скачать книгу бесплатно
– Значит, нет.
Во мне что-то упало. Он это заметил и спохватился:
– Раз ты так ставишь вопрос. Я не хочу детей сейчас.
– А потом? Какова вероятность, что ты захочешь детей потом?
– 50 на 50.
– Всё понятно, – я поставила кружку на стол и поспешно покинула кухню.
В след мне раздался окрик:
– Ну что тебе понятно?
– Всё.
– Мне дак ничего непонятно! Объяснишь, что с тобой, мать твою, происходит?
Но я уже вышла на крыльцо и долго думала, стоит ли закурить.
3
Эти разговоры долго не могли покинуть моё сознание. Я всё думала над тем, что это означает для нас. Знаю, мужчинам проще с этим. Они просто занимаются привычными делами и не думают. Полностью сосредотачиваются на процессе. Я же не могла спокойно рисовать. Всё время думала, что теперь делать. Конечно, я не видела смысла уходить от Брэнта. Мы были так счастливы всегда. И я начала приходить к выводу, что лучше я буду счастлива с Брэнтом, но без ребёнка. Чем с кем-то другим, кто захочет от меня детей.
Но рисовать как раньше у меня уже не получалось. Это выбивало меня из колеи. И отношения с Брэнтом только усугублялись от этого.
– Черри, что происходит?
Он пришёл раньше обычного, застав меня с фужером в руке. Я сидела у панорамного окна и просто пялилась вдаль.
– Ты сегодня рано, – безрадостно заметила я.
Когда отношения разлаживаются, уже не остаётся сил, чтобы элементарно выдавить улыбку.
– Давно ты начала пить?
– А, это? – я уставилась на бокал с мартини, в котором одиноко плавала оливка.
– Да, это.
Он снял пиджак и ослабил галстук.
– Честно говоря, не помню, когда начала.
Странно, что его внезапно это так заинтересовало. Он решительно направился к кухонному гарнитуру, распахнул ящик под раковиной и увидел мусорное ведро, полное бутылок из-под вермута.
– Это что, шутка?
Он уставился на меня, разозлившись впервые не из-за разговоров о детях.
– Какая уж тут шутка, – рассмеялась я.
– Вот чем ты занимаешься днями напролёт? – он зло ткнул пальцем в ведро, а я глухо рассмеялась.
– Слушай, Брэнт, тебе не нужно находить повод, чтобы поругаться со мной.
– Ты совсем пьяна? – его шея начала заходиться красными пятнами.
– Эм, да нет. Знаешь, парочка бокалов в день – это ещё не алкоголизм. Чего ты так разнервничался?
– И это вместо того, чтобы заниматься рисованием?
– Не, ну почему же «вместо»? Мне нужно сначала расслабиться. Потом я смогу рисовать.
– Раньше тебе не нужно было расслабляться, чтобы начать рисовать.
– Раньше мы и сексом занимались, – хохотнула я.
– То есть проблема во мне?
– Ой, не начинай только этот потрясающе интересный монолог о том, что ты весь такой занятой, успешный, классный, – я осушила бокал и направилась к холодильнику за новой порцией.
Открыла морозильную камеру и достала ледяную бутылку:
– Раз уж ты здесь, не откроешь?
Он смерил меня холодным взглядом и молча ушёл в другую комнату.
– Ну ладно, сама открою, – пожала плечами я.
4
После такого большого перерыва, мне нравилось пить. Почему я перестала это делать? Не могу понять. Мне вдруг стало безразлично, что Брэнт не хочет детей. И я стала утешать себя мыслью, что однажды я тоже не буду хотеть детей. И когда Брэнт внезапно осознает, что он страстно желает стать отцом, я просто предъявлю ему, что материнство – не для меня. Вот так просто. Эта мысль предавала мне уверенности. Я подпитывала её своей ежедневной злостью, щедро приправляя алкогольными парами.
Может, всё дело было в безделье? Наверное, стоило тогда найти какую-то работу, чтобы не упиваться меланхоличными мыслями. Но мне больше нравилось быть дома. Каждый день был похож на предыдущий. Мне нравился этот стабильный распорядок. Брэнт рано уходил на работу, сквозь сон я слышала, как он собирается. Старательно создавала видимость глубокого сна. Не хотела отвечать на его утренний поцелуй. Потом дверь внизу хлопала, и я с наслаждением ложилась на кровати, раскинув руки и ноги так широко, как это только было возможно.
Просыпалась уже после двенадцати. Лениво варила себе кофе, выпивала кружку, залипая в какое-нибудь лёгкое чтиво. Занималась домашними делами, испытывая при этом дикое неудовольствие. Часто ловила себя на мысли, как мне это осточертело. Садилась за рисование и понимала, что моя рука в ступоре зависает над страницей альбома. Пыталась выдавить из себя хоть что-то. Пробовала различные техники. Зажигала свечи. Ставила чашку изумительного кофе рядом. Жгла ароматические палочки. Красиво одевалась. Выбирала удобные места. Но ничего не работало. Пыталась даже рисовать в разное время дня. Утром на голодный желудок. Днём после прогулки. Вечером после расслабляющей ванны. Поэтому я устремлялась к единственному работающему варианту. Пила мартини.
Мне нравился сам ритуал приготовления. Охладить бокал и бутылку. Добавить оливку. Вкушать так, как будто я на светском рауте. Ну а потом я просто танцевала. Включала музыку на всю мощность и выплёскивала весь негатив в танце. Когда чувствовала усталость, выкуривала лениво сигаретку и садилась за рисование. Всё получалось.
Конечно, это были не произведения искусства. И это даже отдалённо не было так хорошо, как я рисовала в колледже. Но это было хоть что-то. И я радовалась и такой малости. Но было очевидно, что муж совершенно не в восторге от происходящего. Хотя тот факт, что я перестала его гнобить темой детей, его явно радовал. Поэтому он старался особо не загоняться моей алкогольной проблемой. И пока что она никоим образом не выходила за рамки.
Наверное, он даже вёл себя как образцовый муж. Старался поддержать мои начинания. Нахваливал чрезмерно, и ложь была настолько явной, что мне сводило зубы. Но я просто улыбалась, боясь, что мой язвительный комментарий окончательно испортит наш брак.
– Я заметил, что тебе нравится рисовать подводный мир.
– Правда? – мне было удивительно, что он старался проследить какие-то мотивы в моём недотворчестве.
– Что это будет за история? Ты уже знаешь?
– Это будет история про утопленницу.
– Вот как?
– Мне нужно время, чтобы понять, как она будет адаптироваться к новой жизни.
– Отлично. Может, сходим куда-нибудь?
– Что? – я даже не сразу поняла, о чём это он.
– Кино, может, бар, закусочная?
– Зачем? Ты, кажется, и так много времени проводишь вне дома. У тебя остаются силы, чтобы выйти?
– Мне казалось, что тебе это пойдёт на пользу.
– Думаешь, я больна?
– Что? Нет. Конечно, нет!
– Знаешь, что мне пойдёт на пользу?
– М?
– Секс.
Мы так долго не занимались сексом, что я даже покраснела от одного лишь упоминания о нём. И сама мысль была пугающе восхитительной. Брэнт смерил меня оценивающим взглядом, и я ощутила, как волоски на моих руках возбуждённо поднялись.
– Ты давно на меня так не смотрел. Хочешь меня?
Он молча встал и подошёл ко мне. Схватил меня за ягодицы и усадил себе на бёдра. В следующее мгновение я уже очутилась на его пылающем члене. Он даже не удосужился снять мои трусики, так и входил, увлекая за собой кромку кружевной ткани. Стон наслаждения и боли сорвался с моих губ. Он был такой большой и горячий, причинял настоящую боль: так давно я не чувствовала его в себе. Брэнт глубоко дышал мне в ухо, и я от этого придыхания возбуждалась ещё сильнее. Он увлёк меня на барный стул и усадил меня лицом к себе. Нетерпеливо стащил с меня платье и швырнул его на пол. Он впился в мою грудь, настойчиво лаская языком набухшие соски. Моя смазка уже стекала по внутренней стороне бёдер, оставляя мокрые следы на его брюках. Я была полностью обнажена, не считая тонкой кружевной ткани на ягодицах, в то время как Брэнт оставался в брюках и рубашке. Я легко скользила вверх-вниз, пока не почувствовала пульсацию в его члене. Он устремился рукой к клитору, и мы одновременно закричали. Он обильно кончил мне внутрь.
5
Всё постепенно пришло в норму. У Брэнта стало больше свободного времени. Теперь, когда череда выставок закончилась, он стал чаще бывать со мной дома. Мы много занимались сексом и заказывали еду на дом. Иногда мы и вовсе не вылезали из кровати: занимались сексом, ели пиццу и снова занимались сексом. Вместе пили вино и смотрели старые фильмы вроде «Почтальон всегда звонит дважды» и «Сияние». Нам нравилось то, что фильмы брали не спецэффектами, а нагнетающей обстановкой, тревожной музыкой.
Оба мы ушли в своеобразный отпуск, и лишь малое время посвящали рисованию. Брэнт сейчас практически не писал, он готовил свои работы к изданию книги о современном минимализме. Я же медленно, но верно развивала историю с утопленницей. Мне казалось безумно романтичным, что девушка бросилась в хаотичное море в разгар шторма от неразделённой любви. Сейчас, когда переживания миновали, творчество больше не вызывало таких мучений. И я снова убеждалась в том, что корень проблемы – в голове.
Мы часто валялись поперёк кровати, Брэнт перебирал мои волосы. Я смотрела на то, как лёгкая штора стремится сбежать через окно. И мне казалось, что время замерло. Ради нас и этого чудесного мгновения. Всё было так, как надо. И ничего большего не требовалось. Я снова практически не готовила и не следила так тщательно за домом. Как раньше. Когда нам было достаточно для счастья бутылки вина и куска сыра в холодильнике.
– Как ты думаешь, чем нам стоит заняться?
– Сейчас? – лениво спросила я.
– Нет. В ближайшем будущем.
– Ты выпустишь книгу. А потом отправишься в турне продавать её.
– Забавно, но я никогда не рассматривал это с такой точки зрения.
– Ну рано или поздно так и случится. Вот увидишь.
– Ну а ты? Поедешь со мной?
– Я? Не знаю. Думаешь, стоит?
– Может, смена обстановки поможет тебе писать с лёгкой руки.
– Как-то не думала об этом.
– Ну а что, отдых нам обоим будет на пользу.
– Сложно это назвать отдыхом. Разве ты не будешь при этом работать?
– Никто не запрещает нам смотреть разные города, посещать достопримечательности, пить вино в барах шикарных отелей.
– Может, ты и прав.
Мы погружались в размышления о том, какие места хотим посетить. Какие блюда попробовать. И какие фотографии сделать. Это было классно. Думать о том, что неминуемо должно случиться. Второй медовый месяц.
Пока я не стала плохо себя чувствовать.
6
Я терпеть не могла обращаться в больницу. И в этот раз старалась прийти в норму своими силами. Это было похоже на обычную простуду, только в этот раз излюбленные методы не помогали. Брэнт злился, что я веду себя, как маленький ребёнок. Я же наотрез отказывалась связываться с врачами.
Потом пища перестала задерживаться у меня в желудке, и мне пришлось сдаться. Брэнт отвёз меня в приёмное отделение, заполнил все формы и принялся ждать, пока врач меня осмотрит.
Когда мужу разрешили пройти ко мне в палату, я сообщила ему печальную новость:
– Брэнт. Прости, но я не могу поехать с тобой в тур. Я знаю, это важно для тебя, ты всю жизнь рисовал эти минималистические сюжеты. Это большой труд. Ты должен ехать без меня.
– Что? Это что-то серьёзное? – он схватил меня за руку, сильно стиснув пальцы.
– Ещё немного и у меня, ко всему прочему, будет перелом кисти.
– Прости. Так что с ней, доктор?
Мужчина в белоснежном халате развернулся к Брэнту и как-то слишком радостно сообщил:
– Поздравляю, вы скоро станете родителями.
Я с ужасом ждала реакции Брэнта. Рябь скользнула по его лицу. Брови встретились на переносице. Он шумно сглотнул, и его пальцы тут же стали ледяными.
– С вами всё в порядке? – спросил доктор, видя, как лицо моего мужа становится нездорово-бледным.
– Да, да. Всё в порядке. То есть это точно? Никакой ошибки быть не может?
