скачать книгу бесплатно
Аркаша немедленно вцепляется в кудлатую башку, приподнимает, заглядывает в пасть, прощупывает зубы… Поспешно перевожу взгляд с этого неприятного зрелища на беседующих.
– Я сопровождаю эту уважаемую женщину, почтенный ибн Рахим, и у меня есть перед ней ряд обязательств. Поэтому в данный момент я не могу оставить её, не убедившись, что она в безопасности.
– Так ты в квесте, сын мой? – В голосе старца изумление и плохо скрываемое любопытство. – По возрасту ли это тебе? Оставь эти забавы юношам, хотя бы на время, и присоединяйся к нашему войску. Ибо совсем скоро нам предстоит нешуточный бой, и отнюдь не квестовый; не будет в нём ни бонусов, ни наград, щедро раздаваемых ранее Игроком, но многие из нас отойдут в миры иные, каждый к своим кущам, как уже отошли некоторые.
– Всё так серьёзно? – игнорируя восточную велеречивость, в лоб спрашивает Мага. – Когда я уезжал, было относительно спокойно.
– Против нас собирается невиданное войско, Маркос. Привычные степняки в сравнении с новой ордой – это так, для разминки, орешки для крепких зубок молоденьких девушек. Ныне среди пришлых тварей горами возвышаются орки и тролли; в воздух снова поднялись гарпии, забыв прежние договорённости. Откуда-то явились циклопы и терракотовые воины. К чести твоего клана нужно отметить, сын мой: ни одного некроманта во вражеском стане не замечено. Нам противостоят только творения Демиурга. Но, похоже, это создания высшего уровня.
– Финальные боссы? – уточняет Мага.
Старик задумчиво жует губами.
– Пожалуй, что так, сын мой. Каково же твоё решение? Можем ли мы в скором времени рассчитывать на твоё участие? Разумеется, после выполнения тобой первоочередных обязательств перед твоей спутницей!
– Я воин, уважаемый ибн Рахим, и мне не нужно много времени, дабы решить, помогать своим товарищам или нет. Однако эта женщина мать моих детей, и позаботиться о ней мой первейший долг. Я отведу её в надёжно защищённое место и присоединюсь к вам.
Это он обо мне, что ли? Настолько нереальным кажется этот диалог, что я давно уже воспринимаю его отстранённо, как нечто киношное, фэнтезийное, и теперь с большим опозданием понимаю, о ком именно Маркос дель Торрес да Гама должен позаботиться. И готова провалиться сквозь землю, когда взгляды всех присутствующих скрещиваются на мне. Поспешно сворачиваю ауру – кто их знает, этих восточных магов, лучше замаскироваться под дурочку.
Мне кажется, что под взором Омара… как-его-там… с меня медленно оползает кожа.
– Обережница, – с расстановкой говорит он, словно пробуя на вкус это слово. – Маркос, ты можешь оказать нашему ордену неоценимую услугу, предложив нам эту женщину. Мы щедро за неё заплатим.
– Я не торгую ни обережницами, ни жёнами, – резко отвечает Мага. – Прошу меня извинить, почтеннейший.
– Однако она твоя жена совсем недавно, – возражает ибн Рахим. – Ты даже не успел реализовать свои супружеские права, поэтому не думаю, чтобы ты был к ней столь сильно привязан.
Задохнувшись от возмущения, я награждаю развязного старца испепеляющим взглядом. Да кто он такой, чтобы… К сожалению, реагирует на это только конь: неожиданно взвивается на дыбы, и почтеннейшему ибн Рахиму приходится приложить все старания, дабы не разметать свои седины по мостовой и не опозориться. Аркадий, повисает у скакуна на уздечке и быстро шепчет ему что-то в ухо.
– Ива, не отсвечивай, – сквозь зубы цедит Мага. – Ты всё испортишь!
Не…что? Спохватившись, прячу протуберанцы ауры, так некстати пробившиеся. Никак не могу привыкнуть, что у меня сейчас уровень выше и магии вокруг больше, и нужно уметь подо всё это приспосабливаться.
– Как видите, уважаемый ибн Рахим, дар в соей спутнице проявляется спонтанно и непредсказуемо, – вежливо поясняет Мага, словно не замечая восточных мужских плясок, потому что вокруг старика уже суетятся его молчаливые сопровождающие. – К тому же у неё строптивый характер и обучается она плохо. Она будет для вас бесполезна.
– Ага! – Аркадий, утихомирив напуганного жеребца, оттирает пот со лба. – Подтверждаю, Рахимыч. Насчёт характера не скажу, общался мало, но по обучаемости… Мы с Ло познакомились с Ванессой недели две тому назад, когда она только появилась здесь, а многому за это время научишься? Только, чтобы в квесте не пропасть. Да и обучать-то некому, сам знаешь, Обережники – штучный товар, Наставников среди них нет.
Старик раздражённо отпихивает одного из помощников. Впивается в очередной раз в меня взглядом, я смотрю, набычившись и снова заводясь. Неожиданно чело ибн Рахима разглаживается.
– Ты меня убедил, сын мой, – говорит смиренно. По-прежнему обращается к Маге, меня словно игнорируя. – Однако я вижу странное несоответствие в твоих словах. Ты женился, судя по всему, совсем недавно, и в то же время называешь её матерью своих детей?
– Это долгая история, уважаемый Омар ибн Рахим. Я рад буду её рассказать, но в иное время и в ином месте, – отвечает с плохо скрываемым облегчением Мага.
Кажется, неприятный инцидент улажен. Какая досада, что я невольная его виновница! Но я ведь не Елена Прекрасная, чего уж копья ломать?
– Сообщите, где вы собираете войско, и вскоре я присоединюсь к вам, – завершает мой некромант.
– Так вместе доберёмся, – встревает Аркадий. – Провожу вас сейчас до дома, а на рассвете выедем в поле. Заодно, Рахимыч, – странно, что он обращается к почтенному старцу так запросто, но тот словно пропускает это мимо ушей, – Мага с этим Йореком может поработать маленько. Глядишь, у того ума и прибавится.
– Прибавить можно только к тому, что имеется, – неожиданно взрывается старик. – В первый раз вижу такого недоумка! Ковен утверждает, что ведунов-охранников практически не осталось и что этот один из лучших. Воображаю, каковы тогда худшие!
Быстро успокоившись, он прижимает руку к сердцу, прощаясь:
– Так значит, мы ждём тебя завтра, Маркос, и тебя, доблестный оборотник.
На мою долю его драгоценного внимания не достаётся, чему я несказанно рада.
Троица срывается с места и уносится в ночь. Аркадий переводит дух.
– Ваня? – впервые за всё это время он обращается ко мне. – У тебя всё в порядке?
– У неё всё в порядке, – зло отвечает Мага вместо меня. – И не вмешивайся в чужие дела!
– Мага, я же не тебе задал вопрос. – Аркадий словно не замечает его раздражения. – Я спрашиваю женщину… твою женщину между прочим, как ты утверждаешь. Или ты собираешься накинуть на неё паранджу и замуровать в Восточном секторе?
И не обращая внимания на громы и молнии, мечущиеся в огненных очах моего суженого, повторяет:
– Ваня, у тебя всё в порядке? Ты действительно, – он выдерживает паузу, – с ним?
– Да, Аркаша, – только и отвечаю.
Он задумчиво вглядывается мне в лицо.
– Стало быть, всё-таки поговорили. Выяснили… Ладно, расскажешь, когда сочтёшь нужным.
Вспоминаю наш ночной разговор, настоятельный Аркашин совет – не откладывать дело в долгий ящик, а потолковать с Магой начистоту, выпытать, с чего тот на меня взъелся. И обращаю внимание, что некромант неподалёку хоть и пинает поверженного вервольфа, но так и превратился в слух.
– Аркаша, – говорю медленно и раздельно. – По-другому не получается. Мы всё с ним прояснили. Мы действительно были когда-то знакомы, и мои дети – от него.
Оборотник чешет в затылке.
– Ничего себе… Лору бы сюда, любит она такие истории. Ну, решили так решили, это ваш выбор, ребята. Да, я ж вас проводить подрядился! Мага, поднимай свою зверушку, пусть делом занимается, я ж так понимаю, что ты её для охраны подрядил?
Свистом подзывает своего коня.
– Давай, Ваня, подсажу, топать ещё далеко. И сумки эти сюда тащи.
– А с этим что? – Мага кивает в ту сторону, куда удалился злосчастный ведун-недоучка. – Не пропадёт?
– Да что ему сделается? На себя защиту он всегда поставить сможет, об остальном мы с ним ещё потолкуем, если успеем. Мага, кончай злиться. Я Ваньке друг, и моё дело в первую очередь – понять, что ты ей не навредишь. Ты сам на моём месте так бы поступил.
Так мы дальше и топаем. Я, как принцесса – верхом, хоть уже немного отвыкла от седла, рядом со мной некромант и оборотник, между ними верная лабрадоша. Сзади цокает когтями по булыжной мостовой мёртвый вервольф.
Вальехи на нас не хватает. Уж он-то запечатлел бы…
***
…От обстановки Магиного дома я впадаю в прострацию.
Я очень хорошо помню, каким франтом смотрелся мой бывший; как щеголял камзолами с серебряным шитьём, с каким удовольствием вращался в обществе прекрасных леди Кэррол, да и меня пытался натаскивать на правила хорошего тона; как переборчиво выбирал наряды для Гели, гоняя до изнеможения манекенщиц в салоне у Мишеля… Соответственно, его жилище заранее виделось обителью сноба и сибарита, берлогой светского льва, хоромами вроде тех, коими совсем недавно пытался восхитить меня его старший братец. Но при одном взгляде снаружи на суровый, практически ничем не облагороженный фасад, встроенный в одну линию с соседними домами, в мою душу заронились сомнения: а насколько правильными были мои установки? Дом, кстати, оказался невелик: хоть и двухэтажный, но всего по три окна в каждом этаже и с традиционной небольшой мансардой, таковы уж архитектурные традиции Европейского сектора – а именно сюда мы и добрались в своих ночных скитаниях.
Уже на Главной площади Аркадий заметил, что необходимости в зомбо-экскорте больше нет: Европейский и Восточные сектора охвачены магической защитой плотно, прорывов нечисти не наблюдалось и не предвидится. На что дон некромант только пожал плечами и вервольфа не тронул, буркнув что-то вроде: бережёного бог бережёт. От Главной площади до нужного дома оказалось пять минут ходьбы по радиальной улице. Не удивительно, что в день, когда я рискнула пройтись по магазинам в поисках одежды для Гели, быстро напоролась на Магу. Да живёт он здесь.
Итак, никаких цветочно-балконных излишеств этот дом не признаёт. Никаких вычурных дверных ручек и резных ставен с сердечками, отделки и облицовки, розеток и кариатид: вместо того строгий аскетический фасад, выделяющийся средь себе подобных, как монах в тёмной рясе на балу-маскараде, небольшое крыльцо в две ступеньки, полукруглый навес от дождя. Мощная и тяжёлая дверь морёного дуба. Два коновязных кольца, вмурованных в стену рядом; к одному из них Аркадий привязывает коня.
Мага вытаскивает крис и поворачивается ко мне
– Дай руку. Не бойся, только слегка уколю. Нужна кровь, чтобы настроить твой допуск, у меня тут своя опознавательная система.
– Всё нормально, Ваня, – успокаивающе говорит Аркаша. – Он всех так настраивает, кто к нему часто заходит. Представляешь, у этого бирюка ещё и друзья имеются, кто бы мог подумать…
Мага лишь фыркает в ответ. А мне приходится терпеливо снести укол в палец – правда, быстрый и не слишком болезненный. Мага прикладывает к дверной поверхности мою ладонь, прижимает сверху своей и что-то быстро шепчет. Внутри двери щёлкает замок.
– Теперь проходи.
– Там темно, – обескуражено говорю, с порога заглядывая вовнутрь. Темноты не боюсь, но как бы не оказалось нежданных ступенек под ногами: полетишь кубарем и костей потом не соберёшь.
– Проходи, свет будет.
Действительно, стоит мне сделать первый осторожный шаг, как под потолком в тяжёлом ободе люстры вспыхивают свечи. И пока я на них заглядываюсь, вдруг слышу сзади шипение и странный хлопок. Спину опаляет жаром, а в нос ударяет вонь от горелой шерсти. Нора шарахается в испуге.
Поспешно оглядываюсь. На месте, где только что столбом торчал вервольф-зомби, сиротливая кучка пепла; седая шапка ещё дымится.
– Ну и зря, – говорит Аркадий с осуждением. – Взял бы с собой в лагерь, пригодился бы.
– Силу на него ещё тратить, – бурчит Мага. – Его же всю ночь поддерживать и в дороге тоже… Я тебе на месте сколько угодно настругаю, хоть из степняков, хоть из троллей, был бы труп. Ива, ну что застыла? Нам тоже нужно пройти!
Почему-то, когда Мага сказал о зомби «Спалю!» – я восприняла это в переносном смысле. Зря.
Делаю несколько шагов и ошеломлённо оглядываюсь.
Весь первый этаж представляет собой огромную кухню. Не такую, как у Васюты – где каждая вещь, каждый предмет интерьера функциональны и в то же время несут на себе отпечаток хозяйской широты души и хлебосольности; не такую, как в особняке у Николаса – напичканную всевозможной техникой, холодильными камерами, сверкающую хайтековскими плоскостями. При взгляде на то, что меня окружает, я почему-то сразу вспоминаю иллюстрации из детской книги «Средневековый замок и его обитатели», к главе «Кухня замка». Вот такая она и есть: с большим очагом и вечно коптящимся над ним окороком, с простым столом грубой работы и такими же скамейками, на которых при желании спать можно, с добротной чугунной и медной посудой, со связками лука и чеснока, с набором вертелов, рашперов и решёток. Очагов два: один для готовки, другой – гораздо шире, в половину боковой стены – по-видимому, для отопления. Это уже больше похоже на камин, в нём запросто помещаются несколько обугленных брёвен, на которых уже пляшут первые огоньки пламени. Должно быть, здесь система заклинаний работает по принципам «Умного дома»: хозяева пришли – им сразу и свет, и тепло. А что ещё тут само включается? Думаю, увидим.
Метрах в трёх от большого камина – два узких дивана. И пара стульев в простенках между окнами. Вот и вся обстановка.
Моей питомице здесь нравится. С жадным любопытством она обнюхивает углы, ножки мебели, суётся к малому очагу, но оттуда выстреливает уголёк; отпрянув, Нора обиженно чихает и спасается на одном из диванов.
Судя по стерильной чистоте рабочего стола и пустым полкам, хозяин не утруждает себя готовкой. Эта кухня – не для стряпни. В ней, похоже, просто живут, забегая время от времени между квестами или походами – так, на день-другой, отдохнуть.
Аркадий здесь явно не впервые, потому что сейчас он уверенно курсирует прямо к диванам, на ходу проводя большими пальцами по боковым швам панциря. Доспех благополучно распадается на две половинки – и я невольно таращу глаза, потому что из тех же иллюстраций о средневековом укладе помню по разделу «Рыцарские латы», что все эти металлические части закрепляются в единое целое множеством ремешков, и без помощника в этом деле никак не обойтись. По-видимому, в местные латы навешиваются чары, с помощью которых разоблачиться самостоятельно не составляет особого труда. Оборотник стаскивает через голову толстый свитер, оставшись в рубахе и кожаных штанах. Сунув скомканный свитер в изголовье дивана вместо подушки, блаженно вытягивается – и моментально засыпает. Мага смотрит на него с одобрением.
– Хороший солдат любую минуту выкраивает для сна. Потому что не знает, когда ещё придётся… Ива, спальня наверху. Можешь идти и осваиваться. Я сплю здесь.
И в подтверждение своих слов кидает рюкзак Николаса на диван. Нора, пригревшаяся к тому моменту, лениво косит карим глазом, но вставать не собирается. Мага легонько хлопает по собачьему боку, тугому, как барабан, и заставляет её подняться. Нехотя псина бредёт ко мне.
– А… – начинаю я растеряно.
– Я обещал, что спальни у нас будут разные? Здесь у меня только одна. Выделяю тебе второй этаж. Иди. Если мне что будет нужно – постучусь.
Ну… ладно. Это ж он опять про договор вспомнил, понимаю я с некоторым облегчением. По крайней мере, не собирается нарушать один щекотливый пункт; а я-то думала, он его для красного словца приплёл, чтобы меня на замужество поскорее подвигнуть.
Наверх закручивается винтовая лестница с поющими ступенями, само существование которых избавляет от необходимости стучаться. Да и нет тут двери, кстати, и промежуточных площадок и тамбуров нет, просто сразу выходишь в комнату. Потому что весь второй этаж – это и есть одна большая студия, и кровать, между прочим, располагается в двух шагах от лестницы, я даже обескуражена. А потом вдруг представляю, что если, к примеру, кто-то постучится в парадную дверь, то хозяину вскочить, впрыгнуть в штаны и сбежать вниз займёт гораздо меньше времени, нежели нестись с другого конца этой громадной спальни. Он живёт один, без прислуги, и всё здесь заточено под единственного жильца: обстановка, мебель, бытовая магия.
Три высоких окна, выходящих на улицу, абсолютно голы, без занавесей, без портьер. Там же меж оконных проёмов располагаются стенды с рапирами, эспадронами и кинжалами и недвусмысленно намекают, для чего именно используется хозяином столь обширная площадь – размером этак метров восемьдесят: для небольших тренировочных боёв, размяться с кем-то в спарринге. А уж одному, с собственной тенью, тем более места хватит. Справа и слева от лестницы, там, где скаты крыши съедают высоту потолков, обнаруживаю небольшую гардеробную и крошечную ванную комнату.
В этом фехтовальном зале, служащем по совместительству спальней, нет даже стульев. Присаживаюсь на край кровати, Нора плюхается под ноги. Пресловутыми балдахинами, вынужденной роскошью средневековья, тут и не пахнет. Просто ложе, достаточно широкое, обрамлено в изножье и изголовье изящной ковкой и небрежно застлано плотным гобеленовым покрывалом. Ступнёй провожу по мохнатому коврику. Даже гадать не собираюсь, чья это шкура и как долго её владелец ходил на задних лапах.
И это вот – всё?
Шикарные апартаменты старшего брата, который даже толком не знает, в какой комнате что у него находится – и чуть ли не монашеский быт младшего, хотя последний вряд ли стеснён в средствах. Какие же они разные, в который раз думаю я. Какие же… Как мои девочки – одинаковы только внешне, а характеры у каждой свой, и не подумаешь, что от одной матери.
Здесь, как и внизу, свечи на люстре загорелись сразу же при моём появлении. А вот интересно, как же их гасить? Приказать, чтобы потухли, или сами уловят, когда я в постель лягу? Или Мага при свете спит? Заглянув ещё раз, но уже с серьёзными намерениями, в ванную комнату, обнаруживаю в системе горячую воду и умываюсь с дороги. На большее не тянет, не то настроение – в ванне нежиться. Снова посидев на кровати, немного поразмыслив, на цыпочках, чтобы не скрипеть ступеньками, спускаюсь вниз. Рюкзачок прихватываю с собой.
Если бы не знала, что Аркаша остался у нас, то и не обнаружила бы его, пока не наткнулась. Оборотник спит совершенно бесшумно, никаких демаскирующих храпов. Мага сидит на полу, прислонившись к боковине соседнего дивана, босиком, в каких-то штанах домашнего вида и в рубахе. Уставился на огонь, брови сведены, сосредоточен. Догадываюсь, о чём он думает: вот я привёл сюда практически незнакомую женщину, с которой у меня, кроме детей, ничего общего. И что теперь с ней делать?
– Ты почему не спишь? – спрашивает, едва взглянув. Даже вполголоса у него получается говорить со мной строго.
– Не хочу, – отвечаю так же. – По твоей милости больше суток проспала, все бока отлежала. Я вот подумала: может, ты есть хочешь? На Николаса всегда жор нападал после любых занятий магией, а у тебя сегодня расход энергии большой. У меня с собой, правда, только хлеб, но его можно на огне поджарить, получится неплохо.
Он смотрит на меня сумрачно.
– Я идиот.
И становится ясно, что не мной он недоволен. Поднимается на ноги.
– Обещал, что здесь у тебя всё будет, а сам даже не догадался покормить. Плохой из меня хозяин. А хлеб – это замечательно, Ива. Только этого будет мало, у нас же ещё один едок. Пойдём, поищем ещё что-нибудь.
Мы переходим к малому очагу. Мага снимает с крюка над огнём копчёно-вяленый окорок, заваливает его на стол и острым, как бритва, тесаком принимается нарезать.
– Тарелки там, – указывает на буфет неподалёку. – Да, рассчитывай и на Аркадия! Едва едой запахнет, сразу проснётся.
Он режет бекон виртуозно, тонюсенькими, едва не прозрачными ломтиками, которые ловко сворачивает в рулеты. И так, свёрнутыми, перемежая кусками хлеба, укладывает на решётку. Мановением руки приглушив пламя, устанавливает её на специальные боковые выступы в очаге.
Я смотрю на его обычные действия… для мужчины, конечно, не слишком свойственные, но есть же мужчины, которым нравится готовить, да? И у меня в душе всё переворачивается.
Как он может быть таким? Иногда – грубым, безжалостным, взрывным, циничным, едким – да ещё множество эпитетов можно добавить – и так спокойно и уверенно резать хлеб? С уважением говорить с Егорушкой? Заботиться о Геле? Обо мне заботиться, в конце концов? Он пытается на меня давить, не скрываясь – и в то же время огораживает защитой от издержек магии и помогает не захлебнуться в энергетическом потоке. И, какими бы ни были его намерения, когда он однажды впрыгнул ко мне в окно – сердечный приступ он снял виртуозно. Хотя кто ему мешал просто уйти, полюбовавшись на мою агонию? А ведь я могла и не выжить…
Засучив рукава, он длинными щипцами переворачивает поджаренные с одной стороны ломтики. На зарумянившемся мясе шипит и пузырится вкусно пахнущий жирок, время от времени срываясь крупными каплями на уголья, и только сейчас я понимаю, насколько проголодалась. Но ради такого зрелища – уютного, домашнего и безобидного Маги – можно немного и потерпеть. Он вдруг кажется невероятно привлекательным; в простой рубашке в тонкую полоску, в вырезе которой темнеет и курчавится поросль волос, с такими красивыми руками, пусть не скульптурной лепки, как у Николаса, но достаточно сильными, с трёхдневной щетиной, грозящей вот-вот переродиться в жгуче-чёрную бородку.
– Что смотришь? – спрашивает он спокойно. – Ты словно в первый раз меня увидела.
– Да у меня только сейчас и появилось время толком тебя разглядеть, – честно признаюсь. – Мага, ты сейчас в настроении? Могу я тебя спросить кое о чём?
– Спрашивай, – великодушно разрешает он. – Тарелку только подай. Пора снимать.
На всякий случай я выжидаю, пока он разложит по тарелкам наш немудрящий ужин. Заметив мои колебания, Мага усмехается.
– Спрашивай, – повторяет. – Острых предметов у меня в руках нет, а едой кидаться привычки не имею. Не бойся.
