Одиссея

Песнь шестнадцатая

Тою порой Одиссей с свинопасом божественным, раноВстав и огонь разложив, приготовили завтрак. НасытясьВдоволь, на паству погнали свиней пастухи. К ТелемахуБросились дружно навстречу Евмеевы злые собаки;5Ластясь к идущему, прыгали дикие звери; услышавТопот двух ног, подходящих поспешно, Лаэртов разумныйСын, изумившийся, бросил крылатое слово Евмею:“Слышишь ли, добрый хозяин? Там кто-то идет, твой товарищИли знакомец; собаки навстречу бегут и, не лая,10Машут хвостами; шаги подходящего явственно слышу”.Слов он еще не докончил, как в двери вошел, он увидел,Сын; в изумленье вскочил свинопас; уронил из обеихРук он сосуды, в которых студеную смешивал водуС светло-пурпурным вином. К своему господину навстречу15Бросясь, он голову, светлые очи и милые рукиСтал у него целовать, и из глаз полилися ручьямиСлезы; как нежный отец с несказанной любовью ласкаетСына, который внезапно явился ему через двадцатьЛет по разлуке – единственный, поздно рожденный им, долго20Жданный в печали, – с такой свинопас Телемаха любовью,Крепко обнявши, всего целовал, как воскресшего; плачаВзрыд, своему господину он бросил крылатое слово:“Ты ль, ненаглядный мой свет, Телемах, возвратился? Тебя я,В Пилос отплывшего, видеть уже не надеялся боле.25Милости просим, войди к нам, дитя мое милое; дай мнеОчи тобой насладить, возвратившимся в дом свой; донынеВ поле не часто к своим пастухам приходил ты; но болеВ городе жил меж народа: знать, было тебе не противноВидеть, как в доме твоем без стыда женихи бунтовали”.30Сын Одиссеев разумный ответствовал так свинопасу:“Правду сказал ты, отец; но теперь для тебя самого яЗдесь: повидаться пришел я с тобою, Евмей, чтоб проведать,Дома ль еще Пенелопа иль браком уже сочеталасьС кем из своих женихов, Одиссеево ж ложе пустое35В спальной стоит одиноко, покрытое злой паутиной?”Кончил. Ему отвечая, сказал свинопас богоравный:“Верность тебе сохраняя, в жилище твоем ПенелопаЖдет твоего возвращенья с тоскою великой и тратитДолгие дни и бессонные ночи в слезах и печали”.40Так говоря, у него он копье медноострое принял;В дом тут вступил Телемах, через гладкий порог перешедши.С места поспешно вскочил перед ним Одиссей; Телемах же,Место отрекшись принять, Одиссею сказал: “Не трудися,Странник, сиди; для меня, уж конечно, найдется местечко45Здесь; мне очистить его не замедлит наш умный хозяин”.Так он сказал; Одиссей возвратился на место; Евмей жеПрутьев зеленых охапку принес и покрыл их овчиной;Сын Одиссеев возлюбленный сел на нее; деревянныйС мясом, от прошлого дня сбереженным, поднос перед милым50Гостем поставил усердный Евмей свинопас, и корзинуС хлебом большую принес, и наполнил до самого краяВкусно-медвяным вином деревянную чашу. Потом онСел за готовый обед с Одиссеем божественным рядом.Подняли руки они к приготовленной пище; когда же55Был удовольствован голод их сладким питьем и едою,Так свинопасу сказал Телемах богоравный: “Отец мой,Кто чужеземный твой гость? На каком корабле он в ИтакуПрибыл? Какие его привезли корабельщики? В край наш(Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел он”.60Так отвечал Телемаху Евмей, свинопас богоравный:“Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать;Он уроженец широкоравнинного острова Крита,Многих людей города, говорит, посетил и немалоСтранствовал так для него уж судьбиною соткано было.65Ныне ж, бежав с корабля от феспротов, людей злоковарных,В хижину нашу пришел он; тебе я его уступаю;Делай что хочешь: твоей он защите себя поверяет”.Сын Одиссеев разумный ответствовал так свинопасу:“Добрый Евмей, ты для сердца печальное слово сказал мне;70Как же могу я в свой дом пригласить твоего чужеземца?Я еще молод; еще я своею рукой не пыталсяДерзость врага наказать, мне нанесшего злую обиду;Мать же, рассудком и сердцем колеблясь, не знает, что выбрать,Вместе ль со мною остаться и дом содержать наш в порядке,75Честь Одиссеева ложа храня и молву уважая,Иль наконец предпочесть из ахейцев того, кто усерднейИщет супружества с ней и дары ей щедрее приносит;Но чужеземцу, которого гостем ты принял, охотноМантию я подарю, и красивый хитон, и подошвы80Ноги обуть; да и меч от меня он получит двуострый;После и в сердцем желанную землю его я отправлю;Пусть он покуда живет у тебя, угощаемый с лаской;Платье ж сюда я немедля пришлю и с запасом для вашейПищи, дабы от убытка избавить тебя и домашних.85В город ходить к женихам я ему не советую; слишкомБуйны они и в поступках своих необузданно-дерзки;Могут обидеть его, для меня бы то было прискорбно;Сам же я их укротить не могу: против многих и самыйСильный бессилен, когда он один; их число там велико”.90Царь Одиссей хитроумный ответствовал так Телемаху:“Если позволишь ты мне, мой прекрасный, сказать откровенно, –Милым я сердцем жестоко досадую, слыша, как многоВам женихи беззаконные здесь оскорблений наносят,Дом захвативши такого, как ты, молодого героя:95Знать бы желал я, ты сам ли то волею сносишь? Народ лиВашей земли ненавидит тебя, по внушению бога?Или, быть может, ты братьев винишь, на которых отважностьМуж полагается каждый при общем великом раздоре?Если б имел я и свежую младость твою, и отважность –100Или когда бы возлюбленный сын Одиссеев, иль сам он,Странствуя, в дом возвратился (еще не пропала надежда) –Первому встречному голову мне бы отсечь я позволил,Если бы, им на погибель, один не решился проникнутьВ дом Одиссея, Лаэртова сына, чтоб выгнать оттуда105Шайку их. Если б один я с толпой и не сладил, то все жеБыло бы лучше мне, в доме моем пораженному, встретитьСмерть, чем свидетелем быть там бесчинных поступкови видеть,Как в нем они обижают гостей, как рабынь принуждаютИх угождать вожделениям гнусным в обителях царских,110Как расточают и хлеб и вино, беспощадно запасыВсе истребляя и главного дела окончить не мысля”.“Добрый наш гость, – отвечал рассудительный сын Одиссеев, –Все расскажу откровенно, чтоб мог ты всю истину ведать;Нет, ни мятежный народ не враждует со мною, ни братьев115Также моих не могу я винить, на которых отважностьМуж полагается каждый при общем раздоре, понежеВ каждом колене у нас, как известно, всегда лишь один былСын; одного лишь Лаэрта имел прародитель Аркесий;Сын у Лаэрта один Одиссей; Одиссей равномерно120Прижил меня одного с Пенелопой. И был я младенцемЗдесь им оставлен, а дом наш заграбили хищные люди.Все, кто на разных у нас островах знамениты и сильны,Первые люди Дулихия, Зама, лесного Закинфа,Первые люди Итаки утесистой мать Пенелопу125Нудят упорно ко браку и наше имение грабят;Мать же ни в брак ненавистный не хочет вступить, ни от бракаСредств не имеет спастись; а они пожирают нещадноНаше добро и меня самого напоследок погубят.Но, конечно, того мы не знаем, что в лоне бессмертных130Скрыто. Теперь побеги ты, Евмей, к Пенелопе разумнойС вестью о том, что из Пилоса я невредим возвратился.Сам же останусь я здесь у тебя; приходи к нам скорее.Но берегись, чтоб никто не проведал, опричь Пенелопы,Там, что я дома: там многие смертию мне угрожают”.135Так Телемаху сказал ты, Евмей, свинопас богоравный:“Знаю, все знаю, и все мне понятно, и все, что велишь ты,Будет исполнено; ты же еще мне скажи откровенно,Хочешь ли также, чтоб с вестью пошел я и к деду Лаэрту?Бедный старик! Он до сих пор, хотя и скорбел о далеком140Сыне, но все наблюдал за работами в поле и, голодЧувствуя, ел за обедом и пил, как бывало, с рабами.С той же поры, как пошел в корабле чернобоком ты в Пилос,Он, говорят, уж не ест и не пьет, и его никогда ужВ поле никто не встречает, но, охая тяжко и плача,145Дома сидит он, исчахлый, чуть дышащий, кожа да кости”.Сын Одиссеев разумный ответствовал так свинопасу:“Жаль! Но его, как ни горько мне это, оставить должны мы;Если бы все по желанию смертных, судьбине подвластных,Делалось, я пожелал бы, чтоб прибыл отец мой в Итаку.150Ты же, увидевши мать, возвратись, заходить не заботясьВ поле к Лаэрту, но матери можешь сказать, чтоб немедля,Тайно от всех, и чужих и домашних, отправила к дедуКлючницу нашу обрадовать вестью нежданною старца”.Кончив, велел он идти свинопасу. Взяв в руки подошвы,155Под ноги их подвязал он и в город пошел. От АфиныНе было скрыто, что дом свой Евмей, удаляся, покинул;Тотчас явилась богиня, младою, прекрасною, с станомСтройно-высоким, во всех рукодельях искусною девой;В двери вступив, Одиссею предстала она; Телемаху ж160Видеть себя не дала, он ее не приметил: не всем намБоги открыто являются; но Одиссей мог очамиЯсно увидеть ее, и собаки увидели также:Лаять не смея, они, завизжав, со двора побежали.Знак головою она подала. Одиссей, догадавшись,165Вышел из хижины; подле высокой заграды богинюВстретил он; слово к нему обращая, сказала Афина:“Друг Лаэртид, многохитростный муж, Одиссей благородный,Можешь теперь ты открыться и все рассказать Телемаху;Оба, условяся, как женихам приготовить их гибель,170Вместе подите немедля вы в город; сама я за вамиСкоро там буду, и мстительный бой совершим совокупно”.Кончив, жезлом золотым прикоснулась она к Одиссею:Тотчас опрятным и вымытым чисто хитоном покрылисьПлечи его; он возвышенней сделался станом, моложе175Светлым лицом, посмуглевшие щеки стали полнее;Черной густой бородою покрылся его подбородок.Собственный образ ему возвративши, богиня исчезла.В хижину снова вступил Одиссей; Телемах, изумленный,Очи потупил: он мыслил, что видит бессмертного бога.180В страхе к отцу обратяся, он бросил крылатое слово:“Странник, не в прежнем теперь предо мной ты являешься виде;Платье не то на тебе, и совсем изменился твой образ;Верно, один из богов ты, владык беспредельного неба;Будь же к нам благостен; золота много тебе принесем мы185Здесь с гекатомбой великой, а ты нас, могучий, помилуй”.Сыну ответствовал так Одиссей, в испытаниях твердый:“Нет, я не бог; как дерзнул ты бессмертным меня уподобить?Я Одиссей, твой отец, за которого с тяжким вздыханьемСтолько обид ты терпел, притеснителям злым уступая”.190Кончив, с любовию сына он стал целовать, и с ресницыПала на землю слеза – удержать он ее был не в силах.Но – что пред ним был желанный отец Одиссей, не поверя, –Снова, ему возражая, сказал Телемах богоравный:“Нет, не отец Одиссей ты, но демон, своим чародейством195Очи мои ослепивший, чтоб после я горестней плакал;Смертному мужу подобных чудес совершать невозможноСобственным разумом: может лишь бог превращать во мгновеньеВолей своей старика в молодого и юношу в старца;Был ты сначала старик, неопрятно одетый; теперь же200Вижу, что свой ты богам, беспредельного неба владыкам”.Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:“Нет, Телемах, не чуждайся отца, возвращенного в дом свой;Также и бывшему чуду со мною не слишком дивися;К вам никакой уж другой Одиссей, говорю я, не будет,205Кроме меня, претерпевшего в странствиях много и нынеВолей богов приведенного в землю отцов через двадцатьЛет. А мое превращение было богини Афины,Мощной добычницы, дело; возможно ей все; превращен былПрежде я в старого нищего ею, потом в молодого,210Крепкого мужа, носящего чистое платье на теле;Вечным богам, беспредельного неба владыкам, легко нас,Смертных людей, наделять и красой, и лицом безобразным”.Так он ответствовав, сел; Телемах в несказанном волненьеПламенно обнял отца благородного с громким рыданьем.215В сердце тогда им обоим проникло желание плача:Подняли оба пронзительный вопль сокрушенья; как стонетСокол иль крутокогтистый орел, у которых охотникВыкрал еще некрылатых птенцов из родного гнезда их,Так, заливаясь слезами, рыдали они и стонали220Громко; и в плаче могло б их застать заходящее солнце,Если бы вдруг не спросил Телемах, обратись к Одиссею:“Как же, отец, на каком корабле ты, какою дорогойПрибыл в Итаку? Кто были твои корабельщики? В край наш(Это, конечно, я знаю и сам) не пешком же пришел ты”.225Сыну ответствовал так Одиссей, в испытаниях твердый:“Все я, мой сын, расскажу, ничего от тебя не скрывая;Славные гости морей феакийцы меня привезли к вам;Всех, кто их помощи просит, они по морям провожают.Спал я, когда мы достигли Итаки, и сонный был ими230На берег вынесен (щедро меня, отпуская в дорогу,Золотом, медью и платьем богатым они одарили:Все то по воле бессмертных здесь спрятано в гроте глубоком),Прислан сюда я богиней Афиной затем, чтоб с тобоюВместе врагов истребление здесь на свободе устроить.235Ты же теперь назови женихов и число их скажи мне;Должно, чтоб ведал я, кто и откуда они и как многоТам их, дабы, все подробно обдумав рассудком и сердцем,Мы разрешили, возможно ль двоим, никого не призвавшиВ помощь, их всех одолеть иль другие помощники нужны?”240Кончил. Ему отвечая, сказал Телемах благородный:“Слышал я много, отец, о деяньях твоих многославных;Как ты разумен в совете, какой копьевержец могучий –Но о несбыточном мне ты теперь говоришь, невозможноДвум нам со всею толпой женихов многосильных бороться.245Должен ты знать, что числом их не десять, не двадцать: гораздоБолее; всех перечесть их тебе я могу по порядку;Слушай: пришло их с Дулихия острова к нам пятьдесят два,Знатны все родом они, шесть служителей с ними; с ЗакинфаОстрова прибыло двадцать; а с темнолесистого Зама250Двадцать четыре: все знатных отцов сыновья; напоследокК ним мы и двадцать должны из Итаки причесть, при которыхФемий, певец богоравный, глашатай Медонт и проворныхДвое рабов, соблюдать за обедом порядок искусных.Если с такою толпою бороться одни мы замыслим,255Будет нам мщение горько, возврат твой погибелен будет;Лучше подумай о том, не найдется ль помощник, которыйМог бы за нас постоять, благосклонно подавши нам руку?”Сыну ответствовал так Одиссей, в испытаниях твердый:“Выслушай то, что скажу, и в уме сохрани, что услышишь:260Если б Кронион отец и Паллада великая былиНаши помощники, стали ль тогда б мы приискивать новых?”Кончил. Ему отвечая, сказал Телемах богоравный:“Подлинно ты мне надежных помощников назвал; высоко,Правда, они в облаках обитают; но оба не нам лишь265Смертным одним, но и вечным богам всемогуществом страшны”.Сыну ответствовал так Одиссей, в испытаниях твердый:“Оба они не останутся долго от нас в отдаленьеВ час воздаянья, когда у меня с женихами в жилищеЦарском последний Ареев расчет смертоносный начнется.270Завтра поутру, лишь только подымется Эос, ты в городПрямо пойдешь; там останься в толпе женихов многобуйных.Позже туда я приду с свинопасом Евмеем под видомСтарого нищего в рубище бедном. Когда там ругатьсяСтанут они надо мною в жилище моем, не давай ты275Милому сердцу свободы, и что б ни терпел я, хотя быЗа ногу вытащен был из палаты и выброшен в двериИли хотя бы в меня чем швырнули – ты будь равнодушен.Можешь, конечно, сказать иногда (чтоб унять их буянство)Кроткое слово, тебя не послушают; будет напрасно280Все: предназначенный день их погибели близко; терпенье!Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:Я в ту минуту, когда свой совет мне на сердце положитВтайне Афина, тебе головою кивну; то заметя,Все из палаты, какие ни есть там, доспехи Арея285Вверх отнеси и оставь там, их кучею в угол сложивши;Если ж, приметив, что нет уж в палате там бывших оружий,Спросят о них женихи, ты тогда отвечай им: “В палатеДымно; уж сделались вовсе они не такие, какимиЗдесь их отец Одиссей, при отбытии в Трою, покинул:290Ржавчиной все от огня и от копоти смрадной покрылись.Мне же и высшую в сердце влагает Зевес осторожность:Может меж вами от хмеля вражда загореться лихая;Кровью тогда сватовство и торжественный пир осквернится:Само собой прилипает к руке роковое железо”.295Нам же двоим два копья, два меча ты отложишь и с нимиДва из воловьей кожи щита приготовишь, чтоб в рукиВзять их, когда нападенье начнем; женихам же, конечно,Ум ослепят всемогущий Зевес и Афина Паллада.Слушай теперь, что скажу, и заметь про себя, что услышишь:300Если ты вправду мой сын и от крови моей происходишь,Тайну храни, чтоб никто о моем возвращенье не сведалЗдесь, ни Лаэрт, мой отец, ни Евмей свинопас, ни служительЦарского дома какой, ни сама Пенелопа; мы двое –Ты лишь да я – наблюдать за рабынями нашими будем;305Также и многих рабов испытанью подвергнем, чтоб сведать,Кто между ними тебя и меня уважает и любит,Кто, нас забыв, оскорбляет тебя, столь достойного чести”.Так, возражая отцу, отвечал Телемах многославный:“Сердце мое ты, отец, уповаю я, скоро на самом310Деле узнаешь; и дух мой не слабым найдешь ты, конечно.Думаю только, что опыту всех подвергать бесполезноБудет для нас; я об этом тебя убеждаю размыслить:Много истратится времени, если испытывать всех их,Каждого порознь, начнем мы тогда, как враги беззаботно315Будут твой дом разорять и твое достояние грабить.Но я желаю и сам, чтоб, подвергнувши опыту женщин,Мог отличить ты порочных от честных и верных; рабов жеТрудно испытывать всех, одного за другим, на работеПорознь живущих; то сделаешь после в досужное время,320Если уж подлинно знак ты имел от владыки Зевеса”.Так говорили о многом они, собеседуя сладко.Тою порой крепкозданный корабль, Телемаха носившийВ Пилос с дружиной, приблизился к брегу Итаки. Когда жеВ пристань глубокую острова судно ввели мореходцы,325На берег вздвинуть они поспешили его совокупнойСилой; а слуги проворные, судно совсем разгрузивши,В Клитиев дом отнесли все подарки царя Менелая.В царский же дом Одиссеев был вестник пловцами немедляПослан сказать Пенелопе разумной, что сын, возвратяся,330В поле пошел, кораблю же прямою дорогою в городПлыть повелел (чтоб о сыне собственном в сердце тревожась,Плакать напрасно о нем перестала царица). Тот вестникВстретился, путь свой окончить спеша, с свинопасом, которыйС вестью подобной к своей госпоже Телемахом был послан.335К дому царя многославного оба пришли напоследок.Вслух перед всеми рабынями вестник сказал Пенелопе:“Прибыл обратно в Итаку возлюбленный сын твой, царица”.Но свинопас подошел к Пенелопе и на ухо все ей,Что Телемах повелел рассказать, прошептал осторожно.340Кончив рассказ и исполнив свое поручение, царскийДом он оставил и в поле к свиньям возвратился поспешно.Но женихи, пораженные, духом уныли; покинувЗалу, они у ограды высокого царского домаРядом на каменных гладких скамьях за воротами сели.345Так говорить им тогда Евримах, сын Полибиев, начал:“Горе нам! Дело великое сделал, так смело отправясьВ путь, Телемах, от него мы подобной отваги не ждали.Должно нам, черный, удобнейший к бегу, корабль изготовив,В нем мореходных отправить людей, чтоб они убедили350Наших товарищей в город как можно скорей возвратиться”.Кончить еще не успел он, как, с места на пристань взглянувши,Только что к брегу приставший корабль Амфином усмотрел там;Снасти и весла на нем убирали пловцы. ОбратясяС радостным смехом к товарищам, так он сказал: “Не трудитесь355Вести своей посылать понапрасну: они возвратились.Видно, их бог надоумил какой иль увидели самиБыстро бегущий корабль и настигнуть его не успели”.Так он сказал; те, поднявшись, пошли всей толпою на пристань.На берег скоро был вздвинут корабль чернобокий пловцами,360Бодрые слуги немедля сгрузили с него всю поклажу;Сами ж на площади все женихи собрались; но с собоюТам никому заседать не дозволили. Так напоследок,К ним обратясь, Антиной, сын Евпейтов надменный, сказал им:“Горе! Бессмертные сами его от беды сохранили!365Каждый там день сторожа на лобзаемых ветром вершинахДруг подле друга толпою сидели; когда ж заходилоСолнце, мы, берег покинув, всю ночь в корабле быстроходном:По морю плавали взад и вперед до восхода Денницы,Тщетно надеясь, что встретим его и немедля погубим.370Демон тем временем в пристань его проводил невредимо.Мы же над ним совершить, что замыслили вместе, удобноМожем и здесь; он от нас не уйдет; но до тех пор, покудаЖив он, исполнить намеренье наше мы будем не в силах;Он возмужал и рассудком созрел для совета и дела;375Люди ж Итаки не с прежней на нас благосклонностью смотрят.Должно нам прежде – пока он народа не созвал на помощь –Кончить, понеже он медлить, как я в том уверен, не станет.Злобой на нас разразившись, при целом народе он скажет,Как мы его погубить сговорились и в том не успели;380Тайного нашего замысла, верно, народ не одобрит;Могут, озлобясь на наши поступки, и нас из отчизныВыгнать, и все мы тогда по чужим сторонам разбредемся.Можем напасть на него мы далеко от города в поле,Можем близ города выждать его на дороге; тогда нам385Все разделить их придется имущество; дом же уступимМы Пенелопе и мужу, избранному ею меж нами.Если же вам не угоден совет мой и если хотитеЖизнь вы ему сохранить, чтоб отцовским владел достояньем, –То пировать нам по-прежнему, в доме его собираясь,390Будет нельзя, и уж каждый особо, в свой дом возвратяся,Свататься станет, подарки свои присылая; она жеВыберет доброю волей того, кто щедрей и приятней”.Так говорил он; сидя неподвижно, внимали другие.Тут, обратяся к собранью, сказал Амфином благородный,395Нисов блистательный сын, от Аретовой царственной крови;Злачный Дулихий, пшеницей богатый, покинув, в ИтакеОн отличался от всех женихов и самой ПенелопеНравился умною речью, благими лишь мыслями полный.Так, обратяся к собранью, сказал Амфином благородный:400“Нет! Посягать я на жизнь Телемаха, друзья, не желаю;Царского сына убийство есть страшно-безбожное дело;Прежде богов вопросите, чтоб сведать, какая их воля;Если Зевесом одобрено будет намеренье наше,Сам соглашусь я его поразить и других на убийство405Вызову; если ж Зевес запретит, мой совет: воздержитесь”.Так он сказал, подтвердили его предложенье другие.Вставши, все вместе они возвратилися в дом Одиссея;В дом же вступив, там на стульях они поместилися гладких.Но Пенелопа разумная, дело иное придумав,410Вышла к своим женихам многобуйным из женских покоев;Слух к ней достигнул о замысле тайном на жизнь Телемаха:Все благородный глашатай Медонт ей открыл; и, поспешно,Взявши с собой двух служанок, она, божество меж женами,В ту палату вступив, где ее женихи пировали,415Подле столба, потолок там высокий державшего, стала,Щеки закрывши свои головным покрывалом блестящим.Речь к Антиною свою обратив, Пенелопа сказала:“Злой кознодей, Антиной необузданный, словом и деломТы из товарищей самый разумнейший – так здесь в Итаке420Все утверждают. Но где же и в чем твой прославленный разум?Бешеный! Что побуждает тебя Телемаху готовитьСмерть и погибель? Зачем ты сирот притесняешь, любезныхЗевсу? Неправ человек, замышляющий ближнему злое.Иль ты забыл, как отец твой сюда прибежал, устрашенный425Гневом народа, которым гоним был за то, что, приставшиК шайке тафийских разбойников, с ними ограбил феспротов,Наших союзников верных? Его здесь народ порывалсяСмерти предать и готов у него был исторгнуть из грудиСердце и все, что имел он в Итаке, предать истребленью;430Но Одиссей, за него заступившись, народ успокоил;Ты ж Одиссеево грабишь богатство, жену ОдиссеяМучишь своим сватовством, Одиссееву сыну готовишьСмерть. Удержись! Говорю и тебе и другим в осторожность”.Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Пенелопе:435“О многоумная старца Икария дочь, Пенелопа,Будь беззаботна; зачем ты такой предаешься тревоге?Не было, нет и не будет из нас никого, кто б помыслилРуку поднять на убийство любимца богов Телемаха.Нет! И покуда я жив и покуда очами я землю440Вижу, тому не бывать, иль – скажу перед всеми, и верноСбудется слово мое, – обольется убийца своеюКровью, моим пораженный копьем; Одиссей, не забыл я,Брал здесь нередко меня на колени и мяса куски мнеКлал на ладонь и вина благовонного выпить давал мне.445Вот почему и всех боле людей я люблю Телемаха.Нет! Никогда он убийства не должен страшиться, по крайнейМере от нас, женихов. Но судьбы избежать невозможно”.Так говорил он, ее утешая, а мыслил иное.Но Пенелопа, к себе возвратяся, там в светлых покоях450Плакала горько о милом своем Одиссее, покудаСладкого сна не свела ей на очи богиня Афина.Смерклось, когда к Одиссею и к сыну его возвратилсяСтарый Евмей. Он нашел их, готовящих ужин, зарезавВзятую в стаде свинью годовалую. Прежде, однако,455Тайно пришед, Одиссея богиня Афина ударомТрости своей превратила по-прежнему в хилого старца,Рубищем жалким одевши его, чтоб Евмей благородныйС первого взгляда его не узнал и (сберечь неспособныйТайну) не бросился в город обрадовать вестью царицу.460Встретив его на пороге, сказал Телемах: “Наконец ты,Честный Евмей, возвратился. Скажи же, что видел? Что слышал?В город обратно пришли ль наконец женихи из засады?Или еще там сидят и меня стерегут на дороге?”Так, отвечая, сказал Телемаху Евмей благородный:465“Сведать о них и расспрашивать мне не входило и в мысли;В городе я об одном лишь заботился: как бы скорееДанное мне порученье исполнить и к вам возвратиться.Шедши ж туда, я с гонцом, от ходивших с тобой мореходцевПосланным, встретился – первый он все объявил Пенелопе;470Только одно расскажу я, что видел своими глазами:К городу близко уже, на вершине Эрмейского холма,Был я, когда быстролетный, в глубокую нашу входящийПристань, корабль усмотрел; я приметил, что было в нем многоРатных; щитами, двуострыми копьями ярко блистал он;475Это они, я подумал: но правда ли? Знать мне не можно”.Так он сказал. Телемахова сила святая блеснулаЛегкой улыбкою в очи отцу, неприметно Евмею.Кончив работу и пищу состряпав, они с свинопасомСели за стол, и порадовал душу им ужин; когда же480Был удовольствован голод их сладкой едою, о ложеКаждый подумал; и сна благодать ниспослали им боги.

Песнь семнадцатая

Вышла из мрака младая с перстами пурпурными Эос.Сын Одиссеев, любезный богам, Телемах благородный,К светлым ногам привязав золотые сандалии, в рукуВзял боевое копье, заощренное медью, которым5Ловко владел, и, готовый в дорогу, сказал свинопасу:“В город иду я, отец, чтоб утешить свиданьем со мноюМилую мать: без сомненья, дотоле крушиться и горькоПлакать она, безутешная, будет, пока не увидитСына своими глазами; тебе же, Евмей, поручаю10Этого странника; в город поди с ним, дабы подаяньемМог он себя прокормить; там подаст, кто захочет,Хлеба ему иль вина. Мне нельзя на свое попеченьеВсякого нищего брать; и своих уж забот мне довольно;Если же этим обидится твой чужеземец, тем хуже15Будет ему самому; я люблю говорить откровенно”.Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:“Здесь неохотно и сам бы я, друг, согласился остаться;Нашему брату обед добывать подаянием легчеВ городе, нежели в поле: там каждый дает нам, что хочет.20Мне ж не по летам смотреть за скотиной и всякую службуС тяжким трудом отправлять, пастухам повинуяся. ДобрыйПуть, мой прекрасный; меня же проводит хозяин, когда яЗдесь у огня посогреюсь, когда на дворе потеплеет;В рубище этом мне холодно; тело насквозь проницает25Утренник резкий; до города ж, вы говорите, не близко”.Так отвечал Одиссей. Телемах благородный поспешнымШагом пошел со двора, и недоброе в мыслях готовилОн женихам. Наконец он пришел беспрепятственно в дом свой.Там, боевое копье прислонивши к высокой колонне,30Он через двери высокий порог перешел и увиделПервую в доме усердную няню свою Евриклею:Мягкие клала на стулья овчины старушка. ПотокомСлез облилася, увидя его, Евриклея; и скороВсе собрались Одиссеева дома рабыни; и с плачем35Голову, плечи и руки они у него лобызали.Вышла разумная тут из покоев своих Пенелопа,Светлым лицом с золотой Афродитой, с младой АртемидойСходная; сына она обняла и с любовию нежнойСветлые очи, и руки, и голову стала, рыдая40Громко, ему целовать и крылатое бросила слово:“Ты ль, ненаглядный мой, милый мой сын, возвратился? Тебя яВидеть уже не надеялась боле, отплывшего в ПилосТайно, со мной не простясь, чтоб узнать об отце отдаленном.Все расскажи мне теперь по порядку, что видел, что слышал”.45Ласково ей отвечал рассудительный сын Одиссеев:“Милая мать, не печаль мне души и тревоги напраснойВ грудь не вливай мне, спасенному чудно от гибели верной;Но, сотворив омовенье и чистой облекшись одеждой,Вместе с рабынями в верхний покой свой поди и с молитвой50Там обещание дай принести гекатомбу бессмертным,Если врагов наказать нам поможет Зевес Олимпиец.Сам я на площадь пойду, чтоб позвать чужеземца, которыйНыне со мною, когда возвращался я, прибыл в Итаку:Вместе с моими людьми он сюда наперед был отправлен;55В город его проводить поручил я Пирею, дабы онВ доме его подождал моего возвращения с поля”.Так говорил он, и слово его не промчалося мимоСлуха царицы. Омывшись и чистой облекшись одеждой,Вечным богам обещала она принести гекатомбу,60Если врагов наказать им поможет Зевес Олимпиец.Тою порой Телемах из высокого царского домаВышел с копьем; две лихие за ним побежали собаки;Образ его несказанной красой озарила АфинаТак, что дивилися люди, его подходящего видя.65Все вкруг него собрались женихи многобуйные; каждыйДоброе с ним говорил, замышляя недоброе в сердце.Скоро, от их многолюдной толпы отделясь, подошел онК месту, где Ментор сидел и при нем Антифат с Алиферсом,В сердце своем сохранившие верность царю Одиссею.70Севши близ них, о себе он им все рассказал, что случилось.Скоро явился Пирей, копьевержец, и Феоклимен с нимВместе пришел, погулявши по улицам города; не былДолго к нему Телемах без вниманья; к нему подошел он.Первое слово сказал тут Пирей Одиссееву сыну:75“В дом мой пошли, Телемах благородный, невольниц, чтобвзялиТам все подарки, которые ты получил от Атрида”.Так, отвечая Пирею, сказал Телемах богоравный:“Нам неизвестно, мой верный Пирей, чем окончится дело;Если в жилище моем женихами надменными тайно80Буду убит я, они все имущество наше разделят;Лучше тогда, чтоб твоим, а не их те подарки наследствомБыли; но если на них обратится губящая Кера –Все мне, веселому, сам веселящийся, в дом принесешь ты”.Кончив, повел за собою он многострадавшего гостя85В дом свой, и скоро туда беспрепятственно прибыли оба.Там, положивши на кресла и стулья свои все одежды,Начали в гладких купальнях они омываться. Когда жеИх и омыла, и чистым елеем натерла рабыня,В тонких хитонах, облекшись в косматые мантии, оба90Вышед из гладких купален, они поместились на стульях.Тут принесла на лохани серебряной руки умыть имПолный студеной воды золотой рукомойник рабыня,Гладкий потом пододвинула стол; на него положилаХлеб домовитая ключница с разным съестным, из запаса95Выданным ею охотно, чтоб пищей они насладились.Против же них, невдали от двухстворных дверей, ПенелопаВ креслах за пряжей сидела и тонкие нити сучила.Подняли руки они к приготовленной пище; когда жеБыл удовольствован голод их сладкой едой, Пенелопа,100Старца Икария дочь многоумная, сыну сказала:“Видно, мне лучше на верх мой уйти и лежать одинокоТам на постели, печалью перестланной, горьким потокомСлез обливаемой с самых тех пор, как в далекую ТроюМстить за Атрида пошел Одиссей, – ты, я вижу, не хочешь,105Прежде чем здесь женихи многобуйные вновь соберутся,Мне рассказать, что узнал об отце: возвратился ль он, жив ли?”“Милая мать, – отвечал рассудительный сын Одиссеев, –Слушай, я все расскажу, ничего от тебя не скрывая.Прежде мы прибыли в Пилос, где пастырь людей многославный110Нестор меня в благолепно-устроенном принял жилище,Принял так нежно, как сына отец принимает, когда онВ дом возвращается, долго напрасно им жданный; так НесторСам и его сыновья многославные были со мноюЛасковы. Но об отце ничего рассказать он не мог мне;115Жив ли, скитается ль где на земле иль погиб уж, об этомСлухов к нему не дошло. К Менелаю Атриду меня он,Дав мне коней с колесницею кованой, в Спарту отправил.Там я увидел Елену Аргивскую, многих ахеян,Многих троян погубившую, волей богов всемогущих.120Царь Менелай, вызыватель в сраженье, спросил, за какоюНуждою прибыл к нему я в божественный град Лакедемон?Все рассказал я подробно ему, ничего не скрывая.Так на мои мне слова отвечал Менелай златовласый:“О безрассудные! Мужа могучего брачное ложе,125Сами бессильные, мыслят они захватить произвольно!Если бы в темном лесу у великого льва в логовищеЛань однодневных, сосущих птенцов положила, сама жеСтала по горным лесам, по глубоким, травою обильнымДолам бродить и обратно бы лев прибежал в логовище –130Разом бы страшная участь птенцов беспомощных постигла;Страшная участь постигнет и их от руки Одиссея.Если б, – о Дий громовержец! о Феб Аполлон! о Афина! –В виде таком, как в Лесбосе, обильно людьми населенном, –Где, с силачом Филомиледом выступив в бой рукопашный,135Он опрокинул врага на великую радость ахейцам, –Если бы в виде таком женихам Одиссей вдруг явился,Сделался б брак им, судьбой неизбежной постигнутым, горек.То же, о чем ты, меня вопрошая, услышать желаешь,Я расскажу откровенно, и мною обманут не будешь;140Что самому возвестил мне морской проницательный старец,То и тебе я открою, чтоб мог ты всю истину ведать.Видел его на далеком он острове, льющего слезыВ светлом жилище Калипсо, богини богинь, произвольноИм овладевшей; и путь для него уничтожен возвратный:145Нет корабля, ни людей мореходных, с которыми мог быОн безопасно пройти по хребту многоводного моря”.Вот что сказал мне Атрид Менелай, вызыватель в сраженье.Спарту покинув, я поплыл назад, и послали попутныйВетер нам боги – в отечество милое нас проводил он”.150Кончил рассказ Телемах: взволновалась душа Пенелопы.Феоклимен богоравный тогда ей сказал: “Не крушися,Многоразумная старца Икария дочь, Пенелопа,Знает не все он; теперь на мое обратися вниманьемСлово: я то, что случиться должно, предскажу вам наверно;155Сам же Зевесом отцом, гостелюбною вашей трапезой,Также святым очагом Одиссеева дома клянусяВ том, что в отечестве милом уже Одиссей, что сокрыт онГде-нибудь в доме иль ходит, незнаемый, все узнаваяЗдесь, и беду женихам неизбежную в мыслях готовит.160Вещая птица, которую видел вблизи корабля я,То мне открыла, и все я тогда ж объявил Телемаху”.Феоклимену разумная так отвечала царица:“Если твое предсказание, гость чужеземный, свершится,Будешь от нас угощен ты как друг и дарами осыпан165Столь изобильно, что счастью такому все будут дивиться”.Так говорили о многом они, собеседуя сладко.Тою порой женихи в Одиссеевом доме бросаньемДисков и дротиков острых себя забавляли, собравшисьВсе на мощеном дворе, где бывали их шумные игры.170Но когда отовсюду с полей на обед им пригналиМелкий скот пастухи, приводившие к ним ежедневноКоз и баранов, их кликнул глашатай Медонт; был любимецОн женихов, и вседневно к столу их его приглашали.“Юноши, – он им сказал, – вы играли довольно; войдите175В дом, и начнем наш обед совокупною силой готовить:Знаете сами, что вовремя пища нам вдвое вкуснее”.Так он сказал им. Они, покоряся его приглашенью,Встали и к дому пошли всей толпою; когда же вступилиВ дом, положивши на гладкие кресла и стулья одежды,180Начали крупных баранов, откормленных коз и огромных,Жиром налитых свиней убивать; был зарезан и тучныйБык. И за стряпанье все принялися они. Той пороюВ город идти с Одиссеем Евмей собрался; и, готовыйВ путь, он сказал наконец, обратяся к Лаэртову сыну:185“Добрый мой гость, ты желаешь, чтоб нынче ж тебя проводил яВ город, как нам повелел господин мой, – сказать откровенно,Лучше хотел бы я сторожем дома тебя здесь оставить;Но приказанья боюсь не исполнить; бранить господин мойБудет за это меня; а господская брань неприятна.190Время, однако, идти нам; уж боле прошло половиныДня; с наступлением вечера холод пронзителен будет”.Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:“Знаю, все знаю, и все мне понятно, и все, как желаешь,Точно исполню; пойдем же, и будь ты моим провожатым.195Только сыщи мне какой бы то ни было посох, чтоб мог яЧем подпираться: дорога столь трудная, слышно, что шеюМожно сломить”. Так сказав, на плеча он набросил котомку,Всю в заплатах, висевшую вместо ремня на веревке.Дал ему в руки Евмей суковатую палку; и оба200Вместе пошли, пастухов и собак сторожами оставивДома. И в город повел свинопас своего господинаВ образе хилого старца, который чуть шел, подпираясьПосохом, рубище в жалких лохмотьях набросив на плечи.Тихо идя каменистой, негладкой тропой, напоследок205К городу близко они подошли. Находился там светлыйКлюч; обложен был он камнем, и брали в нем граждане воду.В старое время Итак, Нерион и Поликтор прекрасныйСоздали там водоем; окружен он был рощею темныхОльх, над водою растущих; и падал студеной струею210Ключ в водоем со скалы, на вершине которой воздвигнутНимфам алтарь был; всегда приносили там путники жертву.Там козовод повстречался им – сын Долионов Меланфий;Коз, меж отборными взятых из стада, откормленных жирно,В город он гнал женихам на обед; с ним товарищей двое215Было. Увидя идущих, он начал ругаться, и громкоИх поносил, и разгневал в груди Одиссеевой сердце.“Подлинно здесь негодяй негодяя ведет, – говорил он, –Права пословица: равного с равным бессмертные сводят.Ты, свинопас бестолковый, куда путешествуешь с этим220Нищим, столов обирателем, грязным бродягой, который,Стоя в дверях, неопрятные плечи об притолку чешет,Крохи одни, не мечи, не котлы получая в подарок.Мог бы у нас он, когда бы его к нам прислал ты, закутыНаши стеречь, выметать их, козлятам подстилки готовить;225Скоро бы он раздобрел, простоквашей у нас обжираясь;Это, однако, ему не по нраву, одно тунеядствоЛюбо ему; за работу не примется: лучше, таскаясьПо миру, хлебом чужим набивать ненасытный желудок.Слушай, однако, и то, что услышишь, исполнится верно;230Если войти он отважится в дом Одиссея – скамеекМного из рук женихов на его полетит там пустуюГолову; ребра, таская его, там ему обломаютОб пол”. И, так говоря, Одиссея он, с ним поравнявшись,Пяткою в ляжку толкнул, но с дороги не сбил, не принудил235Даже шатнуться. И в гневе своем уж готов был ЛаэртовСын, побежавши за ним, суковатою палкою душуВыбить из тела его иль, взорвавши на воздух, ударитьОземь его головою. Но он удержался. Евмей жеНачал ругать оскорбителя; руки подняв, он воскликнул:240“Нимфы потока, Зевесовы дочери, если когда вамТуком обвитые бедра козлов и баранов здесь в жертвуЦарь Одиссей приносил, не отриньте мольбы, возвратитеНам Одиссея; да благостный демон его нам проводит!Выгнал тогда б из тебя он надменные мысли, забыл бы245Ты как шальной по дорогам шататься и бегать без делаВ город, стада под надзором неопытных слуг оставляя”.Кончил. Меланфий, на то возражая, сказал свинопасу:“Что ты, собака, рычишь? Колдовство ли какое замыслил?Дай срок, тебя, как товар, в корабле чернобоком отсюда250Я увезу и продам в иноземье за добрые деньги;Здесь же иль сам Аполлон сребролукий сразит ТелемахаТихой стрелой, иль, мечом женихов пораженный, погибнетОн, как отец, на чужбине утративший день возвращенья”.Так он сказал и ушел, на дороге оставив обоих,255Медленней шедших; достигнув обители царской, он прямоТам в пировую палату вступил и за стол с женихамиСел Евримаха напротив, к которому был он усердней,Нежели к прочим; ему предложил тут служитель мясного,Ключница хлеба дала и еды из запаса; он начал260Есть. Той порой Одиссей подошел с свинопасом ЕвмеемК царскому дому; и вдруг им оттуда послышались струныЦитры глубокой, потом раздалося и пение; ФемийПел; Одиссей, ухватясь за Евмееву руку, воскликнул:“Друг, мы, конечно, пришли к Одиссееву славному дому.265Может легко быть он узнан меж всеми другими домами:Длинный ряд горниц просторных, широкий и чисто мощенныйДвор, обведенный зубчатой стеною, двойные воротаС крепким замком – в них ворваться насильно никтоне помыслит.Думаю я, что теперь там обедают; пар благовонный270Мяса я чувствую; слышу и стройно звучащие струныЦитры, богами в сопутницы пиру веселому данной”.Так отвечал Одиссею Евмей, свинопас богоравный:“Правда, и все ты, как есть, угадал; человек ты разумный;Прежде, однако, должны мы размыслить о том, что нам сделать275Лучше: тебе ли во внутренность дома вступить и явитьсяТам на глаза женихов многобуйных, а мне здесь остаться?Или тебе на дворе подождать одному, а войти к нимМне? Ты, однако, не медли, чтоб кто здесь с тобой не подралсяИли в тебя не швырнул чем, – я так говорю в осторожность”.280Голос возвысив, ему отвечал Одиссей хитроумный:“Знаю, все знаю, и мысли твои мне понятны; войди тыПрежде один: я покуда остануся здесь; я довольноВ жизни тревожных ударов сносил; и швыряемо былоМногим в меня; мне терпеть не учиться; немало видал я285Бурь и сражений; пусть будет и ныне со мной, что угодноДию. Один лишь не может ничем побежден быть желудок,Жадный, насильственный, множество бед приключающийсмертнымЛюдям: ему в угожденье и крепкоребристые ходятМорем пустым корабли, принося разоренье народам”.290Так говорили о многом они в откровенной беседе.Уши и голову, слушая их, подняла тут собакаАргус; она Одиссеева прежде была, и ее онВыкормил сам; но на лов с ней ходить не успел, принужденныйПлыть в Илион. Молодые охотники часто на диких295Коз, на оленей, на зайцев с собою ее уводили.Ныне ж, забытый (его господин был далеко), он, бедныйАргус, лежал у ворот на навозе, который от многихМулов и многих коров на запас там копили, чтоб послеИм Одиссеевы были поля унавожены тучно;300Там полумертвый лежал неподвижно покинутый Аргус.Но Одиссееву близость почувствовал он, шевельнулся,Тронул хвостом и поджал в изъявление радости уши;Близко ж подползть к господину и даже подняться он не былВ силах. И, вкось на него поглядевши, слезу, от Евмея305Скрытно, обтер Одиссей, и потом он сказал свинопасу:“Странное дело, Евмей; там на куче навозной собакуВижу, прекрасной породы она, но сказать не умею,Сила и легкость ее на бегу таковы ль, как наружность?Или она лишь такая, каких у господ за столами310Часто мы видим: для роскоши держат их знатные люди”.Так, отвечая, сказал ты, Евмей свинопас, Одиссею:“Это собака погибшего в дальнем краю Одиссея;Если б она и поныне была такова же, какою,Плыть собираясь в троянскую землю, ее господин мой315Дома оставил, – ее быстроте и отважности, верно б,Ты подивился; в лесу ни в каком захолустье укрытьсяДичь от нее не могла; в ней чутье несказанное было.Ныне же бедная брошена; нет уж ее господина,Вчуже погиб он; служанки ж о ней и подумать ленятся;320Раб нерадив; не принудь господин повелением строгимК делу его, за работу он сам не возьмется охотой:Тягостный жребий печального рабства избрав человеку,Лучшую доблестей в нем половину Зевес истребляет”.Кончил и, в двери светло-населенного дома вступивши,325Прямо вошел он в столовую, где женихи пировали.В это мгновение Аргус, увидевший вдруг через двадцатьЛет Одиссея, был схвачен рукой смертоносною Мойры.Прежде других Телемах богоравный Евмея, который,Ходя кругом, озирался, увидел; ему головою330Подал он знак, чтоб к нему подошел; осмотревшись, пустуюВзял он скамью, на которой всегда за столом раздавательПищи сидел, чтоб ее рассылать женихам по порядку.Эту скамью пододвинув к столу Телемахову, сел онПротив него; предложил тут, приблизившись с блюдом, глашатай335Мяса вареного часть им и хлеб, из корзины им взятый.Вслед за Евмеем явился и сам Одиссей богоравныйВ образе хилого старца, который чуть шел, подпираясьПосохом, с бедной котомкою, рубище в жалких лохмотьях;Сел он в дверях на пороге, спиной прислоняся к дубовой340Притолке (выскоблил острою скобелью плотник искусныйГладко ее, наперед топором по снуру обтесавши).Тут свинопасу Евмею сказал Телемах, подаваяХлеб, из корзины меж лучшими взятый, и вкусного мяса,Сколько в обеих горстях уместиться могло: “Отнеси ты345Это, Евмей, старику, и скажи, чтоб потом обошел онВсех женихов и у них попросил подаянья – стыдливымНищему, тяжкой нуждой удрученному, быть неприлично”.Так он сказал, и Евмей, повинуясь, пошел к Одиссею.Близко к нему приступивши, он бросил крылатое слово:350“Это прислал Телемах; и велел он сказать, чтоб потом ты,Всех обойдя женихов, попросил подаянья – стыдливымНищему быть, говорит он, в жестокой нужде неприлично”.Кончил. Ему отвечая, сказал Одиссей хитроумный:“Зевс да пошлет благоденствие между людьми Телемаху,355Дав совершиться всему, что теперь замышляет он в сердце!”Так он сказал я, обеими взявши руками подачу,Мясо и хлеб близ себя положил на убогой котомке.Начал он есть; той порой вдохновенно запел пред гостямиФемий; когда же тот вдоволь наелся, а этот умолкнул –360Начали вновь женихи бушевать; но богиня Афина,Тайно приближась к Лаэртову сыну, ему повелелаВстать и ходить вкруг столов их, прося подаянья: хотелаВидеть она, кто из них благодушен и кто беззаконник;В мыслях же всех без изъятия смерти предать назначала.365Встав, он пошел и у каждого начал просить подаянья,Руку к нему простирая, как нищий, скитаться обыкший.С жалостным сердцем они на него в изумленье смотрели,Знать любопытствуя, кто и откуда пришел он. СидевшийС ними пастух козовод, забияка Меланфий, сказал им:370“Слушайте вы, женихи многославной царицы, я виделЭтого нищего, с ним на дороге сюда повстречавшись;Думаю, был он сюда приведен свинопасом Евмеем;Сам же не знаю я, кто и в какой стороне родился он”.Так он сказал. Антиной на Евмея с досадою крикнул:375“Ты, свинопас, негодяй всем известный, зачем ты приводишьВ город таких развращенных бродяг? Уж и здешняя сволочьЭтих столов обирателей нам нестерпимо докучна;Мало, конечно, тебе, что от нищих домашних все вашиГибнут запасы – чужого еще ты привел к нам обжору”.380Так, возражая, Евмей свинопас отвечал Антиною:“Ты, Антиной, неразумное мне и недоброе молвилСлово теперь. Приглашает ли кто человека чужогоВ дом свой без нужды? Лишь тех приглашают, кто нужен на дело:Или гадателей, или врачей, иль искусников зодчих,385Или певцов, утешающих душу божественным словом, –Их приглашают с охотою все земнородные люди;Нищего ж, каждому скучного, кто пригласит произвольно?Ты же из всех женихов Пенелопы к рабам ОдиссеяСамый неласковый был завсегда, и ко мне особливо;390Я не печалюсь об этом, покуда моя здесь царицаЗдравствует с сыном своим Телемахом, моим господином”.Кротко Евмею сказал рассудительный сын Одиссеев:“Полно, Евмей, замолчи; говорить с ним не должен ты много;Знаешь, как скор Антиной на обидное слово; он любит395Ссориться сам и других на раздор подбивает охотно”.Тут, обратись к Антиною, он бросил крылатое слово:“Ты обо мне, как о сыне отец благодушный, печешься,Друг Антиной, выгоняя своим повелительным словомСтранников, в дом мой входящих, – но будет ли Дийтем доволен?400Дай, что захочешь; не спорю я; сам приглашаю, напротив;Матери также моей не страшися; тебя не осудитЗдесь и никто из рабов, в Одиссеевом доме живущих.Но, конечно, подобные мысли тебе не приходятВ сердце: себе все берешь ты, другим же давать не охотник”.405Кончил, и гневно ему возразил Антиной, сын Евпейтов:“Что ты сказал, Телемах необузданный, гордоречивый?Если б вот это от каждого здесь жениха получил он, –Верно, сюда бы три месяца вновь заглянуть не подумал”.Так говоря, он скамейку схватил, на которую ноги410Клал под столом, и, грозяся, ее показал Одиссею.Прочие ж все подавали, котомку его наполняяХлебом и мясом. И, много собрав, Одиссей уж готов былСесть на порог свой, чтоб данной насытиться пищей; но преждеОн подошел к Антиною и бросил крылатое слово:415“Дай мне и ты. Не последним тебя здесь считаю, но первым,Лучшим и самым знатнейшим; царю ты подобишься видом!Щедродаянье должно быть тебе и приличней и легчеВсех их; и славить тебя я отныне по всей беспредельнойБуду земле. Я и сам меж людьми не всегда бесприютно420Жил; и богатоустроенным домом владел, и доступенВсякому страннику был, и охотно давал неимущим;Много имел я невольников, много всего, чем роскошноЛюди живут и за что величает их свет богачами.Все уничтожил Кронион – была, без сомненья, святая425Воля его, чтоб с дружиной отважных добычников поплылЯ в отдаленный Египет (он там приготовил мне гибель).В лоне потока Египта легкоповоротные нашиВсе корабли утвердив, я велел, чтоб отборные людиТам на морском берегу сторожить их остались; другим же430Дал приказание с ближних высот обозреть всю окрестность.Вдруг загорелось в них дикое буйство; они, обезумев,Грабить поля плодоносные жителей мирных ЕгиптаБросились, начали жен похищать и детей малолетних,Зверски мужей убивая, – тревога до жителей града435Скоро достигла, и сильная ранней зарей собраласяРать; колесницами, пешими, яркою медью оружийПоле кругом закипело; Зевес, веселящийся громом,В жалкое бегство моих обратил; отразить ни единыйСилы врага не посмел, и отвсюду нас смерть окружила;440Многих тогда из товарищей медь умертвила, и многихПленных насильственно в град увлекли на печальное рабство.Я же был жителю Крита, в Египет прибывшему, проданДметору, сыну Эсона, владевшего Кипром; в ИтакуПрибыл из Кипра я, много имев на пути злоключений”.445Гневно сказал, отвечая ему, Антиной, сын Евпейтов:“Верно, нам демон такую чуму посылает, такуюПорчу пиров! Отойди от стола моего; на срединеСтой там, чтоб не было хуже тебе и Египта и Кипра.Что за наглец неотступный! Какой побродяга бесстыдный!450Всех почередно ты здесь обошел; и тебе, что попалосьПод руку каждому, подали все, не из щедрости: здесь имЕсть что подать; подавать же чужое легко. Убирайся жПрочь”. От стола отступив, отвечал Одиссей хитроумный:“Горе! Так, видно, с лицом у тебя твой рассудок несходен;455В доме своем ты и соли щепотку мне дать пожалел бы,Если уж здесь, за обедом чужим прохлаждался, хлебаКорку жалеешь мне бросить; а стол ваш, я вижу, обилен”.Так он сказал. Антиной, рассердясь, на него исподлобьяГрозно очами сверкнул и бросил крылатое слово:460“Если еще грубиянить ты вздумал, бродяга, то даромЭто тебе не пройдет, и добром ты не выйдешь отсюда”.Тут он скамейкой швырнул – и жестоко ударила в спинуПодле плеча Одиссея она; как утес, не шатнувшись,Он устоял на ногах, не сраженный ударом; он только465Молча потряс головою и страшное в сердце помыслил.К двери потом возвратяся, он сел на порог и, котомкуНа пол с едой положивши, сказал женихам: “ОбратитеСлух ваш ко мне, женихи многославной царицы, дабы яВысказать мог вам все то, что велит мне рассудок и сердце.470Не было б в том ни беды, ни прискорбия тяжкого сердцу,Если бы кто, за именье свое, за быков, за блестящихШерстью овец заступаяся, вытерпел злые побои;Мне ж от руки Антиноя побои достались за гнусный,Жадный и множество бед приключающий людям желудок.475Если же боги и мщенье Эриний живут и для бедных –Смерть, Антиной, а не брак вожделенный ты встретишь,обидчик”.Гневно, ему возражая, сказал Антиной, сын Евпейтов:“Ешь и молчи, негодяй; иль беги неоглядкой отсюда;Иначе, так нагрубив мне, ты за ноги будешь рабами480Вытащен в дверь, и все кости твои обломаются об пол”.Кончил; угрозы его не одобрил никто; негодуя,Так говорили иные из юношей дерзко-надменных:“Ты, Антиной, поступил непохвально, обиду нанесшиЭтому нищему; что же, когда он один из бессмертных?485Боги нередко, облекшися в образ людей чужестранных,Входят в земные жилища, чтоб видеть своими очами,Кто из людей беззаконствует, кто наблюдает их правду”.Так женихи говорили; но речи их были напрасны.Злою обидой глубоко в душе Телемах сокрушался490Вместе с обиженным; слезы свои утаивши, он толькоМолча потряс головою и страшное в сердце помыслил.Но Пенелопа разумная, слыша, что был чужеземецВ доме их так оскорблен, обратяся к рабыням, сказала:“О, когда бы его поразил Аполлон сребролукий!”495Ей Евринома, разумная ключница, так отвечала:“Если бы все исполнялось согласно с желанием нашим,Завтра же светлой Денницы из них ни один бы не встретил”.Кончила. Ей Пенелопа разумная так возразила:“Правда, мне все ненавистны они, нам от всех притесненье;500Но Антиной наиболее с черною Керою сходен:Принят в наш дом чужеземец и, ходя кругом, подаяньяПросит у всех он гостей, приневоленный строгой нуждою, –Подали все, и свою он наполнил котомку; лишь этот,Вместо подачи, в него, как безумный, скамейкою бросил”.505Так Пенелопа рабыням своим говорила в покояхВерхних своих. Одиссей же, сидя на пороге, обедал.Кликнуть к себе повелев свинопаса, царица сказала:“Слушай, Евмей благородный, скажи иноземцу, что я с нимЗдесь повидаться желаю, чтоб знать от него, не слыхал ли510Он о супруге моем и ему не случилось ли где с нимВстретиться: кажется мне человеком он, много видавшим”.Так Пенелопе ответствовал ты, свинопас богоравный:“Если б твои женихи хоть на миг поутихли, царица,Милое сердце твое он своим бы рассказом утешил.515Три дня и три ночи он уж гостит под моею убогойКровлей; пришел же ко мне, с корабля убежав от феспротов.Мне о своих приключеньях еще он не кончил рассказа;Но как внимают певцу, вдохновенному свыше богами,Песнь о великом поющему людям, судьбине подвластным,520В них возбуждая желание слушать его непрестанно,Так я внимал чужеземцу, сидя перед ним неподвижно;С ним Одиссей по отцу, говорит он, считается гостем;В Крите широкоравнинном, отчизне Миноса, рожденный,Прибыл оттоле сюда он и много превратностей встретил,525Скудно мирским подаяньем питаясь; и слышал он, будтоКрая феспротов, соседнего с нашей Итакой, достигнулЦарь Одиссей, возвращался в дом свой с великим богатством”.Кончил. Разумная так отвечала ему Пенелопа:“Кликни его самого; я желаю, чтоб сам рассказал он530Все мне подробно, покуда игрой на дворе перед дверьюИли во внутренних горницах будут они забавляться;Дома они про себя сберегают свои все запасы,Хлеб и вино золотое; их тратят домашние люди;Им же удобней, вседневно врываяся в дом наш толпою,535Наших быков, и баранов, и коз откормленных резать,Жрать до упаду и светлое наше вино беспощадноТратить. Наш дом разоряется, ибо уж нет в нем такогоМужа, каков Одиссей, чтоб его от проклятья избавить.Если же он возвратится и снова отчизну увидит,540С сыном своим он отмстит им за все”. Так царица сказала.В это мгновенье чихнул Телемах, и так сильно, что в целомДоме как гром раздалось; засмеявшись, Евмею, поспешноКликнув его, Пенелопа крылатое бросила слово:“Добрый Евмей, приведи ты сюда чужеземца немедля;545Слово мое зачихнул Телемах; я теперь несомненноЗнаю, что злые мои женихи неизбежно погибнутВсе: ни один не уйдет от судьбы и от мстительной Керы.Выслушай то, что скажу, и заметь про себя, что услышишь.Если меня без обмана он доброю вестью утешит,550Мантию дам я ему, и хитон, и красивую обувь”.Кончила. Ей повинуясь, пошел свинопас к Одиссею;Близко к нему подошедши, он бросил крылатое слово:“Слушай, отец чужеземец, разумная наша царица,Мать Телемаха, тебя приглашает к себе; о супруге555Хочет она расспросить, сокрушаясь о нем беспрестанно.Если ее без обмана ты доброю вестью утешишь,Мантию ты, и хитон, и красивую обувь получишь.Хлеб же, чтоб свой успокоить желудок, по улицам ходя,В городе можешь сбирать от людей – там подаст, кто захочет”.560Так Одиссей хитроумный сказал, отвечая Евмею:“Все без обмана я мог бы теперь рассказать Пенелопе,Старца Икария дочери многоразумной; я многоЗнаю о муже ее: мы одно с ним терпели на свете.Но женихов я боюсь необузданно-дерзких, которых565Буйство, бесстыдство и хищность дошли до железного неба;Видел ты сам, как в меня, там ходившего смирно и мыслиЗлой не имевшего, этот неистовый бросил скамейкой –Кто ж за меня заступился? Никто. Промолчал и прекрасныйСын Одиссеев. Пускай же царица, хотя нетерпенье570В ней и велико, дождется, чтоб Гелиос скрылся; тогда яВсе, что узнать пожелает она о супруге далеком,Ей расскажу, поместясь у огня, чтоб согреться: одет яПлохо – то ведаешь сам ты, тебя я здесь первого встретил”.Так он сказал; и Евмей, повинуясь, пошел к Пенелопе;575Встретив его на пороге своем, Пенелопа спросила:“Он не с тобою, Евмей? Для чего же прийти не хотел он,Бедный? Боится ль обиды какой? На глаза ль показатьсяЛюдям стыдится? Стыдливому нищему плохо на свете”.Так Пенелопе ответствовал ты, свинопас богоравный:580“Нет; он умно рассуждает, и с ним ты должна согласиться;Он, женихов необузданно-дерзких, царица, бояся,Просит тебя терпеливо дождаться, чтоб Гелиос скрылся;Думаю также и я, что гораздо удобнее будет,Если его ты одна обо всем на досуге расспросишь”.585Выслушав, умная так отвечала Евмею царица:“Странник твой, кто бы он ни был, умно рассуждает; и прав он:В целом свете, нигде посреди земнородных неможноВстретить людей, столь неистовых, столь беззаконно –развратных”.Так отвечала Евмею она. Свинопас богоравный,590Все передав ей, пошел к женихам; с Телемахом в столовойВстретился он и, приблизившись, бросил крылатое словоШепотом в ухо ему, чтоб его не слыхали другие:“Милый, теперь я иду; за свиньями, за домом, за всемиВ доме запасами должно смотреть мне; а ты осторожен595Будь здесь, себя береги и смотри, чтоб с тобой никакогоЗла не случилось: зломысленных много тебя окружает.Зевс да погубит их прежде, чем бедствие наше созреет!”Кончил. Ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:“Добрый совет ты даешь мне, отец; но ты сам, ночевавши600Дома, сюда возвратися поутру с отборной свиньею.Боги мой ум просветят и меня надоумят, что делать”.Так отвечал Телемах. Свинопас поместился на гладкомСтуле; поужинав сытно и свой удовольствовав голод,В поле пошел он к свиньям острозубым, оставивши царский605Дом, оглашаемый шумом пирующих; пеньем и пляскойТам веселились. Тем временем темная ночь наступила.