скачать книгу бесплатно
– Не знаю, как тебя там, но если ты назовешь меня так еще раз – въебу…
Спускаясь ниже, она прихватила кольцо в его губе, оттягивая ее вниз. Поцеловать? Да, но не сейчас… Она поймала себя на почти что кощунственной мысли, что этому лицу идет даже оскал. Почему оно кажется таким знакомым? Только ли потому, что мелькало на десятке городских афиш? Может, этот зверь так или иначе бродил в потайных лабиринтах ее собственных влажных фантазий?
– Меня зовут Майя. Но это не важно, – выдохнула она ему в губы. – У тебя слишком жесткая прическа.
– У меня слишком жесткий стояк, Майя. Если попустит – тебе повезло. Если кончу в джинсы – тебе пиздец.
Плавно покачивая бедрами, она делала все возможное, чтобы не попустило. И улыбалась, получая странное удовольствие от простого созерцания его лица вблизи. Правильные нордические черты, впалые щеки, прямой нос… Ей вдруг подумалось, что, пройдись она языком по его ноздрям, ее тоже вставило бы.
Она улыбнулась.
– Тсс… Не торопи события. Если я увижу твои тощие ноги в носках, я со смеху умру, Грешник.
– Ты охуевшая совсем? – злые глаза были близко-близко, но ее страх ушел куда-то за пределы сознания, изредка отдаваясь холодком под ложечкой. – Совсем охуела, да?
– Это ты виноват. Заткнись, пожалуйста…
Глядя на него с высоты собственного локтя, Майя внезапно осознала всю глубину собственной неудовлетворенности. Жизнью, работой, собой теперешней, подобием отношений… Может быть, именно это придало твердости ее пальцам, когда она уверенно сжала горло Саймона.
Заставив его проглотить очередную реплику.
Чувствуя, как двигается под ее ладонью его острый кадык. Как бьется его пульс, который почти не пришпорился. Адреналин для него – привычная субстанция, видимо. Ей хотелось покончить с этим быстрее, чтобы не нарываться на большие неприятности. Но вместе с тем, желание пролонгировать кайф хотя бы видимого превосходства над красивым раздолбаем нарастало с каждой секундой.
Он сказал, что не прочь быть связанным.
Он сказал, что убьет ее, если…
Это и есть жизнь?
– Ты хоть чего-нибудь боишься, Саймон? – поинтересовалась Майя, лизнув его колючую щеку мягким языком от уголка рта до самого виска. Во рту полыхнуло так, будто она дернула водки, а низ живота скрючило, как от боли.
– Сдохнуть от старости. Но мне это ни хуя не грозит…
– Чем таким ты убиваешься?
– Я научу тебя плохому, когда ты успокоишься. Не отвлекайся, меня это кумарит…
Его горло приятно вибрировало в ее руке, но этого было уже недостаточно. Привстав, левой рукой она заломила петушиный гребень его могавка назад, прижимаясь лбом к его лбу, явно причиняя ему боль и продирая залитые лаком светло-голубые волосы.
– Скажи сейчас… Пожалуйста.
Хеллстрем среагировал мгновенно, окончательно превращая ее платье в широкий пояс, впиваясь пальцами в ягодицы и с силой усаживая ее обратно.
– Много чем. В основном, аптекой… Ты собиралась ударить меня – валяй. Но, сука, зад твой останется здесь.
Майя родилась левшой, но уже младшая школа сделала все возможное и невозможное, чтобы переучить ее писать правой. Почерк от этого не выиграл ровно ничего, но на уроках физкультуры она была сама неожиданность. Вот и Саймону прилетело, откуда не ждал. Слева. Она слышала, как клацнули его зубы, и вполне искренне понадеялась, что язык он не прикусил.
Глядя, как чуть пониже его правого глаза вздувается ссадина, Майя не удержалась. Она поцеловала его так нежно, как только могла, чтобы проверить, нет ли во рту крови. Но, даже убедившись, что нет, – а для этого ей пришлось пройтись кончиком языка по его зубам сперва в нижней, а затем верхней челюсти, – она не смогла остановиться.
Ей хотелось целовать его и бить его по лицу одинаково сильно, тем более что своих загребущих рук с теплым металлом колец и шероховатой дубленой кожей массивных браслетов он никуда не убирал.
Зафиксировать как идея фикс. Пока у нее не кончился воздух и окончательно не затекли коленки.
Резко выпрямившись и подавшись назад, она наверняка причинила ему еще немного боли, ерзая на самых чувствительных местах его тела. Впрочем, перегнуть палку он ей не позволил, за что поплатился тут же – чувствительным щипком за проколотый сосок. Глядя, как его кожа тут же покрылась мурашками, Майя улыбнулась.
И расстегнула бра.
Саймон молча облизал губы, привычно поправляя пирсинг.
Уперевшись в его грудь ладонью, она легонько дунула в его самодовольное лицо. Но он только приподнял бровь и послал ей воздушный поцелуй, шевельнув чуть припухшими губами. Этот змеиный маневр был настолько очарователен, что опомнилась она, только почувствовав его сухие горячие ладони на внутренней стороне своих бедер.
– Опасно, герр Хеллстрем!
– Не жалей меня. Въеби уже справа, для симметрии…
Привстав, она уже было замахнулась правой, но одна из ладоней Саймона забралась дальше некуда, обнаружив влажный нейлон ее трусиков и жаркое напряжение под ними. Поэтому Майя стремительно сменила милость на гнев, ударив его тыльной стороной левой руки наотмашь так сильно, что его голова дернулась в заданном направлении, гулко ударяясь о металл.
Он выдохнул так резко, будто всерьез собрался отдать концы. Она догадалась, что его хорошо пробрало, и он еле сдержался, чтобы не приложить ее в ответ. Роскошно. Ей не хотелось, чтобы он убирал руки, но Майя знала, что теперь точно должна связать его.
Да, Симме. Да.
Одна из перекладин под крышкой стола вполне подойдет.
Между тем, Саймон повернул голову и, глядя ей в глаза, продолжал свои манипуляции. Его осторожные поглаживания напоминали поиск отмычки для не слишком простого замка, хотя ключ от него возбужденно торчал дюймом ниже. От этой мысли Майе стало муторно. Все ее кувыркания с Петером не стоили и минуты этой занятной игры. Она закусила губу, теряя время и, частично, самообладание. Эти твердые пальцы, казалось, плавили ее плоть, и она была готова растечься окончательно и бесповоротно.
Майя буквально поползла вверх, будто и впрямь забыв о собственных намерениях, потираясь своей грудью о его грудь, прижимаясь так тесно, что между их животами и пальца нельзя было вставить. Ее целью были его губы – снова. Она потратила, наверное, целую минуту, играя поочередно то с верхней, то с нижней, то прихватывая зубами его нетерпеливый язык. Потратила бы и вторую, но сигналом к отступлению стал звук расстегиваемого зиппера.
В этот раз Майя постаралась сесть на место максимально аккуратно – просто, чтобы не кончить сейчас же. Слишком много мыслей в голове, слишком много прикосновений. Все слишком. Саймон смеялся над ней, хотя и проиграл этот раунд. Его губы кривила ехидная усмешка.
– Красивый и порочный… Как и положено Грешнику, – она даже не заметила, что сказала это вслух. Ее сознание в одинаковой степени было поглощено созерцанием легкого восторга на его протравленном похотью лице и скручиванием собственного лифчика в тугой эластичный жгут. – Эй! Подними руки и не дергайся, если планируешь еще когда-нибудь дрочить и подписывать чеки.
Единственное, чему в свое время научил ее Петер, – вязать узлы. Некоторые из них придумал он сам, некоторые использовались в макраме, которым они вместе увлекались в школьные годы, а некоторые вообще ни на что не годились. Один из них Майе удавался особенно хорошо. Как раз тот, которым можно было надежно зафиксировать бешеную собаку вроде вокалиста Rush of Terror. Распускался он в два счета, если потянуть за нужный конец. Но если дергать связанными руками – затягивался все сильнее. Этот финт она приберегала для себя, на случай, если не хватит смелости вскрыться – тогда можно будет повеситься. Да хоть на дверной ручке…
Саймон вытянул руки раскрытыми ладонями вверх с готовностью настоящего мазохиста. Набросив на них свою импровизированную веревку, Майя достаточно резко завела их подальше за его голову и завязала жгут на перекладине ниже, перегнувшись через его ухмыляющееся лицо. Теперь ей стоило быть осторожнее, чтобы не сломать ему руки. Вывернутые под не самым естественным углом запястья Саймона стали совсем белыми там, где это позволяли видеть его многочисленные браслеты. Ее щекотно касались его жесткие голубые волосы, но за время, потраченное на ловкий узел, он исхитрился больно присосаться губами к ее коже чуть пониже груди.
– Осади, красавчик… На память о тебе я хотела бы оставить только твой кастет, – опираясь на локти, поставленные около его лица, она издевательски коснулась его носа кончиком языка. – Впервые вижу похотливого зверя, вроде тебя, так близко. И чувства у меня от этого смешанные…
– Папочка заставит тебя вымыть рот с мылом, детка, – многозначительно пообещал Хеллстрем. – Ой, заставит…
– Уж не свой ли обмылок ты имеешь в виду, Симме? – огрызнулась фрекен Нордин, то ли парируя, то ли копируя небезопасные повадки Грешника.
Он резко подался вперед, попытавшись достать ее лбом, но Майя отпрянула как раз вовремя, чтобы не дать себя ударить. С минуту она смотрела в его полные ярости глаза, но он все не укладывался на место, несмотря на явное напряжение и боль в вывернутых руках. Понимая, что Саймон практически полностью в ее власти, она успела подловить его затылок, чтобы он не слишком сильно приложился, возвращаясь в вынужденную позу покорности.
– Сука… – прошипел Саймон, хотя больно было ей, а не ему.
Уткнувшись лицом в его шею, Майя прижалась губами к пульсирующей вене. Если потянуть кожу в себя достаточно сильно, синячище будет огромным. Но ее поцелуи были похожи на касание крыльев бабочки: кожа Хеллстрема снова покрылась мурашками, он шумно дышал через нос, но в его демонстративном молчании читалась обида.
Ни единого звука одобрения, хотя ему явно нравилось происходящее.
Майя прошлась по внутренней стороне его татуированных рук от резко пахнущих возбуждением подмышек до стянутых эластиком запястий, но он всякий раз отворачивал голову, чтобы не видеть ее лица. Взяв его за подбородок, она снова прижалась лбом к его лбу, заглядывая в злые черно-голубые глаза.
Понимая, что обида еще не до конца выветрилась.
– Прости меня, Папочка… – услышав ее слова, он вздернул бровь, упрямо поджимая губы и изображая полное равнодушие, хотя нижняя половина его тела уже изнывала от желания. Что ж, в этом смысле Майя очень даже могла его понять. Но именно это напускное безразличие показалось ей хуже обиды. – Ну, пожалуйста, Саймон…
Еще одна минута заигрываний с его капризными губами стоила потраченных усилий: его член безо всякой помощи рук был готов выскочить из-за резинки трусов, словно черт, выдавливаемый пружиной из табакерки. На поцелуй он ответил практически сразу, поломавшись пару секунд, а потом запустив свой наглый язык так глубоко, что Майе уже казалось, что он всерьез намерен исследовать ее гланды.
Она была готова сдаться и впустить его член куда следует и не следует, но в самый последний момент Хеллстрем прокусил ей губу, наполняя их рты кровью, а тела – новой волной возбуждения. Вцепившись в его волосы, она едва разорвала этот болезненный поцелуй и с легким негодованием смотрела в его смеющееся лицо. Губа саднила, а его зубы были красными от ее крови.
Вот она, улыбка маньяка. Этот псевдо-панк совершенно чокнутый, но как же она его хочет…
Он резко посерьезнел, облизывая губы с видимым удовольствием.
– Я никогда никого не прощаю.
– Окей, тогда я спрошу: если сейчас я отвяжу тебя, оденусь и уйду, ты выбьешь мне все зубы?
– И высосу глаз. Совершенно верно, детка.
– Уговорил. Тогда не дергайся, потому что останешься без рук. Эй, я не шучу…
Он усмехнулся, окидывая взглядом сперва ее сосредоточенное лицо, а потом и ту часть ее тела, которую он мог видеть из своего теперешнего положения. Майя почувствовала, как напрягается вся – от сосков до кончиков пальцев ног.
– Я не знаю, что за обмудки попадались на твоем жизненном пути, но если ты сейчас же не заездишь меня до полусмерти, я точно сделаю с тобой что-нибудь очень нехорошее. И это ебаное последнее китайское предупреждение, Майя.
Впервые за весь этот вечер, который совсем недавно казался бесконечным и почти уже сделался томным, ей стало страшно по-настоящему. Но это чувство ей даже понравилось. Она провела пальцем по его впалой щеке, в сотый раз любуясь его выразительными скулами.
– Если ты скажешь, что тебе не понравилось, будешь еще и обманщиком.
Ее палец замер в уголке его рта. Интересно, если рвануть хорошенько, он будет похож на Джокера?
Быть может, она и решилась бы проверить эту теорию, если бы Саймон не обхватил ее палец губами, слегка посасывая. Намек был более чем толстый.
– Ах ты…
Он кивнул, одновременно указывая направление.
Да, детка. Да. Вниз. Добро пожаловать.
Майя была готова ко всему, включая совсем уж близкое знакомство, потому ломаться не стала. Спустившись на пол, она почувствовала, что ноги не очень-то ее держат. Стянув платье через голову, она поежилась. Грешник лежал прямо перед ней, чуть разведя колени. Джинсы он успел расстегнуть сам, под джинсами обнаружились тугие белые плавки. Такие белые, что на их фоне его живот казался смуглым. Она с трудом поборола желание сбегать за айфоном, чтобы это сфотографировать.
– Даже не думай, – тут же догадался он. Впрочем, посмеиваясь.
Пристроив локти за его бедрами, Майя аккуратно убрала волосы за уши. Нырнув языком в узкую ложбинку его пупка, она подняла глаза. Саймон несколько раз очень выразительно толкнул щеку языком и закатил глаза. Если бы не улыбка после – она бы точно врезала ему прямо под дых, надолго отбив всякую охоту ее подначивать. Вместо этого Майя устроилась поудобнее и расчехлила его полностью, заставив лечь голым задом на металлическую поверхность.
– Походу, слухи о том, что Швеция свернула ядерную программу, несколько преувеличены, – сообщила она вслух, несколько удивившись звучанию собственного голоса.
Смотреть на голого Петера ей было совершенно неинтересно. Член как член… Классический скульптурный канон и вовсе казался ей смешным: возможно, дело не в размере, а в умении, но это уже слишком. Саймон Хеллстрем внушал ей легкую гордость за нацию. Все же, викинги не совсем выродились. Интересно, сколько раз конкретно этот обагрял свой меч кровью, отправившись на Туманный Альбион, подобно тысячам его предков? Поймав себя на подобных мыслях, Майя усмехнулась, сосредоточившись на одной: на этот член ей хотелось не только смотреть. Его хотелось трогать и пробовать. И такого с ней раньше не приключалось.
– Давай, детка. Ни в чем себе не отказывай…
Она начала с поцелуев, но, помня о том, что он ничего не прощает, надежно спрятала зубы за мягкими губами. Побольше слюны – поменьше резких движений, чтобы не драконить прокушенную Саймоном губу, которую и так уже щипало от соли. Там, где нужна была резкость и частота, гуляла ее левая ладонь, то опускаясь до основания члена, то взлетая к головке, встречаясь с ее языком. Его собственные руки могли бы здорово подсказать, но они были связаны. Ей бы хотелось помучить его подольше, но возможности человеческого тела ограничены. Она сама завинтила его гайки по максимуму, а сейчас добивала влажными обволакивающими прикосновениями языка и губ сверху вниз и снизу вверх. Рука, рот, воздух, вакуум…
Краем глаза она видела, как Саймон хватает ртом воздух, то и дело оскаливая сцепленные зубы. Глаза его были закрыты, а кадык напряженно сновал туда-сюда. Ему было и больно, и хорошо, и явно не хватало возможности вцепиться в ее волосы, прижимая все ниже, пока ее лицо не упрется в его пах. Майя знала, что любят плохие мальчики – полное погружение. И она скользнула вниз, не останавливаясь, пока ее ноздри не сплющились о его горячий, вздрагивающий живот. Саймона расплескало почти сразу – и она едва успела выиграть пару сантиметров, чтобы не позволить ему залить ее легкие вязкой, горько-соленой спермой.
Вытерев губы тыльной стороной ладони, она заметила, что губа опять кровоточит. И что потускневший было член Хеллстрема поднимается снова.
– Эй!
– И не говори, – отозвался Саймон с этой своей усмешечкой. – Сам в шоке полнейшем.
Майя обошла стол с другой стороны, чувствуя, что взмокшее, липнущее к телу белье причиняет ей больше неудобств, чем его полное отсутствие. Кончики пальцев Симме слегка побелели. Взяв его руки в свои, она почувствовала ответное пожатие, но кисти были прохладными на ощупь. Черт, ему еще на гитаре играть, помимо всего прочего!
– Эй, тебе не слишком больно? – поинтересовалась она, заглядывая в его лицо.
– Больно. Но мне кайфово… Вернись на место! Там, где ты сейчас светишь задом, ты нужна сейчас меньше всего. Хотя, вид захватывает, определенно.
Засранец.
Поборов искушение отвязать его, Майя вернулась и просто легла рядом. Сейчас прикосновение металла казалось почти приятным. Забросив бедро на его живот, она гладила пальцами темный сосок Саймона, заставляя его превращаться то в украшенную серебряным кольцом горошину, то опять в плоскую кнопку.
– Ты, реально, охуевшая. Потому что тебе приходит в голову делать то, что должен делать я сам, – сообщил он вполне серьезно, даже не поворачивая головы.
– По тебе очень заметно, что ты готов трахнуть себя самого. Но, при всем уважении, герр Хеллстрем… Отсосать себе самому у тебя еще не скоро получится.
– Блядь, ну очень смешно!
– Ты растыкал подсказки по всему телу, лежи теперь молча, – слегка потянув за кольцо, она услышала, как он с шумом втягивает воздух сквозь зубы. – Судя по тому, что ты на сцене творишь, рискуешь не дожить до старости.
– Да на кой черт мне до нее доживать?! Скажи лучше что-то, чего я не знаю…
Взяв его за подбородок, Майя развернула его лицо к себе.
– С мужчинами я не кончаю.
– Твою мать, да я как-то тоже! Поцелуй меня, может, это меня утешит.
– А тебя не смущает, что…
Он фыркнул, поправляя пирсинг.
– Главное, чтобы тебя не смущало. И вернись уже туда, откуда Папочке видно тебя всю.
Она перебралась чуть выше, чтобы не обострять, но ощущение его горячего живота у нее между ног приводило ее в состояние, близкое к исступлению. Склонившись к его лицу, она прижалась к нему всем телом, понимая, что отлепиться будет нереально сложно. На обещанный поцелуй он отозвался очень даже живо: Майя еле вытолкала вон его слишком любопытный язык. Облизав губы, он натянул самую ехидную из своих усмешек.
– Я со всех сторон мудак, и на вкус я – тоже дерьмо редкое. Прости, детка…
Иногда в эту рожу хотелось плюнуть безо всяких поцелуев. Не сдержавшись, она отвесила ему звонкую затрещину справа налево, чтобы не переборщить. Сдавленный стон Хеллстрема прошелся по ее нервам гавайской пилой. Кажется, она могла бы кончить только от этого занятного звукового сопровождения.
