скачать книгу бесплатно
– Гаруш, не порти мебель, – строго сказала она, не открывая глаза.
– Карр? – вопросительно-обиженное.
Эстелла пожала плечами.
– Ну да, не тебе же потом приводить стол в порядок.
Чернил на кончике пера почти не осталось, да и в чернильнице тоже было всего несколько капель. Отличный повод быть краткой и тщательно выбирать слова. Только не в этот раз.
«Мне предлагали помощь», – вывела она, с удовлетворением отметив, что рука не дрожит. – «Каждый, кто приехал проститься. Такие искренние, такие заботливые. Но я слышала, о чем они шепчутся у меня за спиной. Только и думают, как бы выгоднее отдать меня замуж. Выгоднее для них, разумеется.
А если взять и послушать совета Мэлоуна? Не становиться графиней и посмотреть, как они все перегрызутся между собой?»
Идея показалась настолько заманчивой, что на лице Эстеллы заиграла улыбка. Она еще раз перечитала последние строчки. Да, было бы неплохо сделать именно так. И…
– Нет уж, – сказала она вслух невидимому собеседнику.
Слишком жестоко по отношению к ним.
Письмо было аккуратно сложено пополам. Конверта рядом не оказалось, да он и не был нужен: Эстелла не собиралась отправлять письмо несуществующему адресату. Вместо этого она поднесла его к пламени свечи.
Было что-то завораживающее в наблюдении за тем, как слова становятся горсткой пепла, оставаясь лишь мыслями в голове. Мыслями, которые тоже стоило бы поскорее обратить в ничто. Только так можно двигаться дальше. Наконец-то заняться тем, ради чего и пришла сюда.
Эстелла подошла к комоду из черного дерева, который родители называли «хранилищем воспоминаний». Когда-то она посмеивалась над таким чересчур пафосным названием. Знала, что хранятся там сущие безделицы. И лишь теперь осознала их истинную ценность.
В первом ящике обнаружились программки с представлений, на которые они ходили всей семьей. Эстелла и не ожидала, что родители захотели их сохранить. Разноцветные бумажные дверцы в прошлое. Эстелла вновь ощутила вкус ванильного мороженого, что было куплено в перерыве «Ласточки в небе». Тихонько пропела привязчивую мелодию из «Невероятного путешествия Виралики». Откладывала программки одну за другой.
Были среди них совсем недавние, яркие и глянцевые. Эстелла с удивлением отметила, что о некоторых даже не слышала, хотя уж впечатлениями-то родители могли поделиться, если не брали ее с собой. На «Летнее утро» и вовсе ходили в ее прошлый день рождения, хотя сослались на срочные дела. Это оказалось настолько обидным, что Эстелла смяла программку в кулаке, но уже через мгновение одумалась, разгладила бумагу и отложила в сторону, сама до конца не понимая, зачем. Лишнее напоминание о том, как на самом деле относились к ней родители? Эта мысль помогла немного притупить боль от потери.
Оказались среди программок и те, что уже начали выцветать, а пара из них так и вовсе была едва ли не старше самой Эстеллы. Наверное, для родителей они и впрямь были ценными, а вот ей нестерпимо захотелось поступить с ними так же, как несколькими минутами ранее с письмом. Помешала замеченная в последний момент на дне ящика серебристая пластинка-кулон с выгравированным на ней скрипичным ключом и надписью «Музыкальный театр «Инкансо»». Тот самый, куда родители ходили в день ее рождения.
Эстелла сжала пластинку между пальцами, некоторое время вглядывалась в каждый завиток рисунка и надписи.
«И что ты тут рассмотреть пытаешься?» – спросил занудный внутренний голос, напоминающий карканье Гаруша.
Ответить было нечего, так что Эстелла повесила пластинку на шею и открыла следующий ящик. Вернее, попыталась открыть, однако он оказался запертым. Пришлось дернуть изо всех сил, и еще раз, но замок лишь жалобно щелкнул, не желая подпускать к секретам, которые хранил.
За спиной послышался шелест крыльев, и Гаруш уселся на комод. Издал вопросительно-любопытствующее «Кар?» От такого пристального наблюдения стало не по себе, словно она и впрямь пыталась сунуть нос, куда не следует.
Раньше – не следовало, и это была чистая правда. Теперь же ее это напрямую касалось, так что немой укор птицы не подействовал.
– Не хочешь помочь? – пожалуй, прозвучало чересчур нагло, по крайней мере на взгляд Гаруша, который взмахнул крыльями так, что едва не отвесил пощечину. От неожиданности Эстелла даже вскрикнуть не догадалась, только машинально отмахнулась от ворона. Пробурчала недовольно: – Ладно, сама справлюсь.
«С закрытым ящиком-то, может, и справлюсь», – она огляделась в поисках мало-мальски подходящего на роль отмычки предмета, встретилась взглядом со сверкающими янтарем глазами Гаруша, внутренне сжалась. – «А вот как справиться с тобой – это проблема посерьезнее».
Совсем ручной, тактичный и все понимающий ворон. Был. При родителях. А вот Эстеллу постоянно норовил ущипнуть, стоило им отвернуться. Они лишь посмеивались на ее жалобы.
Теперь стало совсем не смешно.
Еще раз, на всякий случай, дернув ящик на себя, Эстелла сняла любимую, серебряную с бирюзовыми цветами, заколку. Повертела в руках, примерила к замку. Будет очень обидно, если сломается, а сломается наверняка, слишком хрупкая застежка. Но не попробовать она не могла.
– Так не получится.
Не знай Эстелла, кому принадлежит этот голос, запросто бы решила, что Гаруш вдруг решил заговорить по-человечески. Да что уж там: на мгновение именно так и решила. Разжала руку, так что заколка осталась торчать в замке. Обернулась убедиться, с кем именно разговаривает.
– Давно ты тут? – впрочем, стоило Мэлоуну выйти на свет, как знать ответ тут же расхотелось, а он и не спешил отвечать. То ли тени так падали, то ли он в самом деле был чем-то не на шутку встревожен, трудно было определить. По коже пробежали ледяные мурашки. Или все дело в сквозняках? Попытавшись скрыть нахлынувшие плохие предчувствия, Эстелла добавила нарочито-строго: – Будешь так прятаться, однажды кто-нибудь решит, что у тебя недобрые намерения.
– То есть сейчас ты так не думаешь? – Мэлоун поднял отложенные в сторону свежие программки.
Сказал это так, что Эстелла с трудом подавила желание оказаться как можно дальше. Продолжила стоять на месте и была невероятно рада этой своей маленькой победе.
– Будь это так, Гаруш бы предупредил, – выхватив программки из рук Мэлоуна, она положила их на стол и прижала ладонью. Бросила ворону недовольное: – Мог бы дать знать, что тут посторонние.
– Карр, – ответил ворон и отвернулся. Мэлоун подошел к нему, пригладил распушившиеся перья.
– Он тебе говорил. Если хочешь с ним поладить, придется научиться понимать.
От того, с каким довольным видом Гаруш запрокинул голову – казалось, еще чуть-чуть, и заурчит – стало жутко досадно. Эстелла сжала губы и процедила:
– Вот может и научишь? У тебя-то отлично выходит.
– Может быть, – Мэлоун пожал плечами. – В другой раз, когда тебе будет, что дать взамен.
– Ах ты! – от возмущения Эстелла задохнулась и не смогла больше сказать ни слова. Уже замахнулась для пощечины, но Мэлоун успел выставить перед собой ладони, словно щит.
– Тише, тише. Не представляю, что ты себе вообразила, но…
– По-моему, прекрасно представляешь, – хмыкнула Эстелла, уже немного пришедшая в себя. Щеки пылали, и она успела порадоваться, что свет достаточно тусклый, так что вряд ли это было заметно.
Мэлоун что-то произнес одними губами, встряхнул головой, прежде чем вновь поднять взгляд на Эстеллу.
– Ты правда хотела узнать у меня секрет приручения своенравной птицы? Сдается мне, сейчас тебя другое больше волнует.
Эстелла поморщилась, не желая признавать его правоту. Но еще больше она была недовольна собой: за пустой болтовней из головы совершенно вылетело, ради чего сюда пришла.
– Сейчас? Да, пожалуй, – она указала на торчащую из замка заколку. – Очень нужно достать кое-что из ящика, а он заперт, как назло.
Мэлоун вынул заколку, протянул Эстелле.
– Уверена, что нужно? Если там и хранится что-то важное, то не для тебя.
– Не забывай, теперь все, что в этом доме, принадлежит мне.
– Пока еще не принадлежит, – напомнил Мэлоун, и Эстелла поморщилась, как если бы съела сразу несколько долек лимона.
– Придется это исправить.
Эстелла скрутила волосы в пучок на затылке, заколола. Не слишком аккуратно, но возможности как следует заняться прической сейчас не было. В одном из открытых, а потому не слишком интересующих пока ящиков комода отыскала нож для вскрытия конвертов, и на лице засияла победная улыбка.
Как выяснилось через пару минут, радость была преждевременной. Сверкающая костяная ручка скользила в руке, а замок никак не желал поворачиваться.
– Точно помощь не нужна?
На несколько мгновений Эстелла успела позабыть о присутствии постороннего и теперь недовольно поморщилась.
– Не хочу ни с кем делить секреты родителей, – еще одна попытка. Замок жалобно скрипнул, поддаваясь. – А с тобой тем более.
«Ну же, почти получилось».
Рука предательски соскользнула. Собственный вскрик Эстелла услышала раньше, чем ощутила жжение в ладони, и точно раньше, чем заметила выступившую капельку крови.
– Дай-ка сюда, пока не покалечилась.
Мэлоун забрал у нее ножик, отложил в сторону. Однако ладонь отпускать не спешил. Наклонился ближе, внимательно всматриваясь. Эстелла настолько смутилась, что отдернуть руку не пришло в голову.
Мама всегда говорила, что ухоженные руки – признак настоящей леди. У Эстеллы же они больше походили на руки неумелого поваренка. Даже скорее подмастерья неумелого поваренка. Нестерпимо захотелось скрыть это безобразие под перчатками.
– И к чему такая забота? – лишь когда Мэлоун перевязал ее ладонь платком, Эстелла пришла в себя и сделала шаг назад.
Мэлоун только пожал плечами.
– Не всему нужны причины.
Сказал так, будто и впрямь всего лишь сделал то, что полагается в таких случаях, и от этого стало самую капельку неприятно. Пока Эстелла пыталась решить, притворяется он или нет – ладонь все еще слегка покалывало от прикосновений – Мэлоун отвернулся.
Пара ловких движений, которые Эстелла даже не успела уловить, и замок на неподатливом ящике издал характерный щелчок.
– Любопытно, откуда вдруг такие умения? Прокрадываешься невидимкой, с легкостью вскрываешь замки.
– Поверь, тебе лучше этого не знать, – Мэлоун чуть выдвинул ящик и отошел в сторону.
– Прошу.
Со своего места Эстелла смогла разглядеть стопки пожелтевших конвертов, но подходить не спешила.
– Ты подозрительно добр.
– Просто решил, что ты имеешь полное право первой взглянуть, что там.
Эстелла уже подошла к комоду, протянула руку к перевязанной алой лентой пачке писем, но остановилась на полпути.
– Первой? – она задвинула ящик и осталась стоять, придерживая его пальцами. – Предлагаешь при тебе читать эти письма? Или отдать, когда сама прочту?
– Сама решай, ты же здесь хозяйка, – Мэлоун продолжал быть слишком уж покладистым. – Но разве тебе не кажется, что будет несправедливо не поделиться со мной находкой?
Дешевая манипуляция. Могло бы сработать, не вырасти Эстелла среди тех, для кого ежеминутно жонглировать словами и доводами в своих интересах – привычная рутина.
– Только если честно ответишь на один единственный вопрос, – она внутренне вздрогнула, поняв, что в точности копирует маму, отчитывающую провинившуюся прислугу. – Зачем ты сюда пришел? И не вздумай сказать, что решил полюбоваться на наши фамильные коллекции на ночь глядя.
– Причина та же, что и у тебя, – уклончиво ответил Мэлоун и отчего-то помрачнел сильнее прежнего.
Эстелла покачала головой.
– Я же просила, ответить честно. Здесь нет дорогих твоему сердцу воспоминаний, и я сильно сомневаюсь, будто ты знал, где мои родители хранили свои.
– Ладно, подловила, – не стал отпираться Мэлоун. – Узнал, что ты здесь и решил проверить, в порядке ли.
– Нянюшка сболтнула, да? – Эстелла не смогла скрыть досады.
– Я умею быть убедительным, если нужно. А с ней все оказалось просто, учитывая… не важно.
Он вдруг замолк, отвернулся, стал барабанить пальцами по столу, и от этого стало только тревожней.
– Учитывая что? – Голос дрогнул, но Эстелла быстро взяла себя в руки. – С чего бы мне быть не в порядке?
Несколько мгновений молчания показались вечностью.
– Завтра будет еще одна церемония прощания. Вряд ли такая же торжественная, но…
– К-кто? – едва смогла выговорить Эстелла. Осознать услышанное до конца не получалось.
– Бабушка Клодетт. Она так просила себя называть.
«Она была хорошей», – застучало в голове. – «Хорошей. Немного не в себе, а порой и не немного, но хорошей. Лучше многих, кто сегодня собрался в этом доме. Почему она? Почему…»
– Почему ты сразу не сказал? – Эстелла с удивлением услышала стальные нотки в собственном голосе.
Кажется, Мэлоун тоже услышал, потому обернулся.
– Не уверен, что я тот, кто должен сообщить такую новость.
– Или не посчитал нужным сообщить? – внутри все закипело. – Это нарушило бы твои планы. Что с ней случилось?
– Неудачно полетала с балкона, – Мэлоун сказал это так буднично, словно и не о человеке вовсе. – Или кто-то ей в этом помог. Буду рад, если ошибаюсь, и все это просто случайности. Смерть твоих родителей, теперь это. Лучше проверить до того, как произойдет новая.
Эстелла не могла поверить своим ушам.
– Как ты можешь сейчас об этом думать?
Сказала и тут же одернула себя. Не так уж трудно сохранять здравомыслие, если погибшие не были достаточно близки. Но тогда зачем так настойчиво пытаться найти виновных?
– Сомневаюсь, что заламывание рук и причитания помогут решить проблему, – он подошел, обхватил Эстеллу за плечи. Так внезапно, что она не успела отшатнуться. – Слушай, если тебе кажется, что мне легко рассуждать и искать причины, лучше еще раз подумай. Сейчас не самое подходящее время оплакивать умерших, как бы нам того ни хотелось.
Неожиданно для себя самой Эстелла кивнула. Достала из пачки писем одно, на котором еще чувствовался терпкий аромат неизвестной пряности.
– Тогда для начала давай узнаем, что так хотели скрыть мои родители.
Адреса на конверте не значилось, только выведенное размашистым почерком: «Графу и графине Баркс, лично в руки». Эстелла обернулась к подозрительно притихшему ворону.
