Целуя демона

(Мысли капитана метались. Но они беспочвенными не были. Страсть, ненависть, зависть, злоба, ревность, алчность, гордыня, тщеславие и много чего ещё тяжёлым грузом падает в душу, как в бездонный карман. А после тянет человека вниз, стоит тому выпасть из зоны комфорта.)

В подтверждение мыслей девица снова попыталась высадить деревянный заслон. Вонзая ногти в дверь, она оставила на поверхности борозды. В мягких подушечках пальцев остались занозы.

От каждого такого броска капитану становилось дурно. Зажав уши, он старался не слушать желчь, текущую из рта особы. Но внутри него уже разгорался огонь – сила, возложенная на плечи самим богом Смерти.

Злость Чжи Маолуна нельзя было назвать пустяковой. Он презирал тех, кто сотворил с молодой госпожой такое. Он ненавидел тех, кто вынудил её свести счёты с жизнью. Ведь то, что Фу Биюй самоубийца, капитан знал наверняка – чувствовал это фибрами своей души. И сам желал мести.

– Нельзя поддаваться эмоциям, – в это же время твердил он, пытаясь связаться с Ян Ваном.

***

Ян Ван появился внезапно в водах Пенры, близ корабля. Он правил небольшой рыбацкой лодкой без парусов, и Цинъян, словно почувствовав настоящего хозяина, приветливо зашелестел парусами. Его половицы скрипнули в знак приветствия, вызвав на лице бога Смерти улыбку.

Небесный Чиновник привязал свой каик и легко взобравшись на самый верх корабля, зорким взглядом окинул местность.

– Душ развелось, – доброжелательно протянул он. – Жать, не пережать. Надо бы отправить сюда ещё одного Жнеца.

И тут же, спрыгнув вниз, направился в сторону кают.

***

– Ты кто? – приметив чужака в светлых одеждах, встрепенулся ершистый юнга.

– Гость капитана, – ответил Ян Ван.

– Чё ты врёшь?! Не было у капитана Чжи никаких гостей. Лишь девка одна, и та чумная! – встал в стойку парень, в руках сжимая швабру. Однако, этим он бога Смерти не испугал.

– Прочь! – отмахнулся от паренька Ян Ван, откинув того в сторону.

– Драться вздумал?! – зарычал юнга, вытерев с губы кровь. – Я тебе покажу…

Шум с верхней палубы достиг ушей команды. И мужчины, не сговариваясь, высыпали наружу.

– Какие дружные, – похвалил их Небесный Чиновник, сложив за спиной руки.

– Смеёшься?! – вспылил боцман, заметив пострадавшего матроса.

– Отчего не смеяться, если настроение хорошее? – парировал Ян Ван. И не успел он поправить ханьфу, как на него бросился всё тот же паренёк.

Вот только в этот раз бог Смерти милосердие не проявил. В один шаг он оказался позади юнги и положив руку на его светлый затылок, закрыл глаза. Белёсые нити, похожие на сгустки тумана, обвили тонкое запястье мужчины, лицо парня в раз побледнело, по некогда здоровым щекам поползли узловатые чёрные струпья, трофические язвы выступили на шее и скулах. Через минуту парень задёргался и упал к ногам боцмана.

– Давайте не будем шуметь, – примирительным тоном произнёс бог Смерти, смерив лица холодным взглядом.

Старый матрос, давно заподозривший капитана в неладном, молча вытер глаза – он хоть и попробовал жизнь на зуб, но умирать не спешил. А потому он подошёл к Ян Вану, учтиво поклонился и произнёс:

– Небесный чиновник, вы, наверное, устали. Простите нас, смертных, за беспорядок. Наш боцман не осведомлён о личных делах капитана. Извольте, я провожу вас в каюту.

(На самом деле у старого матроса поджилки тряслись, ведь ни каждый день он бога Смерти по судну водит. Но командой жертвовать старику не хотелось.)

Ян Ван на это лишь улыбнулся и позволил увести себя. (Конечно, одним движением руки он мог бы расправиться с моряками, но недавно составленный договор с другими Смертями, не позволял ему злоупотреблять силой.)

Однако, недолго буйная команда сверлила спину Ян Вана взглядами: капитан, почувствовав присутствие хозяина, вышел на палубу сам. Правда внешний вид Чжи Маолуна больше напугал. чем успокоил – его лицо было бледным, руки тряслись, затравленный взгляд казался болезненным.

По рядам матросов прошёлся тихий гул:

– Кэп присмерти.

– Цыц! – рявкнул боцман, быстро заткнув говорливые рты. Повисла тишина.

(Боцман и старик жалостливыми взглядами провожали две фигуры: одну горделивую, облачённую в белое, другую – ссутуленную, хватающуюся за руку гостя. Однако, несмотря на молчание, в воздухе на ощутимом уровне витали удивление, изумление, злость.)

– Не наше это дело, кого принимает капитан, – заключил старый матрос, обратившись к команде. – А вот тело Арни надо б убрать.

***

Бесшумно спускаясь вниз, Ян Ван хмурился. Он не ощущал на Цинъяне светлых целостных душ. Он чувствовал лишь одну, и ту бьющуюся в агонии.

«Она страстно желает попасть в родные воды Даляохэ», – понял бог Смерти. Но его это тревожило мало.

– В этот раз ты без груза, – сделал вывод Небесный Чиновник.

– Да, – едва слышно прохрипел Чжи Маолун.

– Тогда зачем меня побеспокоил? – нахмурился Ян Ван.

– Простите, – капитан склонил голову в низком поклоне. – Мне нужна помощь.

– Ты просишь меня – своего хозяина – о помощи? – удивился бог Смерти. – Кому ты так неистово несчастья желаешь?

– Никому, – ответил Чжи Маолун. – Хочу девицу при себе оставить.

– Девицу? При себе? Так это ни ко мне. Это почтеннейшую Гуаньинь просить нужно, – со вздохом произнёс Ян Ван.

– Она становится гулем, – пояснил капитан, истуканом замерев возле каюты. – Её обращение только началось…

– Только началось? – уточнил Ян Ван и сам распахнул дверь.

В темноте, раскидав вещи прислужника Смерти, разорвав на себе одежды и травмировав руку, стояла девушка. Её некогда светлая кожа приобрела серовато-зелёный цвет, белки глаз пожелтели, с уголков губ капала слюна. Её тёмные волосы спутались, образовав калтуны, пальцы подёргивались.

– Живой! – прорычала она. – Убью!

И тут же рванула к Чжи Маолуну.

– И вот это создание ты хочешь оставить себе? – с усмешкой поинтересовался Ян Ван.

– Разве ничего нельзя сделать? – спросил капитан, едва скрывая отчаяние.

– Можно, – ответил Небесный Чиновник. – Но пойдёшь ли на это?

– Я на всё готов, – заверил его капитан.

– Тогда отправляйся в Ляонин. Узнай о её прошлом, причинах. Отомсти за её душу. Тогда она упокоиться, – дал наставление бог Смерти.

– Что? Я не хочу, чтоб она упокаивалась. Я хочу, чтоб она со мною была, – увернувшись от острых когтей, чётко сформулировал пожелание Чжи Маолун.

– Ты лишишь себя шанса перерождения, – сообщил Ян Ван. – Ты перестанешь быть человеком.

– Неважно кем я стану, – ответил капитан. – Я не хочу, чтоб руки той, кого люблю были в крови.

– Ты станешь демоном, – хмуро поведал бог Смерти, наблюдая за игрой в «кошки-мышки». – И, возможно, сам потеряешь лицо.

– Не велика цена, – стоял на своём капитан.

– Ты прислужник Смерти – мой слуга значит. Она – грешница, выбывшая из Круга Перерождения. Ты хочешь вернуть ей человеческий облик и сохранить душу. Но пройдёт немало времени прежде, чем вы будете вместе. Для этого ей нужно будет родится снова. – объяснил Ян Ван. – За желание вернуть девице жизнь нужно заплатить немалую цену. Тебе придётся окунуться во тьму человеческих душ. Понимаешь ли это?

Услышав это Чжи Маолун замер. Ему было тяжело принять такое решение, но видеть любимую женщину в столь отвратном состоянии бессмертному не хотелось.

«Я не хочу, чтоб по её вине гибли другие», – подумал он. (Ведь стоило спустить девицу с борта, и она б потопила немало судов. Однако не только это терзало его. К сожалению он успел увидеть её в обличии гуля. И этот искарёженный преобразованием труп не позволил бы ему спать.)

«Моя Фу Биюй не должна быть такой», – решил он.

– Я согласен, – ответил капитан, поджав губы. – Только, возможно ли подержать мою госпожу в заперти, чтоб она не навредила ни себе, ни другим?

– С этим проблем не будет, – ответил Небесный Чиновник и защёлкнул на запястье прислужника тяжёлый браслет. – Каждая тобой собранная душа будет оставлять на побрякушке зарубку. Как только ты располосуешь металл полностью, можно будет провести ритуал, который вернёт твоей госпоже человеческий облик. Кстати, ты знаешь как зовут девушку?

– Фу Биюй, – не своим голосом ответил Чжи Маолун.

Услышав имя, Ян Ван кивнул.

В то же мгновение Небесный Чиновник исчез, прихватив с собой не только речного гуля, но и каик…

Глава 7

Волны Пенры тихо били о борт корабля, чайки носились над высокой кормой, чистое небо казалось холодным. Капитан, кусая губы, смотрел вдаль. Он выглядывал каик Ян Вана. Но того не было видно. (Однако, несмотря на отбытие бога Смерти, его присутствие ощущалось в каждом всплеске воды.) Вот только думать о произошедшем у прислужника времени не было – проблем, возникших на борту, оказалось не мало.

– На вот, – встрепенувшись, подобно отошедшей от зимовки птице, Чжи Маолун вложил в руку боцмана увесистый мешочек с деньгами. – Схороните друга…

– Да, иди ты!.. – послышался рык из-за спины. (Это молодой паренёк едва не бросил тряпкой в своего капитана. Но юнгу в два счёта скрутили и увели с палубы.)

– Бунта нам ещё не хватало, – с тяжестью в сердце проговорил боцман.

Ответственного за техническое состояние и порядок боцмана звали Магнусом. По происхождению он был коренастым датчанином, на вид лет сорока пяти. Носил жилет, синие брюки и в тон им жакет с металлическими пуговицами. Он ловко плёл из своей рыжей бороды косицу, а голову прикрывал колпаком. (Это вызывало у Чжи Маолуна улыбку.) Сильной стороной было то, что команда его уважала. (И тут в принципе было за что: Магнус не любил насилие. Он строжил команду по совести, не взыскивал за внешиний вид, понимая – ни каждый может позволить себе форму. Однако, требований у морского волка было не мало. И первым из них – знание морского дела.)

Магнусу было жаль капитана. (Боцман ни разу не видел речных гулей, но по звукам, которые слышали все, понимал – случилось непоправимое. Вот только как поддержать господина Чжи, он не знал.) Не желая больших проблем, Магнус разогнал команду по делам. И строго цикнув, велел не трепать языками.

***

Самого Чжи Маолуна бунт не пугал. В эту минуту все его мысли были о Фу Биюй. От этого белые стены Атры, маячившие вдали, радости не добавляли. (Город был близко. Из-за укреплений виднелись дворцовые купола. До слуха доносилась музыка, обоняние улавливало запахи уличной пищи.)

«Я снова прошёл этот путь», — подумал капитан, чувствуя, как сжимается сердце.

Когда-то господин Чжи полагал, что квинтэссенция счастья – быть богатым, имеющим все блага мира. Но сейчас, разрешив девушке покинуть корабль в компании Небесного Чиновника, он чувствовал себя отвратно.

Подобного капитан ранее не испытывал. Хотя он видел не мало прекрасных дам. А фантазия, пробужденная чем-то человеческим, ещё не умершим за столько лет, рисовала картины из прошлого:

Витиеватая лестница была крепкой, устланой дорогими коврами. Её перилла украшала искусная резьба. Широкие ступени вели в светлую комнату, охраняемую дюжиной черных солдат. Внутри находилась роскошная мебель, обитая белоснежной шелковой тканью, а по периметру стояли золотые клети. В них сидели утопленницы, одетые в свадебные наряды. Их окружала роскошь, но внешний вид девиц был драгоценнее всего — лица имели здоровый румянец, вот только кожа была такой ровной и гладкой, что казалась фарфоровой, алые губки были пухлыми и влажными, ресницы трепетали, подобно крылышкам бабочки. И любой, хоть раз взглянувший на Призрачных Невест, потерял бы покой от желания.

…Любой, но не Чжи Маолун.

После восхождения на Цинъян в звании капитана, мужчину перестали тревожить мирские заботы. В основу легла простота. Он потерял интерес к плотскому на многие сотни лет.

«Так чего ж теперь пульс скачет?» – спрашивал он Небо, глядя в безмятежную высь.

– Это любовь, – отвечало ему сердце голосом той старухи.

***

К вечеру, когда марево спало, и береговая линия оказалась совсем близко, Чжи Маолун отдал последние распоряжения. И лишь после добавил:

– Мы прибываем в порт. Вы получите жалование в двойном размере. Спасибо за проделанный труд.

Не ожидая такой щедрости, моряки спешно занялись своими делами. А господин Чжи, почесав переносицу, стал продумывать путь в Ляонин.

«Умиратворённая Ляо, значит», – размышлял он. – «Если память не подводит – это самая густонаселённая провинция в том регионе. И управляет ею Тан Ичэнь.»

На самом деле провинция Ляонин славилась не одними своими правителями. Слух давно полз о кровопролитных боях и высокой глинобитной стене, защищающей народ не только от соседствующих смутьянов, но и от разной нечисти. И даже Жнецы не могли преодолеть её, потому что из застенков выходили бесстрашные воины. Они были полны силы, огня и здорового крепкого Ян.

«Будет сложно», – дал оценку своим возможностям бессмертный, надеясь, что его человеческая сущность хоть на что-то сгодиться.

***

Нинъюань, уезда Яньтан, распахнул врата перед Чжи Маолуном, когда тот постучался. На него не сработал ни один защитный талисман, оставив стражу в спокойствии.

Капитан сразу понял, что место, принявшее его – это всего лишь внутренний дворик одной из оборонительных башен. Но чему действительно удивился капитан так это обустройству: над воротами возвышались терема. Они были под двускатными крышами, осложняя задачу штурмующим.

Пройдя по главной улице непобедимого Нинъюаня, Чжи Маолун остановился напротив двух каменных арок. На них были увековечены генералы, и их лик не уступал виду Небесных Чиновников. Однако, детально рассмотреть сражающихся за свой народ мужчин капитан так и не смог. От барабанной дроби он вздрогнул и перевёл взгляд.

– Шумно, – выдохнул он, узнав в остроконечной постройке Громовую Башню.

Да, капитан оказался подготовленным: из путеводителя, купленного у торгашей, он узнал о Громовой Башне заранее. Ударами в инструмент местные оглашали время: один удар – первая стража (Час Свиньи), два удара – вторая стража (Час Собаки)… И так пока не пробьёт Час Петуха.

Чжи Маолун, насчитав десять ударов, тихо изрёк:

– Самая сочная трава для Барана, – и тут же, не удержавшись, пропел:

– В этот миг Свиньи наслаждаются сном, ведь период активности Крысы пришёл. После Бык пожуёт свою жвачку. В горах гуляет Тигр, однозначно. На луне лекарством занимается Заяц. Но его Дракон уже поджидает. А дальше зашипит, притаившись Змея. Резвых Коней боиться она. Под их копытами сочна трава для Барана. Об этом сказала сама Обезьяна. И чтоб времени зря не терять, Петух торопится спать.

(На самом деле это не было детской песенкой, Чжи Маолун просто отсчитал время: с семи вечера до девяти – первая стража Свиньи, с девяти вечера до одиннадцати – Крысы, с одиннадцати до часу ночи – Быка. И так каждые два часа, пока стрелка снова не упрётся в семнадцать ноль-ноль.)

Но заниматься глупостями у капитана времени не было. Окинув взглядом пересечение двух дорог, он приметил неплохой чайный домик, в который и направился.

– День добрый, – поздоровался Чжи Маолун с завсегдатаями. – Не подскажете, где я могу остановиться на ночь?

(В действительности о гостинице господина Синя он узнал заранее. Однако, ему необходимо было увидеть настрой горожан, чтоб быть готовым к неожиданностям.)

– С кем имею честь разговаривать? – тут же спросили его имя.

– Моя фамилия Лян. Имя Фуйинь, – с мягкой улыбкой на губах ответил Чжи Маолун. – Я здесь проездом.

– Надолго к нам? – из-за стойки вышел невысокий ходощавый мужчина.

– Пока не решил, – не меняясь в лице, произнёс капитан. – Путешествую по стране, интересуюсь людьми.

– Кого же вы ищете здесь? – с недоверием во взгляде уточнил владелец.

– Семейство Фу, – как ни в чём не бывало ответил капитан. – Дядя бывал в Нинъюане. Сказал, что есть некая госпожа Фу Биюй – девушка редчайшей красоты. Хотел познакомиться.

Но не успел он закончить легенду, как на лица присутствующих набежала тень. Повисла тяжёлая тишина. И чайную покинуло несколько человек.

– Присаживайтесь, – тихо произнёс владелец, распорядившись подать господину Чжи лучший из чаёв.

– Господин Фу очень несчастен, – проговорил мужчина. – Сначала он потерял первую жену, потом трагичным образом погибла его любимая наложница. А когда Фу Чжэньхуа обзавёлся новой любовью, то напасть легла на его старшую дочь. Обезумела девка. Всё о бамбуковых лесах говорила, да в горы бежать пыталась. Так вот и покончила с собой – с моста прыгнула. Правда некоторые утверждают, словно в неё дух вселился – сама на себя непохожей стала.

Чжи Маолун задумался, ведь душа Юй-эр была расколотой. Но виноват ли дух? Может дело в психическом расстройстве?

Владелец лавки, заметивший, как его посетитель поменялся в лице, тут же принёс извинения.

– Простите старого дурака. Вы с романтическими целями, а я… Языком мелю не знамо что. Упала дева Фу. С моста. Рядом с торговой площадью.

– Упала, – повторил капитан за мужчиной и положив на стол пару золотых монет, поднялся с места.

– А… А, – спохватился владелец, увидев щедрость бессмертного. – Гостиница у господина Синя… Вы хотели знать…

Но Чжи Маолун больше его не слушал. Он знал, что насилие в семьях замалчивается. А тут сразу три смерти.

– Возможна и четвёртая, – тихо проговорил капитан, вспомнив о новой возлюбленной Фу Чжэньхуа, чувствуя, как внутри закипает.

«Делает вид, будто бы не случилось беды», – мысленно шипел он.

Однако, то были лишь домыслы, ведь доказательств у Чжи Маолуна не было. И как бы тому не хотелось ворваться во владения Фу Чжэньхуа он не мог. Прав на то не имел. И злился из-за этого ещё больше.

«Ничего, свидимся», — Чжи Маолун дал слово не только себе, но и целому миру, сжимая кулаки.

Глава 8

Поздним вечером, когда Чжи Маолун всё ж успокоился, он посетил гостиницу. Представившись новым именем, занял комнаты. И лишь ночью, когда народ разбежался по постелькам, капитан появился на площади. Там, в тишине, глядя на одиноко горящие фонари, он думал о своём. Свет луны падал на копну его тёмных волос, собранных в сложную причёску. Облизывая подтянутый высокий стан, затянутый в белое, он придавал Чжи Маолуну особый, божественный вид. Выложенная мраморной плиткой площадь была широкой, но бессмертный хорошо выделялся на сером фоне. И даже слабовидящей легко мог разглядеть его лицо.

Сам же капитан смотрел вдаль. Его взгляд проносился над крышами домов, ища призрачный след Тёмной Ци, оставленный духом.

«Скорее всего дом семейства Фу находится в середине. Двор будет обнесён высокой стеной. Но сейчас этого не узнать – на улице пусто и темно.»

Такой вывод Чжи Маолун сделал не случайно. Он помнил, что у Фу Чжэньхуа погибли супруга и любимая наложница.

«Бедный человек не смог бы содержать несколько жён и наложниц. К тому же, столько женщин требуют не мало места и слуг. А богатый дом всегда имеет высокие стены», – размышлял капитан. – «Значит свидетелей найти будет сложно.»

И он был прав: слуги старательно хранили секреты своих хозяев, а стены закрывали их от любопытных глаз и говорливых ртов.

«Придётся допрашивать мёртвых», – с привкусом горечи на языке подумал Чжи Маолун. И отправился на тот самый мост искать первую зацепку.

Остановившись под крышей пагоды, Чжи Маолун поднял с лавки кем-то оставленную газету и прочитал: «Вестник Нинъюаня.» И на первой же странице главные новости города: «Член высшего совета Фу Чжэньхуа встретился с главой Яньцзина Чэн Лансяном. Господин Фу заявил, что мир развивается и времена меняются. Вверенным территориям нужны стабильные отношения и уверенность в завтрашнем дне. Фу Чжэньхуа отметил что конкуренция между Нинъюанем и Яньцзином не решит проблемы, поступающей с внешней стороны. Так же, член совета настоятельно просил подумать главу города о союзничестве, уверяя, что поддерживая друг друга , они смогут преодолеть трудности…»

Чем закончилась статья, Чжи Маолун так и не понял – страница была оборванной. Зато он точно узнал, какой пост занимает родитель несчастной Фу Биюй.

Нахмурившись, капитан не спеша шёл вдоль берега. Лёгкий плеск воды его успокаивал. Однако, мысли всё равно были в разрозненном состоянии – из-за высокого поста господина Фу проблем стало больше.

«Моё имя точно войдёт в историю», – усмехнулся Чжи Маолун. – «Как хорошо, что я представился вымышленным.»

И тут, в тени прибрежных кустов, послышался шорох. Чжи Маолун насторожился. Он не мог понять, что за существо там двигалось. Но оно быстро добралось до ближайшего дома и затаилось. Вглядываясь в холодную полутьму, капитан не мог разглядеть деталей, а потому решил подойти ближе.

Его шагов не было слышно – ни один прут не треснул под тяжёлой стопой. Но когда он остановился, то увидел лишь размытый силуэт. И даже с такого расстояния не смог сразу понять, кто это: животное или человек.

«Призрак или демон?», – предположил капитан, зажав меж пальцами чистый лист бумаги. (Через мгновение, наполнившись, тот вспыхнул, и на нём появились символы. Начертанные киноварью, они составили заклинание, отпугивающее нечисть.)

– Очисть! – приказал Чжи Маолун, запустив талисманом в нечисть.

Вот только толку от этого не было: заряженный духовными силами лист ударился о стену дома и рассыпался на десятки мелких огней. Сам же призрак растворился в воздухе.

– Проклятье! – вырвалось из уст бессмертного.

От шума и колебаний двух Ци проснулись хозяева, залаял пёс.

– Кто там? – спросил глава семейства, выглядывая наружу.

– Лян Фуйинь, – уверено ответил Чжи Маолун. – Бродячий заклинатель. Преследовал нечисть до вашего дома. Прошу прощение за беспокойство.

Сначала мужчина не поверил словам незнакомца, но проморгавшись остолбинел. Красивое лицо капитана не могло принадлежать обычному смертному. Оно было подобно лику небожителя.

– Ох, простите что помешал вам с Ночной Охотой, – в три погибели склонился тот. – Вы можете пройти во двор и осмотреть его. Только избавьте нашу семью от Поганки.

– Поганки? – удивился Чжи Маолун.

– Да. Это призрак незнакомки. Он уже много лет появляется на улицах нашего города. И ни один бессмертный не смог изловить его, – пояснил мужчина. – И всё бы ничего, да только… Если Поганка минует все дворы и дойдёт до дома уважаемого господина Фу, так в их семье очередная смерть происходит.

– Так значит молодая госпожа Фу всё ж была одержима призраком? – уточнил капитан. И мужчина кивнул.

– В один миг она стала другой. Бредила о бамбуковых лесах, смеялась, глядя с моста в воду, ночами танцевала на площади и пряталась в пагоде, высматривая кого-то вдали, – ответил тот. – Господин Фу приставлял к ней охрану, старался следить. Но девушка умудрялась сбегать. Её так легко было потерять в толпе и сложно найти потом.

С каждой произнесённой фразой лицо Чжи Маолуна становилось мрачнее и мрачнее.

– Скажите, а две другие женщины сходили с ума так же? – спросил он.

– Нет, – покачал головой мужчина. – Смерть первой жены господина Фу осталась тайной. Она умерла при очень странных обстоятельствах – спрыгнула с крыши собственного дома. Но этому свидетелей нет. Её тело нашли утром. Врач дал заключение: смерть от травм, полученных при падении с высоты.

– Может госпожа Фу вставала на меч? – предложил Чжи Маолун.

– О, господин Лян, Фу Лусы хотя и была одарённой, но бессмертие не практиковала. Она была обычной смертной женщиной, не умеющей обращаться с оружием, – заверил мужчина. – А теперь извините, время позднее. Пора спать. Но я оставлю двор открытым. Если будет нужно, обследуйте территорию.