Лунный король

Едва Мун пересек незримую черту, после которой начинался Темный город, дорогу ему тут же преградил один из верзил-охранников и поинтересовался, по какому он тут делу и готов ли заплатить за вход положенные пол-литра. Мун растерялся: он ведь пришел сюда получить кровь, а вовсе не расстаться с нею! Но, к счастью, платить не пришлось, так как проводник окликнул его:

– Эй, нам сюда!

Как оказалось, место, куда они шли, располагалось как раз на границе Светлого и Темного городов, видимо, чтобы к нему имели доступ как толстые, так и тощие. Это была пещера с крыльцом, украшенным резными колоннами, – прямо-таки шедевр лунной архитектуры. Около крыльца возвышалась статуя высотой в несколько человеческих (точнее, вампирских) ростов: пузатый жирдяй со сладкой физиономией протягивал руки, с его надрезанных запястий на землю стекала кровь, а у ступней ползали с десяток тощих доходяг и с благодарными улыбками облизывали землю.

– Чего стал? Идем! – отвлек Муна от созерцания этого произведения местного искусства проводник и скрылся в пещере. Мун шагнул следом.

Он очутился в просторном круглом зале метров двадцать в диаметре, посреди которого, занимая едва ли не половину его площади, лежал огромный бледно-розовый кожаный бурдюк, явно наполненный кровью. Мун растерянно посмотрел по сторонам, глянул на замершего в ожидании все так же ласково улыбающегося проводника; на двух верзил-охранников, с каменными физиономиями стоявших у входа. Не веря своему счастью, он осторожно приблизился к бурдюку. В жизни Мун не видел столько крови!

– Правда можно напиться? – недоверчиво спросил он.

– Конечно! – раздался голос.

Мун шарахнулся назад от неожиданности – голос раздавался из бурдюка!

Только теперь он заметил, что из этого гигантского кожаного сосуда торчат две коротенькие пухленькие ручонки, а между складок виднеется оплывшая жиром голова.

– Ну, что смотришь? – вывел его из ступора огромный вампир, которого он поначалу принял за кожаный бурдюк. – Сколько тебе?

– Да мне хотя бы пару глотков…

– Чего? – возмущенно прошлепали толстые губы, и в Муна вперились острые темные глазки. – Издеваешься? Мы меньше полулитра не выдаем!

Бурдюкообразный вампир сердито глянул на зазывалу, который привел сюда Муна:

– Ты ему объяснил условия займа?

– Так вроде все знают… – пожал тот плечами, испуганно попятившись к выходу.

– Выходит, что не все! – И, снова обратив к Муну свою торчащую между сладок огромного тела голову, «бурдюк» объяснил: – Значит так: берешь пол-литра – следующей ночью отдаешь литр.

– Где же я столько возьму?

– Это не наши проблемы. Так берешь или нет?

Мун задумчиво уставился на протянутые «бурдюком» жирные искусанные руки. Первым порывом было развернуться и уйти: условия ведь просто грабительские! Однако живот отозвался призывным урчанием, а от голода уже мутило и кружилась голова.

«Возьму-ка пол-литра, а там что-нибудь придумаю, – стал убеждать себя Мун. – Не подыхать же с голодухи!..»

И он уже, жадно облизнувшись, шагнул было к протянутой руке… Как вдруг в помещение ввалились двое верзил, держа под руки упирающегося тощего вампира.

– Должника поймали, – сообщил один из вышибал, швырнув бедолагу на пол.

– Ага-а-а!.. – весело протянул «бурдюк», потирая пухлые ручки. И с поддельной нежностью, сквозь которую сквозила угроза, обратился к должнику: – Ну, дорогой мой, сколько ты у нас взял?

– Пол-литра, – промямлил тот.

– Врешь! – рявкнул бурдюк. – У меня память хорошая. Я помню, кто сколько брал. Ты – литр! Значит, с тебя два. А за то, что пытался надуть, еще пол-литра сверху.

– Пожалуйста, – взмолился должник, став на колени. – Не забирайте последнее! Мне нечем будет заплатить за дом! У меня дочь!..

Не обращая внимания на его причитания, «бурдюк» кивнул одному из своих вышибал. Тот с легкостью приподнял доходягу, завернув ему руки за спину, второй верзила выпустил клыки и присосался к шее должника. Мун пораженно смотрел на то, как двигается кадык кровососа. Закончив, верзила отшвырнул обмякшее тело, после чего подошел к своему боссу и протянул ему руку. Теперь тот принялся пить. Закончив, живой бурдюк облизал окровавленные губы и, снова посмотрев на Муна, ласково спросил:

– Так сколько нужно?

Мун, с ужасом глядя на валяющегося на полу опустошенного бедолагу, мотнул головой – самому ему брать кровь в долг уже расхотелось.

– Что значит «нет»? – мигом рассвирепел «бурдюк». – Так на кой ты приперся сюда и тратишь мое время?

И, обратившись теперь уже к своим вышибалам, повелел:

– Возьмите с этого проходимца пять глотков за беспокойство и вышвырните его вон из Темного города!

«Ну вот, мало того, что чужой крови не получил, так еще и лишился своей!» – с досадой подумал Мун. И, увидев, как его угрожающе обступают мускулистые мужики с кровожадными клыкастыми харями, попытался спастись бегством – что было сил рванул в амбразуру выхода.

Быть может, ему бы и удалось удрать, вот только в этот самый момент в пещеру входил толстяк. Наскочив на него, Мун отлетел, отпружинив от жирного туловища, словно от батута.

– Эгей, полегче! – возмущенно вскричал толстяк. И, презрительно глянув на распластавшегося на полу Муна, фыркнул: – Очередной должник пытался сбежать?

При этом голос показался Муну знакомым. Взглянув на толстяка, он вдруг узнал в нем парня, которого встретил, едва оказался на Луне. Того самого, что тискал девушку.

– О, сынок пожаловал! – проворчал «бурдюк».

– Здравствуй, папочка! – Парень с улыбкой обнял необъятное тело.

– Чего пришел? – покосился на сына «бурдюк».

– Соскучился по любимому отцу, конечно же.

– Ага, знаю я! – «Бурдюк» недовольно поджал пухлые алые губы. – Небось, кровь кончается?

– И это тоже, – признался парень.

– Эх, зачем я тебя только кормлю, дармоеда…

– Наверное, потому, что я любимый сынок? Ведь так, папуля?

– Любимый сынок… Когда уже сам начнешь себе кровь зарабатывать?

– Начну, – пообещал сынок. – Непременно начну! Вот только нагуляюсь… Ну так я возьму пару литриков?

И, не дожидаясь ответа, толстый парень припал губами к отцовской руке.

– Опять, небось, все спустишь на девок, – ворчал «бурдюк», но руки не отнимал. – Смотри не растрать все за одну ночь!

– Спасибо, папуля, – весело воскликнул толстяк, вытирая запястьем рот. – Люблю тебя!

И он чмокнул в лысину торчащую среди кожаных складок башку.

– Ага, как же, любит он меня… – проворчал «бурдюк». – Кровь ты мою любишь, вот что!

Впрочем, в словах огромного кровососа было больше нежности, нежели возмущения.

Тут толстый парень заметил Муна.

– О! Это опять ты, землятик? – воскликнул он. И, повернувшись к отцу, объяснил: – Этот идиот утверждает, будто бы с Земли свалился!

И, снова обратив к Муну взгляд, спросил:

– Что, кровь кончилась, раз сюда пришел?

– Да, есть охота просто жуть! – кивнул тот. В голосе его при этом мелькнули нотки надежды. Только что этот толстяк просто так высосал из папаши-бурдюка пару литров, не меньше. Быть может, поделится несколькими глоточками по старому знакомству? Но толстяк в ответ лишь покачал головой.

– Что ж, бывает, – безо всякого сочувствия сказал он и покинул кровавый банк.

– Эй вы, почему эти двое все еще здесь? – сердито прокричал «бурдюк» своим верзилам. – Сейчас же вышвырните этих нищих из Темного города!

3. Кровавый поток

Верзила выполнил приказ своего босса буквально – как только они оказались за пределами малого кратера, безжалостно швырнул Муна на грунт. Несмотря на слабое лунное притяжение, тот грохнулся о камни с такой силой, что скрючился от боли и застонал.

– Эй, можно было и полегче! – возмутился Мун, сев и растирая содранную лунным грунтом кожу – он словно проехался по наждачной бумаге. – Вот лично тебе я что плохого сделал?

– Поговори еще, – пригрозил толкнувший его вышибала, с кровожадной ухмылкой сжимая и разжимая кулак. Было видно, что он проявляет инициативу не столько чтобы угодить начальству, сколько из личного садистского удовольствия. – Еще добавить, доходяга?

Мун опустил голову – добавки не хотелось. Лишь проворчал угрюмо:

– Доходяга… Ненамного худее тебя. Между нами разница-то лишь в том, что ты пашешь на толстопуза!

Рядом с Муном грохнулся недавний должник. Вышибалы, довольные проделанной работой, удалились обратно в Темный город.

– Эй, ты как, живой? – Мун тронул за плечо валяющееся рядом тело.

Нищий вампир больше походил на мертвеца, однако глаза его все же открылись.

– Слушай, а то, что говорил тот толстяк… – слабым, едва слышным голосом проговорил он. – Это правда? Ты что, в самом деле с Земли?

– Да, правда. – Мун с сомнением глянул на него. – Не веришь?

– В том-то и дело, что верю! И я тебе больше скажу: ты не первый землятик, которого я тут встречаю.

– Да ну! – обрадовался Мун. – Неужели на Луне есть еще?

– Много, – ответил нищий. – И я даже знаком с некоторыми. Если хочешь, и тебя познакомлю.

Мун, забыв о боли, тут же оказался на ногах. Наконец-то встретить своих соплеменников!.. Он помог нищему встать.

– Ступай за мной, – махнул тот рукой и, шатаясь, пошел.

Они шли довольно долго: спутник Муна ослаб настолько, что еле волочил ноги. В тех местах, где пешком было не пройти, Муну приходилось нести своего проводника на себе – летать у того не хватало сил. Время от времени проводник останавливался, смотрел по сторонам, затем кивал: «Туда», – и брел дальше.

– Долго еще? – уже начал терять терпение Мун.

– Почти пришли. – Нищий в очередной раз осмотрелся и кивнул на торчащий неподалеку огромный валун. – Да, нам туда!

Вскоре они оказались у цели.

– Мы точно на месте? – спросил Мун, зайдя за валун. К своему удивлению, он не обнаружил тут ни вампиров, ни какого-нибудь укрытия, в котором те могли скрываться. – Ты уверен, что это здесь?

– Уверен, – раздался голос позади.

Обернувшись, Мун успел заметить летящий ему в голову кулак…

Очнувшись, он увидел нависающую над собой физиономию и нацеленные в его шею клыки.

– Ты что творишь? – вскричал Мун. Он уперся ладонью в лицо кровососа. И вовремя – клыки клацнули буквально в сантиметре от горла.

Мун со всей силы толкнул вампира. Тот отлетел в сторону, но тут же вновь оказался на ногах. Вид его был страшен: глаза пылали безумием, искаженное злобой лицо пересекали длинные алые бороздки, оставленные Муновскими когтями. Яростно захрипев, кровосос снова ринулся в бой с удивительной для его худобы прытью. Видимо, отчаяние и голод придавали ему сил. Но Мун, имевший немалый опыт в земных уличных потасовках, встретил противника тычком ноги в живот. Слабая гравитация не позволила ударить достаточно резко, однако и этого хватило – кровосос скорчился от боли, но не сдавался: хрипя и рыча, он снова пополз к Муну, сверкая голодными глазами.

– Эй, вы! Что тут происходит? А ну, прекратить! – прогремел с небес строгий окрик.

Мун и его противник испуганно уставились вверх. На валуне, сложив на груди руки, с грозным видом стоял мускулистый мужик. Он шагнул с камня и плавно опустился рядом.

– Та-а-ак… – сурово проговорил мужик, оглядывая противников. – Нападение, значит?

И, опытным взглядом определив пострадавшего, обратился к Муну:

– Сколько он у тебя выпил?

Мун глянул на корчащегося и постанывающего у его ног недавнего соперника.

– Да, в общем-то, нисколько, – признался он. – Не успел.

– Уверен? – Страж порядка пристально смотрел на него.

– Именно так!

– Что ж, твое дело… Странный ты. Мог ведь сказать, что не меньше литра.

– Просто я не местный. – Мун пожал плечами. – Я с Земли.

– А, ну это многое объясняет… – Страж глянул на него, словно на психа. – Ну ты смотри, землятик, больше не шатайся один по опасным местам.

И, повернувшись к стонущему нищему доходяге, объявил приговор:

– Ну а с тебя, негодяй, положен штраф – семь глотков. Чтобы впредь неповадно было.

Поверженный кровосос не причитал, не вспоминал о доме и дочери, когда блюститель закона взимал с него кровавую плату. Он пустым отрешенным взглядом смотрел в черное небо, на котором застыл огромный голубой серп далекой планеты. Мун, не оглядываясь, пошел прочь. «Не мое это дело, – убеждал он себя. – У меня своих проблем хватает». Тем же самым он успокаивал свою совесть и позже, когда увидел этого бедолагу со шрамами на лице среди нищих, как и остальные, жалобно молящего:

– Крови! Пожалуйста! Хотя бы глоточек!..

Впрочем, Мун к тому времени сам оголодал настолько, что готов был молить о помощи.

«Как тут добыть еды? – нервно соображал он. – Как пожрать на этой проклятой Луне? Ну, с жирными кровопийцами и их мускулистыми верзилами все ясно. Да только худые ведь тоже как-то выживают! Откуда берут кровь они?»

И Мун решил, что самое логичное – спросить об этом у самих лунатиков. Посмотрев по сторонам, он заметил группку мужчин: не слишком худых для нищих, но при этом не особенно и толстых – а так, середнячков, как и он сам. Мун направился к ним.

– Слушай, приятель, можешь мне подсказать, как тут добыть немного крови? – спросил он у одного из них.

Тот глянул на него с явным удивлением.

– Просто я не местный, – пояснил Мун. – Я с Земли.

Вампир еще больше выпучил глазища.

– А, не бери в голову… – поспешно махнул рукой Мун, подумав, что надо бы поменьше трепаться о своем земном происхождении: учитывая, какую реакцию это вызывает у окружающих. – Ну так как?

– Это смотря что умеешь, – ответил мужик. – Например, стричь, брить, делать массаж можешь? Толстопузы за это неплохо платят!

Муна так и передернуло от отвращения при мысли, как он лапает чье-то жирное тело. Вампир заметил его реакцию и продолжил:

– Не годится? Если есть творческие способности, можно развлекать толстяков танцами или устроиться актером в театр. А если руки откуда нужно растут, можно ваять статуи в Темном городе или расписывать там стены. Тоже прибыльное дельце.

– А если не растут откуда нужно? Есть что попроще?

– Проще? – Вампир пожал плечами. – Если здоровья хватит и готов рискнуть, ступай на Арену крови или на Солнечные гонки. Шанс погибнуть велик; зато – если выживешь – считай, что богач. А если рисковать не хочешь, так иди рой пещеры или ступай в каменоломню. Впрочем… – Вампир многозначительно усмехнулся, окинув Муна с ног до головы оценивающим взглядом: – Есть и иные способы заработка.

И он уставился куда-то через плечо Муна. Оглянувшись, тот увидел толстую даму, которая, подойдя к группе мужчин, взяла одного из них за руку и увела в ближайшую пещеру.

– Куда это они? – спросил Мун, провожая их взглядом.

– Тебе правда объяснить? – Вампир загадочно улыбнулся.

– Ах, вон оно что!.. – До Муна наконец дошло. Он замотал головой: – Не-е-е, это точно не для меня! Так чего ты там о каменоломнях говорил?..

Найти работу на Луне оказалось ох как непросто. Поиски заняли у Муна полночи, не меньше – то есть около недели, если судить земными мерками. Объявлений с вакансиями тут не было (лунатики вообще не имели письменности), потому приходилось блуждать по городу и спрашивать, не нужна ли кому-нибудь рабочая сила. Круг поисков сужало лишь то, что весь труд здесь выстраивался вокруг обслуживания горстки живущих на дне малого кратера толстяков. Потому большую часть времени Мун проторчал у границы Светлого и Темного городов в ожидании, что рано или поздно там появится какой-нибудь толстопуз и осчастливит возможностью на него поработать. Иногда эти надежды оправдывались. Вот только навстречу потенциальному работодателю сразу же устремлялась такая толпа соискателей, что Мун буквально тонул в этой живой, если не сказать животной, массе бледных от недостатка крови тел.

Как-то Муну повезло оказаться в числе первых: завидев издали неспешно поднимающегося по тропинке из Темного города толстяка, он, расталкивая конкурентов, бросился вперед и очутился прямо перед гигантским пузом.

– Работу ищешь? – поинтересовался толстяк, поглаживая свой драгоценный полнокровный живот.

– Да, да! Ищу! – едва ли не закричал обрадованный Мун.

Однако радость его погасил вопрос:

– Из камня резать умеешь? Хочу сделать подарок своей женщине – статую в полный рост.

Мун честно признался, что нет. Какая может быть скульптура? У него и лавку-то из камня вряд ли получилось бы соорудить.

– Ну тогда проваливай, другой работы нет, – был ответ.

И мгновенно в толпе нашлось с десяток тех, кто умеет.

Мун оказался в таком отчаянии, что готов был, как тот бедолага, который напал на него, наброситься на кого-нибудь и покусать. Да только, вспомнив стража порядка с его штрафом, поспешно отверг такую мысль: слишком велик риск ничего не обрести, но лишь потерять.

А тут его постигла новая, до этого невиданная напасть – налоги. Как оказалось, посреди ночи из Темного города вылетает сборщик крови, устраивается на вершине Кровавого утеса – и каждый должен подойти к нему и уплатить пять глотков. Причем платить жителям Светлого города полагалось всем в равном количестве, независимо от размеров и массы тела. И, если для трудоустроенного работяги такой сбор казался ничтожным, для безработной бедноты он был катастрофой.

– А если я не хочу платить? – поинтересовался Мун у вампира, ставшего в протянувшуюся к вершине Кровавого утеса очередь. – Что тогда?

– Тоже мне, удивил! Никто не хочет, – проворчал тот. – Вот только у сборщика нюх на недобросовестных налогоплательщиков. Если поймает – сдерет такой штраф, что врагу не пожелаешь. Я как-то попытался: трижды пронесло, а на четвертый попался. Так содрали столько, что на всю оставшуюся жизнь отбили желание укрываться от налогов.

Мун рисковать не стал – пристроился в конец очереди.

«А если б у меня не оказалось крови для уплаты, что тогда?» – думал он, когда огромный мускулистый верзила высасывал из него драгоценную жидкость. И вскоре получил ответ.

Собрав налог, раздувшийся от выпитого вампир улетел в Темный город. Но вскоре воротился, снова превратившись в мускулистого крепыша: видимо, сдал кому-то всю добытую кровь. После чего сборщик стал кружить над городом, внимательно зыркая по сторонам. Когда он пролетал мимо Муна – вдруг остановился и подозрительно уставился на него. У того прямо кровь застыла в жилах, когда сборщик налогов опустился рядом и медленно приблизился, водя носом, словно псина-ищейка, и громко втягивая воздух. Как оказалось, фраза «у сборщика нюх на недобросовестных налогоплательщиков» была вовсе не фигуральным выражением, а имела буквальное значение.

– А, этот уже платил, – к счастью для Муна, заключил сборщик. Но не улетел, а принялся вертеть головой, высматривая того, чей же запах на самом деле привлек его внимание. И вдруг радостно вскричал: – Ага, попался!

– Я уже платил! – в ужасе запричитал сидящий с протянутой рукой нищий попрошайка, к которому устремился сборщик. – Я платил, честное слово!

Не обращая внимания на эти восклицания, сборщик впился клыками в его горло. Но, видимо, так и не смог добыть из скелетоподобного тела ни капли – нищий был совершенно пуст. А потому в следующий миг верзила-сборщик грубо схватил попрошайку за горло и поволок за собой.

– Куда это его? – спросил Мун какого-то прохожего.

– Известно куда – в Яму пепла, – ответил тот и, содрогнувшись всем телом, заторопился прочь.

Все, кто был не в состоянии заплатить налог, выселялись из города: их уносили за пределы большого кратера и бросали в так называемую Яму пепла. А это, как говорится, билет в один конец, ведь по краям города дежурят стражи и взимают плату за вход. Для тех, кому нечем платить, путь в большой кратер закрыт. Так что обескровленному нищему суждено либо погибнуть, когда взойдет Солнце, либо найти себе какое-нибудь темное укрытие и вечно жить там, воя от сводящего с ума голода. И еще неизвестно, что из этого хуже… Угодить в Яму пепла считалось едва ли не самым страшным, что может произойти с вампиром; это название произносилось с ужасом и трепетом. В принципе, оно говорило само за себя: многие нищие, которых бросали в эту яму, были так слабы от недостатка крови, что у них не хватало сил выбраться из нее. Потому дно этого небольшого кратера было сплошь усеяно прахом сгоревших на Солнце несчастных.

В полночь, когда над городом-кратером воссиял полный диск Земли, Мун заметил, что улицы пришли в движение. Все жители устремились к подножию Кровавого утеса: работяги бросали работу, женщины вели с собой своих голопузых детишек; даже голодная рать нищих, оставив свои посты, где занималась попрошайничеством, поспешила туда же. Муну стало любопытно, и он решил пойти следом и посмотреть, что же их всех привлекло.

Горожане столпились на краю малого кратера – настолько близко, насколько позволяли подойти ставшие по его периметру стражи. Рабочие негромко переговаривались, весело поглядывая на вершину утеса, явно ожидая какого-то зрелища. Нищие же голодными, полными надежд взглядами уставились в черную пропасть малого кратера. Заглянул туда и Мун – и то, что он увидел, вызвало у него приступ тошноты. Со дна Темного города поднимался вампир, такой огромный, что даже кровавый банкир показался б рядом с ним доходягой. Его окружала свита из сотни мускулистых крепышей, которые поддерживали жирные складки своего господина, словно полы длинной мантии.

– Кто это? – пораженно прошептал Мун.

– Как это кто? – изумился стоявший рядом с ним нищий. – Это же отец наш небесный!

Так Мун впервые увидел правителя города.

Взлетев ввысь, эта огромная бледная туша заслонила собой часть звездного неба, в том числе голубой диск земного шара, и медленно двинулась к вершине Кровавого утеса. Водрузившись на нее, лунный король какое-то время обозревал свои владения и народ, после чего провозгласил:

– Пейте, дети мои!

И, высвободив из складок пухлые руки, сделал когтями надрезы на своих огромных бочкоподобных грудях. По коже заструились бордовые ручейки, и вниз потоком хлынула кровь. Увидев это, Мун в голодном порыве ринулся было вперед; однако осекся, словно на стену, напоровшись на полный угрозы и осуждения взгляд одного из стражей. Как выяснилось, кровь предназначалась не для всех. А в следующий миг со дна Темного города устремилась вверх толпа толстяков, которые, обгоняя друг друга и разинув пасти, принялись жадно ловить этот кровепад. Да так ловко, что вряд ли хоть одна капля достигла вечно темного дна. Продолжалось это до тех пор, пока лунный король не объявил, остановив кровавый дождь, зажав раны ладонями:

– Все, на сегодня довольно!

Радостные, забрызганные кровью толстяки разлетелись кто куда. Король же, оказав сию милость, в сопровождении свиты неспешно покинул Кровавый утес и чинно удалился обратно на темное дно.

Едва он скрылся, стража расступилась и к Утесу ринулись нищие. Цепляясь за уступы скалы худыми крючковатыми пальцами, они – словно пауки – ползали по отвесной стене, слизывая с нее те жалкие капли, что случайно туда попали. Работяг это зрелище явно забавляло. Мун даже заметил, что они делают ставки: кто заберется выше других и насколько долго продержится. Стража смотрела на происходящее с молчаливым презрением и вмешивалась лишь тогда, когда какой-нибудь неосторожный доходяга срывался и падал вниз. Но не успевал он достигнуть малого кратера – его прямо на лету ловил бдительный страж порядка и безжалостно вышвыривал обратно в Светлый город.

Как ни омерзительно и унизительно было подобное зрелище, Мун оголодал настолько, что и сам готов был присоединиться к этому кровавому пиру. Однако, увидев, как ловко нищие цепляются за стену (при этом умудряясь не только слизывать с нее кровь, но еще и драться между собой за право это сделать), понял, что у него нет шансов добыть хотя бы глоток.

4. Кровавый спорт

Отчаянно мечась по лунному городу в поисках работы, Мун осознавал, что и его самого может постигнуть страшная участь очутиться в Яме пепла. Он решил было попытать счастье в спорте – в Солнечных гонках; но ему достаточно было услышать правила, чтобы отбросить эту самоубийственную затею. Гонки проводили днем. Суть заключалась в том, чтобы выбежать из тени Темного города под Солнце, добежать до определенной метки и вернуться обратно. Выживший получал желанный приз – кровь сделавших ставки толстяков. Да только возвращался назад едва ли один из десятка, неудачники же обращались в живой факел под восторженные крики зрителей. Муна повергала в ужас сама мысль снова оказаться под Солнцем. А потому он надеялся все-таки найти хоть какой-нибудь менее опасный заработок. И в тот момент, когда он едва сам не присоединился к скелетоподобным попрошайкам, ему вдруг посчастливилось найти работу.

Одному толстяку потребовался работник для расширения пещеры в Светлом городе. Как выяснилось, всеми жилищами большого кратера владели толстые мира сего. Сами они при этом жили на вечно темном дне, а свои пещеры сдавали в аренду худым. Один из таких домовладельцев задумал расширить свою собственность, чтобы иметь возможность поселить туда побольше народа. Дело показалось Муну не сложным.