Подарок отца. Книга пятая. Леди золотой кувшинки

Он, видите ли, с ним вместе в крестовом походе хлебнул всякого. И отзывался о нём как об отважном юноше, не лишённом дерзкого ума. Вот только он был уверен, что юноша погиб в песках пустыни. А, на деле как оказалось, жив и промышляет похищением невест, дополнила про себя леди Магдалена. Что с Гюнтера взять, он не растил малюток без отца и матери. Но потом одёрнула себя, ведь Гюнтер тогда со смирением принял решение леди Магдалены не отдавать ему девочек Ровену и Беатрис взамен на позволение Элсбет, его дочери их овдовевшей невестке, вступить в повторный брак. От досады женщина глубоко вздохнула и произнесла:

– Сегодня, так думаю, мы все не в состоянии разрешить создавшуюся ситуацию. Полагаю, не стоит горячиться и спешить. Так и быть, мы остаёмся. Пока остаёмся. На неопределённое время.

В зале послышались вздохи облегчения и одобрения. Она наблюдала, как засияли от радости глаза у Ровены, а Питер готов был праздновать победу. Это задело самолюбие женщины, теряющей самое ценное. Мальчишка победил. Пока победил. Но она не собиралась поддаваться, во всяком случае, без боя. Её не обманут, как обманывают влюбленную Ровену, его красивые глазки. Питер всё больше вызывал у леди Магдалены симпатию и в то же время подозрение. Она никак не могла раскусить его тактику. И поэтому решила сделать отсрочку, но лишь для того, чтобы передохнуть. Уже не тот у неё возраст. Ей необходимо поднакопить сил и тщательно обдумать следующий шаг. Как жаль, что манёвр с наследством не удался, Питер не стал артачиться и отказался от него. Ну что ж, придётся закинуть удочку с другой стороны. Стоит лишь найти слабое место у этого, она признавала, что Питер, очень красив, и это прекрасно понимал сам, зазнайки, так окрестила его леди Магдалена. Весь в отца, самоуверенный, целеустремленный, очень решительный и совершенно не предприимчивый. Хотя нет, отец его не упустил шанс получить приличную сумму для своего войска в былые времена, а сын его оказался более бескорыстен. Леди Магдалена упорно искала в Питере изъяны и недостатки и, не находя их, всё больше и больше раздражалась от этого.

– А так, как ещё не известно, есть ли наследник или нет, – она всё-таки решила подлить масла в огонь и настоять на своём. – Вы, дорогие мои, будете спать в разных спальнях. И вот когда мы убедимся, какие последствия вызвали ваши отношения, тогда и будем решать этот вопрос.

Ровена была поражена. Питер был возмущен до глубины души и в сердцах воскликнул:

– Что значит отношения! Позвольте-ка! Попрошу выбирать выражения! Ровена моя законная супруга!

Леди Магдалена проигнорировала его слова и обратилась к Ровене.

– Так что Ровена иди в свою спальню и хорошенько всё взвесь, а, чтобы никто не тревожил твой покой и пытался оказывать давление на твоё решение, – она пристально посмотрела на Питера, намекая на то, что он, возможно, будет угрожать или принуждать её, – у твоей комнаты поставим нашу охрану, как и говорила ранее…

Последнее замечание она произнесла более громко, подчеркивая, что эти слова касаются не Ровены, а предназначены больше для Питера, но видя, как он побагровел и готов был взорваться от возмущения, добавила: – И не только возле твоих дверей, но и под окнами.

Наконец-то леди праздновала триумф, невозмутимо глядя на этого наглеца, который совсем изменился в лице и готов был лопнуть от злости. В этот миг она ощутила всю полноту власти и считала эти предосторожности совсем не лишними. Он украл у неё Ровену – самое ценное, не считая Беатрис, что было у них с Освальдом, и поэтому должен за всё ответить.

Возмущение Питера, которое он не мог скрыть на своём лице, да и не старался этого сделать и всем своим видом подчёркивал, как он недоволен, росло.

Он хотел что-то сказать, но его одёрнула Ровена.

Леди Магдалена видела его состояние и удовлетворенно вздохнула. Наконец-то, досадила этому молокососу и стёрла с его самоуверенного лица самодовольную ухмылочку. Она, довольная сама собой, улыбаясь, спросила:

– Вы с чем-то не согласны, молодой человек?

И пусть только попробует нарушить запрет, злорадствовала она. У неё есть козырь в руках: они сразу же покинут этот замок, и Ровена уедет вместе с ними. Но праздновала она свой триумф совсем не долго. Питер не стал закатывать истерику и тут же успокоился.

Ровена тоже быстро сообразила, что лучше не спорить сейчас с бабушкой, иначе будет ещё хуже, и незаметно для остальных предупредительно ткнула своим пальчиком в бок Питера. Этого жеста ему было достаточно, чтобы прийти в себя. Он мгновенно взял себя в руки, полагаясь на свою жёнушку, и ровным голосом, смиренно, что весьма озадачило леди Магдалену, произнёс:

– По-моему, леди, моё мнение никому неинтересно, так что я уступаю вашему почтенному возрасту, – и при этом церемонно поклонился.

Услышав укол в бок пальчиком Ровены, он сразу отрезвел.

Он разгадал жест любимой правильно. Вовремя сообразив, что спорить со старой женщиной, одержимой жаждой мести, совершенно бесполезно. Пока бесполезно. К тому же он и в самом деле испытывал чувство вины и был сейчас благодарен своей жене за этот своевременный тычок в бок. Ярость быстро улетучилась, и он смог спокойно мыслить и не стал возражать, лезть из кожи вон. Он отметил для себя, хотя, всё может быть, и ему это только показалось, но леди Магдалена огорчалась каждый раз, когда он вёл себя по-рыцарски, и начинала радоваться, когда злость переполняла его.

Да, с этой леди ему надо быть очень осторожным, предупредил он себя мысленно, если не хочет потерять свою любимую. Эта женщина ищет любой повод для ссоры и так ждёт, когда же он споткнётся. Самое разумное сейчас во всём подчиниться воле этой женщины, не оспаривая её решений, и главное не сердить. Дать ей время свыкнуться с ситуацией. В конце концов, этой леди придётся признать его своим родственником.

Питер смиренным голосом произнёс:

– Надеюсь на вашу житейскую мудрость и здравый смысл. Подумайте хорошенько, правильно ли вы поступаете со мной и вашей внучкой. И, возможно, нашим наследником.

Он гордо поднял голову и направился вслед за уже покинувшей зал его женой. Леди Магдалена возмущенно усмехнулась, передернув плечом, воскликнула:

– О, какой гордец! А каков нахал!

Она возмущалась ещё некоторое время, особенно сказанным им последними словам насчет её мудрости. А также она была огорчена, что и здесь этот наглец сдался так же быстро, не оставив ей ещё поводов для возмущения и не дав ей возможность выместить на нём весь свой накопившийся за долгий путь поисков их девочки гнев. Но резкости в голосе леди Магдалены уже не было. Так как не было поблизости предмета её возмущения. И в то же время она восхищалась выдержкой этого негодяя.

Безусловно, встретившись с этим молодым человеком при других обстоятельствах, и попроси Питер руки внучки, так бы рьяно она противилась его обаянию и придирчиво искала в нём изъян, задавала она вопрос себе. И сердце предательски отвечало: нет.

Сэр Гилфорд в душе ликовал, ему не хотелось забегать вперёд, но, по всей видимости, леди Магдалене Питер начинал нравиться, хотя она ещё всячески сопротивлялась его обаянию. В конце концов, и это неизбежно, так полагал и верил он, великодушное сердце Магдалены смягчится, и она уступит. Но, а между тем суд да дело, в его замке появится наследник Гилфордов.

Леди Магдалена взглянула на него именно в тот момент, когда легкая усмешка коснулась его лица.

– Сэр Гилфорд, рано радуетесь. Неужели надеетесь, что так просто уступлю. Я всё равно придумаю для вашего сыночка какое-нибудь испытание и притом такое, что он, бедолага, не в силах будет его выполнить.

– О, леди Магдалена, в вашей изобретательности нисколько не сомневаюсь. Но к чему такая жестокость? Со временем, а я в этом уверен, вам всё же придётся признать, что мой мальчик хорош и самый подходящий супруг для вашей, вернее нашей, девочки, – с гордостью за сына проговорил сэр Гилфорд и после некоторой паузы продолжил: – Более того, Ровена нам каждый день готовила своего рода испытания, так что Питер уже прошёл вашу Алансоновскую школу. Дай Бог, чтобы ему это помогло.

Леди Магдалена громко засмеялась.

– Узнаю свою девочку. Молодчина! Так, значит, она задала вам тут перца!

Первая прекрасная новость за весь вечер. Глаза её вспыхнули от радости. Она сомкнула пальцы рук и нервно потерла ладони.

– Да, Магдалена, не без этого! Девочка нам тут и наперчила, и насолила.

– Ну, что ж, посмотрим, на что способен ваш сынок, которого вы так нахваливаете.

– Бывало всякое! Бывали моменты, когда хотелось отправить девочку обратно, – с восторгом продолжал сэр Гилфорд, – но это в прошлом, к великому нашему счастью. Ну а вообще, мы с ней совсем не скучали и, более того, ни о чём не жалеем. Наш замок был полон жизни и огня всё время пребывания Ровены в здесь и, если вы лишите нас радости жития, мы все впадем в тоску и уныние.

– Сэр Гилфорд, ответьте только честно, как мог Питер пойти на такое? – спросила леди Магдалена решив сменить душещипательную тему.

– О, это вовсе не его вина. Во всем виноват один только я. Всю жизнь, Магдалена, жалел, что не похитил тебя, – он взглянул на Освальда, который после этих слов нахмурился, – ведь у меня было много шансов это сделать, но гордость, зная о твоей любви к другому, мне этого не позволила. И прекрасно понимал, что ты не будешь со мной счастлива. Но всегда задавал себе вопрос, а вдруг бы ты меня полюбила. И готов был воспитывать сына, которого ты ожидала.

Сэр Освальд предупредительно покашлял, напоминая о своем присутствии Гилфорду, и заявил:

– Э, Гилфорд, ты эти шутки брось, похитить мою Магдалену…

– Вот поэтому я и не хотел такой участи для своего сына Питера. Тем более, он влюбился в Ровену с первого взгляда, да и девочка также сразу его полюбила. И более того мой мальчик не собирался в ближайшее время жениться, а Ровена вынудила его пойти на этот шаг, так что теперь он от неё ни за что не отступится.

Сэр Освальд видел, что Гилфорд уже немного захмелел и начинал говорить вещи, которых только и ждёт услышать Магдалена, поэтому решил перевести разговор в другое русло и пошутил:

– Магдалена, так Мартин всё-таки мой сын?

Сэр Гилфорд даже не догадывался, что сболтнул лишнего и своими речами дал новую пищу для размышления Магдалене. Она недоумевающим взглядом смотрела на сэра Гилфорда, испытав легкий укол в сердце. Это его неожиданное заявление её сильно расстроило. Как так: Питер не хотел и не собирался жениться на её девочке! Она призадумалась. Никак не прореагировала на глупость сэра Освальда. Тоже ревнивец выискался, Мартина нет в живых, уже столько лет, как он погиб в крестовом походе. И внучек они воспитывали без него. Хотя если он столько лет сомневался, то похищение Ровены должно опровергнуть все его сомнения. Ведь тогда бы Мартин и Питер были бы сводными братьями.

Она вдруг разозлилась на Освальда, разгадав его уловку, видимо, он нарочно пытался отвлечь её. Но не удастся! Тоже мне, в благородство решил поиграть. Она вернулась к разговору сэра Гилфорда:

– Гилфорд, что ты этим хочешь сказать? – вопрос сам собой вырвался из её уст.

– Хочу сказать, Питеру пришлось стойко сопротивляться чарам девушки, но она боролось за его любовь до последнего дня, и победила его упрямство.

Час от часу не легче, недоумевала леди Магдалена:

– Ты хочешь сказать, что это Ровена соблазняла его, – не верящим тоном произнесла она и мысленно спросила себя: «Неужели это правда?» И тут же сама себе мысленно ответила: «Нет, такого просто быть не может. И всё же, неужели леди Корделия оказалась права?!»

– Да, ещё как! – подливал маслица в огонь, ни о чём не подозревавший сэр Гилфорд. Он по простоте душевной хотел открыть глаза леди Магдалене, что Ровена безумно любит Питера, совершенно не догадываясь, что леди Магдалену интересовали как раз доказательства истинной любви Питера к Ровене. А тот продолжал: – Не один нормальный мужчина не смог бы устоять против её натиска, а Питер, молодец, устоял.

Сэр Гилфорд громко смеялся, гордый за своего сына, не подозревая, что леди Магдалена его слова неправильно истолковывала. Более того, он заронил в ней сомнения, действительно ли Питер так же сильно любит Ровену, как и она. А тем временем поведал полную историю пребывания Ровены в замке.

Увлечённый своим рассказом, он не заметил, что своим рассказом не только обидел её, как воспитавшую Ровену, но и своим упорством, всё больше и больше сеял сомнения в душе старой женщины. Она окончательно утвердилась в своих подозрениях, любит ли вообще Питер её внучку?

Леди Магдалена продолжала молча слушать рассказ Гилфорда о пребывании в их замке Ровены, совсем не внимательно, можно сказать, даже рассеянно. В это время мысли леди были совершенно о другом.

Она даже в какой-то момент растерялась. Необдуманное заявление сэра Гилфорда вертелось навязчивой идеей в голове. К тому же, связано ли с этим, смирение Питера, не проводить ночное время в постели с Ровеной.

Уцепившись за скоропалительные выводы, как за спасительную соломинку леди Магдалена, пришла к окончательному решению: Ровена должна вернуться домой.

Следовательно, за эти две недели необходимо, во что бы то ни стало убедить внучку вернуться с ними домой.

Беатрис перед сном зашла к Ровене, и некоторое время успокаивала сестру. Все девичьи разговоры они оставили до утра. Беатрис о многом хотелось расспросить сестру. У Ровены было не меньше вопросов к младшей сестре, но сейчас она была не в состоянии говорить ни о чём другом, как только о своей разлуке с Питером.

Анфред, уложив спасть Джейми, тоже пришла в комнату к Ровене помочь ей переодеться ко сну.

Перед этим заходил, и мастер Склай посочувствовать своей воспитаннице.

Ровена, получив искреннее сочувствие и поддержку от друзей, немного успокоилась. Но больше всего ей хотелось сейчас увидеться с Питером, со своим любимым.

Как он там без неё? Ведь он сейчас не меньше её переживал о случившемся в зале. Об их разлуке.

Но утешить его сейчас некому, беспокоилась Ровена.

Анфред и Беатрис с приходом леди Магдалены сразу же покинули комнату Ровены. Все понимали, что им тоже нужно поговорить с глазу на глаз. Перед уходом, Беатрис улыбнулась и послала воздушный поцелуй сестре, а та, поймав его рукой, прижала к сердцу.

Беатрис довольная засмеялась. Сестра не забыла их маленькие секретики.

Перед сном леди Магдалена зашла к Ровене, ей захотелось ещё раз увидеться и поговорить с внучкой с глазу на глаз. Леди Магдалена переживала, они были в разлуке всего два месяца, и этого времени оказалось достаточно для охлаждения родственных чувств.

Леди Магдалена совсем не узнавала прежнюю Ровену. Всегда покладистая, рассудительная, но сейчас… Ей даже показалось, что за это время они стали совершенно чужими.

Леди Магдалена надеялась увидеть радость на лице своей внучки, когда та появилась в зале, но девочка, по всей видимости, совсем не обрадовалась их появлению в замке. Она должна всё-таки наладить их отношения, вернуть любовь, доверие Ровены.

Что-то надо было срочно предпринять, но что?

Леди Магдалена впервые за последнее время пребывала в растерянности и страхе. Она совершенно не хотела вновь потерять своё чадо, которое с таким трепетом вырастила в тепле, заботе, любви. Она будет бороться за свою девочку, несмотря на то, что Ровена сильно изменилась и против Гилфорды.

Леди Магдалена присела на край её постели и, взяв руки внучки в свои, ласково проговорила:

– Дорогая моя девочка, сейчас мы одни, и ты можешь не бояться и сказать всю правду, не таясь. Поделиться со мной своими беспокойствами и тревогами, как в былые времена. Ты моя старшая внучка и ничего между нами не изменилось. Я тебя по-прежнему люблю, – участливо произнесла леди Магдалена.

– Бабушка, я тебя тоже очень люблю. И дедушку Гюнтера, и дедушку Освальда, и сестрицу Беатрис. Но что мне ещё добавить ко всему сказанному ранее? – Ровена вздохнула. Лучше уж сказать всё как есть, решила она. – Если бы я не любила Питера, то не вышла бы за него замуж и, более того, у меня была возможность убежать, но я ею не воспользовалась. И уж так случилось, но я влюбилась в него, как только его увидела, – виноватым тоном ответила Ровена.

– Может, он принуждал тебя? – не унималась леди Магдалена, которая всё ещё не могла поверить словам своей внучки. Разве можно так безоглядно влюбиться в своего похитителя? – Ты его боишься? – предположила она, предприняв ещё одну попытку добиться правды.

– Больше всего на свете боюсь его потерять! – перебила леди Магдалену Ровена. Она не могла больше слышать этого и позволить бабушке дурно думать о своём возлюбленном. – Бабушка, ты, возможно, мне не поверишь, но Питер не был со мной грубым, если ты это имеешь в виду и, более того – это именно я леди Ровена Алансон, позабыв про стыд и гордость, соблазняла его, прибегая ко всякого рода хитростям и уловкам и даже зелью, но он, – она не знала, как лучше сказать, – стал моим любовником только после свадьбы, и больше мне нечего тебе добавить. Да, мне стыдно за своё недостойное леди Алансон поведение, но у меня есть оправдание моего поступка. Я влюбилась. Влюбилась по-настоящему!