Эрато и Эрот. Поэты о любви: опыты ментального анализа. Часть I

скачать книгу бесплатно


Н.А.Заболоцкий 1948 (1903–1958)

И в бессмыслице скомканной речи
Изощренность известная есть.
Но возможно ль мечты человечьи
В жертву этим забавам принесть? /…/

Тот, кто жизнью живет настоящей,
Кто к поэзии с детства привык,
Вечно верует в животворящий,
Полный разума русский язык.

А.Т.Твардовский 1941–1945 (1910–1971)

Пусть читатель вероятный
Скажет с книжкою в руке:
– Вот стихи, а все понятно,
Все на русском языке…

Г.Я.Горбовский (р. 1931)

Мои рифмы – обычны,
как на грузчике ноша.
Мои ритмы – типичны,
потому что похожи
на дыхание моря,
где лежат пароходы,
на прикрасы и горе,
на леса и народы.
Мои строки поточны,
мои буквы буквальны;
песни, —
как бы нарочно,
нарочито нормальны.
Потому что стихия —
та же песня простая.
Потому что стихи я
не пишу, а рождаю.

Тут следует сказать, что даже «понятные» стихи непонятны многим людям в том смысле, что для них непостижим вообще смысл и назначение самой стихотворной речи. «Зачем же излагать мысль столь вычурным и противоестественным способом, ведь она от этого только портится и искажается?» – удивляются они. Что уж говорить про читателей, если это раздражает даже некоторых поэтов:

Самюэл Батлер (1612–1680) Англия (пер. Г.М.Кружкова)

Кто только муку изобрел такую —
Упрятать мысль в темницу стиховую!
Забить в колодки разум, чтобы он
Был произволу рифмы подчинен.

П.А.Вяземский 1819 (1792–1878)

Не столько труд тяжел в Нерчинске рудокопу,
Как мне, поймавши мысль, подвесть ее под стопу
И рифму залучить к перу на острие.
Ум говорит одно, а вздорщица свое. /…/
С досады, наконец, и выбившись из сил,
Даю зарок не знать ни перьев, ни чернил,
Но только кровь во мне, спокоившись, остынет
И неуспешный лов за рифмой ум покинет,
Нежданная, ко мне является она,
И мной владеет вновь парнасский сатана. /…/
Проклятью предаю я, наравне с убийцей,
Того, кто первый стих дерзнул стеснить границей
И вздумал рифмы цепь на разум наложить.
Не будь он – мог бы я спокойно век дожить.

Стеван Раичкович (1928–2007) Сербия (пер. А.С.Кушнера)

Может быть, борьба за рифму нас подводит
Ближе к дыму, чем к огню, а жизнь проходит?

Тем хуже для таких поэтов, ибо всем известно, что обычно мешает плохому танцору. Для настоящего профессионала, мастера своего дела, гармонизация формы и содержания – не проблема, а предмет творчества и повод для законной гордости:

А.С.Пушкин 1925 (1799–1837)

О чем, прозаик, ты хлопочешь?
Давай мне мысль какую хочешь:
Ее с конца я завострю,
Летучей рифмой оперю,
Взложу на тетиву тугую,
Послушный лук согну в дугу.
А там пошлю наудалую,
И горе нашему врагу!

А.С.Пушкин (1799–1837)

Как весело стихи свои вести
Под цифрами, в порядке, строй за строем,
Не позволять им в сторону брести,
Как войску, в пух рассыпанному боем!
Тут каждый слог замечен и в чести,
Тут каждый стих глядит себе героем.
А стихотворец… с кем же равен он?
Он Тамерлан иль сам Наполеон.

Важнейший из атрибутов стиха – ритм. Есть оригинальная и не лишенная оснований точка зрения, согласно которой он берет начало из ритмичности природных явлений, именно этим и привлекая человека:

В.Т.Шаламов 1962 (1907–1982)

В годовом круговращенье,
В возвращенье зим и лет,
Скрыт секрет стихосложенья —
Поэтический секрет.

Музыкален, как баллада,
Как чередованье строк,
Срок цветенья, листопада,
Перелетов птичьих срок.

В смене грома и затишья,
В смене света и теней
Колесо четверостишья,
Оборот ночей и дней.

Именно ритм сближает поэзию с музыкой. Музыкальная безупречность стихотворения – идеал, к которому стремится классическая по форме поэзия:

С.Я.Маршак 1941–1964 (1887–1964)

Дыхание свободно в каждой гласной,
В согласных – прерывается на миг.
И только тот гармонии достиг,
Кому чередованье их подвластно.

Звучат в согласных серебро и медь.
А гласные даны тебе для пенья.
И счастлив будь, коль можешь ты пропеть
Иль даже продышать стихотворенье.

Любители стихов отличаются от других любителей литературы обостренным восприятием ритма. И.В.Гете в конце жизни сказал: «В ритме есть что-то колдовское; он даже вселяет в нас веру, что возвышенное принадлежит нам». Основные стихотворные размеры сложились очень давно. Они верой и правдой служат поэзии:

Игорь Северянин 1921(1887–1941)

О вы, размеры старые,
Захватанные многими,
Банальные, дешевые,
Готовые клише!
Звучащие гитарою,
И с рифмами убогими —
Прекраснее, чем новые,
Простой моей душе.
Приветствую вас, верные,
Испытанно-надежные,
Округло-музыкальные,
Любимые мои!
О вы – друзья примерные,
Вы милые, вы нежные,
Веселые, печальные,
Размеры-соловьи.

Второй важнейший атрибут большинства стихов – рифма. Практически все поэты классической ориентации относятся к рифме сугубо положительно:

Шарль Сент-Бев (1804–1869) Франция (пер. И.Я.Шафаренко)

Рифма, в твой хрустальный звон
Я влюблен,
Ты – стихов очарованье.
Без твоих колоколов
В мире слов
Бедно их существованье. /…/

Рифма – крепкое весло,
Чтоб несло
Легкий челн в волнах кипучих;
Пара шпор для скакуна,
Стремена
И узда – на горных кручах; /…/

Чтобы стих мой звонко пел,
Не хрипел,
Как в петле, от правил скучных,
Ты открой ему простор —
Весь набор
Окончаний полнозвучных.

Федор Сологуб 1879–1907 (1863–1927)

Сравненье смелое, а все-таки я прав:
Стих с рифмами звучит, блестит, благоухает
И пышной розою, и скромной влагой трав,
Но темен стих без рифм и скуку навевает.

Найти новую, свежую рифму – большая удача для поэта. Обычно приходится пользоваться уже известными:

И.М.Губерман (р. 1936)

Игра словами в рифму – эстафета,
где чувствуешь партнера по руке:
то ласточка вдруг выпорхнет от Фета,
то Блок завьется снегом по строке.