скачать книгу бесплатно
Я опустила вуаль…
Как некогда его отец, он стал студентом в Болонье;
изучал Римское право.
Я уже мечтала увидеть его знаменитым юристом,
когда вдруг нотариус получил от него письмо,
Винченцо писал, что покидает Болонью,
и настоятельно просит не искать его…
Спустя небольшое время до меня дошли слухи о театре,
где подвизался с большим успехом новый Арлекин –
Винченцо Buono…
Говорили, что он лучший…
Я отправилась в тот самый город…
Мой кортеж занял чуть не всю площадь перед театром –
запряженные лоснистыми породистыми лошадьми
четыре убранные шелком и бархатом повозки,
открытые носилки,
слуги в ливреях моих цветов – зеленое и золотое…
Затем мне всё же пришлось приказать им отъехать
подальше.
Потому что площадь начала заполняться народом.
Из разговоров на площади я поняла, что сегодня
представление короткое и бесплатное,
для того, чтобы люди поняли,
что стоит платить за спектакли в последующие дни.
Неподалеку от здания театра поставлен был помост,
куда взбежал, подпрыгнув, стройный красивый юноша
в нарядном белом камзоле, в белых чулках
на стройных ногах,
в башмаках, застегнутых на позолоченные пряжки;
он плавно раскидывал руки, хитровато улыбался;
и маленький тонкий локон спадал на правый висок…
Юный актер победительно говорил, пританцовывая,
комический монолог Арлекина,
заставляя народ на площади смеяться.
Он говорил о хитростях и плутовстве,
присаживался на табурет, нарочно поставленный;
откидывался назад и сам смеялся,
предавался веселому смеху,
изящно взмахивая руками…
После представления я беседовала с директором театра
в его кабинете.
Я сказала, что мне понравилось представление,
хотя выступил всего один актер.
Он говорил, что Винченцо прекрасный трудолюбивый актер,
склонный к недовольству собой, что хорошо…
В гримерной комнате Винченцо вытирал мягким полотенцем
только что вымытое лицо…
Я ни о чем его не спрашивала,
взяла его руки в свои
и поцеловала в щеку…
Он так походил на своего отца,
такого кудрявого красивого и остроумного…
Выйдя из театра, я упала без чувств.
У меня пошла горлом кровь.
Бесчувственную, меня перевезли
в ближайший монастырь клариссинок.
Настоятельница послала за врачом-греком…
Когда я наконец очнулась,
Винченцо стоял у моей постели.
Вошла одна из монахинь
со стаканом лекарственного питья,
и почтительно обратилась к нему:
– Вы сын госпожи?
– Сын, – ответил он коротко и сдержанно.
Меня охватило тревожное чувство счастья,
несмотря на боль в груди и слабость во всем теле…
Настоятельница впоследствии говорила мне,
что никогда не видела сына,
который так принимал бы страдание матери,
как свое страдание…
Вскоре я начала поправляться,
но беседы мои с моим сыном были порою тяжелы.
Однажды он воскликнул запальчиво,
что не испытывает ко мне ни сыновней любви,
ни дружеских чувств;
ничего – кроме непонимания и отвращения.
– И я не виноват, я не по своему желанию пришел
в вашу жизнь…
– Прости меня хотя бы за то, что я тебя люблю, –
произнесла я с несвойственным мне смирением.
Потом я спросила, чего бы он хотел в своей жизни.
Он глянул на меня с мягкой насмешливостью
и какой-то остренькой хитрецой,
и ответил:
– Вы, госпожа, ничем не можете мне быть полезной,
и мне от вас ничего не нужно.
– Но я завещала тебе всё мое состояние! –
мне было трудно говорить…
– Не умирайте! – возразил он. И продолжил:
Самое истинное в человеческой жизни – дерьмо,
в которое в итоге преобразуется человеческое тело.
– А душа? – с трудом невольно проговорила я.
– Кто знает… – он не договорил и посмотрел на меня,
и повторил: «Не умирайте»…
Тогда я выздоровела, а сейчас я в заточении;
и я так хочу увидеть моего сына!
Примечание
Buono – по-итальянски – хороший, добрый.
Писание седьмое. Смерть Герцогини
Несколько дней узница ничего не ела.
Открыли дверь и увидели, что она умерла.
Позвали, как положено двух послушниц
из монастыря близ старого кладбища,
тело обмыли, одели в самое простое платье.
Было постановлено не хоронить ее в родовом склепе,
а закопать у ограды этого старого кладбища,
без креста и плиты.
А ее завещание городской совет счел не имеющим силы…
Гроб уже стоял подле выкопанной ямы,
когда пришел юноша в черной одежде
и попросил снять ненадолго крышку.
Он говорил учтиво,
но какая-то странная властность была в его тихом голосе.
Могильщики посмотрели на него
и исполнили то, о чем он просил.
Юноша встал на колени на теплой земле.
Была середина лета – июль – ярко светило солнце.
Серьезным громким голосом юноша читал заупокойную
молитву по-латыни –
– Requiem aeternam…
Вечный покой даруй ей, Господи,
и да сияет ей свет вечный.
Да почивает она в мире.
Amen.
Он наклонился,
закрыл ей глаза бережно,
поцеловал в щеку;
и тихо повторил:
– мама… мама…
Поднялся и отёр лицо ладонями.
Могильщики смотрели на него,
потом закрыли гроб и опустили на веревках в яму.
Юноша помогал им.
Могильщики переговаривались, бросая лопатами землю.
Юноша слушал, стоя поодаль.
– Она была доброй госпожой, – сказал один. –
не скупилась на деньги.
Я слыхал, она слугам золотом платила…
– Этот говнюк Массимилиано, брат ее, сдох, –
отозвался другой могильщик, –
а всё ее богатство забрали в казну.
– Говорили, будто сын у нее есть, – продолжил первый, –
Жаль парня, упустил свою удачу.
Они замолчали и посмотрели на юношу.
– Не в деньгах счастье, – заметил он,
и усмехнулся тривиальности своих слов.
Он раздал могильщикам по несколько мелких монет,
они попрощались с ним и ушли.
А он еще стоял у свежезасыпанной ямы.
(Закончено в середине февраля 2021 года).
Старофранцузская история
Текст 14 века – анонимный.
Вариация-экспромт
Мать, я больше не пою
Никогда я не пою
Никогда я не пою,
Потому что я как лань бегу
Потому что ланью оленихой я бегу
Потому что старший брат за мной его охота мчится
Непонятная зачем все время мчится
И собаки мчатся лают псы
По лесной тропе охота мчится
С копьями наперевес охота мчится
С криками охотников охота мчится
Почему куда охота мчится
Я не дамся молча
Нет!
Гневом буду я пылать
– Быстро скоро эту лань зарежьте, – брат приказывает брат
Режут грудь мою, сдирают косы золотые
И нежную кожу сдирают с моего мёртвого тела
Плачь, любимый мой,
Не похоронить тебе меня
Жарится мое тело на огне
Рвут руками страшными
Запихивают в пасти человеческие свои
Склонись над книжным аналоем,
любимый мой,
пиши обо мне
напиши обо мне.
Пиши обо мне!
Бирюллийская духовная трапеза,
СОСТОЯЩАЯ ИЗ ШЕСТИ ПЕРЕМЕН, ДЛЯ АНДРЕЯ ГАВРИЛИНА, ДЛЯ МОЕГО ДОБРОГО ТОВАРИЩА ЛАЗАРЯ ВЕНИАМИНОВИЧА ШЕРЕШЕВСКОГО, ДЛЯ МОЕЙ МИЛОЙ ПОДРУГИ МАРИИ ХОДАКОВОЙ
Перемена первая. Охотничья баллада
Восточная Бирюллия – одно
окраинное герцогство
граничит
