скачать книгу бесплатно
Второй раз просить себя он не заставил – и она впустила в себя сперва один, потом второй, а потом и все три его пальца до самых колец. Майя понятия не имела, что было приятнее: ощущение трения при входе или сама мысль о его жестких пальцах внутри. Посчитав, что достаточно, Саймон перехватил ее под локти, заставляя выгнуться назад, будто всерьез боялся, что она попортит мебель, завладевая ее руками и не оставляя больше ни одного шанса отодвинуться, соскочить или просто сопротивляться. Он вошел на вдохе, погружаясь в нее так медленно, будто делал это впервые.
Ей казалось, что она превратилась в море, и с каждым его движением ее расплескивало все больше.
Саймон был глубоко, ежесекундно вдавливаясь в очередную шероховато-чувствительную точку внутри, ранее ей неведомую, отчего Майя только кусала губы. Будь сзади Петер, ей не обойтись бы без руки между ног, не только скользящей по ее клитору, но и то и дело вправляя обратно его не слишком-то ловкий член. С ним она почти всегда чувствовала себя сухой или чересчур просторной. Хеллстрем втискивался с трудом даже тогда, когда Майе казалось, что она мокрая до неприличия. От этой разницы потенциалов ей хотелось вышибить себе мозг. Но единственное дуло в ее распоряжении прямо сейчас сладко долбилось в отведенном ему природой тупике на самом крайнем юге ее тела. Казалось, приложи она ладонь к животу – и она почувствует эти толчки.
Мысли, собственное воображение, звуки и даже запахи сейчас накручивали ее сильнее, чем сеансы юношеской мастурбации. Кажется, теперь она знала о себе, своем теле и его потребностях не больше, чем тогда…
Хеллстрем заламывал ее руки с азартом насильника, снова и снова кусал ее шею, заставляя кожу покрываться мурашками в три слоя. Тонкий приятный запах и скрипучие звуки кожаной обивки были наглухо перебиты отголосками «Бодлера» и многоголосой симфонией этого жесткого и достаточно быстрого секса. То ли от настойчивой стимуляции, то ли от собственной впечатлительности, то ли от активного трения бедер Саймона о ее пылающий после десятков его шлепков зад, Майя кончила, хватая губами воздух. Она сказала что-то ругательное, но не уловила, что именно, потому что ее тут же накрыло что-то похожее на афтершок: после первого оргазма пришел второй, пускай и менее яркий.
Саймон почувствовал, как ее отпустило, и ускорился. Ему понадобилось еще несколько минут, прежде чем он кончил на ее спину, художественно забрызгав не только ее влажную кожу, но и свое фэшн-сокровище с питоновым принтом.
– Это чума, детка… Сама подумай, как я могу тебя отпустить? – выдал он, отпуская ее руки и тут же прижимаясь грудью к ее спине, запуская ладонь между ее ног, не давая ей успокоиться.
– Симме…
– Ну, что «Симме»?
– Просто… – она выдохнула, чувствуя, как его пальцы словно нарочно выписывают завитушку латинской «S», обходя чувствительный островок клитора. – Просто вызови мне такси.
– У меня есть одно условие, – сообщил он, позволяя пальцам скользнуть чуть дальше и чуть глубже. – Маленькое. Но обязательное.
– Господи…
– Да, Майя… Да, – вынув, он резко задвинул их снова. – Ты что-то хотела спросить?
– Условие…
– Я вызову тебе такси. Как я могу отпустить тебя одну, королевна, зная, в каком ты виде? Я поеду с тобой. Просто, чтобы убедиться, что все в порядке…
Быть может, Майя Нордин и хотела бы возразить, но ее сознание сомкнулось тесным влажным кольцом вокруг его пальцев. Все, что она могла сказать, было не громче выдоха.
«Да, Симме. Да».
Через четверть часа она натягивала чулки, поглядывая на курящего Саймона.
Майя не имела ни малейшего представления о том, как выпутаться из этой стремной и одновременно совершенно восхитительной передряги. Ее засасывало в самую сладкую из возможных трясин и захват оказался сильней, чем она думала.
Сильней, чем она сама.
Таксист был уже немолодым шведом, оттого мало интересовался происходящим на заднем сиденье, где устроилась пара странного вида пассажиров. Черное пальто Майи почти чопорно прикрывало ее колени. Но ладонь Саймона, скользнувшую по ее ноге вверх почти сразу же, как только улица за окнами машины медленно зазмеилась, не заметил бы только слепой. Время от времени фрекен Нордин ловила на себе пристальный взгляд, отражающийся в зеркале заднего вида.
Чуть заинтересованный и осуждающий одновременно.
Но Хеллстрем только шептал ей в самое ухо свое: «забей», тут же спускаясь влажными губами вниз по ее шее строго до чуть приподнятого ворота. Больше дразня их обоих – и таксиста, и Майю. В итоге, она просто откинулась на подголовник, закрывая глаза и позволяя Саймону делать, что вздумается.
Нащупав в кармане его кастет, она надела его на свои тонкие пальцы. Будто пытаясь получить немного силы от этого ее персонального артефакта.
Стараясь не думать о том, что теперь у нее есть еще один – любимая рубашка Грешника, которая все еще была на ней.
Все эти – тайные и явные – мысли закружили ей голову так, что она почти не узнала собственный дом, позволяя Хеллстрему расплатиться с таксистом и едва ли не вынуть ее из машины. У входа в подъезд с древним, через раз работающим домофоном Майя почти кокетливо шагнула в сторону, выскальзывая из золотого пятна мутного фонарного света. Саймон шагнул следом, нависая над ней, упираясь ладонями в грубую каменную кладку по обе стороны от ее плеч.
– Давай, – коротко скомандовал он, ухмыляясь. Поправляя колечко пирсинга и подставляя губы холодному ветру.
– Что? – она невольно вскинула брови от удивления, но не смогла отказать себе в удовольствии прикоснуться к его щеке стынущей на этом же самом ветру ладонью. Вторая ее рука по-прежнему сжимала кастет. Если хорошенько замахнуться, то получится приложить его прямо поверх звезды, к которой ей так хотелось прижаться губами…
– Ты слишком громко думаешь о том, как бы отделаться от меня.
– Саймон…
Резко подавшись вниз, он коротко поцеловал ее в уголок рта.
– Симме. Драться со мной – не самая лучшая идея. Просто на слово мне поверь, детка.
– Я даже не…
Она разжала пальцы, чувствуя, как нагретый рукой металл соскальзывает, мягко ударяясь о шелковистое дно кармана.
– Врушка… Но меня заводит даже то, как ты пиздишь мне, Майя. Так что пригласи меня на пару бокалов чаю. Хотя бы из вежливости.
– Может быть, не сегодня?
– Я все равно не отстану…
Она сглотнула, чувствуя, как по телу разливается пьянящее тепло, очень похожее на радость. Порывшись в сумочке, фрекен Нордин отыскала ключи. Саймон освободил ей путь к двери, сопроводив этот жест доброй воли дурашливым полупоклоном.
На мгновение она подумала о том, чтобы юркнуть за дверь, оставив его снаружи. Но слабый голос разума захлебнулся почти сразу, сходя на нет. Здесь и сейчас тонкий шлейф «Бодлера» был их общим.
Их собственным.
В ее квартире было темно и душно: после огромных окон с видами на ночной город, привычное пространство казалось тесной коробкой. Захлопнув замок, Саймон привалился спиной к двери, скрещивая длинные ноги. Обняв его за пояс, она прижалась щекой к его скрипучей кожаной куртке. Хеллстрем тут же среагировал, прижимаясь губами к ее виску, обхватывая за талию и давая ей в полной мере прочувствовать приятную твердость бутылки виски, спрятанной у него за пазухой.
– Теперь особое приглашение нужно тебе? – поинтересовалась она глухо, тут же прихватывая зубами плоский поводок молнии и оттаскивая его все ниже и ниже.
– Ага… Пригласишь по-особенному? – ответил он так же глухо. Удивляясь своему азарту следовать каждой его безумной идее, Майя продолжила расстегивать его куртку, опускаясь все ниже, выпутываясь из его рук. Веселящие пузырьки возбуждения ударили ей в голову, и она очнулась окончательно, уже стаскивая его пижонские чопперы.
Носки Грешника были идеально белыми.
– Ты достаточно приглашен? – поинтересовалась Майя, незаметно даже для себя самой переходя к массажу ступней, устроившись перед ним по-турецки прямо на полу.
– Да я охуел вообще…
– Ты останешься?
– Если ты продолжишь…
И она продолжила – возможно, впервые в жизни получая реальное удовольствие от простых прикосновений к одному из самых интимных и беззащитных мест мужского тела. Стараясь не применять силу и не провоцировать щекотку, прокладывая уверенный путь от пальцев к голени. В конечном итоге, из прихожей Саймон вышел босым, в джинсах и майке, шлепая по теплому деревянному полу с бутылкой виски в руках.
Майя юркнула в свою тесную ванную, чтобы натянуть на себя домашний спортивный костюм и закинуть непростую рубашку Хеллстрема на деликатную стирку. Когда она вернулась, ее гость меланхолично переключал каналы, будто пытаясь отыскать истину между Евроспортом и Шведским MTV.
– Убого, правда?
Он фыркнул.
Она приземлилась на низкий диван рядом с ним, западая в пахнущих лавандой подушках. Бутылка стояла на маленьком столике, на который Саймон пристроил и ноги. Круглый проволочный плафон из IKEA светил пыльным, но теплым светом, низко спускаясь с потолка. Щуриться от него не хотелось.
– Напоминает мою квартиру в Лондоне. Очень.
– Тебе там нравилось?
– Сомневаешься?
– Я просто видела ту, которая съемная…
Он фыркнул снова, закатывая глаза.
– Брось… Это херь, которую можно купить за бабки. Просто кусок нашего материального мира. Угол, в котором я храню шмотки и сплю.
– И трахаешь баб, – добавила Майя, хотя очень хотела бы оставить эту ценную идею в собственных мыслях.
– Ты дохуя умная, но не угадала, – Саймон смотрел в телевизор, но она увидела, как он улыбается. – Это тебе так свезло.
– Звучит так, будто ты пытаешься произвести на меня впечатление, Симме. Лучше сразу перестань. Могу ведь и поверить, – съязвила девушка, скрещивая руки на груди, отгораживаясь от него, будто нарочно подчеркивая тот факт, что его обаяние на нее не действует.
– Вот именно, что я не пытаюсь. И баб к себе домой я не вожу уже хотя бы потому, что они редко бывают благонадежными, – повернувшись к ней, Хеллстрем улыбался все шире. – Детка… Тебе лучше не знать, насколько я всеяден. Ты захочешь натянуть гандон мне на голову.
Мысль о том, что все это время они даже не думали предохраняться, несколько запоздало взбудоражила нервы Майи. В верхнем ящике ее прикроватной тумбочки в спальне всегда имелись презервативы. Она попыталась – и не смогла припомнить ни одного раза, когда она впустила бы в себя Петера без резинки. Не то чтобы она боялась беременности: Швеция – страна больших медицинских возможностей в этом смысле. Просто незащищенный контакт казался ей чем-то слишком личным.
Чем-то, что ей хотелось бы отложить до появления особенного человека в ее жизни. И у нее между коленок.
Настал ли этот момент вчера? Вопрос так и повис в голове неотвеченным, в то время как от одного воспоминания о том дивном эпизоде на барной стойке в залитой закатным светом квартире Саймона предательское тепло растекалось под кожей до самых пальцев ног.
– Любишь резинки? – рассеянно поинтересовалась она, чувствуя, как ее неумолимо мажет.
– Неа. Но когда ебешь, преимущественно, проституток и групиз, выбора у тебя не то чтобы много. А что? Проблемы какие-то?
– Если будут – я как-нибудь их решу. Прятать твое сокровище в латекс – это кощунство. Даже если для разнообразия…
Она прекрасно знала, что у них снова будет секс. Возможно, уже очень скоро. Как знала и то, что ее запас в тумбочке останется неприкосновенным, даже если это сделает ее грязной в самом ханжеском смысле слова. Да что там… Ей хотелось быть грязной – как тогда, в ее кабинете, когда вместо платья на ней была его майка с белесыми пятнами.
– Я доверяю тебе, ты доверяешь мне. Поэтому нам по приколу играть вместе, – коротко резюмировал Хеллстрем, цепко беря Майю за подбородок, чуть сдавливая, заставляя язык прилипнуть к небу. – Правда, сладость моя?
Она не могла даже кивнуть, потому просто закрыла глаза. Было ли это теплое чувство еще и про доверие? Возможно. Во всяком случае, ей нравилось, что Саймон здесь. У нее дома, где его тяжелые шаги отдаются в перекрытиях едва ли не до первого этажа. Прямо сейчас она почти кощунственно молилась о том, чтобы хриплый смех Хеллстрема оставался на изнанке ее сознания даже тогда, когда он уйдет отсюда.
И даже тогда, когда ей самой придется уйти.
При мысли о смерти, она улыбнулась.
Саймон отпустил ее, потому что хотел выпить. И они пили вместе, устроившись так, чтобы он мог видеть телевизор, а она – его лицо. Майя просто положила голову на его колени, позволяя Хеллстрему запустить пальцы в ее волосы. Узкое зеленое горлышко «Джеймесон» переходило из рук в руки, пока они прикладывались по очереди, игнорируя принесенные ею стаканы. Майя время от времени закидывалась кубиком льда, чтобы унять пламя, то и дело вспыхивающее внутри.
Видела бы ее мамочка…
Эти круги под глазами от полубессонницы, эти красные от поцелуев губы.
Эти не успевающие подживать царапины и засосы по всему телу, особенно болезненные из которых – на внутренних сторонах ее бедер.
Сейчас, как никогда, фрекен Нордин была похожа на более чем легкомысленную девушку, но она не чувствовала ни голода, ни жажды, ни недовольства собой. Ей было недосуг подумать даже о красном платье, которое она так опрометчиво оставила в клубе, о том, что ее могут запросто попереть с работы, если об этом маленьком инциденте узнает Йохан. Ее вообще не волновало ничего, кроме собственных ощущений.
Старшая сестра Майи имела привычку считать ее эгоисткой ровно с тех пор, как отец позволил ей остаться в столице, получить там жилье и не приезжать в Уппсалу месяцами. Как будто Майе могло нравиться то, что она видела там! Как будто это она уговаривала Бригитту выйти замуж, родить близнецов и теперь работать на двух работах, чтобы ее простофиля-муж не парился, разводя мазню, которую искренне считает искусством. Майя прислушивалась к себе, пытаясь понять, как это – быть эгоисткой по-настоящему. Если бы в данный момент ей кто-то сказал, что она нужна дома, что Бригитта снова беременна (с нее станется) или что чертов мир окончательно налетел на небесную ось, она все равно не хотела бы ничего, кроме очередного тура траха с Грешником.
Ей было бы плевать на все и на всех.
Усмехнувшись, она потянулась за своим мобильником, по пути ловко избежав руки Хеллстрема, который попытался перехватить ее коротким угрожающим жестом.
– Хочешь в «Три в ряд» поиграть? – поинтересовался он, не оставляя попыток завладеть ее смартфоном. – Майя, что за хуйня?
– Предполагаю, что там есть неотвеченные, хочу посчитать…
– Дай-ка сюда… – Саймон приложился к бутылке и настойчиво протянул руку, совершенно не сомневаясь в том, что ему не откажут. Помедлив, Майя положила в рот очередной кубик льда, перебрасывая его от одной щеки к другой и ловя на себе жадный взгляд Хеллстрема. – Майя, мать твою!
Она протянула ему телефон, давая понять, что обменяет его на бутылку.
Обмен состоялся. Отсутствие кода-пароля ничуть не удивило Саймона, который с видимым нетерпением ждал, когда заветный список загрузится.
– Некто «Дружище» звонил тебе восемь раз. Что за хер с горы? Тот, что я думаю?
– Петер.
– Петер? Ах да… Наверное, и сообщение тоже от него, – он прокашлялся, явно готовясь декламировать. Майя полоснула гортань шотом ирландского виски, стараясь расслабиться. Левой рукой Саймон по-прежнему перебирал ее локоны, и ощущение от этих прикосновений было крайне противоречивым. Она не любила, когда кто-то касался ее кожи или волос, в особенности, когда бывала не в духе. Но от заигрываний Саймона она получала реальный кайф мазохиста.
Он взламывал ее уже вторые сутки. Это было больно и приятно одновременно.
– Читай, – просто отозвалась Майя.
– Ты охуеешь, но там всего два слова. «Я волнуюсь». Это слова мамочки, а не мужика, с которым ты спишь.
Сделав еще глоток, она проглотила и «мамочку», и ставший гладким лед, чувствуя, как он соскальзывает в желудок, заставляя кожу покрываться чувствительными мурашками.
– Убери этот телефон на хер или прочти это еще раз. Мне нравится слушать твой голос.
– А что мне за это будет? – поинтересовался Саймон, откладывая смартфон и отбирая у нее виски. – Полегче, детка… Я тоже хочу немного огня.
– Договоримся. Просто скажи.
Влив в себя изрядный глоток, Хеллстрем склонился над ней, обдавая теплым алкогольным дыханием.
– Твою мать, Майя… Я волнуюсь, – выдержав паузу, он уточнил. – Нравится?
– Обалденно. Жаль, что это неправда.
