скачать книгу бесплатно
В комнату постучали. Я открыл дверь, передо мной стоял Шарапов – это был студент из параллельной группы. Он был очень реалистичен и терпеть не мог творчество Гребенщикова. По этому поводу у нас не раз возникали споры и дискуссии, и, порой, они доходили чуть не до драки.
– Ты чего хочешь, Шарапов?
– А вы че здесь, бухаете?
– Тебе какая разница?
Он зашел в комнату и увидел сидящего на полу Гребенщикова с гитарой.
– Ой, мама родная, «Козлодоев», а ты как сюда попал?
– Мы разве знакомы? – растерялся Б.Г.
– Конечно, знакомы, я твою хуйню слушать не могу. Ни одного твоего
сраного текста не понимаю.
Борис после таких слов перестал пить, поставил стакан и сказал:
– Ну, если Вам не нравится, можете не слушать.
– Да я и не слушаю, но через стенку живет один идиот, который гоняет
твое говно с утра и до вечера по магнитофону. Этот бред у меня вот здесь сидит, – он провел пальцем по шее. – А все-таки, как ты сюда попал «Аквариум» с гитарой?
– Слушай, Шарапов, иди отсюда, а, – вмешался я, – отвали подобру.
Шарапов послал всех «на хуй» и вышел за дверь.
Настроение было испорчено, и я предложил еще выпить, мы откупорили бутылку, потом еще одну, и силы после этого инцидента начали восстанавливаться:
– Борис, не обращай внимания на этот кретин.
– Да, я знаю, мне такое не раз говорили. Ну, ведь у него есть свое
мнение. И я думаю, что доставил ему огромное удовольствие, дав возможность высказать это мнение мне в лицо.
– Да, это уж точно, он теперь будет всем рассказывать, что
Гребенщикова на хуй послал
– Ну, хоть в чем-то я ему угодил.
Б.Г. взял гитару и начал петь свои песни. Перед каждой песней он давал небольшие комментарии. Он пел часа два, потом отложил гитару и сказал:
– Ну, четверть своей нормы я выполнил.
Портвейн опять пошел в дело.
Мы поставили Б.Г. послушать группу «Воскресение».
– Я был у них на концерте, они меня приглашали.
– Ну и как? – поинтересовался я.
– Очень был пьяным, после первой песни я уснул на колонке, потому
что слушал их за кулисами.
– Когда выйдет твой новый альбом?
– Мы сейчас пишем материал, название его будет «Радио Африка». Там
будут очень хорошие песни.
– Спой из «Радио Африки» что-нибудь.
– Этот альбом электрический и на гитаре это не сделать. Будет
слушаться очень плохо и скучно.
– А когда он выйдет?
– Думаю, что через месяц.
Б.Г. пел еще часа полтора, потом делать это было все труднее, пальцы не слушались, и язык начинал заплетаться.
– Может, отвезешь меня домой, а Аню на Снегиревку забросите, – еле
проговорил Борис.
– Нет проблем!
Мы помогли ему одеться, нахлобучили кроличью шапку и пошли ловить такси.
– Ребята, мне у вас очень понравилось. – Б.Г. расплылся в улыбке. – Я
обязательно приеду к вам еще.
– Будем рады тебя видеть, Борис.
Мы попрощались, обменялись рукопожатиями, и великий и неповторимый Б.Г. уехал домой. Пьяный и с тридцатью рублями в кармане.
Да, в наше время все делалось просто.
Сейчас Борис Гребенщиков – это легенда, патриарх отечественного рока. А в 80-е годы его можно было запросто пригласить домой за символичную плату и послушать любимые песни Рамсеса IV.
Но без таких домашних «сейшнов», наверное, не состоялся бы великий Б.Г.. Это было нужно ему, и это было нужно нам.
«Аквариум» набирал обороты через «магнитофонную индустрию». Не было пластинок, компакт-дисков, не выпускались кассеты, но поклонники группы знали песни «Аквариума».
Сведения о концертах передавались при помощи «сарафанного радио» с молниеносной быстротой. На группу «Аквариум» всегда были аншлаги, и билеты продавались из рук в руки за символическую плату. Многие директора Дворцов культуры и местных клубов рисковали своим местом работы. Но, на свой страх и риск, устраивали концерты опальных исполнителей.
Глава 5.
Слух о том, что в общежитии выступал Борис Гребенщиков, разнесся по всему институту киноинженеров, и, конечно же, об устроителе сего мероприятия.
Я сидел на лекции и конспектировал за преподавателем, когда зашла секретарь нашего факультета и попросила преподавателя отпустить студента Позднякова Григория с лекции. Я вышел за ней, и она повела меня в деканат. В комнате я увидел человека в костюме, на лице у него были одеты аккуратные позолоченные очки. Он сидел за столом и пил чай.
– Здравствуйте, Григорий, – вежливо обратился он ко мне.
– Здравствуйте, – неуверенно ответил я.
– Меня зовут Андрей Иванович, я хотел бы поговорить с вами наедине, -
он посмотрел на секретаря, и та вышла за дверь.
– Вы давно знаете Бориса Гребенщикова? – начал он издалека.
– А что?
– Я из комитета государственной безопасности.
– Он что, преступник какой-то? Почему он вас так интересует?
– Нет, он не преступник, но он ведет аморальный образ жизни и своим
поведением растлевает нашу советскую молодежь.
– Да? – вопросительно посмотрел я на него.
– Да. И скажу более того, его песни несут антисоветскую пропаганду. А
Вы, Григорий, насколько я знаю, устроили его концерт в общежитии вашего института.
– Но я его песни, наверное, не понимаю.
– А зря, Вы вслушайтесь в его тексты, там явно сквозит антисоветчиной.
За этим человеком мы наблюдаем уже очень давно. И я хотел, чтобы Вы были нашим помощником.
– Но в чем я могу быть вам полезен, Андрей Иванович?
– Вы должны нам сообщать, где Гребенщиков собирается устраивать
концерт, с кем он общается, с кем живет. Мы должны знать об этом человеке все. Рано или поздно, но этот аморальный тип кончит плохо, поверьте мне.
– Я никогда не думал об этом, что это так серьезно.
– Так Вы будете нам помогать или нет?
– Андрей Иванович, если я откажусь, что будет тогда?
– Но Вы же не хотите, чтобы у Вас были проблемы в институте?
– Нет, не хочу.
– Вот, возьмите мой телефон, и позвоните мне, если что-то Вам будет
известно, – он протянул мне листок, на котором от руки был написан телефон. – Я желаю Вам удачи и жду вашего звонка. А теперь Вы можете идти на лекцию
Я вышел из деканата с таким ощущением, что на меня вылили холодный ушат воды. Оказывается, не все так просто, и Борис Гребенщиков – человек весьма неблагонадежный. Но мне, чертовски нравились его песни, и с этим я поделать ничего не мог.
В тот же вечер я отправился домой к Борису. Позвонил в дверь. Ее открыл сам Б.Г.
– Привет!
– Привет! Что, еще концерт хочешь сделать?
– Да нет, Борис, на меня КГБ «наехало». Они хотят знать, с кем ты живешь.
Борис рассмеялся:
– Я живу с женщиной. Им это надо знать? Григорий, не бери в голову.
Они за мной уже целый год наблюдают. И что с того? Я продолжаю
выступать и пишу песни. У них лучшая агентурная сеть в мире. И я у них стою на особом счету.
– А ты что, антисоветчик, что ли?
– Да какой я антисоветчик! Я просто делаю то, что мне нравится. Я пью
вино, я пою песни и играю музыку. Вот и вся моя антисоветчина. Не переживай, все образуется. Буду нужен – заходи.
Мы попрощались, и я ушел.
Странная жизнь, странная игра, я впутался в историю, и моя наивность стала куда-то улетучиваться. Подпольная музыка, КГБ, неформалы – все это закручено в единый клубок. И этот клубок распутается еще не скоро.
Я не мог понять, почему такого классного музыканта, поэта объявили диссидентом. Мне кажется, что и сам Гребенщиков этого не понимал.
А с другой стороны, эта история показалась мне смешной. Интересно, в какой песне сквозит антисоветчина? В «Козлодоеве» что ли или в «Мочалкином блюзе»?
Мне казалось, что тексты «Аквариума» самые безобидные в мире. Они об очень многом и, в то же время, они ни о чем. Но уж явно не антисоветчина. Может быть, эти КГБэшники просто страдают от безработицы и им нечего делать, только вынюхивать у Гребенщикова, с кем он живет и с кем общается. А, может, они страдают от непонимания его текстов и поэтому ему ставят такое клеймо?
Но тем не менее, они имеют огромное влияние и поддержку у правительства, и против этих «уродов» нельзя было идти.
Я ушел «на дно» и больше не устраивал концертов, а просто тихо слушал группу «Аквариум» и вспоминал концерт у себя в комнате.
