скачать книгу бесплатно
Уолтер послушно склонился над микроскопом и увидел нечто зеленое, текучее, по форме напоминающее тапок с бахромой. Существо ползало по стеклу, при этом шевеля ресничками с видом заправской кокетки.
– Это мой свадебный подарок Гизеле. Еще неизвестный науке вид инфузории! Я назову ее Paramecium giselia. Мне кажется, эта инфузория на нее очень похожа!
– Чем?
– Ну, – задумался Леонард – Для начала, у Гизелы тоже есть ресницы.
Уолтер тихо простонал. Даже если Гизела и была безжалостной убийцей, она не заслужила, чтобы грядущие поколения сравнивали ее с ожившей слякотью.
Леонард ловким движением сменил стеклышко с образцом.
– А теперь посмотри сюда! – произнес он тоном шеф-повара, который представляет гурману блюдо из трюфелей. – Вот такой вольвокс я выловил в нашей запруде. Хорош, чертяка! И представь – тоже неизвестный в-вид! Давай изучать его вместе?
«Еще одно нестандартных размеров животное – и меня точно вывернет», – подумал Уолтер.
– Может, чуть позже посмотрим? Если честно, я пришел не за этим.
– Правда? – удивился Леонард. – А зачем тогда?
– Я должен кое-что у тебя спросить.
Главное его не напугать, поэтому мистер Стивенс решил пока что не сообщать о самых страшных своих подозрениях. Он постарался как можно мягче сформулировать вопрос.
– Леонард, ты не знаешь, куда пропала твоя сестра?
Судя по реакции юного Штайнберга, формулировка оказалась недостаточно мягкой.
* * *
Леонард Штайнберг держал микроскоп наперевес, но руки его ходили ходуном.
– Кто ты, Уолтер, и кто тебя послал?!
Дружелюбно улыбаясь, Уолтер отнял у него микроскоп и вернул прибор на стол, заметив при этом, что у Леонарда от страха даже руки заледенели.
– Да не волнуйся ты так! Расследовать пропажу Берты меня попросила Гизела, вот я и расследую по мере сил. А сам я не кто иной, как Уолтер Стивенс, из Англии. Хотя должен признаться, что сюда я приехал не просто фольклор собирать. Я надеялся отыскать вампиров.
– Ах, вот оно что, – тихо промолвил Леонард. – Зачем? Чтобы истребить их?
– Нет, просто материал для книги собираю. Хотя все зависит от их поведения, – присовокупил Уолтер. – Я даже не сомневался, что вурдалаки водятся в этих краях, а давеча побеседовал с вашим священником и он подтвердил мои гипотезы!
– Представляю, в каких выражениях он все описал, – покачал головой его приятель.
– Да, отец Штефан вампиров не жалует.
– И не он один, – отозвался юный Штайнберг. – Но скажи, ты взаправду проделал такой путь только ради вампиров? Чем тебе английские не милы?
– Разве в Англии они тоже есть?! – спросил Уолтер с интонацией человека, узнавшего, что все это время у него в огороде, под грядкой укропа, находился древний клад.
– Вампиры повсюду, Уолтер.
– Но почему я никогда их не видел?
– Нууу, – задумался Леонард. – Разве ты ведешь ночной образ жизни?
– Нет. Дома я привык ложиться рано, а когда служил у стряпчего, приходилось экономить на свечах.
Тут он вспыхнул, подумав – и не без сожаления – про абсент, канкан и дома с дурной славой.
– А, ты в таком смысле. Нет, на улицу по ночам не выходил. Вдруг еще нападут, ограбят, убьют…
Юный Штайнберг красноречиво кивнул.
– Вампиры предпочитают большие города, – добавил он.
– Как Лондон?
– Да. В таких городах проживают Мастера, которым подчиняются все вампиры в стране.
– Представляю, как они бьются за это звание! А Мастером становится тот, кто победил предыдущего?
– Не всегда. Зачастую Мастером становится тот, кто медленнее всех бегает. За вампирами присматривать – все равно, что кошек пасти. Удовольствия абсолютный ноль, а н-нервотрепки уйма… Хотя случаются исключения, – юноша помрачнел. – Иногда в Мастера выбиваются жадные до власти сволочи. Они даже хуже чем… чем стафилококки! Ведь бактерии просто убивают, а не играют с тобой в игры! А эти будут годами нарезать вокруг жертвы круги, упиваясь ее страхом… Поэтому ты должен уехать, Уолтер, уехать прямо сейчас. Ну, хочешь, я твои дорожные расходы оплачу?
Уедет он, как же, подумал Уолтер. Теперь, когда вампиры так близко, что их можно осиновым колом потрогать. Вряд ли он отыщет их в родных пенатах. Английские кровососы, должно быть, необщительны. А во всем виноват никудышный климат. Уолтер вспомнил туманы, белые и густые, как бланманже. Попробуй, поохоться в таких погодных условиях! Можно перепутать человека с садовой скульптурой и все клыки обломать.
– Откуда ты столько знаешь про вампиров? – спохватился он.
– Шутишь? – Леонард закатил глаза. – Сам же говорил, будто отец Штефан все тебе рассказал.
– Ну да.
Юный Штайнберг выглядел так сосредоточенно, будто балансировал на стуле с отломленной ножкой, пытаясь при этом жонглировать. В расспросах он был не силен.
– Значит, тебе подослала Гизела. О чем вы с ней беседовали?
– Обо всем.
– А поточнее?
– О том, что они с твоей сестрой, мягко говоря, не ладили. Что она очень расстроена побегом Берты. Что из-за этого необдуманного поступка может сорваться Бал.
– Больше она ничего про Бал не говорила? – успокоившись отчасти, переспросил Леонард.
– Кроме того, что там будут вампиры. Ты ведь тоже веришь в вампиров, правда? – еще раз уточнил Уолтер. А то вдруг с ним приключилась слуховая галлюцинация с хорошим воображением.
Леонард снял очки, протер их свежим платком, и снова водрузил на нос.
– Мне ли отрицать их существование? – вздохнул он.
– В таком случае, неужели будущий союз с Гизелой тебя не пугает?
– Еще как п-пугает! В прошлом году… ну, когда все произошло… я умолял ее расторгнуть помолвку, предлагал любые отступные, а она ни в какую.
Уолтер понимающе кивнул. Если мужчина расторгнет помолвку первым, то любой сколько-нибудь порядочный человек просто обязан линчевать ренегата на месте. Расторжение помолвки – это прерогатива невесты.
– Не бойся, Леонард, – он покровительственно похлопал беднягу по плечу. – Если понадобится, я встану на твою защиту.
– Что же ты намерен предпринять?
– Для начала, хочу узнать, что произошло с твоей сестрой.
– Ты и правда, веришь, что сумеешь ее найти? У моего отца гораздо больше средств, но и он потерпел неудачу.
– Если не найду, то хоть попытаюсь.
– И то верно. Главное ведь намерения, – в его голосе Уолтер уловил нотки горечи. – Чем я могу помочь?
– У тебя есть портрет Берты? Ну, или фотография, желательно посвежее.
– Есть одна, только она в ее будуаре.
– Так за чем же дело стало! Как раз ее будуар мне и нужен. Может, там я отыщу какие-нибудь улики.
Будуар фройляйн Штайнберг размерами не уступал крикетному полю. Пол был устлан персидским ковром, по которому, выжигая вам сетчатку, разбегались ярчайшие геометрические узоры. На стенах висели картины, изображавшие обнаженных нимф и прочие куртуазности. Высокие окна были обрамлены темнокрасными шторами с золотой бахромой, которые спускались вниз тяжелыми складками, словно еще не остывшая лава. Над камином не оказалось традиционного круглого зеркала, но отсутствие зеркал уже превратилось в закономерность. Уолтер успел от них отвыкнуть. Увидав зеркало, он завопил бы от удивления, словно туземец при виде товаров из Старого Света.
– Держу пари, в этой комнате не убирали с момента исчезновения Берты! – потер руки мистер Стивенс. Он уже представлял, как обнаружит под ковром пятно причудливых очертаний, а за диванными подушками – погнутый подсвечник.
– Ну что ты, это же негигиенично! – осадил его Леонард. – Я немедленно распорядился, чтобы все поверхности протерли карболовой кислотой.
Уже без прежнего рвения, сыщик прошелся по комнате. Следов борьбы заметно не было. Штофные обои оказались чистыми до безобразия, без кровавых брызг или подозрительных царапин.
Тем временем Леонард снял с каминной полки фотографию в простой рамке.
– Вообще-то, отец никогда не приглашал к нам фотографа. Говорил, что если мы будем день-деньской таращиться на свои изображения, то совсем избалуемся, – невесело усмехнулся он. – Но однажды мы поехали на ярмарку. Я ныл и просился домой, но отцу там понравилось, он размяк, и Берта уломала его пойти в студию. Ей он ни в чем не отказывал.
Фотограф запечатлел детей на фоне задника с кипарисами и обломками античных колонн. Слева стоял мальчик в матросском костюмчике. По огромным очкам, а так же по выражению легкой паники на лице, Уолтер опознал в нем Леонарда. За руку его держала девочка в платье с обилием бантиков. Уолтер крякнул от досады, потому что девочка надвинула на глаза высокую, как свадебный торт, шляпку, так что виден был лишь упрямо сжатый рот. Продолжая теребить карточку, англичанин почувствовал, как в нем закипает раздражение – и на Берту, которая усмехалась над ним из прошлого, и на сам снимок, такой уродливый! С композицией явно что-то не так. Да и формат карточки нестандартный.
Присмотревшись, он заметил, что другая рука Леонарда терялась за кадром. Кто-то обкромсал ножницами левый край фотографии.
– С вами стоял кто-то еще? Твой отец?
– Нет, – смутился Леонард. – Там была Гизела. Она поехала с нами на ярмарку, в первый и последний раз.
– И Берта ее отрезала?
– У нее с Гизелой были… сложные отношения, – деликатно заметил юноша.
Уолтер присвистнул. Теперь понятно, почему виконтесса так разгорячилась, вспоминая фройляйн Штайнберг. И главное – у Гизелы явно есть мотив для убийства! Если, конечно, священник был прав насчет Берты.
– Давай восстановим события. Ты знаешь, что делала твоя сестра перед исчезновением?
– Ну… мы все, как водится, проснулись, позавтракали колбасой-кровянкой. Отец отправился в цех, я – к себе в кабинет. Как сейчас помню, я тогда наблюдал за интересной культурой инфузорий.
– А Берта? – оборвал Уолтер.
– Что Берта? Ах да! Сестра поднялась в будуар, зажгла камин и долго возле него просидела.
– Зачем ей было зажигать камин?
– Чтобы погреться?
– Летом?
– Ничего от тебя не скроешь, – сдался Леонард. – Она жгла свой дневник. Страницу за страницей, с самого начала. Берта завела его, как только мы переехали сюда из Гамбурга. В дверь к ней постучалась наша горничная, а когда вошла, комната оказалась пуста. Остатки дневника тлели в камине, и лишь последняя страница обгорела не полностью. Я решил не ставить отца в известность. Уверен, сестре бы это не понравилось.
Бережно, будто уцелевший манускрипт из Александрийской библиотеки, он извлек из нагрудного кармана даже не страницу, а клочок бумаги с хрупкими краями. Можно было разобрать лишь несколько строк: «…невыносимо… Я не должна более приближаться к Г., иначе случится беда… и раньше ненавидела, а теперь… так страшно… ничего, кроме ужаса, кроме отвращения… уехать… W (дальше неразборчиво)».
– Берта собиралась куда-то ехать? – воскликнул англичанин. – Куда?
Морща лоб от напряжения, юный Штайнберг еще раз перечел записи.
– Мне кажется, что W означает Westen, запад. По крайней мере, так я передал Гизеле. Но теперь я даже в этом не уверен.
Уолтер почувствовал, как на него снисходит откровение. Горячее, с острыми краями, оно так и впилось ему в мозг.
– Постой! Но ведь из дневника явственно следует, что Берта боится Гизелу! И ты все равно ей донес? Чтобы Гизеле было проще выследить твою сестру?
Леонард часто заморгал.
– Признаться, я не понимаю…
– Это я тебя не понимаю! Неужели ты действительно помогаешь упырям?
– Помогаю, куда ж мне деваться. Но не всем!
– Значит, я был прав! Ты их пособник! Быть может, твоя сестра действительно мертва?
– А если и так, что с того? – вдруг завелся юноша. – Поверь, от этого она не стала хуже!
– Да в какие игры ты со мной играешь, Леонард?! – прокричал Уолтер, и где-то в отдалении эхо подхватило его слова. Юный Штайнберг затрясся всем телом.
– Ох, Уолтер…
– ЛЕОНАРД!
– Это отец! Он идет сюда!
– Ну и пусть! – в запальчивости проговорил Уолтер. – К нему у меня тоже вопросы найдутся!
