где?

– По улице прямо и сразу направо, увидишь. Похоже, ты опоздал, спиртное до десяти.

Только сейчас вспомнил, что хотел зайти в магазин прикупить водки на вечер и что-нибудь перекусить. Ну да ладно, какие-то остатки от вчерашнего должны быть.

– Не ссы, братишка, договоримся! – Мужик подтянул спадающие штаны, нетвёрдо прошествовал по ступеням и канул в темноте.

Вдруг резануло – гостиница! Приезжие! На хрен местным эти трупы?! Только кто-то со стороны мог всё это организовать. Третий должен быть, а этих он нанял…

Отбросил сигарету – упала на асфальт, рассыпалась мелкими искрами. Взбежал по ступенькам, распахнул дверь. Не та за стойкой. Вчера была другая. Ладно.

– Добрый вечер.

Администраторша нехотя оторвала взгляд от телефона.

– Мне бы хотелось узнать, – показал удостоверение, – кто проживает в гостинице? Кто сегодня или вчера выехал? Вы когда заступили?

– Утром, в десять, а что?

– Журнал покажите.

– Пожалуйста. – Презрение и обида в голосе. – Вот, смотрите. Вы вчера заехали, а эти, монтажники, сегодня. И уже пьянка. – Брезгливо поджала губы. – Больше никого нет и в этом месяце не было.

– Спасибо. Понятно.

Версия о приезжем рушилась.

– В городе ещё гостиницы есть?

– Только Дом колхозника на автовокзале. Но он уже две недели как закрылся.

– А в частном секторе остановиться?

– Можно, наверное. Не знаю. У нас это не особо практикуется.

– Прошлой ночью кто дежурил?

– Ленка. Двое нас, через сутки.

– Значит, она завтра будет?

– Ну да, я же говорю…

– Спасибо.

Поднялся к себе в номер.

Блёкло-серые обои. Картина на стене. Жёлтые задёрнутые шторы. Водки в бутылке на треть, заветренный кусок сыра да кусок хлеба. Хватит перекусить, но сначала под душ. Стоял под горячей струёй, смывал с себя морок прошедшего дня. Мысли о приезжем, о третьем не отпускали. Где? Где его искать? Должен он быть!

8

Проснулся без четверти девять. Странно, всегда поднимало в семь, привычка, выработанная долгими годами службы, а здесь спал как сурок.

Не вставая с кровати, набрал по мобильнику Петровича. Ну да, этот-то уже на месте. Поинтересовался, нет ли новостей. Бодрым голосом сообщил, что проверяю одну версию, в конторе буду через час.

Теперь можно не спешить. Чёрт, зубную щётку так и не купил! Нужно бытом заняться, холодильник набить, зубная щётка, тапочки, штаны спортивные или шорты, что ещё? Чувствую, застрял я здесь. Ладно, не расслабляйся. Надо поговорить с администратором. Как её? Ленка, вроде.

Ленка оказалась полной противоположностью вчерашней скучающей даме бальзаковского возраста: девчонка лет восемнадцати, худая и вертлявая. Чёрные джинсы в обтяжку, белая майка на бретельках, тату на плече. Мордаха смазливая, хитрая. Жвачку жуёт, еле сдерживается, чтобы пузырь не выдуть. Вот интересно, я же у неё позавчера заселялся, а хоть убей не помню. Теряю навык.

– Добрый день. Вы, я так понимаю, Лена?

– Ну? – Мазнула оценивающим взглядом.

Молодёжь, здороваться так и не научились. Опёрся обеими руками о стойку. Безотказно сработало. Мужик без кольца на пальце – это всегда интересно для таких вот молодых и дерзких.

– А что, Лена, невесты в этом городе имеются?

Смотрит насторожённо, с недоумением.

Всё понятно, проехали.

– Шучу, шучу. Я вот по какому вопросу. – Достал удостоверение, не спеша открыл и положил на стойку. – Как так получается, что люди в гостиницу селятся, а записей в журнале нет? Значит, и денежки по кассе не проходят, так ведь?

– Не понимаю, о чём вы.

А глазки-то забегали. Попал!

– Лена! Ты же умная девочка. Если с таким вопросом к тебе следователь приходит, значит, стукнул кто-то из своих. Теперь у тебя два варианта: либо всё рассказать как есть, либо… я тебя раскручиваю по полной, посадить, может, и не посажу, но с работы вылетишь с треском. Пойми, мне твой мухлёж с левым подселением до лампочки, мне информация нужна: кого и когда. Ну, так как? Будешь рассказывать?

– Дяденька! – Смешалась, заглянула в удостоверение. – Игорь Константинович, так чего рассказывать-то? Ну, бывает иногда. Так это по дружбе. Вот Настька на прошлой неделе позвонила. Ну… парень у неё, перепихнуться им где-то надо, а где? Опять на лавочке? Так пацана не склеишь. Вот, пустила на вечер.

– Лена! Не держи ты меня за дурака. При чём тут эта Настька? Меня твоё прошлое дежурство интересует. Ты либо уж всё рассказывай, либо…

Потупилась. На столе что-то машинально перебирает.

– Ну, были двое.

– Вот… А теперь подробно. И жвачку выплюни, разговаривать мешает.

– Парень с девчонкой.

– Ты их знаешь? Во сколько это было?

– Нет, незнакомые. Днём, часа в три.

– Дальше!

– Она подошла, ну, это, короче, попросила поселить на ночь, ну, для этого. Они, мол, проездом, а документов с собой не взяли.

– И сколько заплатили? Ты же не за красивые глаза незнакомых пустила?

– Пять тысяч, – посмотрела с вызовом.

– Ого! Что-то многовато.

– А что мне, отказываться, если сами дают?

– Хорошо. Дальше.

– Вечером ушли. Потом ночью парень один вернулся, без девчонки. Я уже спать легла. Может, поругались? Утром пошла его будить, мне в девять смену сдавать, надо чтобы номер освободили, а там – никого. Наверное, рано утром уехал, когда ещё спала.

– Так, теперь чётко отвечай на мои вопросы. Возраст? Как выглядели? Как одеты?

– Девчонке лет шестнадцать-семнадцать. Крепенькая, лицо в веснушках. Косынка. В куртке – синяя или серая. Джинсы и сапожки резиновые, короткие, яркие такие. Парень постарше. Лет двадцать. Лицо обычное такое. Куртка брезентовая, типа как рабочие носят, и сапоги такие, высокие, подвёрнутые. Рюкзак у него ещё. Да! И пакеты у них в руках целлофановые были – еда, наверное, из магазина.

– Значит, заселились они в районе трёх часов. А ушли когда?

– Около девяти примерно.

– А парень ночью во сколько вернулся?

– Поздно. Я обычно в два ложусь, вот, мне кажется, он тогда и припёрся.

– Один?

– Да.

– И больше ты их уже не видела? И дверь никому не открывала?

– Ну я же сказала, утром пришла в номер, а там никого.

Зазвонил мобильник. «Полуяров» высветило на экране.

– Подожди, мы ещё не закончили, – предупредил, отходя. – Слушаю.

– Ты скоро? Тут кое-какая информация всплыла. Надо, чтобы подъехал, время не терпит.

– Заканчиваю. Через полчаса буду.

Вернулся к стойке.

– А теперь хорошенько подумай, может, ты что-то необычное заметила? О чём говорили или ещё что?

Задумалась.

– Я, когда утром в номер к ним пришла, весь пол водой был залит, типа как из ведра плеснули. Ну, постель скомкана, но это обычное дело. Да, и мне показалось, что в номере рыбой воняет, вот!

– А ещё, ещё?

– Ну, на машине они приехали. Она же сказала, что проездом.

– Что за машина?

– Грузовая такая, с будкой, людей возить. На такой у нас Колька Рожок ездит.

– Так может, это Колькина?

– Не знаю, но Кольки с ними не было. Парень был за рулём.

– Номер не запомнила? – спросил на всякий случай.

– Нет. Зачем мне.

– А они точно не местные?

– Я всю молодёжь в городе знаю. Это не наши. И одеты, как будто из леса вышли. Может, рыбаки какие приезжие?

– Всё. Спасибо, Лена, помогла. Если что-то ещё вспомнишь, вот номер телефона, сразу звони.

– Игорь Константинович, а со мной как?

Смотри-ка, запомнила, как зовут.

– Живи пока. Но мой тебе совет, не связывайся с незнакомыми, себе дороже станет. И в номере моём приберись.

До конторы быстрым шагом пятнадцать минут. Спешил, прокручивал в голове полученную информацию. Основное: всё-таки приезжие! И машина, факт, Рожка. Прямых доказательств нет, но чувствую. Либо он с ними заодно, либо одолжили или отжали, но это сейчас не важно. Главное, определилось техническое исполнение и выстроилась цепочка: приезжие – машина – сторож – трупы. Хватит, не ломай голову, посмотрим, что Петрович накопал.

Петрович с мужиком приблизительно такого же возраста ждали на лавочке возле конторы.

– Познакомься: Иван. Друг мой, рыбалим вместе. Ну, поехали! По дороге всё обсудим. Только я тебя, Игорь Константинович, попрошу сзади сесть, Иван дорогу показывать будет. Денис, ты остаёшься за старшего, – крикнул в приоткрытое окно.

Тронулись. Петрович бросил через плечо:

– Иван с приятелем на рыбалке были, на Лукоме.

– Там место одно есть, на машине подъехать к реке можно, мало кто про него знает, – встрял Иван.

– Подожди, – осадил Петрович. – Они вчера заехали, отрыбалили, а сегодня утром вернулись. Иван сразу мне позвонил. Вот теперь рассказывай, что видели.

– Приехали под вечер, часов в шесть. Там съезд в лес с дороги, метров пятьдесят – и на берегу. Но проехать сложно. Мы на «Ниве». На берег выехали, а там изрыто всё – машина какая-то большая буксовала. Вышли, огляделись – что-то белое у воды. Подошли, а это простыни. Одна и вторая в стороне. Я поднял – на ней клеймо больничное. Ну это ладно, мало ли… А чуть дальше по берегу отошли – на траве пятно тёмное, его, правда, плохо видно, дождь недавно прошёл. Я подумал: «Может, кровь?» В общем, не понравилось нам всё это. Мы, от греха отошли метров на сто и там лагерем встали. А утром, как вернулись, я сразу Петровичу позвонил.

Действительно, всё было так, как рассказал Иван: и глубокие следы от колёс – сфотографировали отпечатки протекторов; и простыни – старые, пожелтевшие, с больничным клеймом; и едва заметное тёмное пятно на траве. Вдобавок на стреляную гильзу от ружья двенадцатого калибра наткнулись. Сфотографировали, отобрали образец для экспертизы. Бумаги исписали – рука отваливается.

Пока работали, Петровичу о приезжих рассказал. Пришло время собрать факты в кучу и понять, что делать дальше.

– Похоже, вырисовывается такая картинка: приезжие, заполучив машину Кольки Рожка (сейчас не важно, как), с помощью сторожа похищают два трупа, вывозят сюда, на берег Лукомки. Здесь происходит какая-то разборка – кровь, гильза. Скорее всего, парень застрелил девчонку, раз вернулся в гостиницу один.

– Вилами по воде писано, – перебил Петрович. – Кого угодно могли стрельнуть: и сторожа, и Рожка, и девку. Трупы где? Зачем вообще их сюда везли?

– Не дал договорить. Если предположить, что вот это похоже на след, – указал на едва заметную дорожку в примятой траве, – то их либо тут утопили, либо куда-то вывезли на лодке.

– Лодка не катит. Вверх по реке не подняться – сплошные завалы. А вниз какой смысл? Привезли из города на машине и везти на лодке обратно в город? Да и откуда лодка? А вот то, что их – в воду… Это более правдоподобно. Здесь плёс, течения практически нет.

Постояли, помолчали. Оба понимали, какой предстоит геморрой с поиском тел.

– Что, – спрашиваю, – бригаду из Пинеги будем вызывать?

– Сами справимся, – Петрович сплюнул. – Мужиков попрошу. Пару резинок привезут, баграми потыкают. Здесь неглубоко. Поехали в город.

Молчали. Иван дремал, привалившись к дверце. При въезде в город мелькнул расстрелянный указатель. Хотел спросить, что это за традиция у местных охотников. Не успел, зазвонил мобильник.

– Слушаю, – Петрович с трудом вывернул руль одной рукой, объезжая раскинувшуюся посреди дороги лужу.

Из трубки неслась возбуждённая скороговорка.

– Понял. Бабку успокой. Передай, через полчаса буду. Всё. Отбой. – Отключился. – Твою же мать! Вот ты мне, Игорь Константинович, поясни, почему всё так? Сидишь в конторе день-два, бывает, и месяц – ничего не происходит. От безделья на стенку лезешь. Думаешь, на хрена всё это? Штаны протирать в душной комнатёнке, с пьяными ругаться да бумажки пустые начальству слать. Уж лучше дома, в огороде копаться или вон с Иваном на рыбалку. И ведь хочешь, чтобы что-то случилось. Гонишь от себя эти мысли, понимаешь – глупость, но где-то там, в глубине ждёшь: а вдруг что-то произойдёт? Вот тут-то – на, получи! Закрутилось, завертелось. Носишься, сломя голову, проклинаешь всё на свете. А главное, себя ругаешь, что не понимал, какая спокойная распрекрасная жизнь была ещё вчера. Вот так и живём, как на качелях качаемся.

– Что там ещё приключилось?

– Девчонка в тайге пропала. И что их туда несёт? Ягоды! Вот не могут без грибов и ягод обойтись. Как сезон, так кто-то обязательно заблудится. Ум цыплячий, это ж тайга!

– Это кто же? – подал голос Иван.

– Да наша, Нелька Липова. С моим в одной школе училась. Так-то она в Архангельске сейчас в техникуме. К бабке на лето на каникулы приехала.

– А как узнали?

– Бабка в конторе ревмя ревёт, успокоить не могут. Вместе по ягоды и ходили. Так что, Ваня, ты уж извини, придётся тебе поиск этих, уж не знаю, как теперь и назвать, на себя взять. Может, сегодня успеете, время ещё есть. Скажи мужикам: я прошу. Лодку резиновую возьмите, пошерстите хорошенько. Сочтёмся, поляна за мной. Тебя где высадить?

– Я с вами до конторы. Мобила села. С вашего обзванивать буду.

– Ты, Игорь Константинович, тоже не расслабляйся. Нас с тобой к главе на ковёр вызывают. Готовь мыло. Учти, я за твою спину спрячусь. Но сначала поисковую группу организуем, эту дурёху заблудившуюся искать.

На улицу вышел, как зэк на свободу. Отработал на сегодня. В ушах тоненько попискивало, словно комар поселился. Хотелось лечь, закрыть глаза и ни о чём не думать. Но сначала надо в магазин и только потом в гостиницу, забиться в номер и … Что «и» – не додумывалось.

Распрощался с Петровичем – тот намертво осел в конторе ждать Ивана. Поисковая группа, состоящая из Дениса, подвывающей бабки, троих молодых парней и двух крикливых женщин, часа через четыре вернулась ни с чем – стемнело, поиски отложили до утра. На «ковре» у главы всё, как обычно, метод кнута и пряника. Единственным плюсом был договор о неразглашении: пропажу тел как можно дольше скрывать от населения. Слухи уже поползли, но пока не катастрофично. Найдут тела в реке, дело повернётся совсем другим ракурсом. А вот если не найдут…

Каша в голове, каша! Не складывается картинка. Зачем им трупы?

Магазин светил окнами. Удушливо пахло рыбой. Блестело стекло бутылок, консервы стопками. Захотелось сайры в масле, на куске чёрного хлеба, мягкого, дышащего. И рюмку водки, холодной. И ещё одну, сразу вдогон, и закурить.

Зазвонил телефон, вырвал из оцепенения. Петрович.

– Иван позвонил. Вернулись они. – Голос тусклый, усталый. – Ничего не нашли. Речку на сто вверх и сто вниз прочесали. Замудохались, говорит, вконец.

– Ну, что ж, отрицательный, он тоже результат. Иди-ка домой. Завтра на свежую голову думать будем.

– Девка у меня эта заблудшая из головы не идёт.

– Петрович, брось! Что мог сделать, ты сделал. Ну не ночью же? Завтра, с утра всё.

– Да, это понятно… Бывай. – В трубке заметались частые гудки.

Загрузил пакеты с продуктами на заднее сиденье. Пять минут по тёмным улицам, высвечивая фарами серый асфальт. Ленка за стойкой стрельнула взглядом и, сделав вид, что не замечает, оживлённо затрындела по телефону. Поднимаясь по лестнице к себе в номер, вспомнил, что зубную щётку так и не купил. Устало ухмыльнулся. И стало грустно от общей неустроенности Мира.

9

Телефон! Да чтоб он сдох! Чертыхаясь, барахтался, высвобождаясь из простыни, закрутившейся вокруг ног. Вдруг окатило шальной надеждой: Марина! И унеслось, кануло в утреннем свете, пробивающемся сквозь задёрнутые шторы, только лёгкий озноб пробежал от затылка к плечам. Так уже бывало, и не раз.

Вот он, телефон, на тумбочке экраном светит.

– Слушаю.

– Извини, что бужу, но ты здесь нужен. Приезжай.

Петрович, кто же ещё.

– Лады. Сейчас буду. Что случилось?

– Машину нашли. Надо съездить, посмотреть. Сам не могу и послать некого. Давай, поторопись.

Машину обнаружил водитель проезжавшего лесовоза километрах в пяти от реки, где нашли больничные простыни. Уткнулась тупой мордой в подмятые кусты. Старались на скорости загнать в тайгу, не жалея. Да разве такую махину спрячешь?

Поехали на газике вместе с представителем автобазы. Кто-то должен отогнать, не бросать же в лесу. Хмурый, молчаливый мужик, может, и сиделец бывший, наколочка на руке характерная. За всю дорогу лишь парой фраз обменялись.

Облазил, осмотрел машину, ничего интересного не нашёл. Вокруг деревья стеной, троп нет. Куда ушли?

Двинулись обратно. Я впереди, на газоне, как козёл по ухабам скачу, а сзади «шестьдесят шестая» прёт, переваливается, мотором ревёт, подгоняет.

Перед тем, как водилу за руль посадить, заставил надеть перчатки из тонкой резины, синие. Смотрю, как он их на свои ручищи с въевшейся намертво грязью натягивает, и смех разбирает. Лес кругом, зелень всё заполонила, тишина, лишь птица порой прокричит – и стоит матёрый мужик посреди этого леса в синеньких перчатках, чтобы какие-то там отпечатки пальцев не стереть. Бред!..

В конторе один Петрович, усталый и унылый.

– Новости есть? – спрашиваю.

Только головой в ответ помотал.

– Ты-то что наездил? – А сам в окошко смотрит.

– Ничего интересного. Машину перегнали. На базе опечатанная стоит. Спецов надо вызывать, больше тянуть нельзя.

– Вызывай.

Не хочу, а рассматриваю седые волоски у него на шее, брился, видно, в спешке.

– Ты совсем расклеился, я гляжу. Ночью-то спал?

– Пару часов. С шести на поиски народ отправил, а сейчас уже… Если сегодня не найдём, боюсь, всё. Вторую ночь в тайге она вряд ли… Закружила, видать, далеко отошла, потому и найти не можем. Правило есть: почувствовал, что заблудился, сиди на месте, не дёргайся, жди, когда за тобой придут. Так нет же! Сами норовят выбраться. А тайга ошибок не прощает.

И сказать нечего, и подбодрить нечем. Включил компьютер. Всматривался в экран монитора, стараясь представить, как разворачивались события. Получалось что-то невнятное. Решил записать.

«1. В похищении тел задействованы четыре фигуранта. Двое неизвестных (приезжие парень с девушкой) + сторож + шофёр с машиной.

2. Вечером, когда тела пропали, за рулём был приезжий парень.

Тела ночью вывозят на машине на берег реки. Предположительно избавляются от тел (простыни, следы волочения). На берегу происходит конфликт между участниками (гильза, кровь). Кто пострадал, неизвестно (любой, кроме парня).

3. Приезжий парень на машине ночью возвращается в гостиницу (где в это время остальные участники?).

4. Парень утром отгоняет машину в лес и там бросает (встречается с подельниками, и, если они избавились от тел, все вместе уходят в тайгу?)».

Что мне это даёт? Ничего. Мотив нужен, мотив! Зачем им тела?! Почему забрали именно тела москвичей? Вот что надо понять, тогда пазл сложится. А впрочем, уже без разницы. Сейчас понаедут из области спецы, возьмут отпечатки, пробьют по базе. Скорее всего, меня отстранят. Вот пусть сами и решают эту головоломку.

Всё равно не отпускало. Что-то было, что-то пропустил. Вертелось невнятное, никак не формулировалось.

Зазвонил мобильник у Петровича. Выслушал молча, дал отбой.

– Возвращаются. Не нашли. Тайга, мать её! – тихо выругался.

Тайга. Что Ленка говорила? Проездом, как будто из леса вышли. Сапоги болотные и брезентовая куртка. И машину бросили, в тайгу ушли. Так, так, тайга. Кто в тайге? Петрович что-то два дня назад…

– Яков Петрович, когда геолог пропал?

– Дня три-четыре назад. А что?

– Да нет, ничего. Можешь мне это письмо найти?

Покопался в бумагах.

– Держи. Уж не думаешь ли ты, что он у нас объявился? Иди сюда.

Подошли к карте на стене.

– Судя по координатам, его здесь выбросили. – Ткнул пальцем в зелёное, прорезаемое тонкой синей ниткой реки. – А мы – тут. Напрямую порядка двухсот сорока, да по тайге. Никак он не может у нас очутиться. Физически невозможно.

– Да я и сам понимаю. Цепляюсь за любое.

Письмо с просьбой выслать фотографию пропавшего геолога всё же накатал и отослал. Петрович бесцельно мотался по конторе, то чайник включит, то в «обезьянник» зайдет, хотя тот пустует сегодня.

– Иди домой, отоспись. Завтра ведь опять ни свет ни заря поднимешься?

– Хочу утром сам на поиски… Мне уже и людей просить неудобно. Ты только дождись, пока Денис вернётся.

Ушёл, а я закопался в бумагах. Самое время, пока никто не мешает. Заурчал факс, выплёвывая длинный лист бумаги. Геологи ответили. Чёрно-белая, чуть размытая фотография – обычный молодой человек, ничего примечательного. Короткая стрижка, открытый широкий лоб, нос чуть приплюснут. Простое лицо, рабоче-крестьянское. Где ж ты бродишь, парень? Почему ушёл с места выброса?

Сумерки. Городок погружался в темноту, казалось, тонет. Ну, что? Осталось проверить этого геолога и можно на сегодня закончить. Или до утра потерпит? Завтра Ленка на смену выйдет, вот тогда и покажу фото.

Машина пискнула сигнализацией. Нажал на клавишу, стекло медленно поползло вниз. Закурил. Дым растекался по лобовому стеклу. Нет! В номер забиваться рано. Поедем поищем Ленку. Но сначала всё-таки в гостиницу, надо узнать, где живёт.

Ленка сидела на лавочке возле подъезда в компании двух парней. У парней в руках бутылки с пивом, хлещут из горла, у Ленки – яркая металлическая банка с каким-то новомодным пойлом.

– Лена, можно тебя на минуту?

Посмотрела удивлённо, переглянулась с парнем.

– А в чём дело? Ты кто? – Попёр тот сразу буром.

– Спокойно, всё в порядке. Лена, объясни ему. Я тебя у машины жду.

Отошел, но краем глаза посматриваю. Чёрт знает, что у этого молодняка в голове. Ленка подошла, покачивается с пятки на носок, в сторону смотрит. Показываю фото геолога.

– Этот парень был?

Глянула мельком.

– Да.

– Лена, не до шуток! Точно он? Уверена?

– Говорю же, он. И девчонка с ним была.

Стою, молчу. В голове пустота, ни одной мысли.

– Ну, всё? Я пойду?

– Иди, спасибо.

Отошла к своим, что-то объясняет.

Отъехал, мотор выключил, фары погасил. Сижу, темноту рассматриваю. Как? Как такое может быть? Не по воздуху же он сюда? События последних дней завернулись в какой-то невообразимый клубок с неряшливо торчащими нитями, и ни одна не вытягивается. Потянешь – и ни в какую, весь клубок снова к себе подтягиваешь.