Стокгольмский синдром

скачать книгу бесплатно

Война?

Соседи снизу?

Идея о том, что это может быть Петер, пришла в ее голову самой последней. Значит, надо бы поторопиться, покуда он не надумал высадить дверь. Вытянув из комода свежую белую футболку, она натянула тонкий трикотаж на пахнущее сексом тело. Времени посмотреть на себя в зеркало у нее уже не было: сверкнув едва прикрытым задом, Майя юркнула в коридор, пробираясь к входной двери. Набросив цепочку, она осторожно выглянула, не сразу встречаясь взглядом с Петером Снорком, который присел на корточки, закуривая.

Его руки дрожали. В пальцах прыгал мобильный.

Майя нервно сглотнула, переступая босыми ногами.

– Привет, – глухо сказала она, понимая, что голос падает, а щеки заливает краска стыда. Легкий сквозняк щекотно прошелся по щиколоткам, вползая в квартиру, где сон все еще прятался по углам. – Ты… Ты здесь откуда вообще?

– Хороший вопрос, Майя. Ты пропала на два дня. Вот, решил проверить, появляешься ли ты дома, – он протянул ей свернутые в трубку газеты, явно вынутые из ее же собственного почтового ящика, но девушка рефлекторно отпрянула, будто испугавшись этого короткого жеста. – Да что с тобой происходит? Ты где была?

– Там меня уже нет. В клубе было слишком много дел, Петер. Мы же не договаривались встретиться сегодня, правда?

– Ну, как сказать… Сегодня день рождения мамы. Надеялся, что ты составишь мне компанию, – Петер попытался войти, но приметил цепочку, которую она так и не сбросила. Открытие было явно не из приятных. – Что-то новенькое… Впусти меня! Поговорить нормально нет желания?

Майя покачала головой отрицательно.

– У меня был трудный день, и я планировала спать до обеда.

– Давай обсудим, – настаивал Снорк, упираясь рукой в край дверного полотна и медленно отжимая его в сторону. – Что тебе стоит просто надеть что-то милое и съездить со мной?

– Что-то милое? – рассеянно переспросила она, невольно вспоминая свое злополучное красное платье тогда и полное отсутствие белья теперь. – Нет, Петер, нет…

– Это такой намек на то, что я зря притащился к тебе?

– Я не намекаю, я тебе прямо говорю, что хотела бы еще немного поспать, – Майя подумала о том, что понятия не имеет, насколько сейчас раннее или позднее утро. Отвоевав у Петера пару сантиметров дверного просвета, она попыталась захлопнуть дверь, но он вставил в стремительно закрывающийся просвет носок своего ботинка.

– Хочешь, я составлю тебе компанию?

То, что в исполнении Саймона будоражило ее, сейчас вызвало только тупой протест.

– Неа, не хочу. Я хочу выспаться, а не поднимать твой член. Честно.

– Майя…

Она приготовилась к серии аргументов, но увидела, что Петер смотрит чуть повыше ее головы, слегка меняясь в лице.

– Приятель, она же ясно тебе сказала, что ты здесь не в кассу. Двигай отсюда…

Хриплый голос Хеллстрема не померещился ей уже хотя бы потому, что Майя чувствовала прикосновение его твердой ладони у себя на животе. Вместо того чтобы повести себя логично, попросив мальчиков не ссориться, она просто откинулась назад, чувствуя, как подбородок Саймона уютно устраивается в ложбинке между ее плечом и шеей. Одно движение его пальцев – и край футболки ползет вверх, открывая и без того почти не прикрытые бедра Майи еще выше. Снорк оценил демонстрацию, засасывая бычок жадно, почти до фильтра.

– И что это за чувачок, малышка?

Этого обращения фрекен Нордин не слышала от него с выпускного, за теми редкими случаями, когда Петер был сильно пьян и, как следствие, сентиментален. Толку в такие моменты от него было чуть. Сейчас она отчетливо видела, что он возбужден и зол одновременно. Та же смесь, бурлящая в Саймоне, заводила и ее саму, но одноклассник вызывал в ней легкое отторжение. Притом, настолько очевидное, что оно, казалось, отпечаталось у нее на лице. Может быть, поэтому ответить пришлось Хеллстрему. Но сперва он оставил очередной засос на ее беззащитной шее.

– Мое имя тебе ни о чем не скажет. Остальное тебя не касается. Ты свалишь сам или тебе помочь?

– Для драки ты малость не одет, приятель…

– А ты позадирай меня еще – и я тебя как есть, голышом, оприходую.

Петер медленно встал, параллельно понимая, что потенциальный противник выше, как минимум, на полголовы. Почти не контролируя себя, Майя ласкающим движением прошлась по шершавой скуле Хеллстрема.

Это не было попыткой его успокоить. Скорее, наоборот.

– Уйди, Майя, – попросил ее Петер, делая характерный жест рукой в сторону.

Ничего не говоря, Саймон сбросил цепочку, аккуратно отодвигая хозяйку квартиры и с пугающей грацией хищника выскользнул в подъезд. Майя успела увидеть почти пустую бутылку виски в его руке, прежде чем он закрыл за собой дверь.

Она включила воображение, прислонившись к стене и даже не пытаясь выйти следом. Интуиция подсказывала: Хеллстрем примет на грудь остатки вискаря – для начала. Представив движения его кадыка, фрекен Нордин почувствовала себя крайне неуютно, чувствуя все ту же острую, припадочную нежность, граничащую с болезненным желанием принадлежать ему. Из состояния томной неги ее вывел резкий звук бьющегося стекла, когда пустая бутылка в уверенной руке Саймона превратилась в опасный цветок. Наверняка соседи тоже услышали, но никто из них не вышел на лестничную клетку. Старички и старушки – это вчерашние бунтари, выродившиеся до вуайеристов, привычно подглядывающих в дверные глазки, жадных до чужой жизни и ее пошлых подробностей.

Черт с ним, осколки она потом уберет.

Майя знала Петера достаточно хорошо, чтобы понимать: инстинкт самосохранения возьмет верх – и он сбежит по лестнице вниз раньше, чем Саймон расчертит его бутылочной «розочкой». Вопрос лишь в том, что сильнее врежется в податливый пластилин его памяти: татуированная рука с угрожающим осколком или изрядных размеров болт – не чета его собственному. При мысли о том, что болт этот наверняка эрегирован, девушка закусила губу, рефлекторно натягивая футболку на колени.

Хеллстрем вернулся после недолгой возни. Вернулся победителем, несмотря на сбитые костяшки пальцев на правой руке и отчетливое прихрамывание: на светлом полу оставался смазанный кровавый след. Хрупкий, но опасный стеклянный цветок и вправду был при нем.

Его член действительно стоял, а взгляд был совершенно диким. Сейчас Грешник выглядел довольно опасным, но Майя молча обняла его за пояс.

– Скажи мне то, что я хочу услышать. И быстро, – отозвался Саймон.

– Психопатина ты конченый, вот что. Но ты охуенный, Симме… – она сказала только то, что думала в этот момент. Подумав немного, она подняла голову и лизнула его колючую щеку – медленно, с оттяжкой, ничуть не думая о том, что прямо сейчас он может легко расписать весь ее левый бок кровавым узором.

Видя улыбку, криво задравшую уголок его губ кверху, она поняла, что ей повезло в очередной раз угадать его настроение. Свободной рукой Хеллстрем легонько сжал ее ягодицу, притягивая Майю ближе, упираясь в ее живот дулом своего внушительного орудия.

– Цени.

– Пойдем в ванную. Я займусь твоей ногой…

Ничего не ответив, он аккуратно положил свое импровизированное оружие на маленький столик у двери, на котором Майя обычно держала неоплаченные счета. Выдохнув, она позволила ему на себя опереться, надеясь, что если осколок и попал в его стопу, то не прошел слишком глубоко. Немного зная Саймона Хеллстрема, она не хотела бы заниматься сексом в воде, окрашенной кровью, даже если она будет его собственной.

Но до этого дело и не дошло: он молча смотрел сверху, как она промывает узкий просвет пореза хлоргексидином, потом – как заклеивает его рану пластырем. Закончив возню, Майя выпрямилась, не вставая с колен, прижимаясь щекой к его горячему животу и проходя прохладными ладонями по твердой задней поверхности его длинных ног.

– Чего ты хочешь, Симме? – она понимала, что колкое, словно газировка, напряжение уже покинуло его сознание, но не тело. – Просто скажи – я сделаю.

– Спасибо. Согрей мне постель, Майя…

В его спокойном голосе не было и тени рвения, с которым его член тыкался между ее грудей. Подняв голову, Майя посмотрела на Саймона, стараясь не выглядеть слишком разочарованной. Она почти хотела отсосать ему здесь, в своей собственной маленькой ванной, упираясь коленями в облезлый коврик. Она была готова облизывать его всего – от кончиков его по-детски коротких пальцев на ногах до темных бровей, испытывая что-то среднее между сильным желанием и легким благоговением.

Очень даже хотела.

– Может быть… – но Хеллстрем просто приложил палец к ее губам, склоняя голову набок и ухмыляясь.

– Я кому сказал уебывать в спальню? Встала и ушла. Я сам…

Ей не хотелось подглядывать там, у двери, когда двое парней, в разной степени бывшие ее собственными, собирались подраться. Но сейчас… Сейчас фрекен Нордин была готова подсматривать, чувствуя себя нашкодившей школьницей, прекрасно понимающей, что остаться ей никто не позволит. Уже забираясь под одеяло, она не могла отвязаться от яркой картинки: присевший на край ванны передергивающий Саймон, расписывающий вязкими плевками спермы светлые изразцы настенной кафельной плитки…

Майя ничего не сказала, когда он вернулся. Сейчас, когда чувствовать тяжесть внизу живота было совсем естественно, она отчетливо ощущала еще и тяжелый комок обиды, подступающей к горлу. Но как только герр Хеллстрем устроился рядом, чуть подминая ее под себя, вклиниваясь бедром между ее бедер, она выдохнула, закрывая глаза.

Под таким одеялом и полдень казался полночью.

Он разбудил ее ближе к вечеру, когда солнечный свет уже оседал золотистой пыльцой на неясных очертаниях знакомой комнаты. Мягко толкнув Майю в щеку носом, Саймон на мгновение вжался губами в уголок ее рта. Разломив надвое муторный сон, девушка посмотрела на него из-под тяжелых век, сухо сглатывая.

– Что… – начала было она, прихватывая его рукой за затылок, но Хеллстрем сбросил захват, улыбаясь. Что-то в его взгляде насторожило ее: улыбка не отражалась в глазах, и темное чувство тревоги прогнало остатки ее сонливости. – Что, Симме?

Он был полностью одет, включая куртку. Майя не видела, но могла себе представить даже его белые носки, один из которых немного испачкан сукровицей от недавнего пореза.

– Закрой за мной дверь, ладно? Мне пора.

Он прекрасно знал, что дверь этой маленькой квартирки захлопывается. Английский замок, который можно легко открыть заколкой – долго ли, умеючи? Саймон мог уйти тихо, как вор, но он захотел попрощаться. От этого было сладко.

И больно.

Невысказанное твердыми пальцами давило на ее хрупкое горло, но Майя улыбалась в ответ. Лихорадочно соображая, как много она не успела. Сказать, сделать и ощутить…

Она понимала, что вопросы и возражения бесполезны. Майя Нордин чувствовала, как он уходит – так же отчетливо, как и недавнее прикосновение его губ.

Ей было жаль. Но она послушно села, а потом и встала, чтобы пройтись с ним до двери.

Ее персональная зеленая миля.

Он не обернулся, стоя на пороге.

– Я позвоню, – сказал он. Майя закусила губу, чтобы не выдать себя даже неосторожным вздохом.

Она никогда не давала ему своего номера, чтобы он мог позвонить.

Ей хотелось, чтобы разразилась гроза – та первая, весенняя гроза, после которой природа будто просыпается, возвращаясь к жизни снова. Вместо этого был долгий закат в красном, предвещающий ветреный день на завтра.

А потом пришла боль – ожидаемая, но все равно слишком резкая, будто низ живота вскрыли пилой. Унимая кровавый поток, ворвавшийся в свое ежемесячное русло, Майя не думала ни о чем: ее собственная гроза бушевала внутри, будто Саймон ушел сразу и отовсюду, не оставив ей даже воспоминаний.

«Дурная кровь», – так говорила Бригитта.

Сейчас, вместе с этой дурной кровью изнутри наружу рвались еще и никому не нужные чувства. Майя плакала, скрючившись на диване, чувствуя себя одновременно умирающей и больше, чем живой.

«Все к лучшему, даже эта тоска», – подумалось ей.

Телефон, лежащий на столе, не издавал ни единого звука.

6. Привет издалека

– Нордин, ты в своем уме? – первым делом поинтересовался Эрик Блом, когда Майя вошла в комнату администраторов. Не имея ни малейшего представления о том, что имеется в виду, она приготовилась к долгому разговору на повышенных тонах. Сев в кресло, она старалась не смотреть на длинный стальной стол, сосредоточившись на лице собеседника. Напарник топорщил светлые брови, явно раздражаясь: сейчас они смотрелись на его красном лице двумя горками сметаны, плавающими в томатном супе.

– В чем дело, Эрик? – вопросительная интонация получилась неубедительной, потому что в некотором смысле Майя чувствовала себя виноватой. Хотя и искренне надеялась избежать каких-либо наказаний. – Рассказывай, давай…

– Ну у тебя и видок, – тут же съехал с темы Блом, отставляя кофе в высоком бумажном стакане. – Будто это ты вчера смену сдавала, а не я.