Нелегальный экзорцист

– Ну и как ваш нихонец сможет носить меч, будучи простым обывателем, да ещё и с меткой о каторге в документах. Это у себя дома он был кем-то, а тут никто и звать его никак.

– Я сделаю его ушкуйником.

– Захар точно не согласится принять такого ватажника, – уверенно заявил оружейник и даже скрестил руки на груди, показывая, что его довод неоспорим.

– Я не стану просить об этом Захария Андроновича, ведь и сам ушёл из его ватаги.

– Тогда какой капитан примет каторжного к себе? – поинтересовался оружейник.

– Я приму, когда получу капитанский патент.

А вот это заявление вызвало на лице моего собеседника гримасу разочарования. Он посмотрел на меня уже другим взглядом, словно только что понял, что видит перед собой всего лишь слишком самонадеянного юнца. Здравый смысл подсказывал, что нужно сдать назад и самому оспорить собственное заявление, но пренебрежение оружейника вызвало в душе бурю ярости, и здравый смысл не смог её победить. Как чёртик из табакерки, выскочила мысль о некоем Остапе, которого понесло. Понять, при чём тут Остап, если меня зовут Степан, не удалось, да и не так уж это важно. Давно заметил, что в таком состоянии мысли не затормаживаются, но становятся какими-то совсем уж извилистыми. Вот и сейчас они, завертевшись особо хитрым образом, выдали более чем странную идею:

– Предлагаю пари. – Я на секунду замолчал, но по глазам оружейника понял, что и ему значение этого слова прекрасно известно. – Если не секрет, за сколько вы купили этот меч?

– Сто тридцать пять рублей. Брал в ломбарде, – явно всё ещё не зная, как реагировать на моё поведение, ответил Олег Остапович.

– Я дам вам за него семь золотых, но, если за три месяца не стану капитаном ушкуя, верну меч либо уплачу полсотни червонцев отступных.

– Степан Романович, вы поступаете крайне неразумно, – попытался урезонить меня оружейник, хотя я видел, что его глаза азартно заблестели.

Неразумно – не то слово, но отступать я не собирался, поэтому открыто улыбнулся и заявил:

– Что же, значит, это станет мне уроком и в будущем убережёт от значительно больших глупостей.

А вот теперь снисходительность из взгляда оружейника ушла, и он согласно кивнул:

– Тогда сойдёмся на тридцати золотых. За меньшее я бы с мечом не расстался. Вы очень порадовали меня своим рассказом. И знаете, мне почему-то хочется, чтобы вы всё же выиграли наше пари, хотя ума не приложу, как это у вас получится.

Я-то как раз представлял, потому что уже обсудил всё с Настей. Нашу шуструю адвокатессу сложное дело не отпугнуло, а, наоборот, взбудоражило. Похоже, она действительно нашла своё призвание, что бы там ни говорил её отец. Не побоявшись связаться со мной, девушка получила возможность действовать, а не сидеть красивой куклой у папы в конторе. Любые возражения родителя она заткнула ещё моим первым чеком, так что получила полную свободу действий. Я доверял ей и очень на неё надеялся.

Попрощавшись с оружейником и забрав меч, по моей просьбе укутанный для маскировки в обёрточную бумагу, я вышел из магазина. В этот раз всё же подозвал извозчика. До самого порта можно было бы доехать прямым маршрутом трамвая, хоть и долговато, но затем мне нужно ещё как-то добраться до доков. И делать это пешком на виду у биндюжников что-то не хотелось. Авторитет околоточного надзирателя Речного района у них, конечно, очень высок, но зачем лишний раз злить этих нервных ребят.

Пока эдаким вальяжным господином ехал по городу в пролётке, задумался о том, зачем вообще разоткровенничался с Олегом Остаповичем. Поразмыслив, пришёл к выводу, что просто нуждался в одобрении своего плана кем-то умудрённым жизненным опытом. Казалось бы, сколько раз планы, разработанные моими неугомонными мыслями, пусть и с огрехами, но всё же приводили к успеху, но поддержка со стороны всё же требовалась. Не получалось у меня доверять себе полностью. Жаль, что отец Никодим, как только узнал, что я научился выходить из себя, и после того, как проверил на отсутствие во мне тьмы и чужих духов, тут же поспешно куда-то уехал. При этом даже не объяснил куда именно. Поэтому я поделился своим планом не с духовным наставником, а, можно сказать, с первым встречным.

Странно, конечно. Вроде оружейник и не одобрил идею насчёт вербовки нихонца, но это почему-то не заставило меня отказываться от плана. Впрочем, окончательное решение всё равно буду принимать на месте, взглянув на дух бывшего самурая. Вполне возможно, там обнаружится такая гниль, что тут же уберусь восвояси несолоно хлебавши. Правда, всё ещё не уверен, что стоило тратиться на меч.

Вот так, пытаясь понять, не наделал ли глупостей, я и доехал сначала до порта, а затем и до нужного мне сектора доков. Тут складские биндюжники попадались не так уж часто, наведываясь, только когда корабельщикам нужна была помощь в авральных работах. Наверное, при таких обстоятельствах и случилась страстная встреча нихонца с биндюжником, печальный рассказ которого я подслушал в трактире тётушки. Будучи тогда ещё дурачком, мало что понял, но запомнил, и сейчас это пригодилось.

Впрочем, расслабляться не стоило, большая часть чернорабочих и подмастерьев, трудившихся в доках, тоже жила в Речном, так что на неласковый приём можно нарваться и здесь. Так оно и получилось. Едва пролётка остановилась у здания управления этой части доков и я направился к крыльцу, как почувствовал на себе неприязненные взгляды. Узнали-таки. Впрочем, отступать я не собирался.

Помощник управляющего если и слышал о нашумевшей ловле бесноватого, то, скорее всего, лишь по пересказам других. Поэтому встретил меня по моей недешёвой одёжке и без проблем объяснил, где найти нихонца.

Выходя наружу, я надеялся, что всё обойдётся просто враждебными взглядами. Поликарп Степанович пустил по району весть, что он не отец Никодим и несогласных с его волей будет отлучать не от церкви, а от лишних зубов. Но, похоже, кое-кто либо глухой, либо слишком самонадеянный.

– Ты чего припёрся, бесноватый? Нечего тебе здесь делать! – услышал я наглое заявление, едва оказавшись на крыльце управления.

Не то чтобы собралась целая толпа, но и пятерых бузотёров мне хватит с головой. Одно хорошо: извозчик хоть и нервно оглядывался, но уезжать не спешил. Несмотря на агрессивное поведение работяг, я всё же спустился по ступеням крыльца и подошёл к ним поближе. Внутри страх боролся с гневом, что будоражило похлеще коньяка, который я уже успел попробовать. Я давно понял, что в опасных ситуациях бороться со страхом помогает простой шаг вперёд. И действительно, когда приблизился к работягам, страх опасливо отстал, зато усилилась ярость.

– Тебе дорого встанет эта дурость, – не унимался заводила, но вплотную, чтобы ещё и по-петушиному толкнуть грудью, как принято у дворовых забияк, подходить не стал. Всё-таки они меня опасаются, и нужно этим воспользоваться. Возможно, Олег Остапович прав и жалеть таких незачем.

Оружейник очень аккуратно упаковал катану, и мне пришлось неряшливо разорвать часть упаковки, нарушив гармонию пакета, что разозлило меня ещё больше. Зато порадовало то, как отреагировала агрессивная пятёрка на отблески солнца на клинке, с тихим шорохом покинувшем всё ещё укутанные в бумагу ножны. А ещё я вспомнил Здебора. Готовясь обращаться, он хрустел шеей, и выглядело это впечатляюще. Так что и я, отведя клинок чуть в сторону, наклонил голову сначала к правому плечу, а затем к левому и хищно улыбнулся.

Работяги расступились ещё шире, но уходить не стали. Похоже, в них, так же как и во мне, смешались страх и ярость. Страх не позволял напасть даже впятером на человека с пусть и коротким, но всё же мечом, особенно когда не было понимания, насколько хорошо он им владеет. А злость и гордость не давали просто уйти. Ситуацию спас помощник управляющего, явно заинтересовавшийся криками за окном.

– Так, не понял, что здесь происходит? – послышался за моей спиной гневный оклик. – Митька, киянкой тебя по горбу, ты что это опять учудил?

– Пётр Веденеевич, это же тот самый бесноватый дурачок! Ну, помните, которого биндюжники хотели прибить на складах?

Так как на меня уже никто не собирался нападать, я с небольшой заминкой вернул меч в ножны и повернулся к заместителю управляющего. Он снова оценил и мою одежду, и спокойный взгляд, а затем налился дурной кровью и заорал на зачинщика:

– Какой бесноватый?! Ты что, опять пил с утра?

– Да не пил я, Пётр Веденеевич. Хотите, дыхну?

В голосе бузотёра уже не было ни наглости, ни злобы. А я сделал для себя важный вывод, что вот такие перепады унижают человека и нужно держаться золотой середины – не выпячивать себя перед слабыми и не лебезить в присутствии сильных.

– Ты совсем страх потерял, шаромыжник? Мне ещё тебя нюхать? Всё, кончилось моё терпение. Уволен!

– Пётр Веденеевич! – откровенно заныл работяга, но безрезультатно.

– Уберите его с глаз моих, – явно обратился к подельникам Митьки помощник управляющего. – Или пойдёте следом.

Я не удержался и всё же посмотрел, выполнят ли приказ друзья бузотёра. Спорить они не решились, хоть и вели себя с уволенным мягко, а вот сам Митька ожёг меня ненавидящим взглядом. И это нехорошо. Наглого придурка, который, вполне возможно, хотел обобрать богато одетого чужака, совершенно не жалко. Неприятно то, как легко и на ровном месте я заимел себе очередного врага.

За спиной послышался выразительный кашель. Я снова повернулся к помощнику управляющего и увидел, как он с не очень искренним раскаянием развёл рукам:

– Прощения просим, уважаемый. Тут у нас не театр, вежеству и манерам работяги не обучены.

– Ничего, – кивнул я с пониманием. – Дураков везде хватает. Даже в театре.

Мужчина коротко хохотнул, и мы оба сочли инцидент исчерпанным. Коснувшись пальцами полей шляпы, я отправился к нужному доку, всё ещё не понимая, как относиться к произошедшему. Ещё раз убедился, что нужно срочно учиться драться. Да и клинок посолиднее при себе иметь не лишнее. Этот придётся отдать, хоть мне и понравилось, как он лежит в руке и дарит ощущение уверенности ничуть не меньше, чем тяжёлый дробовик.

Немножко поплутав и пару раз уточнив дорогу, я наконец-то добрался до цели. К счастью, ночной сторож не отсыпался после работы, а бодрствовал. Правда, судя по всему, он уже успел приложиться к хмельному. Впрочем, особо пьяным нихонец не выглядел, поэтому я всё же решил попробовать добиться желаемого.

Обустроился нихонец с каким-то странным комфортом. В углу большого склада, наполовину заставленного массивными металлическими конструкциями непонятного мне назначения, из деревянных поддонов было собрано возвышение. На нём стоял низенький столик, явно сбитый из досок такого же поддона. У стены сразу за столиком виднелась постель из простой мешковины со странным бруском вместо подушки. На помосте сидел невысокий узкоглазый мужчина непонятного возраста. Его длинные чёрные волосы были собраны в высокий неряшливый хвост, а одежда, казалось, была пошита из той же мешковины и состояла из двух предметов – просторной, подвязанной верёвкой куртки и таких же чуть коротковатых портков. Ни головного убора, ни обуви не видно. Нихонец сидел на пятках босых ног и что-то прихлёбывал из чашечки без ручки.

Я решил не тянуть кота за хвост и спросил:

– Имею честь говорить с Акирой Инородцем?

Прозвище я узнал у помощника управляющего, правда, он назвал его не Акирой, а Кирьяном. Фамилию сторожа не знал даже околоточный надзиратель, рассказавший мне подробную историю злоключений самурая и сообщивший его правильное имя.

– Чито нада? – с сильным акцентом спросил нихонец, сверля меня недовольным взглядом.

Пришло понимание, что пускаться в долгие пояснения будет ошибкой. Потратив минуту на осмысление ситуации, я залез в левый карман жилетки, где на всякий случай держал пару новгородок и червонцев.

От щелчка ногтем золотой кругляш с лёгким звоном полетел к нихонцу.

– Две минуты помолчать и две – поговорить.

Не знаю, как сильно был пьян Акира, но монету он поймал очень ловко. Прятать не стал и положил перед собой на столик. Его взгляд стал не таким угрюмым, и в нём промелькнуло любопытство. Не меняя выражения лица, нихонец молча сделал жест распрямлённой ладонью, указывая на место по другую сторону столика. Подстилки там не было, но я без колебаний уселся по-турецки. Несмотря на нарочито грубый наряд и обстановку, всё выглядело чисто и аккуратно.

Завёрнутый в бумагу меч я положил рядом и отметил, что нихонец бросает на него насторожённые взгляды. Похоже, маскировка не удалась. Может, поэтому он и согласился на разговор так быстро.

Затягивать я не стал, потому что две минуты на молчание уже пошли. Так что достал плоскую фляжку из кармана пиджака и отпил зелья, изрядным запасом которого обеспечила меня Виринея. Я был ей очень благодарен за старания, потому что, в отличие от пойла шамана, этот напиток довольно приятен на вкус.

Да уж, с двумя минутами я погорячился, но, думаю, любопытство всё же заставит нихонца дать мне время. Для большей концентрации я закрыл глаза и, стараясь делать это как можно тише, гортанными вибрациями начал расшатывать свой дух. Затем, собравшись с силами, открыл глаза и чуть «выглянул» из себя. Увиденное одновременно порадовало и вызвало улыбку. Акиры на помосте уже не было. Он стоял ближе к стене в необычной боевой позиции, сжимая обеими руками палку, словно двуручный меч. Мою улыбку вызвала прыгучесть собеседника, а порадовала его аура, сверкающая как люстра в библиотечном зале. Это слово почему-то постоянно лезло в голову, норовя подменить привычное слово «дух».

Надолго выглядывать из себя после такой короткой подготовки у меня не получалось, но и за пару секунд я увидел всё, что мне нужно. Дух нихонца сверкал чистым серебром, пусть и быстро потускнел. Скорее всего, от серо-пепельного мерцания до серебристого сияния он разгорелся в момент удивления и, возможно, испуга. Именно тогда махнувший рукой на свою жизнь запойный сторож вновь превратился в самурая. Духом Акира был силён, поэтому почуял, что рядом происходит что-то крайне необычное и, возможно, опасное.

Это, конечно, всего лишь предположения, которые сплели мои неугомонные мысли, но от них не отмахнёшься. Выводы, к которым они приводили, чаще всего оказывались верными, так что будем считать, что анализ проведён правильно. Пролетавшие в моей голове стремительными стрижами сложные и поначалу непонятные слова уже давно перестали удивлять. Времена, когда я и двух примитивных слов связать не мог, как и три на пять умножить, уже казались нереальными, словно давний кошмарный сон.

Возвращение части моего духа на прежнее место ознаменовалось исчезновением ауры вокруг нихонца. Осталось лишь нормальное, доступное всем простым людям видение реального мира. Акира всё ещё стоял, удерживая палку, которая была чуть длиннее меча, лежавшего рядом со мной. Ни тёмных пятен тайной одержимости, ни гнилостной ржавчины испорченности в ауре нихонца не было. Лишь серый пепел уныния и безразличия, но Акира только что показал, что это не навсегда. В который раз я подумал, что умение вот так оценивать людей стоило того, чтобы рисковать жизнью в логове старого шамана. Хотелось добавить «земля ему пухом» или «царствие небесное», но тело Козула по приказу Виринеи мы оставили в лесу на поживу зверью, а райские кущи этому уроду точно не светят.

Встрепенувшись, я понял, что слишком увлёкся воспоминаниями, и постарался натянуть на лицо доброжелательную улыбку:

– Мастер Акира, прошу простить, если обратился к вам неподобающе. Вам ничего не угрожает. Это была простая проверка.

Не знаю, что творилось в голове нихонца, потому что его лицо было абсолютно непроницаемым. Акира, опустив свою палку, вернулся на прежнее место.

– Теперь две минуты разговора, – продолжил я, стараясь вести себя невозмутимо, что получалось с трудом. – Я пришёл к вам, потому что хочу обучиться нихонскому бою без оружия, который вы время от времени демонстрируете слишком наглым биндюжникам.

Высказавшись, я замер в напряжённом ожидании, при этом стараясь, чтобы эмоции не прорвались наружу. В последнее время это стало моей главной проблемой, и пока что я с ней справляюсь не так уж хорошо. Особенно тяжко приходилось под внимательными взглядами собеседников, как, к примеру, сейчас. Нихонец смотрел мне в глаза, словно пытался увидеть там что-то сакральное, а затем всё же заговорил:

– Хочешь стать моим учеником?

На лице нихонца возникла какая-то надменная даже не гримаса, а её тень. И это меня разозлило. Гнев, конечно, большой грех, но мне он хорошо помогал справиться с растерянностью. Вот стану более уверенным в себе, тогда и буду взращивать в себе благость и всепрощение.

Любопытно, что нихонец заговорил практически без акцента, так что уверен, он понимает разницу между обращением на «ты» и «вы», и это добавляло раздражения.

– Я хочу нанять учителя. Плачу пять червонцев в месяц и отдам катану в качестве вознаграждения.

Взяв в руки меч, я освободил его от обёртки и положил на столик перед собой. Узкие глаза самурая расширились и блеснули каким-то тёмным огнём. Он протянул руку к мечу, но отдёрнул её, словно тот был горячим. Окрашенная надменностью невозмутимость слетела с его лица, и оно осунулось в неподдельной муке.

– Я утратил право носить его. И это не дайто, а сето. Самураю нужен полный дайсе.

Я ничего не понял, но чисто интуитивно догадался, что неправильно назвал меч и ему в пару нужен другой клинок. О том, что самураи носят два меча, прочитал в книге того же путешественника. Непонятные слова запомнил, но сейчас их значение не так уж важно.

– Но вы уже не самурай, а запойный сторож. Я предлагаю вам новый путь, путь ушкуйника – воина, имеющего право носить такой клинок.

Лицо нихонца исказила гримаса, словно он съел кусок лимона, а я вдруг почувствовал, что уговорами сделаю только хуже. Чуйка меня никогда не подводила, так что тут же поднялся на ноги, не забыв прихватить меч.

– Мастер Акира, если решите выбрать этот путь, найдите меня. Меня зовут Степан Романович Чекан. Живу в библиотеке Спаносов. Это в центре на Замковой улице. Засим наш разговор окончен. Всего вам доброго.

С трудом сохраняя невозмутимое лицо, я направился к выходу из ангара. Пусть он теперь спорит не со мной, а сам с собой. По собственному опыту знаю, что такие споры самые трудные.

Попетляв между ангарами доков, я вернулся к зданию управы и порадовался тому, что извозчик всё ещё был на месте. Сработало обещание накинуть рубль сверху, так что домой я добрался быстро и только там наконец-то сумел расслабиться. Носить маску взрослого человека было очень трудно. Постоянно приходилось гасить в себе разные чувства и порывы, порой самые нелепые. И только здесь я мог быть собой. И лишь немножко сдерживать себя перед впившейся в меня любопытным взглядом Фросей. Сразу вспомнилось, как перед собеседованием осматривал ауры претенденток. У девушки она была бурно-искристая, с пробегающими огненными сполохами, при этом на удивление чистая. И это определило мой выбор. У других кандидаток дух оказался изрядно загрязнён порочной мутью. От одной меня чуть не стошнило, столько грязи накопилось в ауре в общем-то прилично выглядевшей девушки. Именно её хотела взять Агнесса Георгиевна за хорошую осанку и чинное поведение. Хорошо, что моего нового авторитета хватило, чтобы переубедить хозяйку дома.

Воспоминания вызвали улыбку, которую тут же отзеркалила неугомонная рыжая. Её зелёные глаза снова игриво заблестели, так что пришлось натягивать на лицо строгую гримасу. Вот этого мне точно не нужно. Пусть лучше упражняется на Диме. Ему женское внимание не помешает. Меньше будет вздыхать по Насте. Увы, наша компаньонка испытывала к Диме лишь дружеские чувства. Похоже, её сердце занято, и я собирался выяснить, кем именно. Не для себя, а чтобы помочь другу. Но это было второстепенной задачей, займусь ею, когда справлюсь с основными.

Встреча с Настей у меня намечалась только завтра, так что до конца дня мог позволить себе почти запойное чтение. Для начала выяснил значение непонятных слов нихонца. Я действительно ошибся. У оружейника удалось выкупить не катану, а вакидзаси – младший меч из пары. Пробежавшись по верхам ещё пары книг, я увяз в очень интересной истории одного необычного путешественника.

Прервался только на ужин. После него пришлось выслушивать вздохи вернувшегося домой Димы, который всё больше осознавал, что Настя его не любит. Хватило меня ненадолго, так что напомнил другу об обещании проверить, все ли книги в библиотеке на местах, а то клиенты постоянно норовят сунуть их куда ни попадя. В помощь отрядил Фросю, которая наверняка отвлечёт друга от тягостных мыслей. Было бы неплохо, если бы девушка затащила Диму в постель. Как сказала Виринея, чистота ауры ещё не признак непорочности, а алые сполохи говорят о страстности и раскованности на грани блудливости. Но делать девушке намёки поостерегусь. В основном потому, что их связь будет недолгой. Агнесса Георгиевна не допустит такого мезальянса.

Наконец-то выбросив из головы все лишние мысли, я с наслаждением вернулся к удивительной истории новгородского ушкуйника Акинфия Зарудского по прозвищу Колоброд. Неугомонный путешественник умудрился добраться до стойбищ чаучу, или, как они сами себя называли, луораветлан. На языке чаучу это значило «настоящие люди». Кроме нездоровой отваги и любопытства, Колоброд обладал ещё и незаурядным литературным даром, и его мемуары получились очень увлекательными. Особенно меня интересовали встречи с шаманами и способы защиты от духов, которым обучился отважный ушкуйник. Книга обошлась мне в три червонца по заказу из Новгорода, но она стоила каждого грамма, заплаченного за неё золота.

Глава 2

Утром чуть не опоздал на встречу с Настей. Всё началось с того что, едва постучавшись, в мою комнату влетела Фрося. Судя по хитрому прищуру и внимательному взгляду, поспешность и замешательство она лишь имитировала.

– Степан Романович, там к вам явилось такое!

Я уже не только успел навестить ванную комнату, но и почти оделся. Сейчас поправлял галстук, так что хитрой девушке смутить меня не удалось.

– Ефросинья, вы взрослая барышня и, уверен, знаете, что просто постучаться недостаточно. Нужно ещё и дождаться разрешения войти.

– Простите, Степан Романович, – опустив взгляд к полу, присела в книксене служанка.

На её искреннее раскаяние я и не надеялся, поэтому лишь обречённо вздохнул. Беспокоиться не стал, потому что паники и даже страха в голосе нашей горничной не заметил. Кстати, нужно как-то определиться с её статусом. Проще, наверное, называть помощницей, потому другие слова вызывали у меня какое-то неприятие.

Закончив возиться с галстуком, я повернулся к Фросе и спросил:

– Ну и что у вас там такое явилось?

– Инородец, – выпалила девушка, округлив глаза. – Страшный такой в платье чудном и с палкой.

Я уже догадался, кто это мог быть, но описание всё же немного смутило. Поэтому поспешил, чтобы не заставлять Акиру ждать дольше необходимого. Перед тем как ворваться в мою комнату, Фрося явно успела переполошить весь дом, потому что на верхней части лестницы стояли Дима и тётя Агнес, с насторожённым любопытством смотря вниз.

Я тихо поздоровался с ними и спустился на первый этаж. В читальном зале было пусто по причине неурочного времени, так что нихонец стоял у двери в гордом одиночестве. Вид он имел действительно необычный. В принципе, ничего нового я не увидел, потому что в некоторых книгах по Нихону имелись картинки, но, честно говоря, не ожидал, что Акира решит вернуть себе, так сказать, первозданный вид. Его одежда выглядела хоть и потрёпанной, но аккуратно отремонтированной. На первый взгляд казалось, что нихонец надел юбку, хотя я знал, что это просто очень широкие штаны. Сверху было что-то похожее на короткий просторный халат с необычными узорами. Ещё немного смутило то, что на уже знакомой палке, которую бывший самурай снял с плеча, висел объёмный узел с вещами.

В общем, если бы не своевременное прочтение нужных книг, я был бы ввергнут в точно такой же шок, как и остальные обитатели дома. А так лишь на секунду замер на лестнице и тут же продолжил движение. Остановился в паре шагов от нихонца, который резко поклонился и, зачем-то нарочито огрубляя голос, выдал:

– Коничива, Чекан-сан. Я выбрал новый путь.

Хотелось поприветствовать его так же, но я не знал фамилии Акиры, поэтому для начала поинтересовался:

– Могу ли я узнать ваше родовое имя?

– Ота, – резко, словно кашлянув, ответил Акира.

– Рад вас приветствовать в этом доме, Ота-сан, – надеясь, что делаю всё правильно, произнёс я и постарался скопировать поклон потенциального учителя.

Хорошо, что давно уже продумал своё поведение при таком раскладе, поэтому сразу пригласил Акиру в подвал, который ещё до поездки к язычникам хорошенько вычистил от горелых книг. К тому же тётя Агнес и Фрося навели там полный порядок, и было не стыдно показать гостям. Учитывая то, что нихонец явился с вещами, вполне возможно, он здесь и поселится. Только нужно обсудить это дело с хозяйкой дома. Постараюсь убедить её, что с таким жильцом в доме станет намного безопаснее.