скачать книгу бесплатно
Но так ли это на самом деле.
И что же такое скептицизм применительно к религиозному просвещению.
Пока очевидным и неизменным остается лишь вывод о недопустимости рассматривать скептический образ мышления как противоречащий духовному просвещению.
Это утверждение соответствует пониманию сути религиозного скептицизма [25] как методологического подхода в отношении тех или иных аспектов религиозности, не связанного с отрицанием религии в целом.
Религиозные скептики ставят под вопрос религиозные авторитеты и при этом не обязательно являются антирелигиозными людьми, но скептически относятся к конкретным религиозным убеждениям и/или обычаям» [25].
Убедиться в недопустимости рассматривать скептический образ мышления верующих какметодического подхода (инструмента) направленного исключительно на критику и дискредитацию религиозных доктрин (учений) Вам поможет ссылка на работу [26].
Приведу лишь заключительный фрагмент этой работы:
«Таким образом интенсивная продукция скептической аргументации в современных исследованиях религиозных феноменов лишь частичнои только в некоторых специализированных аспектах разрушает религиозные притязания на истину.
В целом онафорсирует вариант реабилитации веры, что далеко не всегда осознается адептами неоскептицизма».
Кроме того, обязательно обратите внимание на приведенное ранее утверждение – «скептики стремятся к расширению своего познавательного опыта»
Это один из самых ответственных моментов, позволяющих нам осознать и принять область предназначения и приложения скептического анализа.
А чтобы «закрепить» это утверждение в нашем сознании, в качестве аргумента приведу евангельское наставление – «что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?» (Лк.6:41).
Сама церковь призывает руководствоваться скептическим подходомв первую очередь для своего критического самоанализа.
И тем не менее на лицо парадокс – религии «не дружат» со скептицизмом.
Попробуем разобраться в нем и его причинах.
Основная причина лежит на поверхности.
Это конфликт мировоззрений между наукой, базирующейся на скептическом подходе к анализу достигнутых результатов ставящим цель получения новых знаний и догматическим мировоззрением, отстаивающим незыблемость фундаментальных основ своих религиозных доктрин.
Содержание этого конфликта великолепно изложил С.С.Кутателадзе (Семен Самсонович Кутателадзе – доктор физико-математических наук, профессор кафедры математики Новосибирского государственного университета) в своей статье «Ученый и верующий» [27] со многими положениями которой сложно не согласиться.
Именно поэтому позволю себе привести некоторые выдержки из этой работы:
«Религия – древняя психотерапия – создана человеком для себя самого.
Человек становится субъектом собственной религии, освобождаясь от забот реального мира и мечтая о перерождении или бессмертии.
Религия абстрагируется от человека, размещая свои догматы в самом центре культуры.
Наука создана человеком для грядущих поколений.
Она позволяет человеку преодолеть свою биологическую ограниченность и обрести бессмертие в потомках.
Человек – источник и цель науки.
Религия апеллирует к чувствам, наука – к разуму.
Религию исповедуют и проповедуют, а науку изучают, развивают и совершенствуют.
Религия требует, наука просвещает.
Религия обслуживает одинокого человека, делит человечество на конфессии и секты.
Наука едина для всех людей и служит человечеству как популяции. Наука альтруистична и открыта, в ней нет места мистике и предрассудкам.
Клерикализм эгоистичен и закрыт, он заменяет универсальный гуманизмнетерпимостью к инакомыслию, а доверие – верой.
Наука отделена от религии в суждениях и учёного и верующего.
Религиозная и научная версии мировоззрения отличаются кодификацией понимания. Религия основана на вере, а наука веру исключает.
Вера разъединяет, ибо субъективна. Объективное знание объединяет, ибо не терпит субъективизма.
Религия старается стать рядом с наукой, объявляя науку и веру двумя крыльями, несущими человека к истине. Но наука и религия служат истине, понимая её по-разному.
Для верующего поиск истины – субъективное приближение к непостижимому и мистическому идеалу, для учёного – объективизация знаний о том, что и как есть на самом деле.
Наука не рекрутирует сторонников, она безразлична к религии и ничего для себя не требует,оставаясь не толерантной к вере и основывая свои суждения исключительно на фактах и логике.
Универсальной религии нет, а многообразие диалектов науки не ведёт к её разрушению.
Источник и предмет веры вне человека.
Для религии человек – субъект добра и зла, существующих вне его воли и компетенции. Религия выступает как священный сверхъестественный дар человеку. Религиозная вера призвана вести человека к бессмертию.
Наука констатирует свою человеческую природу. Наука ничего не обещает и ничего не требует от человека, она только оберегает и просвещает человека, говоря ему даже горькую правду».
Если у Вас после прочтения этого фрагмента работы [27] сложилось впечатление о то, что ученый не может быть верующим человеком, то Вы ошибаетесь.
Обратите внимание на, пожалуй, ключевую (с моей точки зрения) ремарку данной статьи – «Клерикализмзаменяет доверие – верой».
Собственно, и эта работа акцентирует внимание на этом развернутом понимании веры в религиозном аспекте как двух ее образов – убежденности и доверии, оба из которых присутствуют в нашем сознании.
Главной, определяющей целью научной деятельности является получение новых знаний о реальности.
Знания приобретаются человеком во всех формах его деятельности – и в обыденной жизни и в политике, и в экономике, и в искусстве, в религии…
Приобретая эти знания, человечество не только трансформирует все сферы мирского бытия, но и расширяет свои космологические представления о вселенной.
При этом по мере все большего накопления и распространения знаний об окружающем мире объективной реальностью становится тот факт, что сфера веры все более отодвигается от границ повседневного бытия человека, находя свой объект в малоисследованных областях науки и практики.
Фактически наука, не вторгаясь в содержание религиозных доктрин опосредовано принуждает верования (учения) к постоянному их развитию, или как минимум к внесению определенных корректив для сохранения к ним доверия со стороны верующих.
Это при том что любая из мировых конгрегаций ставит своей задачей закрепление (консервацию) в сознании верующих незыблемость догматов, составляющих основу ее религиозной доктрины, предлагающую верующим собственную картину мироздания.
Фактически любая религия или религиозное учение по факту выступают «тормозом» в продвижении новых знаний и научных открытий в общественное сознание, в первую очередь в космологии.
Это и есть тот самый, главный (основной) эпистемологический конфликт науки и религии.
Безусловно остановить развитие человеческой цивилизации, основанное в первую очередь на достижениях науки, не в состоянии ни одна религия, ни одно религиозное учение.
Но если науке, по большому счету нет деладо религиозной сферы нашего бытия, то все религии, учения, школы, общества, секты не только вынуждены «уживаться» с действительностью объективно противясь ходу развития науки и росту интеллектуального уровня своих верующих, но и вынуждены учитывать эти изменения, творчески развивая свои религиозные доктрины.
Но причем тут скептицизм, зададите Вы вопрос.
И будете правы.
Ведь скептицизм как образ мышления не влияет на эти отношения.
Более того, сами религии активно используют инструменты критики и скептического анализа в межрелигиозных дискуссиях и спорах о своем праве вести верующих к спасению и бессмертию.
Ключ к разгадке этой задачи лежит в сознательном избирательном и целенаправленном использование скептического подхода для решения собственных корпоративных задач критики своих оппонентов.
Что, к сожалению, характерно не только для нашей повседневной жизни или процессов, протекающих в секулярном мире, но и стало нормой в нескончаемых, продолжающихся столетиями схоластических межрелигиозных спорах и дебатах.
Любопытно, что это так называемое «фрагментарное» (а по сути – избирательное, целенаправленное) использовании религиозного (в данном случае правильнее – антирелигиозного) скептицизма в течении всей истории человечества испытала на себе и сама церковь [28].
Ключевыми утверждениями этой любопытной работы, на которые недопустимо не обратить внимание, являются:
– сила и степень действенности использования антирелигиозного скептицизма во многом зависят от обстоятельств социального характера;
– наиболее плодотворен скептицизм в отношении религии, когда он выражает настроения сил, стремящихся изменить существующий порядок вещей в направлении «социального прогресса» – например, антирелигиозный скептицизм как инструмент для выполнения социального заказа (в том числе СССР).
В данном случае приходится признать и констатировать что к сожалению скептицизм как методологический принцип познания и постижения истины был сознательно использован как инструмент критики, выполняя задачи, сформулированные в интересах государственных и политических структур осуществляющих богоборческую политику.
Именно такое предельно узкое, циничное и целенаправленное избирательное (фрагментарное) использование скептического подхода, превратившегося в интересах государственной политики в инструмент тотальной критики всех аспектов религиозной жизни, сформировал его (скептицизма) негативное восприятие «в глазах» значительной части общества.
Что не без собственного интереса и успеха продолжают использовать сами религиями применительно к доктринам своих оппонентов.
При этом, активно применяя скептический анализ и критику религиозных доктрин своих оппонентов, практически все конгрегации болезненно реагируют на использование подобного подхода своими верующими,когда речь заходит по существу о том, чтобы увидеть себя «со стороны».
Приходится констатировать следующее важное положение.
Негативное отношение церковь (а если быть точнее – ее одиозные представители) проявляет не к скептицизму в целом (что было бы просто нелепостью и нонсенсом), а к скептикам и, в первую очередь к религиозным скептикам,исповедующим (как ни странно и печально) именно эту религию.
Чтобы осознать и объяснить этот парадокс, вернемся на некоторое время к Символу веры.
Напоминаю:
– 1-й член Символа веры, признаваемый подавляющим количеством жителей планеты – это образ иррациональной веры (убеждение);
– в членах Символа веры со 2-го по 10-й сформулированы фундаментальные догматы христианской религиозной доктрины, принимаемой и исповедуемой 29% населения Земля,
К сожалению, сегодня это всего лишь треть челвпеческой цивилизации.
Но религиозная доктрина любой религии (учения) кем бы она не была основана, является не абстрактным объектом (мифом), а информационным продуктом созданным ее основателем, доверие к которому обосновывается эмпирическим опытом и описаниями мистических переживаний ее последователей.
И нравится ли это кому либо, или нет, но именно эти члены (со 2-го по 10-й) Символа веры (как и религиозные доктрины иных религий и религиозных учений) являются объектом другого образа веры – доверия;
С другой стороны, 11-й и 12-й члены Символа веры в консолидированной редакции (формате) фактически выражают (декларируют) надежду более 90% жителей Земли на бессмертие, являясь отражением их иррациональной веры как убеждения в продолжение жизни после смерти.
Но в отличие от 1-го члена Символа веры каждая религия (учение) на нашей планете предлагаетв своих религиозных доктринах (каждая из которых, в свою очередь требует обоснования и, как следствие, является образам веры – доверием) собственное описание бессмертия (формы и содержания жизни после смерти), настаивая на его иррациональном признании как истины.
И христианская религиозная доктрина, сформулированная в первых 10-ти членах Символа веры в данном случае не исключение из правила.
А существование трех мировых христианских религий, каждая из которых представляет в своих догматических учениях собственное видение состояния души после смерти – лишь подтверждают это правило.
А теперь вопрос – разве могут возникнуть сомнения в необходимости дополнительных аргументов (не зависящих от корпоративных интересов конкретной религиозной доктрины), свидетельствующих о праве и способности любой религии предлагать верующим свое видение пути к бессмертию.
Можно с прежним упорством продолжать призывать верующих к слепому, иррациональному признанию догматов своей религии (учения) «не замечая» ни роста их общего уровня образования, ни предоставляемых им сегодня принципиально новых, широких возможностей доступа к информации.
Как невозможно не замечать жесточайшую конкуренцию различных доктрин в борьбе «за выживание» на религиозной карте планеты, предопределяющую для каждой из них жизненную необходимость поиска новых и все более убедительных аргументов с целью повышении доверия к ее праву вести верующих к бессмертию.
Это обстоятельство очень точно отмечено в [29]:
«Ошибочно полагать, что вера (а точнее – доверие как ее образ) есть нечто не нуждающееся в подтверждениях.
Наоборот, наиболее важные основания веры должны требовать от верующего непреложных личных (а не зазубренных, как бывает с теоремами) доказательств.
Одной из целей духовной жизни является получение таких доказательств, которое достигается осмыслением своей жизни, жизни других людей, а также опыта подвижников от древних веков до недавнего времени»
Но еще более важными и значимыми являются реальные научно обоснованные результаты, свидетельствующие в пользу и способствующие укреплению вероисповеданию самого религиозного скептика.
Собственно, именно это блестяще продемонстрировал Б.В.Раушенбах [13], доказав всему человечеству возможность триединства Святой Троицы – фундамента христианских религий.
Именно достижению этой цели следуют верующие скептики, изучая духовное наследие исповедуемых ими религий или религиозных учений, дополняя их новыми достоверными и объективными данными научных исследований.
Ведь основное достоинство скептицизма как методологического принципа познания, как «инструмента» постижения истины заключается не только в его независимости от области приложения – будь это область науки или теологии.
Скептицизм не может и не должениспользоваться избирательно (фрагментарно) в интересах различных социальных групп, государственных и политических структур и в частности религиозных конгрегаций и объединений.
Ошибочно думать, а тем более обвинять верующих скептиков в критиканстве или желании нанести какой-либо вред той религиозной доктрине, ставшей предметом их скептического анализа.
Более того – выявляя неточности и противоречия, присутствующие в догматических учениях, религиозные скептики инициируют их скорейшее устранение силами священничества и представителей профессионального богословия (чьейобязанностью является решение этой задачи), исключая тем самым возможность искажения и сознательного превратного толкования основ и сути религиозных доктрин.
Недопустимо искажать суть, а тем более смешивать и подменять религиозный скептицизм его антиподом – антирелигиозным скептицизмом, ярким примером которого явилась целенаправленная богоборческая деятельность, обеспечивающая социальный заказ власти в период существования СССР.
Если Вы думаете, что антирелигиозный скептицизм исчез из нашей жизни, то это глубокое заблуждение.
Как не парадоксально, его наиболее уродливое проявление антирелигиозного скептицизма нашло свое место в странах, в которых законом установлена официальная религия.
В отчете IHEU (International Humanist and Ethical Union), направленном в декабре 2012-го года в ООН, были перечислены семь стран, в которых за атеизм и отказ от исповедования (или критику) избирательно отобранной и возведенной в ранг государственной политики религии, законодательно предусмотрено наказание вплоть до смертной казни.
Но, пожалуй, наиболее ярким проявлением антирелигиозного скептицизма является демагогия, возведенная атеистами в ранг их публичного обоснования своего отношения к религии.
