скачать книгу бесплатно
– А если бы я принесла вам козьи каки на пюпитре, вы бы их тоже музыкой посчитали?! – не менее возмущенно рявкнула я, – у вас же есть уши, народ! Ими принято слушать!
Все понятно с этими металлистами. Когда вам кажется, что вы слушаете не тяжелый рок, а грохот кастрюль под желудочное урчание, то скорее всего его «лабают» глухие музыканты, которым слепой безграмотный фронтмен нарисовал маркером ноты. Возможно одну. В тетрадке в клеточку.
– Алис, что с тобой сегодня? – осведомился Андрюшенька, сменив гнев на испуг, что меня окончательно выбесило.
Я пнула его в коленку.
И вышла из гаража под недовольный гомон. Нет, это какой-то неправильный сон. Слишком уж он отчетливый и реалистичный, а еще последовательный.
Но предметы не летают. А коты не говорят «кыш». Надо об этом помнить.
Мой телефон зазвонил. На связи был пострадавший от моего пинка. И, поскольку меня все жутко бесило, а жизнь эта все равно не моя, я выкинула трубку ко всем чертям прямо в зловонную грязюку. И, конечно же, пожалела об этом поступке уже через полминуты. Мне не улыбалась перспектива прогулки по свеженькому помету по принципу «я кучи разведу ногами» какой бы нереальной эта прогулка ни была.
Поэтому я, обзывая свою взрывоопасность исключительно непечатаемыми словами, достала телефон из следа тракторного протектора, и, за неимением другой ветоши, вытерла его футболкой с принтом перевернутой звезды. На зловещей бафометовой морде появилось сочное вонючее пятно под тихое «аллилуйя» моего сердца. Не люблю оккультизм.
Такси приехало исключительно быстро, и за рулем был все тот же позитивный мужик.
– Ой, вы, по-моему, гитару забыли! – заметил он, лучезарно улыбнувшись.
– Я просто избавилась от улик, – буркнула я, – до «Кондитерской Лавки», пожалуйста.
– А что это? Где она?
– Типа кофейня в районе городской площади, вы не знаете?
Я назвала адрес. Водитель покачал головой.
– Простите, но там нет никаких заведений…
Вот это поворот. И что же мне делать?
– А давайте проверим вместе? – не сдержав ерничанья, предложила я, отчаянно мечтая о том, чтобы мое желание исполнилось: Лавка появилась на старом месте, а я, наконец, проснулась.
Торец здания, где располагалась «Кондитерская Лавка» был возмутительно кирпичен. Ни намека на то, что хоть когда-то здесь был вход, дверь, крылечко, фонарь этот странный… И что теперь делать? Я упорно не могу проснуться! А мне начинает надоедать этот однотипный сон. Хоть бы Крюгер мелькнул в подворотне для разнообразия… Как бы чихнуть так сильно, чтобы мой сотрясенный мозг выкинул меня в какую-нибудь реальность, где море, пальмы и коктейли в кокосах?
– Ну вот говорил же! – торжественно возвестил о своей правоте таксист.
Молодец, молодец, мальчик был прав, можешь пойти поиграть с друзьями.
Я тупо пялилась в стенку. И, поскольку рентгеновское зрение не стало моим внезапным даром, предложила водителю отвезти меня по адресу, где (надеюсь) находился мой дом.
Таксист иронично хмыкнул, но подчинился. Пока авто отъезжало, я оглянулась. Как есть кирпич, облезлый торец пятиэтажки и больше ничего.
И тут за углом здания мелькнул белоснежный кошачий хвост. Хвост – не Лавка, подумала я, решив не устраивать сцен с драматичным «остановите машину!» или «гоните за той кошкой!».
Я пялилась в окно в надежде увидеть что-нибудь, хоть отдаленно намекающее мне о моей правоте относительно текущей нереальности. Но на улицах ничего не изменилось. Никаких динозавров на остановках, крыс, копошащихся в чьих-то останках, я не обнаружила, никакой стандартной чуши, приходящей к нам в сновидениях.
Я видела все детали улиц такими, какие они есть на самом деле: те же дома и магазины, что и в реальной жизни. Но это была не моя жизнь! Ведь предметы не летают! А коты не говорят «кыш»!
Я пошарилась в своем мобильнике. Всего 20 контактов! Кто я такая?! Старовер из какой-нибудь Глухолесовки, состоящей из трех избушек? Как в наше время вообще можно жить всего с 20 контактами в телефоне?! Что я за чудовище? Среди них даже родственников нет. Только какие-то Нюра, Эльдар, Пицца Хот, Суши-Муши, и прочая бесполезная фигня.
Мы на месте.
Поднимаясь по ступенькам на 4 этаж, я готовилась изобразить крайнюю степень придурковатости, когда хозяин квартиры, где должна жить я, с долей агрессии обнаружит мою попытку открыть его дверь ключом. В мыслях я даже ухитрилась с воплем «за Сталина!» выпрыгнуть в окно подъезда, эпично разбив собой стекло, сопровождаемая удивленным взглядом мужика, недоумевающего как таких психов не отстреливают при первом же медосмотре.
Но моя попытка увенчалась успехом. На всякий случай я окликнула возможных хозяев. Никого. Кроме кота, который вальяжно вынырнул из-за угла. Громадного чернющего кота с зеленющими глазами.
– Ну мяу, – поздоровался он.
Я чуть было со звонким шлепком не осела на ягодицы от неожиданности.
– Что ты сказал??
– Мяу! – повторил он, словно бы сообщая: «привет, говорю, тупая что ли?».
При этом он и глядел на меня, как на идиотку.
– Так, дорогая, пора тебе попить пилюльки для кукушечки, – я решила, что мне показалось. Хотя нет, стоп, нельзя считать весь этот бред реальностью! Так люди с ума и сходят: сначала они видят глюк, затем недоумевают, потом они осознают, что глюк – это глюк, потом глюк дарит пончик, вы становитесь друзьями и осознавать, что глюк – это глюк становится неприличным, ведь друзей обижать нельзя. Важно изначально осознавать, что глюк – это глюк и не менять своего мнения.
Так что, во-первых, в моем доме неоткуда было взяться кошке, ведь я не люблю кошек. Во-вторых, кошки не бывают таких огромных размеров, если они не особой породы, а этот монстр совсем не породистый. В-третьих (хотя это должно быть «во-первых»), кошки не разговаривают. Однозначно – сон.
– Ладно. Раз ты нереальный, то давай поболтаем. Как тебя зовут?
Дьявольски громадный зверь медленно моргнул, глядя на меня, и поднял голову, обнажив шею.
Присев, я увидела ошейник, на котором красовалась надпись: «Снежок. Улица Гоголя 18/9».
– Снежок, значит. Тебе идет, – фыркнула я.
Снежок закатил глаза, очевидно, поняв мой сарказм, и повернулся ко мне шоколадным глазом, подняв хвост.
Разувшись, я прошла на кухню. Мою кухню, но в то же время не мою. Обычно солнечная, сейчас она стояла в полумраке. Виной тому – не менее чем полувековой тополь, закрывающий мощной зеленой кроной все окно и периодически стучавший ею в стекло при каждом дуновении ветра. Занимательное, должно быть, здесь круглосуточное звуковое сопровождение от MC-матери-природы. И этого дерева здесь раньше не было. Точнее в реальности не было.
– Эээ, мрррр, – позвал меня Снежок, сидящий около миски и щурящий на меня глазищи.
– Сам ты «эээ», – возмутилась я, решив больше ничему не удивляться, – и где искать твой корм?
Снежок издал звук, похожий на усмешку.
Дверца одного из настенных шкафчиков приоткрылась сама собой.
«Чуфыр-чуфыр», – равнодушно подумала я и заглянула внутрь.
На полках обнаружились десятки банок с надписями «рис», «гречка», «мелисса», «беладонна», «стрихнин». Отличный наборчик для нездорового супчика!
Я чихнула. Мне на голову свалилась метелка из сухой травы, оказавшейся укропом. Оглянувшись на всякий случай в поисках пучка крысиных хвостов, птичьих черепов, большого котла с зельем или старухи в ступе, я достала из глубины шкафа пакет «Мурлыскиса» и насыпала Снежку полную миску.
Черный кот, странные склянки, пучки трав – похоже ведьмы из избушек на опушках лесов перебрались в квартиры с удобствами. Плескаться голышом в чистой ванне все же удобнее, чем в полнолуние морозить чресла в подозрительных источниках с тиной и чьими-то экскрементами.
Под звучное чавканье Снежка, я решила пройтись с экскурсией по дому, подозревая о наличии склепа в подсобке или летучих мышей в шкафу. Но все было не столь драматично, пусть и с долей пафоса.
На стене спальни висела большая фотография в раме, на которой я, затянутая в черный корсет, сжимала в руках сухую розу. Я поняла, что испытанный за прическу другой меня стыд был не самым внушительным по сравнению с тем, который я почувствовала сейчас. Готика, меланхолия и страдания – как можно всерьез жить с таким настроем? С таким настроем в пору на тот свет отчаливать под трогательное нытье Лакримозы.
В красной комнате с красными стенами, бордовым бархатным покрывалом на постели и здоровенными черными оплавленными свечами на всех горизонтальных поверхностях не хватало только алтаря.
А, так вот же он! Прямо под зеркалом в чёрной резной раме. Человеческий череп (надеюсь, что пластиковый), побрякушки, какие-то амулеты, бумажки с латинскими надписями, все дела. Как банально. Видимо, того же мнения был и Снежок. Он зашел в комнату с обреченным видом, словно хотел сказать: «я сделал все, что мог. Но, если человек – дебил, здесь не спасут никакие методы даже чеширской медицины». Он прыгнул на постель, лег на черное гнездо из собственной шерсти, которую с бархата можно снять только силой Тора, и призывно замурлыкал, приглашая меня присоединиться.
Наверное, прилечь и подумать над происходящим – было бы самым разумным решением. «Кондитерской Лавки» нет, сон затянулся, а решение проблемы на поверхность так и не всплывает. Ну и зачем тогда волноваться и переживать, если можно не волноваться и не переживать?
Итак, лежим, анализируем произошедшее. Во-первых, все контакты в моем телефоне мне совершенно не знакомы. В ответ на запрос «Кондитерская Лавка», гугл, недолго думая, вышвырнул меня на порталы по закупке материалов для выпечки. Ни о каком кафе он тоже не знал.
Я набрала номер телефона Вити.
– Номер, который вы набрали, не существует, – ответил доброжелательный голос барышни в трубке.
– Запомни эту фразу и повтори ее, когда я проснусь, – посоветовала ей я.
Снежок водрузил лапы в мои волосы и, мурча, начал разминать мне голову когтями. Это был настолько совершенный массаж мозга, что я отбросила в сторону телефон и проблемы, и закрыла глаза от удовольствия.
Я стояла в зрительном зале на рок-концерте и наблюдала за тем, как я же, увешанная цепями и стиснутая кожаным корсетом, скачу по сцене и ору в микрофон голосом, которым обычно одержимые бесами сектанты вызывают сатану. Рядом с явно нетрезвой мной дико плющило то ли Орка, то ли Мрака и Андрюшеньку, наряженных в костюмы госпожи. Я не утверждаю, конечно, что прям госпожи, в конце концов Бэтмен тоже затягивался в кожу (латекс, резину, – не суть важна, важен внешний вид) и, как знать наверняка, не носил ли он под штанишками чулки в сетку. Так же и я не могла с уверенностью сказать, что же там, под олдскульными прикидами этих странных рокеров.
Кожа на коже, много пота, опрелостей и потницы на прыщавых щеках, огонь голода в горящих, но красных от недосыпа глазах, щедро обведенных черным карандашом.
Интересно, в какой момент идея порыться в женской косметичке перестает быть позорной для мужчины? В какой момент мозг, до сего времени с яростью бойцового петуха отрицавший все, что связано со словосочетаниями «мужская гигиеничка», вдруг подал сигнал мощной волосатой лапище поднести к щетинистому лицу спонж из пудренницы? Это явно какой-то сбой в системе.
Дергаясь в предвкушении экзорцизма, выступающие завертели головами, снабжая соленой влагой сальных волос и лбов всех, аналогично брыкающихся у сцены зрителей. Я-в -корсете заунывно взвыла. Я-в-зрительном-зале бухнулась в кресло, задыхаясь от хохота, который упорно поглощал гром «музыки».
Рядом со мной таращило костлявого патлатого парня с выбритыми висками. Прихлебывая из бутылки, он что-то вопил, еле стоя на ногах, и вонял тухлятиной. Заметив меня, он, томно приспустив веки, сел рядом и что-то залопотал (то есть, подобно рыбке, пооткрывал рот, наполненный кошмаром стоматолога, но речь его утонула в дьявольском грохоте).
– Чего тебе надо, придурок? – лучезарно улыбнувшись, спросила я, зная, что он все равно ничего не услышит.
Он что-то прокричал в ответ.
– Что? Засунуть мой левый ботинок тебе в глотку? Ты такой романтик! – фыркнула я.
И на моих последних словах резко заглохла музыка.
Я взглянула на сцену. Гитарист прыгнул в толпу, которая (как жаль!) не расступилась. Барабанщик швырнул палочки в зал и, судя по сочному «ай!», попал кому-то в яблочко.
В наступившей тишине я услышала залихватское «а ты ничё цыпочка», адресованное мне моим неприятным собеседником.
Я встала и пнула его в коленку.
И проснулась.
В своей квартире. В комнате с простыми белыми стенами, на обычном мягком розовом пледе. А рядом не было Снежка, мягко массировавшего мне голову.
Мне даже стало немного одиноко без него.
Глава 3
Человек в неоновых ботинках.
В окно бил яркий солнечный свет. Я выглянула наружу: никакого огромного тополя у стены моего дома не было, улица поблескивала от утреннего инея, кутающиеся в пуховики прохожие ясно давали понять, что до теплого мая, как до Пекина на скейте, а моя комната сияла абсолютной нормальностью. Как же я по ней соскучилась!
Я схватила телефон и открыла список контактов. Все на месте: мама, Витя и куча фамилий, помещенных мною сюда по долгу службы. Добро пожаловать в реальную жизнь!
– Алло, мам! Привет! Как дела? – затарахтела я в трубку, едва заслышав мамино ленивое «привет».
– Пока не родила… а, нет, родила. Вот же растяжки. И пузо обвисшее. И мне не двадцать, – изрекла мама и зевнула.
– Я так рада тебя слышать! – из моей глотки вырвался, возможно, излишний восторг.
– Алис, сегодня, конечно, выходной, но к завтраку принято готовить кофе, а не мартини, – философским тоном заметила мама, и, судя по довольному причмокиванию, сама пригубила оный.
– А ты сама-то прям кофе пьешь?
– Маме все можно. Мама выжила в 90-е.
Мамина любимая фраза.
– Так что не учи мать завтракать, – доброжелательно продолжила она и набулькала себе еще зелья.
Моя мама знает толк во времяпрепровождении. Окончательно развязал ей руки выход на пенсию. Под папиным спонсорством она кутила по полной.
Подъем у нее планировался в 10. Завтрак до 11. Потом фитнес под старые видеозаписи аэробики. Ииииии… время шальной императрицы до встречи папы с работы с видом благочестивой супруги. Актерским талантом боженька матушку наделил щедро, вероятно, даже кого-нибудь ради этого обделив. Возможно, конкретно Кристен Стюарт.
Ей-богу, я не знаю откуда в матушке столько энергии. Видимо, остался запас с неотгуленной и заполненной детьми молодости. Ну, а что? Наши матери ухитрились выжить в лихие 90-е и пережить нулевые, вырастив нас и не умерев от голода. Так что сегодня им по праву можно все и даже бить людей. Я никак не могу взять в толк, каким образом после всего этого у них сохранился такого размера оптимизм. Если судить по моей матери, она его не только сохранила, но преумножила, напичкала стероидами, надула до размеров тираннозавра и научила танцевать джигу.
– Мне приснился такой непонятный сон, как будто я играю в рок-группе, у меня есть черный кот и жертвенник.
Мама хихикнула:
– Позвони своей племяннику, он как раз сейчас этим промышляет. Всем подросткам кажется, что они капец какие уникальные, а на деле – каждый их поступок описан в любой книжке по психологии пубертатного периода.
Мама встревает по психологии. С чувством, с толком и наслаждением, так же, как пьет сейчас свой утренний допинг.
– А если тебе снится сон, в котором тебе снится сон, и ты понимаешь, что все это – сон во сне?
– У осознанных сновидений есть две трактовки. Первая: твой мозг слишком крут, чтобы принимать сновидения за правду. Вторая: ты попала в параллельные измерения.
– Это как?
– А фиг знает. Найди эзотерика. Я всего лишь цитирую гугл, – мама хлебнула и сочно зачавкала, – всё, я ем.
Гугл, мать его… Ведь все было настолько реальным! И что тогда из того дня было реальностью? Ходили ли мы с Витей на романтическое свидание? И связано ли его нетипичное поведение с тем, что это был всего лишь сон?
Я набрала номер Вити.
