скачать книгу бесплатно
– Бе-бе-беги! Если он тебя здесь застукает…
В англичанине взыграл великодержавный гонор.
– Что тогда? Я иностранный подданный. На меня он руку поднять не посмеет.
– ЛЕОНАРД!!!
– Он тебя убьет. Причем руки ему для этого не понадобятся. Умоляю, уходи! Мой отец очень добрый. Пожалуйста, не вынуждай его на поступок, о котором он будет сожалеть! – Леонард что-то достал из другого кармана и быстро сунул Уолтеру. – Вот, это тебя заинтересует. Скорее сюда, на балкон. И дыши потише!
Как только за Уолтером захлопнулась балконная дверь, в комнату ворвался разъяренный Штайнберг.
– Щенок! Я же запретил! Как ты смел сюда пробраться!
– Я тоскую, – ответил Леонард просто.
– По самовлюбленной дурехе, которая удрала прямо перед Балом?
– Да, по ней.
Фабрикант замер и опустил занесенную руку. Бросил взгляд на каминную полку, куда Леонард уже успел поставить фотографию.
– Я тоже. Знай я, как дело обернется, все стены увешал бы ее портретами. Что если она никогда не вернется домой?
– Ты действительно веришь, что Берта сбежала? Может, он ее похитил? Держит взаперти?
– Зачем бы ему так поступать?
– Ты его лучше знаешь, отец. Зачем бы ему так поступать?
– Ох, Леонард. Вот ведь в какой переплет мы попали, – печально покачал головой отец. – Уже не верится, что выпутаемся.
– Ничего, до Бала еще несколько ночей. Что-нибудь да пр- придумаем.
– Как же, придумает он! – опять взорвался Штайнберг. – Экий мыслитель нашелся! В который раз повторяю – уезжай, покуда еще можешь. Ты ни в чем не замешан. Проклятие на тебя не распространяется!
– Именно поэтому я и с места не сдвинусь. Раз уж надо мной не властен этот мерз…
– Молчать!
– … авец, – закончил Леонард, смакуя каждый слог. Затрещина так и не стерла его довольную улыбку. – Должен же хоть кто-то вмешаться, если твой г-господин позволит себе лишнего. Если слишком туго затянет твой поводок.
– Тебе ли, дураку, с ним тягаться?
– Что еще мне остается делать? Целый год я живу в стра-а- хе. Я уже устал.
– Что, так скоро? Кишка тонка? А вообрази, каково бояться на протяжении двадцати лет! – рявкнул Штайнберг. – Зная, что в любой день – вернее, в любую ночь – он может явиться за моей дочерью. Каждое утро вздыхать облегченно, видя, что и на этот раз ее колыбель не пуста! Представлять, как он ее уводит – будет ли она вырываться, а если так, как он утихомирит ее тогда? Это ты себе можешь вообразить?!
– Нет, не могу, – подумав, ответил сын. – И не собираюсь. М-мы еще посмотрим, кто кого.
– Значит, остаешься?
– Остаюсь.
– Ну и болван! Так пропадайте же оба, я палец о палец больше не ударю! И за что только судьба покарала меня такими дерзостными, неблагодарными детьми?
Оба надолго замолчали.
– Это не риторический вопрос, отец, – наконец произнес Леонард. – И на твоем месте, я бы не стал его задавать.
Уолтер осторожно отодвинулся от окна, за которым отец и сын еще продолжали беседу, и рассмотрел новый артефакт. Им оказался сложенный вчетверо листочек бумаги с виньетками, как видно, из дамской записной книжки. Записка вещала:
«Дорогие отец и Леонард!
Не вздумайте меня искать! В единстве наша погибель, только по отдельности мы устоим. Я сделала свой выбор, да и вы бегите отсюда. И если есть у вас хоть крупица благоразумия, держитесь подальше от графа и Гизелы.
Б.
PS. Особенно от Гизелы.»
Теперь у Уолтера уже не оставалось сомнений.
* * *
«У меня был друг, но он оказался предателем. У меня была возлюбленная, но она обернулась чудовищем, настоящей ламией. Тем не менее, у меня есть долг перед Гизелой – долг христианина, мужчины и любящего человека. Я должен спасти ее душу из узилища немертвой плоти. Я должен ее упокоить. А если хватит сил, то и графа, который сделал ее таковой. Я пишу эти строки при лунном свете у стен замка. Еще мгновение – и я отправлюсь на последнее свидание к моей возлюбленной (прим. – если выживу, нужно вставить сюда какую-нибудь цитату – может, из Теннисона?) Я иду, Гизела! Смерть меня не страшит!»
Здесь записи Уолтера Стивенса обрываются навсегда.
К его величайшей досаде, во дворе его уже поджидала служанка. Сложив руки на груди, Эвике крутила головой по сторонам и нетерпеливо притоптывала ножкой.
– Где вас так долго носило, сударь? – сразу же напустилась она на гостя. – А почему корзина не при вас? Только не говорите, что потеряли!
– Сейчас не до таких мелочей, – отмахнулся он, проходя вперед.
– Это не мелочь! Между прочим, я все пальцы исколола, пока ее сплела…
– Девушка! – прикрикнул на нее Уолтер. – У тебя есть факел?
– Нет. У меня теперь и свечей нет, по вашей милости. Зато есть лучина. Сгодится?
Уолтер представил, как заявится к вампирше с лучиной в руках, и тут же отмел этот вариант. Масштаб не тот.
– Вряд ли.
– А что с вами приключилось? Где вы так исцарапались, да и костюм порвали?
– Я был у Леонарда.
Служба у вампиров закалила нервы Эвике, но лицо ее посерело.
– Господи. Неужто его микробы с вами такое сделали?!
Не тратя времени на объяснения, Уолтер оттеснил девушку в сторону.
– Куда же вы?
– К твоей госпоже.
– Дайте я вам хоть брюки зашью! Нельзя же идти к даме в таком деза… беза… де-без-белья, в общем!
Идея звучала заманчиво, но юноша отказался. Нельзя терять ни секунды. Сначала он забежал к себе в спальню, а оттуда уже отправился на роковую встречу. Гизелу он отыскал в Зеленой Гостиной, где она сидела на потертом диванчике и внимательно читала книгу, делая заметки на полях. Заметив пришельца, виконтесса оторвалась от увлекательного чтения и кивнула ему, давая понять, что сколь бы неприятен ни был его взъерошенный вид, она слишком хорошо воспитана, чтобы это заметить.
– Что-то случилось?
– Да, случилось, – торжественно-мрачным тоном произнес Уолтер. – Леонард поведал мне всю правду. О вас… и о Берте.
Виконтесса побледнела, хотя, казалось бы, с ее цветом кожи сделать это просто невозможно.
– Какую правду? Что вы имеете в виду?
– Тебе больше не удастся обманывать меня, – провозгласил англичанин, обращаясь к ней на «ты», потому что вежливости демоны не заслуживают.
– Я ничего не понимаю! – воскликнула она, подбегая к Уолтеру почти вплотную. – Что ты знаешь? Где Берта? Как нам ее вернуть?
– Ее уже не вернуть. Храбрая девушка погибла, и ты более не властна над ней. Но я могу помочь тебе.
– Как же? – Гизела вскинула тонкие брови.
– Я отрублю тебе голову, набью рот чесноком и вобью кол в сердце, – твердо произнес Уолтер, протягивая крест перед собой на случай, если Гизеле эта идея не понравится.
Гизеле эта идея не понравилась.
* * *
– А вот святая вода, – с надеждой произнес Уолтер, доставая флакончик и капая Гизеле на запястье.
Виконтесса зевнула. Юноша печально вздохнул и поставил в формуляре жирный минус около пункта двадцать пять: «Вампиры боятся святой воды». Тем не менее, он не унывал. Есть и другие способы совладать с нежитью.
– Хорошо, но это еще не все.
С хитрым видом он достал из кармана мешочек, перевязанный ниткой.
– Ну-ка, проверим, мисс Гизела…
На ее глазах он высыпал содержимое мешочка – зернышки проса запрыгали по полу, разбегаясь в разные стороны. Англичанин выжидающе посмотрел на графскую дочь.
– И?
– У вас не возникает нестерпимого желания их пересчитать?
– У меня возникает нестерпимое желание всучить кому-нибудь метлу и совок! Но я уже близка к тому, чтобы вас покусать, мистер Штивенс! – раздраженно проговорила она.
Он неохотно поставил еще один минус и поплелся за метлой. Конечно, он еще не пробовал отрубить ей голову, но инстинкт самосохранения подсказывал, что лучше и не пытаться.
– Выходит, ты не вампир?
– Нет…
– А господин граф? – произнес Уолтер с новой надеждой. – Ну, уж он-то.!
– Папочка? Полно тебе, какой из него вампир! Он мухи не обидит. А если обидит, то извинится.
– Эх.
Уолтер присел на диван, отбрасывая в сторону тщательно связанную косицу чеснока.
Реальность только что преподала ему памятный урок. Конечно, всему произошедшему есть рациональное объяснение. Отец Штефан оказался всего-навсего полоумным стариканом, а Леонард всласть поиздевался над доверчивым иностранцем. Сам граф фон Лютценземмерн уже не выглядел порождением ночи, лишь обедневшим, но все еще гостеприимным аристократом. Гробы он изготовляет не с преступным умыслом, а на заказ, чтобы хоть как-то поправить финансовое положение. И, конечно же, на бал прибудут упыри не в буквальном, а в переносном смысле. Наверняка они любят сосать из окружающих кровь, но сосать ее как-нибудь фигурально!
Только сейчас ему открылся смысл родительских наставлений – нужно было сидеть в конторе и не рваться в дальние страны. Нужно было дождаться ту девицу с молитвенником, хотя от одной мысли о ней Уолтера бросало в холодный пот. Но все лучше, чем выставить себя идиотом перед надменной аристократкой, которая едва сдерживается, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Вот куда заводят фантазии! Даже когда рушатся воздушные замки, можно пребольно удариться.
– Что ж, теперь мне ничего не остается, как признать все легенды о немертвых тем, чем они и являются – суевериями, порожденными невежественным умом. А я так надеялся!
– Не расстраивайся, – Гизела присела рядом и протянула ему платок, такой ветхий, что Уолтер не посмел им воспользоваться. – Да, мы не вампиры, но это же не значит, что их не существует! Да взять хотя бы Штайнбергов…
– На что мне теперь Штайнберги?
– Разве Леонард ничего тебе не сказал? Конечно, со своими инфузориями позабыл обо всем важном! Уолтер, очнись, Штайнберги – вампиры!
Англичанин взвился с места.
– Что?!
– Зачем ты так волнуешься? Подумаешь, невидаль! Да об этом вся деревня знает.
– И никто не попытался их уничтожить?
– А зачем? Они живут здесь уж восемь лет. Вампирами они совсем недавно стали, что ж теперь, штурмовать их особняк? Кроме того, Штайнберг полдеревни обеспечивает работой.
Уолтер схватился за голову.
– Но как Леонард может быть вампиром, у него же гемофобия?
– Не повезло, – согласилась Гизела.
– И все-таки?
– Он питается кровяной колбасой. Если кровь прошла термическую обработку, она вроде бы не так опасна. Ты пробовал их колбасу? Редкостная гадость. Только вурдалак ее и может в рот взять.
– Но ведь Леонард… и ты. И он же вампир!
