Роман с продолжением

Я не имею никакого представления о том, как вы теперь выглядите и чем занимаетесь. Кроме одной Галь. С ней мы постоянно поддерживаем связь. Тем не менее, мне хочется верить, что вы сумели почерпнуть от меня за то время, что я была вашим классным руководителем, все самое лучшее, и сделали правильные выборы профессии, партнера, места проживания. Я говорю «выборы», так как выбор никогда не бывает единичен. На протяжении всей жизни вам придется неоднократно выбирать, идти различными дорогами, и держать ответ за каждый сделанный вами выбор. Желаю вам зайти настолько далеко, насколько вы способны! Но прошу, не забывайте о том, с чего вы начинали свой путь.

Как я уже сказала, я преподаю на факультете литературы в нашем городском университете. Там вы всегда можете меня встретить, особенно в часы приема. Буду рада общению с вами, и надеюсь, что взаимно. Для меня, вы навсегда останетесь моими ребятами. Дай Бог, чтобы вы и друг для друга оставались близкими людьми на долгие годы. Счастья вам!

Ваша Дана Лев».

Воцарилась тишина. Образ их последней и легендарной классной руководительницы словно пронесся перед глазами собравшихся вместе одноклассников, и действительно заставил их ощутить себя школьниками. Вроде бы, все они уже стали взрослыми. И, тем не менее, в глубине их душ, им все еще был необходим наставник. Особенно остро ощутил это Одед, которому пришло на ум, что зря он не прислушался к Офире и упустил свою возможность окончить литературный факультет вместо библиотекарского. Хотя, наверное, еще не все было потеряно.

Эх, Дана, Дана! – протянул Шахар. – Верная себе и своему стилю до конца. Она – одна из самых отчаянных и выдающихся людей, каких мне пришлось повстречать.

А что в ней отчаянного? – попросила уточнить Эйнав Гоэль.

Я тебе дома расскажу, – заверил ее Одед.

Вопрос Эйнав был довольно бестактен, но, поскольку она была здесь новенькой, одноклассники не придали ему значения.

Галь, ты нам ничего не говорила о ней в «Бар-бильярде»! – укоризненно заметила Шири, и спросила: – Как же вы сохранили связь все эти годы?

Так же, как я сохранила ее с Шели, – резонно, с улыбкой, ответила Галь. – И, конечно же, с Хеном. Судьба.

Хочешь сказать, что вы общаетесь, как подруги-ровесницы? – допытывалась Шири. – При том, что она, наверняка, занята под завязку, а ты – постоянно в разъездах?

Ну, общаться можно при любых условиях и обстоятельствах, если это общение искреннее, – высказала свою точку зрения Галь. – А на вопрос о нашей дружбе отвечу так: теперь мы с Даной – просто женщины.

Она все еще одинока? – продолжала интересоваться Шири.

Она одна, но это вовсе не значит, что одинока. Мы и в этом с ней похожи.

При этих словах Галь вновь послала один из своих едких взглядов на Шахара, которому кровь бросилась в лицо. На что эта безбашенная девчонка намекает?

Передай ей привет! – завершая эту тему, сказала Шири.

Обязательно передам, – пообещала Галь. – Пить хочу, – томно произнесла она после паузы.

Черный кофе? – спросил оживившийся Хен, обводя глазами друзей.

Да, да! – раздались голоса.

Хен зашел в дом, откуда через несколько минут вышел с кофейным набором, и принялся варить кофе прямо на газоне. Шели, тем временем, освободила стол для сладкого. Шири, Керен и Наама, не без гордости, выставили каждая свою выпечку.

Дневной жар уже сменился послеполуденным. Поднялась влажность. От дома четы Шломи поползла на собравшихся широкая тень. Но никто еще не собирался уходить. Напротив, как раз настало время для кальяна. Витиеватая трубка пошла по широкому кругу, и расслабившиеся друзья, пуская ароматный дым и потягивая крепкий кофе, заслушались Янива, который, взяв гитару, исполнил несколько популярных песен, подхваченных всеми.

А говорил, что уже не играешь! – подколол его Ран Декель.

Сегодня исключительный случай, – улыбнулся Янив, и сыграл еще одну песню, на этот раз непристойную.

Эту песню он исполнил соло, но его поддержали смехом и хлопками. Вслед за ней он перешел на похабные куплеты, которые были популярными во время его армейской службы. Хен, конечно, эти куплеты знал, и поэтому на этот раз они спели дуэтом.

Хен, ради Бога, не позорь свой мундир! – вскрикнула Галь. – У соседских домов есть уши!

Сегодня я гуляю, – пьяным голосом бросил тот.

Солдат гуляет, а служба идет! – залихватски прибавил Ран Декель.

Галь поднялась, нарочито и нахально вынула у него из рук трубку кальяна, сделала глубокую затяжку, медленно выпустила дым, и, подчеркнуто резко виляя бедрами, зашла за дом. Отдаляясь от группы школьных друзей, она прошла вплотную к Шахару, которого, вроде как случайно, задела, почти пнула, ногой.

Хен, я могу воспользоваться вашим туалетом? – спросил напряженный Шахар, когда она исчезла из виду.

Конечно! Направо по коридору, – последовал мгновенный ответ.

Ни у кого из оставшихся возле стола не возникло сомнений, для чего Шахару вдруг понадобился туалет. Даже для Эйнав Гоэль, которой надоело чувствовать себя оторванной от происходящего и мучиться царящей за столом, несмотря на подчеркнуто веселую атмосферу, недосказанностью.

Пока эти двое отсутствуют, не мог бы кто-нибудь из вас объяснить мне вкратце, что между ними происходит? – обратилась она ко всем.

Ее очередная бестактность прозвучала как гром среди ясного неба. Даже если бы сейчас здесь приземлился марсианин, он не смог бы сформулировать увиденное более точно и безжалостно.

Одноклассники осеклись, и стали неловко переглядываться. Веселью был положен конец.

А разве Одед ничего тебе не рассказал? – понижая голос, протянула Шели.

Нет, – чистосердечно сказала Эйнав.

Все взгляды недоуменно устремились теперь на Одеда. А он, залившись краской по самую шею, поспешно извинился перед друзьями, крепко схватил жену за руку и быстро отвел далеко в сторону, к самому дому.

Эйнав, у тебя есть мозги? – упрекнул он ее, держа за плечи. – Как ты смеешь задавать такие вопросы незнакомым людям? Какое тебе дело? Нас с тобой пригласили на барбекю. Веди себя соответственно!

Но Эйнав нетерпимо ответила мужу:

Послушай, Одед, за кого ты меня принимаешь? Я не дура! Для чего ты меня сюда привел? Разве ты не видишь, что я здесь – посторонняя? Ты не познакомил меня со своими друзьями как следует, ничего не рассказал мне о них, и, после всего, думаешь, я буду скромно сидеть в стороне, читать твоим одноклассницам лекции по ипотеке, и ждать, что ты просветишь меня задним числом? Если так, то, пожалуй, мне лучше сейчас же уехать домой. Оставайся!

Одед глубоко вздохнул, и сам не знал, чего в его вздохе было больше: сожаления или облегчения. Он и сам изрядно промаялся всю вечеринку, наблюдая за тем, как его вечная возлюбленная и его бывший друг-соперник никак не могли перескочить через разделяющую их пропасть. Фактически, они прятались друг от друга за масками двух чужих. Измаялся он также от необходимости уделять внимание Эйнав, вместо того, чтобы всецело отдаваться общению с ребятами. И все же, ему было проще замять назревающий скандал, удовлетворив любопытство своей нелюдимой и негибкой в общении жены:

Вот в двух словах, если ты того хочешь: Галь и Шахар – это давние любовники, которых в классе называли «звездной парой». Однажды Шахар изменил ей с ее наилучшей подругой. Не Шели. Другой, которой с нами нет. Галь об этом узнала, и с нею случился ужасный срыв, от которого она очень долго оправлялась. Впоследствии, Шахар расстался с той ее подругой и пожелал вернуться к ней, но она его отвергла, причем, отвергла очень жестко. Вот и все.

Сразу, что ли, сказать не мог? – пожурила его Эйнав, смягчаясь. – Совершенно понятно: она ищет способ ему отомстить, и все вы, по умолчанию, соглашаетесь с ее отъявленным поведением. Для чего делать из этого тайну?

Для нас это отнюдь не тайна, – возразил ей Одед. – А тебе, все равно, не пристало совать нос в чужие дела.

Твои дела – мои дела, – парировала та. – Впрочем, именно об этом мы и поговорим дома.

И она первая развернулась и зашагала обратно по направлению к столу. А оконфуженный Одед, пошедший за нею следом, не обратил никакого внимания на Шахара, который, выйдя из туалета, стоял немного в глубине зала за отодвинутой до конца, но прикрытой шторой, стеклянной дверью, и слышал весь их разговор.

У мужчины возникло такое чувство, что его втоптали в грязь и прошлись по нему ногами. Его, наследника известной адвокатской конторы Села! Его, потенциального кандидата в ассоциацию адвокатов, нотариусов и юристов! Его, уважаемого профессионала своего дела, обеспеченного, влиятельного, хорошо выглядящего, пришедшего сюда без понтов, в удобной летней одежде, ради времяпрепровождения с друзьями и надежды примириться с той, что, по словам его мамы, недавно бродила у них под окном, той, во имя лечения которой его семья сделала самый значительный денежный вклад. Какая напрасная, жалкая, беспомощная надежда! Жена Одеда задала совершенно правильный вопрос, и сделала из него совершенно правильный вывод. Да еще и уличила их всех в лицемерии, так же, как когда-то – шпана в их классе. А он – дурак! Всегда им был, несмотря на его положение и возможности.

Все мускулы Шахара вновь напряглись, жилы вздулись, кровь бешено застучала в висках. Он стал подобен раздраженному быку, которого загнали в угол, и который приготовился нанести свой смертоносный удар. Эта женщина обязательно ответит за свое «отъявленное» поведение с ним, или он – не Шахар Села. Втянув голову в плечи, он быстро прошел на другую сторону дома, и вышел через заднюю дверь туда, куда, предположительно, удалилась Галь.

Она, действительно, сидела там, недалеко от крытого гаража, где были припаркованы машины хозяев, и купалась в лучах заходящего за крыши других домов солнца. Лицо ее, озаренное красным отблеском, не было уже ни язвительным, ни надменным. Это было задумчивое лицо юной девушки. Такой, какой он познал ее в первый раз. Но сейчас ему было не до сентиментальности.

Он стремглав подошел к ней и встряхнул за полуголые плечи. Ошеломленная, она взглянула на него в упор.

Скажи мне, что ты себе позволяешь? – зарычал он, приблизив к ней свое перекошенное от злости лицо вплотную. – Почему обращаешься со мной хуже, чем с тряпкой?

Галь сжала губы и попыталась высвободиться из железных объятий разъяренного мужчины. В ее глазах опять зажглись ехидные огоньки.

Что я тебе такого сделал? – не унимался Шахар. – Чем обидел тебя?

Отвали! – прохрипела Галь, выставляя вперед колено.

Не отвалю! Почему ты проигнорировала мой эсэмэс? Почему шлялась под нашими окнами? Думаешь, тебя там не видели? Видели, еще как! Почему ты издеваешься надо мной?

Кто ты такой, чтоб призывать меня к ответу? – презрительно бросила Галь.

Я – Шахар Села, и этим все сказано.

Очень приятно, Шахар Села! – саркастично хохотнула Галь.

Ее смех и ее реакция ранили Шахара больше, чем все ее сопротивление. Даже в безысходном положении эта насмешница продолжала упорно унижать его достоинство. Он мог бы свернуть ей шею за считанные секунды. «Казнить нельзя помиловать». Где он поставит запятую? А, может быть, лучше не запятую, а сразу точку?

Почему?! Что, разве я для тебя – мальчик для битья? Говори, сука!

Кобель!

Стерва!

Сволочь!

Я тебе покажу, как дразнить меня перед всей компанией!

И что такого ты мне сделаешь? – запальчиво воскликнула женщина.

Ты получишь от меня то, чего ты достойна. То, что получают шлюхи.

С этими словами он прижал ее спиной к стене, почти впечатал в нее, и схватил за подбородок. Галь плюнула ему в лицо.

Улучив мгновение, когда он утирался, Галь рванулась из его объятий. Но он притянул ее обратно за одежду и навалился на нее сзади.

Отпусти, или я заору! – предупредила его Галь, обороняясь из последних сил.

Если бы ты собиралась заорать, то уже заорала бы, – победно фыркнул Шахар. – Я не боюсь пустых угроз.

И, зажав ей, для большей уверенности, рот рукой, он затащил ее в гараж и опрокинул на капот «Субару Форестера» лицом вниз. Через мгновение, вместо его искусанной до крови руки, рот Галь заткнули ее собственные трусы, в то время как юбка валялась уже на полу, рядом с майкой.

* * * *

Вначале была боль – острая, резкая, накатывающая валами. И удушье. Удушье от сжимавших ее властных рук, от навалившегося на нее сзади крупного торса, от невозможности пошевелиться.

Потом стало влажно. Очень влажно. Между ее ног, во рту, в глазах. Влага так и струилась из нее, смешиваясь с капельками пота, ее и того, кто вызвал в ней эту влажность. Его твердый, как камень, член внутри ее тела. Его ладони на ее груди и ягодицах. Его язык на ее шее. Его прерывистое дыхание, обдающее ее забытыми уже запахами. И все так грубо, жестко, мощно, что ей оставалось лишь отдаться этим ощущениям. Ей было так хорошо с этими ощущениями, что она застонала и задрожала всем телом, уповая на то, что их половой акт закончится не скоро.

Потом не стало ничего. И в этом темном «ничего», Галь уловила, как кто-то приглушенно кричал. Лишь спустя несколько мгновений до нее дошло, что она слышала собственный крик.

Ей стало еще более влажно. Шахар кончил в нее. Соки ее тела, смешиваясь с его спермой, текли теперь по ее натертым о капот машины ногам. Скомканные, пропитанные насквозь ее слюной трусы выпали из ее рта на этот капот. Хорошо, хоть капот был чистый, – видимо, Хен хорошо заботился о своем «семейном возе».

На нее нашло бессилие, которое было ни с чем не сравнимо. Разве что с природой, затихающей после бури. С вулканом, остывающим после извержения. В ушах звенело, руки, ноги, спина словно онемели. И, в глухой немоте своей, женщина чувствовала, как душа ее освобождается от оков, как все, что она передумала, перечувствовала за последние недели, вдруг потеряло всякий смысл.

Медленно развернувшись, она встретилась глазами с Шахаром, который стоял перед ней со все еще эрегированным членом, и так же тяжело дышал. Рядом не было никакой ткани или салфетки, которой можно было бы вытереться. Разве что, кроме майки и юбки, в которых она сюда явилась. Шахар молча подал ей ее одежду.

Мысли бешеным роем закружились в голове Галь. Она перестала принимать противозачаточные пилюли сразу после разрыва с Шаем. Ей нужно немедленно принять меры, чтобы не залететь. Вообще, ей нужно как-то выйти из этого дома. Как? Ведь всем все сразу станет понятно при одном лишь взгляде на нее.

Этому мужчине было невдомек, что он, хоть и взял ее силой, доставил ей удовольствие. Такого удовольствия ей давно не доставляли! Однако признать это сейчас вслух она не могла. Пусть Шахар думает, что ему удалось согнуть ее. Но это он должен быть согнут окончательно.

Точно стриптизерша, исполняющая свой танец наоборот, Галь облачилась в свой откровенный, помятый прикид. Немного пригладила волосы. Все это она делала, не отводя взгляда от Шахара. И – спокойно, даже величественно, вновь прошла мимо него, небрежно бросив ему вослед приказным, презрительным тоном:

Застегни ширинку.

Мужчина машинально подчинился ее приказу. Ему даже не пришло в голову остановить ее, чтоб объясниться. Был ли он удовлетворен? Бесспорно, да. Но, в то же время, опустошен. Опустошен до невозможности. Совсем не этого он добивался, и, видимо, не добьётся уже никогда. Запятая, – нет, точка, – в небезызвестной фразе была, наконец, поставлена. Только что он казнил… самого себя. И все свои надежды.

Он простоял в гараже еще достаточно долго, мысленно удивляясь, почему его до сих пор не хватились. В сгущающихся сумерках, как раз под настроение, стоял он, едва касаясь рукой «Субару Форестера», и испытывал жгучий стыд не только перед Галь, но и перед Хеном и Шели, имущество которых осквернил своей животной похотью. А еще, перед покинутыми им одноклассниками. Что ему делать? Выйти ко всем и объявить о своем грехе? Казнить себя еще раз?

Молодому адвокату вспомнились некоторые подробности о реальных преступниках, о которых ему было известно от родителей. Те люди совершили свои преступления в состоянии аффекта, и сразу сделали чистосердечное признание. Таких, по отзывам родителей, было несложно вытащить, либо смягчить их приговор. Однако, исследуя эти факты, Шахар находился всегда на стороне закона. Не обернется ли теперь сам закон против него? Вообще, кто теперь встанет на его сторону?

Раздались шаги, и возле гаража возникла женская фигура. То была Шели, державшая в пальцах сигарету. Увидев застывшего, уставившегося в одну точку Шахара, она участливо спросила его:

Что случилось?

Мужчина обратил к ней свое лицо и хрипло задал встречный вопрос:

Где она?

Ушла, – сказала Шели. – Взяла свою сумочку и, не прощаясь ни с кем, выбежала за калитку.

А все остальные? – продолжал спрашивать Шахар.

Тоже уже ушли. Дома только я и Хен. Скоро нам должны привезти детей. – И, не шибко отвлекаясь, повторила: – Шахар, что произошло?

Я изнасиловал ее, – чистосердечно признался Шахар. После чего опустился на колени, как будто перед исполнением приговора, и, сильно сжав голову руками, произнес: – Шели, я – конченный человек!

Наступило молчание. Шели Ядид, в замужестве Шломи, стояла над ним, делая нервные затяжки, как судья, обдумывающая, где бы поставить запятую в той же фразе. После долгого размышления, она произнесла:

Ты не изнасиловал ее. Она сама этого хотела.

Мужчина нерешительно поднял голову и потрясенно уставился на нее.

Я серьезно. Она добивалась тебя целый день. Жаль, что ты не понял этого, и воспринял ее в штыки.

Шахар Села не верил своим ушам.

Дай ей время, – видя его замешательство, быстро прибавила Шели. – Она вернется. Ведь она тебя очень любит.

При этих ее словах, Шахар Села согнулся до самого пола и застонал. Неужели его помиловали?

Не убивайся ты так! – ободрила его Шели. – Пойдем в дом.

Она помогла своему школьному другу подняться и завела его в дом через заднюю дверь.

Хен, который уже вернул стулья, мангал и кальян на склад, и привел в порядок газон, возился в кухне с грязной кофеваркой. Возле него на полу высился набитый доверху мусорный пакет. При виде приближающихся к нему жены и Шахара, он энергично произнес:

Вижу, разведывательная миссия увенчалась успехом, и объект доставлен в штаб. Дружище Шахар, молодец, что не сбежал. Но, скажу тебе прямо, у вас с Галь просто удивительный талант портить нам с Шели праздники. Хорошо хоть, что на этот раз из дома не пропало ничего ценного.

С этими словами он, оставив кофеварку, достал початую бутылку «Гленливета» и три стопки, и пригласил его присесть на диване в зале, куда они и направились.

Шахар был как в тумане. Он считал себя совершенно недостойным такого отношения к нему после того, что сделал с их общей подругой. Мысль о том, что Галь и вправду любит его, все еще не укладывалась в его голове. Такого не могло быть! Она, которая жестоко отшивала его с того самого вечера в «Бар-бильярде», а сегодня – вообще пробудила в нем зверя, все еще испытывает к нему чувства?

Лишь после того, как налитое ему виски растеклось по его жилам, столбняк его стал понемногу проходить. Он окинул рассеянным взглядом интерьер дома школьных друзей, построивших свое счастье во многом благодаря тому, что стали свидетелями его тогдашнего разрыва с Галь, и понял, что к нему все возвращается.

Ребята что-то говорили… о нас? – осторожно спросил он, так как ни о чем другом, кроме впечатления о своем поступке, думать сейчас не мог.

Нет, – покачал головой Хен. – Но все прекрасно поняли, что вы уединились, чтоб выяснить отношения. Ты трахнул ее? – уточнил он, хотя у него не было в этом никаких сомнений.

Да. Простите меня, – умоляюще протянул Шахар.

Нам не за что тебя прощать, – твердо заметил Хен, и похлопал его по плечу. – Я понимаю тебя, как друг. Хоть как мужчина не согласен с твоим действием.

Эта набитая дура Эйнав, своей беспардонностью, взорвала ситуацию, – вставила Шели. – Но, наверно, все к лучшему. Вы оба должны были вывести ваши отношения из тупика.

Поэтому, я хочу напомнить тебе наш давнишний разговор, – прибавил Хен.

Он придвинулся к Шахару, тряхнул рыжими кудрями, и внушительным тоном заговорил:

Помнишь, я заходил к тебе незадолго до нашего выпускного? Галь тогда только вернулась с лечения. Ты был абсолютно неприкаян и размышлял, как бы к ней подкатиться. Что я тебе сказал в тот день? Ты помнишь?

Помню, – сдавленно проронил Шахар.

То же самое я говорю тебе и сейчас. Иди к ней с открытым забралом и приготовься получать оплеухи. Конечно, если ты серьезен. Если нет, то даже не пытайся.

Шахар выпил еще одну стопку виски и внимательно взглянул на своего боевого одноклассника.

Когда, по-твоему, я должен это сделать?

Прямо сейчас, не откладывая, – постановил тот, и даже пододвинул к нему смартфон. – Не упусти своего шанса.

У меня нет никаких шансов, – не раздумывая, обреченно выпалил Шахар. – Сам посуди. Сначала я променял ее на мое, недоброй памяти, эссе. Потом – предал ее с Лиат. Получил от нее от ворот поворот. Целых двенадцать лет не выходил с ней на связь. Путался с другими бабами. И только что насильственно использовал ее. Какие еще объяснения помогут мне, о каком таком шансе ты говоришь?

Супруги Шломи снисходительно переглянулись.

Выпей еще, – предложила Шели, вновь наполняя его стопку, – и послушай меня.

И она рассказала ему о своей встрече с Галь. О том, в какое смятение повергла ее его невинная эсэмэска. О своем отказе быть посредницей между ними двумя, так как, по ее мнению, им пристало решать свои проблемы самим. О том, как сегодня целый день не спускала с них глаз, и только и ждала, чтобы все, наконец, разрешилось. Ведь Галь просто испытывала его! Она, как женщина, это поняла, но поклялась себе не вмешиваться.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.