Илиада

Песнь третья

Клятвы. Смотр со стены. Единоборство Александра и Менелая

Так лишь на битву построились оба народа с вождями,Трои сыны устремляются, с говором, с криком, как птицы:Крик таков журавлей раздается под небом высоким,Если, избегнув и зимних бурь, и дождей бесконечных,5С криком стадами летят через быстрый поток Океана,Бранью грозя и убийством мужам малорослым, пигмеям[235],С яростью страшной на коих с воздушных высот нападают.Но подходили в безмолвии, боем дыша, аргивяне,Духом единым пылая – стоять одному за другого.10Словно туман над вершинами горными Нот разливает,Пастырям стад нежеланный, но вору способнейший ночи[236]:Видно сквозь оный не дальше, как падает брошенный камень, —Так из-под стоп их прах, подымался мрачный, крутилсяВслед за идущими; быстро они проходили долину.15И, когда уже сблизились к битве идущие рати,Вышел вперед от троян Александр, небожителю равный,С кожею парда на раме, с луком кривым за плечамиИ с мечом при бедре; а в руках два копья медножалых[237]Гордо колебля, он всех вызывал из данаев храбрейших,20Выйти противу него и сразиться жестокою битвой.Но лишь увидел его Менелай, любимый Ареем,Быстро вперед из толпы выступающим поступью гордой, —Радостью вспыхнул, как лев, на добычу нежданно набредший,Встретив еленя рогатого или пустынную серну;25Гладный, неистово он пожирает, хотя отовсюдуСам окружен и ловцами младыми, и быстрыми псами:Радостью вспыхнул такой Менелай, Александра герояБлизко узрев пред собой; и, отметить похитителю мысля,Быстро Атрид с колесницы с оружием прянул на землю.30Но, лишь увидел его Приамид, Александр боговидный,Между передних блеснувшего, сердце его задрожало;Быстро он к сонму друзей отступил, избегающий смерти.Словно как путник, увидев дракона в ущелиях горных,Прядает вспять и от ужаса членами всеми трепещет,35Быстро уходит, и бледность его покрывает ланиты, —Так убежавши, в толпу погрузился троян горделивыхОбразом красный Парис[238], устрашаясь Атреева сына.Гектор, увидев его, поносил укорительной речью:“Видом лишь храбрый, несчастный Парис, женолюбец,прельститель!40Лучше бы ты не родился или безбрачен погибнул!Лучше б сего я желал, и тебе б то отраднее было,Чем поношеньем служить и позорищем целому свету!Слышишь, смеются ряды кудреглавых данаев, считавшихХрабрым тебя первоборцем, судя по красивому виду.45Вид твой красен, но ни силы в душе, ни отважности в сердце!Бывши таков ты, однако, дерзнул в кораблях мореходныхБурное море исплавать, с толпою клевретов любезных,В чуждое племя войти и похитить из стран отдаленныхСлаву их жен, и сестру и невестку мужей браноносных,В горе отцу твоему, и народу, и целому царству,50В радость ахейцам врагам, а себе самому в поношенье!Что же с оружьем не встретил царя Менелая? Узнал быТы, браноносца какого владеешь супругой цветущей.Были б не в помощь тебе ни кифара, ни дар Афродиты,55Пышные кудри и прелесть, когда бы ты с прахом смесился.Слишком робок троянский народ, иль давно б уже был тыКаменной ризой одет[239], злополучии толиких виновник!”Гектору быстро в ответ возразил Александр боговидный:“Гектор, ты вправе хулить, и твоя мне хула справедлива.60Сердце в груди у тебя, как секира, всегда непреклонно:Древо пронзает она под рукой древодела и рьяностьМужа сугубит, когда обсекает он брус корабельный:Так в груди у тебя непреклонен дух твой высокий.Не осуждай ты любезных даров златой Афродиты.65Нет, ни один не порочен из светлых даров нам бессмертных;Их они сами дают; произвольно никто не получит.Ныне, когда ты желаешь, чтоб я воевал и сражался,Всем повели успокоиться, Трои сынам и ахейцам;И посреди их поставьте меня с Менелаем героем;70Мы за Елену Аргивскую с ним перед вами сразимся.Кто из двоих победит и окажется явно сильнейшим,В дом и Елену введет, и сокровища все он получит.Вы ж, заключившие дружбу и клятвы святые, владейтеТроей холмистой; ахейцы же в Аргос, конями богатый,75Вспять отплывут и в Ахаию, славную жен красотою”.Так говорил, и восхитился Гектор услышанной речью;И, на средину исшед, и копье ухватив посредине,Спнул фаланги[240] троянские; все успокояся стали.Но на Гектора луки ахеян сыны натянули.80Многие метили копьями, многие бросили камни.К ним громогласно воззвал повелитель мужей Агамемнон:“Стойте, аргивцы друзья! не стреляйте, ахейские мужи!Слово намерен вещать шлемоблещущий Гектор великий”.Рек, – и ахеяне прервали бой и немедленно стали85Окрест, умолкнув; и Гектор великий вещал среди воинств:“Сонмы троян и ахеян красивопоножных! внимайте,Что предлагает Парис, от которого брань воспылала.Он предлагает троянам и всем меднолатным ахейцамРатные сбруи свои положить на всеплодную землю;90Сам посреди ополчений с воинственным он МенелаемБитвой, один на один, за Елену желает сразиться.Кто из двоих победит и окажется явно сильнейшим,В дом и Елену введет, и сокровища все он получит;Мы ж на взаимную дружбу священные клятвы положим”.95Рек он; ахейцы безмолвные все сохраняли молчанье;И меж них провещал Менелай, знаменитый воитель:“Ныне внимайте и мне; жесточайшая горесть пронзаетСердце мое; помышляю давно я: пора примиритьсяТрои сынам и ахейцам; довольно вы бед претерпели100Ради вражды между мной и Парисом, виновником оной.Кто между нами двумя судьбой обречен на погибель,Тот да погибнет! а вы, о друзья, примиритесь немедля.Пусть же представят и белого агнца, и черную овцуСолнцу принесть и земле; а Крониду пожрем[241] мы другого.105Пусть призовут и Приама владыку, да клятву положитСам (а сыны у него напыщенны, всегда вероломны):Да преступник какой-либо Зевсовых клятв не разрушит:Сердце людей молодых легкомысленно, непостоянно;Старец, меж ними присущий[242], вперед и назад прозорливо110Смотрит, обеих сторон соблюдая взаимную пользу”.Так говорил; и наполнились радостью оба народа,Чая почить наконец от трудов изнурительной брани:Коней становят в ряды, с колесниц своих прядают сами;Быстро снимают доспехи, на землю слагают их близко115Друг против друга: меж воинств осталося узкое поле.Гектор немедленно к граду глашатаев двух посылаетАгнцев поспешно принесть и вызвать владыку Приама.Царь Агамемнон равно повеление дал ТалфибиюК сеням ахейским идти и принесть на заклание агнца;120Он поспешил, повинуясь державному сыну Атрея.С вестью Ирида явилась к Елене лилейнораменной.Вестница, образ принявши любезной Елене золовки,С коей в супружестве был Антенорид[243] царь Геликаон,Образ младой Лаодики[244], прекраснейшей дщери Приама,125В терем вошла, где Елена ткань великую ткала,Светлый, двускладный покров, образуя на оном сраженья,Подвиги конных троян и медянодоспешных данаев,В коих они за нее от Ареевых рук пострадали.К ней приступив, быстроногая так говорила Ирида:130“Выйди, любезная нимфа[245], деяния чудные видетьКонников храбрых троян и медянодоспешных данаев.Оба народа недавно, стремимые бурным Ареем,В поле сходились, пылая взаимно погибельной бранью.Ныне безмолвны стоят; прекратилася брань; ратоборцы135Все на щиты приклонилися, копья их воткнуты в землю.Но герой Александр и Атрид Менелай браноносныйВыйти желают одни за тебя на копьях сразиться.И супругой любезной тебя наречет победитель”.Так изрекла и влияла ей в душу сладкие чувства,140Думы о первом супруге, о граде родимом и кровных.Встала она и, сребристыми тканями вкруг осеняся,Быстро из дому идет со струящеюсь нежной слезою.Следом за ней поспешили прислужницы верные обе,Эфра[246], Питеева дочь, и Климена[247], с блистательным взором.145Скоро они притекли ко вратам возвышавшимся Скейским.Там и владыка Приам, и Панфой, и Фимет благородный,Клитий[248], божественный Ламп, Гикетаон, Ареева отрасль,Укалегон, и герой Антенор, прозорливые оба,Старцы народа сидели на Скейской возвышенной башне,150Старцы, уже не могучие в брани, но мужи совета,Сильные словом, цикадам подобные, кои по рощам,Сидя на ветвях дерев, разливают голос их звонкий:Сонм таковых илионских старейшин собрался на башне.Старцы, лишь только узрели идущую к башне Елену,155Тихие между собой говорили крылатые речи:“Нет, осуждать невозможно, что Трои сыны и ахейцыБрань за такую жену и беды столь долгие терпят:Истинно, вечным богиням она красотою подобна!Но, и столько прекрасная, пусть возвратится в Элладу;160Пусть удалится от нас и от чад нам любезных погибель!”Так говорили; Приам же ее призывал дружелюбно:“Шествуй, дитя мое милое! ближе ко мне ты садися.Узришь отсюда и первого мужа, и кровных, и ближних.Ты предо мною невинна; единые боги виновны:165Боги с плачевной войной на меня устремили ахеян!Сядь и поведай мне имя величеством дивного мужа:Кто сей, пред ратью ахейскою, муж и великий и мощный?Выше его головой меж ахеями есть и другие,Но толико прекрасного очи мои не видали,170Ни толико почтенного: мужу царю он подобен!”Старцу в женах знаменитая так отвечала Елена:“Ты и почтен для меня, возлюбленный свекор, и страшен!Лучше бы горькую смерть предпочесть мне, когда я решиласьСледовать с сыном твоим, как покинула брачный чертог мой,175Братьев, и милую дочь, и веселых подруг, мне бесценных!Но не сделалось так; и о том я в слезах изнываю!..Ты вопрошаешь меня, и тебе я скажу, Дарданион:Муж сей есть пространнодержавный Атрид Агамемнон,Славный в Элладе, как мудрый царь и как доблестный воин.180Деверь он был мне; увы, недостойная, если б он был им!”[249]Так говорила, – и старец, дивяся Атриду, воскликнул:“О Агамемнон, счастливым родившийся, смертный блаженный!Сколько под властью твоею ахейских сынов браноносных!Некогда, быв во фригийской земле, виноградом обильной,185Зрел я великую рать фригиян, колесничников быстрых;Зрел я Атрея полки и Мигдона[250], подобного богу:Станом стояло их воинство вдоль берегов Сангария[251];Там находился и я, и союзником оных считался,В день, как мужам подобные ратью нашли амазонки[252]:190Но не столько их было, как здесь быстрооких данаев”.После, узрев Одиссея, Приам вопрошает Елену:“Ныне скажи и об этом, дитя мое: кто сей данаец?Менее целой главой, чем великий Атрид Агамемнон,Но, как сдается мне, он и плечами и персями шире.195Сбруя его боевая лежит на земле плодоносной;Сам же, подобно овну, по рядам ратоборным он ходит.Он мне подобным овну представляется, пышному волной,В стаде ходящему между овец среброрунных”.Вновь отвечала Приаму Елена, рожденная Зевсом:200“Муж сей, почтенный Приам, Лаэртид Одиссей многоумный,Взросший в народе Итаки, питомец земли каменистой,Муж, преисполненный козней различных и мудрых советов”.К ней обративши слова, говорил Антенор благоумный:“Подлинно, речь справедливую ты, о жена, произносишь:205Некогда к нам приходил Одиссей Лаэртид знаменитый,Присланный, ради тебя, с Менелаем воинственным купно.Я их тогда принимал и угащивал дружески в доме;Свойство узнал обоих и советов их разум изведал.Если они на собранья троянские вместе являлись, —210Стоя, плечами широкими царь Менелай отличался;Сидя же вместе, взрачнее был Одиссей благородный.Если они пред собранием думы и речи сплетали, —Царь Менелай всегда говорил, изъясняяся бегло,Мало вещал, но разительно; не был Атрид многословен,215Ни в речах околичен, хоть был он и младший годами.Но когда говорить восставал Одиссей многоумный,Тихо стоял и в землю смотрел, потупивши очи;Скиптра в деснице своей ни назад, ни вперед он не двигал,Но незыбно держал, человеку простому подобный.220Счел бы его ты разгневанным мужем или скудоумным.Но когда издавал он голос могучий из персей,Речи, как снежная вьюга, из уст у него устремлялись!Нет, не дерзнул бы никто с Одиссеем стязаться словами;Мы не дивились тогда Одиссееву прежнему виду”.225Третьего видя Аякса, Приам вопрошает Елену:“Кто еще оный ахеянин, столько могучий, огромный?Он и главой, и плечами широкими всех перевысил”.Старцу в женах знаменитая вновь отвечала Елена:“Муж сей – Аякс Теламонид великий, твердыня данаев.230Там, среди критских дружин, возвышается, богу подобный,Идоменей, и при нем предводители критян толпятся.Часто героя сего Менелай угощал дружелюбноВ нашем доме, когда приходил он из славного Крита.Вижу и многих других быстрооких данайских героев;235Всех я узнала б легко и поведала б каждого имя.Двух лишь нигде я не вижу строителей воинств: незримыКастор, коней укротитель, с могучим бойцом Полидевком[253],Братья, которых со мною родила единая матерь.Или они не оставили град Лакедемон веселый?240Или, быть может, и здесь, принеслись в кораблях мореходных,Но одни не желают вступать в ратоборство с мужами,Срамом гнушаясь и страшным позором, меня тяготящим!”Так говорила; но их уже матерь-земля сокрывалаТам, в Лакедемоне, в недрах любезной земли их родимой.245Тою порой через Трою жертвы для клятвы священной,Агнцев и дар полей, вино, веселящее сердце,В козьем меху несли провозвестники; нес совокупноВестник Идей[254] и блестящую чашу, и кубки златые;Он же, и к старцу представ, призывал Дарданида, вещая:250“Сын Лаомедонов[255], шествуй, тебя приглашают вельможиТрои сынов конеборных и меднодоспешных данаевВыйти на ратное поле, да клятвы святые положат.Ныне герой Александр и с ним Менелай браноносецС длинными копьями выйдут одни за Елену сразиться.255Кто победит – и жены и сокровищ властителем будет;Мы ж, заключившие дружбу и клятвы священные, будемТроей владеть, а данаи в Аргос, конями обильный,Вспять отплывут и в Ахаию, славную жен красотою”.Так произнес; ужаснулся Приам, но друзьям повелел он260Коней запрячь в колесницу; они покорились охотно;Старец взошел и бразды натянул к управлению коней;Подле него Антенор на блистательной стал колеснице;В поле они через Скейские[256] быстрых направили коней.И когда достигнули воинств троян и ахеян,265Там, с колесницы прекрасной сошедши на злачную землю,Между троян и ахеян срединою шествуют старцы.В встречу им быстро восстал повелитель мужей Агамемнон,Мудрый восстал Одиссей; и почтенные вестники обаЖертвы для клятвы священной представили; в чаше единой270Вина смесили и на руки воду царям возлияли.Тут Агамемнон, владыка, десницею нож обнажившиОстрый, висящий всегда при влагалище мечном великом,Волну отрезал на агнчих главах, и глашатаи оба,Взяв, разделили ее меж избранных троян и ахеян.275Царь Агамемнон воззвал, с воздеянием дланей моляся:“Мощный Зевс, обладающий с Иды, преславный, великий!Гелиос[257], видящий все и слышащий все в поднебесной!Реки, земля и вы, что в подземной обители душиОных караете смертных, которые ложно клянутся!280Будьте свидетели вы и храните нам клятвы святые:Если Парис Приамид поразит Менелая Атрида,Он и Елену в дому, и сокровища все да удержит;Мы ж от троянской земли отплывем на судах мореходных.Если Париса в бою поразит Менелай светловласый,285Граждане Трои должны возвратить и жену и богатства;Пеню должны заплатить аргивянам, какую прилично;Память об ней да прейдет и до поздних племен человеков.Если же мне и Приам, и Приама сыны отрекутсяДолжную дань заплатить по паденье уже и Париса,290Снова я ратовать буду, пока не истребую дани;Здесь я останусь, пока не увижу конца ратоборству”.Рек и гортани овнов пересек он суровою медьюИ обоих на земле положил их, в трепете смертномЖизнь издыхающих: юную силу их медь сокрушила.295После, вино из чаши блистательной черпая кубком,Все возливали и громко молились богам вечносущим;Так не один возглашал меж рядами троян и ахеян:“Зевс многославный, великий, и все вы, бессмертные боги!Первых, которые смеют священную клятву нарушить,300Мозг, как из чаши вино, да по черной земле разольется,Их вероломных и чад, – и пришельцы их жен да обымут!”Так возглашали; моления их не исполнил Кронион.Старец Приам между тем обратился к народам, вещая:“Слову внимайте, трояне и храбрые мужи ахейцы:305Я удаляюсь от вас, в Илион возвращаюсь холмистый.Мне недостанет сил, чтобы видеть своими очамиСына любезного бой с Менелаем, питомцем Арея.Ведает Зевс Эгиох и другие бессмертные боги,В битве кому из подвижников смертный конец предназначен”.310Рек, – и овнов в колесницу влагает божественный старец;Всходит и сам и бразды к управленью коней напрягает;Подле него Антенор на блистательной стал колеснице.Старцы, назад обратяся, погнали коней к Илиону.Гектор тогда Приамид и с ним Одиссей благородный315Прежде измерили место сражения; после, повергнувЖребии в медный шелом, сотрясали, да ими решится,Кто в сопротивника первый копье медяное пустит.Рати же окрест молились и длани к богам воздевали;Так не один восклицал меж рядами троян и ахеян:320“Мощный Зевс, обладающий с Иды, преславный, великий!Кто между ими погибельных дел сих и распрей виновник,Дай ты ему, пораженному, в дом погрузиться Аида[258],Нам же опять утвердить и священные клятвы и дружбу!”Так возглашают; а Гектор великий два жребия в шлеме,325Взор отвратив, сотрясает, и выпрянул жребий Париса.Воины быстро уселись рядами, где каждый оставилКоней своих звуконогих и пестрые ратные сбруи.Тою порой вкруг рамен покрывался оружием пышнымЮный герой Александр, супруг лепокудрой Елены.330И сперва наложил он на белые ноги поножиПышные, кои серебряной плотно смыкались наглезной;Перси[259] кругом защищая, надел медяные латы,Брата Ликаона[260] славный доспех, и ему соразмерный[261];Сверху на рамо набросил ремень и меч среброгвоздный335С медяным клинком; и щит захватил, и огромный и крепкий;Шлем на могучую голову ярко блестящий надвинулС гривою конскою; гребень ужасный над ним волновался;Тяжкое поднял копье, но которое было споручно.Так и Атрид Менелай покрывался оружием, храбрый.340И едва лишь каждый в дружине своей воружился,Оба они аргивян и троян на средину выходятС грозно блестящими взорами; ужас смотрящих объемлетКонников храбрых троян и красивопоножных данаев.Близко герои сошлись и на месте измеренном стали,345Копья в руках потрясая, свирепствуя друг против друга.Первый герой Александр послал длиннотенную пикуИ ударил жестоко противника в щит круговидный;Но – не проникнуло меди, согнулось копейное жалоВ твердом щите. И воздвигся второй с занесенною пикой350Царь Менелай, умоляющий пламенно Зевса владыку:“Зевс! помоги покарать сотворившего мне оскорбленье!В прах моею рукой низложи Приамида Париса;Пусть ужасается каждый и в поздно рожденных потомкахЗлом воздавать за приязнь добродушному гостеприимцу”.355Рек он – и, мощно сотрясши, поверг длиннотенную пику,И ударил жестоко противника в щит круговидный:Щит светозарный насквозь пробежала могучая пика,Броню насквозь, украшением пышную, быстро пронзилаИ, на паху подреберном, хитон у Париса рассекла,360Бурная; он, лишь отпрянув, погибели черной избегнул.Сын же Атреев, исторгнув стремительно меч среброгвоздный,Грянул с размаху по бляхе шелома; но меч, над шеломомВ три и четыре куска раздробившися, пал из десницы.Царь Менелай возопил, на пространное небо взирая:365“Зевс, ни один из бессмертных, подобно тебе, не злотворен!Я наконец уповал покарать Александра злодея;И в руках у меня сокрушается меч, и напрасноВылетел дрот из десницы моей: не могу поразить я!”Рек – и напал на него и, за шлем ухватив коневласый,370Быстро повлек, обратившися к пышнопоножным ахейцам.Стиснул Парисову нежную выю ремень хитрошвенный —Вплоть у него под брадой проходившая подвязь шелома.Он и довлек бы его, и покрылся бы славой великой;Но любимца увидела Зевсова дочь Афродита;375Кожу вола, пораженного силой, она разорвала:Шлем последовал праздный за мощной рукой Менелая.Быстро его Атрейон, закруживши на воздухе, ринулК пышнопоножным данаям, и подняли верные други.Сам же он бросился вновь, поразить Александра пылая380Медным копьем; но Киприда[262] его от очей, как богиня,Вдруг похищает и, облаком темным покрывши, любимцаВ ложницу вводит, в чертог, благовония сладкого полный;Быстро уходит Елену призвать, и на башне высокойЛедину[263] дочь, окруженную сонмом троянок, находит,385Тихо рукой потрясает ее благовонную ризуИ говорит, уподобяся старице, древле рожденной,Пряхе, что в прежние дни для нее в Лакедемоне градеВолну прекрасно пряла и царевну вседушно любила:Ей уподобяся, так говорит Афродита богиня:390“В дом возвратися, Елена; тебя Александр призывает.Он уже дома, сидит в почивальне, на ложе точеном,Светел красой и одеждой; не скажешь, что юный супруг твойС мужем сражался и с боя пришел, но что он к хороводуХочет идти, иль воссел опочить, хоровод лишь оставив”.395Так говорила, – и душу Елены в груди взволновала:Но, лишь узрела Елена прекрасную выю Киприды,Прелести полные перси и страстно блестящие очи,В ужас пришла, обратилась к богине и так говорила:“Ах, жестокая! снова меня обольстить ты пылаешь?400Или меня еще дальше, в какой-либо град многолюдный,Фригии град иль Меонии[264] радостной хочешь увлечь ты,Если и там обитает любезный тебе земнородный?Ныне, когда Менелай, на бою победив Александра,Снова в семейство меня возвратить, ненавистную, хочет,405Что ты являешься мне, с злонамеренным в сердце коварством?Шествуй к любимцу сама, от путей отрекися бессмертныхИ, стопою твоей никогда не касаясь Олимпа,Вечно при нем изнывай и ласкай властелина, доколеБудешь им названа или супругою, или рабою!410Я же к нему не пойду, к беглецу; и позорно бы былоЛоже его украшать; надо мною троянские женыВсе посмеются; довольно и так мне для сердца страданий!”Ей, раздраженная Зевсова дочь, отвечала Киприда:“Смолкни, несчастная! Или, во гневе тебя я оставив,415Так же могу ненавидеть, как прежде безмерно любила.Вместе обоих народов, троян и ахеян, свирепствоЯ на тебя обращу, и погибнешь ты бедственной смертью!”Так изрекла, – и трепещет Елена, рожденная Зевсом,И, закрывшись покровом сребристоблестящим, безмолвно,420Сонму троянок невидимо, шествует вслед за богиней.Скоро достигли они Александрова пышного дома;Обе служебницы бросились быстро к домашним работам.Тихо на терем высокий жена благородная всходит.Там для нее, улыбаясь пленительно, кресло Киприда,425Взяв сама, пред лицом Александровым ставит, богиня.Села на оном Елена, рожденная Зевсом Кронидом,Очи назад отвратила и так упрекала супруга:“С битвы пришел ты? о лучше б, несчастный, навеки погибнул,Мужем сраженный могучим, моим преждебывшим супругом!430Прежде не сам ли хвалился, что ты Менелая герояСилой своей и рукой и копьем превзойдешь в ратоборстве!Шествуй теперь и Атрида могучего вызови снова;Лично с героем сразися. Но я не советую; лучшеМирно покойся, и впредь с светлокудрым Атреевым сыном435Ратовать ратью, ни битвою биться не смей безрассудно;Или, страшись, да его копием укрощен ты не будешь!”Ей отвечая, Парис устремляет крылатые речи:“Нет, не печаль мне, супруга, упреками горькими сердце;Так, сегодня Атрид победил с ясноокой Афиной;440После и я побежду: покровители боги и с нами.Ныне почием с тобой и взаимной любви насладимся.Пламя такое в груди у меня никогда не горело;Даже в тот счастливый день, как с тобою из Спарты веселойЯ с похищенной бежал на моих кораблях быстролетных445И на Кранае с тобой сочетался любовью и ложем.Ныне пылаю тобою, желания сладкого полный”.Рек он – и шествует к ложу, за ним и Елена супруга.Вместе они на блистательноубранном ложе почили.Сын же Атреев по воинству рыскал, зверю подобный,450Взоры бросая кругом, не увидит ли где Александра.Но ни единый из храбрых троян и союзников славныхМощному сыну Атрея не мог указать Александра.Верно, из дружбы к нему, не сокрыл бы никто его зревший:Всем он и им уже был ненавистен, как черная гибель.455Громко тогда возгласил повелитель мужей Агамемнон:“Слух преклоните, трояне, дардане и рати союзных!Видимо всем торжество Менелая, любимца Арея.Вы аргивянку Елену, с богатством ее похищенным,Выдайте нам и немедленно должную дань заплатите,460Память об ней да прейдет и до поздних племен человеков”.Так Агамемнон вещал, – и в хвалу восклицали ахейцы.

Песнь четвертая

Нарушение клятв. Обход войск Агамемноном

Боги, у Зевса отца на помосте златом заседая,Мирно беседу вели; посреди их цветущая Геба[265]Нектар кругом разливала; и, кубки приемля златые.Чествуют боги друг друга, с высот на Трою взирая.5Вдруг Олимпиец Кронион замыслил Геру прогневатьРечью язвительной; он, издеваясь, беседовать начал:“Две здесь богини, помощницы в бранях царя Менелая;Гера Аргивская и Тритогения[266] Алалкомена[267].Обе, однако, далеко сидя и с Олимпа взирая,10Тем утешаются; но с Александром везде Афродита,Помощь ему подает, роковые беды отражает,И сегодня любимца спасла, трепетавшего смерти.Но, очевидно, победа над ним Менелая героя.Боги, размыслим, чем таковое деяние кончить?15Паки ли грозную брань и печальную распрю воздвигнем,Или возлюбленный мир меж двумя племенами положим?Если сие божествам и желательно всем и приятно,Будет стоять нерушимою Троя Приама владыки,И с Еленой Аргивскою в дом Менелай возвратится”.20Так он вещал; негодуя, вздыхали Афина и Гера;Вместе сидели они и троянам беды умышляли.Но Афина смолчала; не молвила, гневная, словаЗевсу отцу а ее волновала свирепая злоба.Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула к Зевсу:25“Сердцем жестокий Кронион! какой ты глагол произносишь?Хочешь ты сделать и труд мой ничтожным, и пот мойбесплодным,Коим, трудясь, обливалася? Я истомила и коней,Рать подымая на гибель Приаму и чадам Приама.Волю твори; но не все от бессмертных ее мы одобрим”.30Ей негодующей сердцем ответствовал Зевс тучеводец:“Злобная: старец Приам и Приамовы чада какоеЗло пред тобой сотворили, что ты непрестанно пылаешьГрад Илион истребить, благолепную смертных обитель?Если б могла ты, войдя во врата и троянские стены,35Ты бы пожрала живых и Приама, и всех Приамидов,И троянский народ, и тогда б лишь насытила злобу!Делай, что сердцу угодно; да горький сей спор напоследокГрозной вражды навсегда между мной и тобой не положит.Слово еще изреку я, а ты впечатлей его в сердце:40Если и я, пылающий гневом, когда возжелаюГрад ниспровергнуть, отчизну любезных тебе человеков, —Гнева и ты моего не обуздывай, дай мне свободу!Град сей тебе я предать соглашаюсь, душой несогласный.Так, под сияющим солнцем и твердью небесною звездной45Сколько ни зрится градов, населенных сынами земными,Сердцем моим наиболее чтима священная Троя,Трои владыка Приам и народ копьеносца Приама.Там никогда мой алтарь не лишался ни жертвенных пиршеств,Ни возлияний, ни дыма: сия бо нам честь подобает”.50Вновь провещала к нему волоокая Гера богиня:“Три для меня наипаче любезны ахейские града:Аргос, холмистая Спарта и град многолюдный Микена.Их истреби ты, когда для тебя ненавистными будут;Я не вступаюсь за них и отнюдь на тебя не враждую.55Сколько бы в гневе моем ни противилась их истребленью,Я не успела б и гневная: ты на Олимпе сильнейший.Но труды и мои оставаться должны ли бесплодны?Я божество, как и ты, исхожу от единого рода;И, богиня старейшая, дщерь хитроумного Крона,60Славой сугубой горжусь, что меня и сестрой и супругойТы нарицаешь, – ты, над бессмертными всеми царящий.Но оставим вражду и, смирялся друг перед другом,Оба взаимно уступим, да следуют нам и другиеБоги бессмертные. Ныне, Кронид, повели ты Афине65Быстро сойти к истребительной брани троян и данаев;Пусть искушает она, чтоб славою гордых данаевПервые Трои сыны оскорбили, разрушивши клятву”[268].Так говорила, – и внял ей отец и бессмертных и смертных;Речи крылатые он устремил к светлоокой Афине:70“Быстро, Афина, лети к ополченью троян и данаев;Там искушай и успей, чтоб славою гордых данаевПервые Трои сыны оскорбили, разрушивши клятву”.Рек – и подвигнул давно пылавшую сердцем Афину:Бурно помчалась богиня, с Олимпа высокого бросясь.75Словно звезда, какую Кронион Зевс посылаетЗнаменьем или пловцам, иль воюющим ратям народов,Яркую; вкруг из нее неисчетные сыплются искры, —В виде таком устремляясь на землю, Паллада АфинаПала в средину полков: изумление обняло зрящих80Конников храбрых троян и медянодоспешных данаев;Так говорил не один ратоборец, взглянув на другого:“Снова войне ненавистной, снова сече кровавойБыть перед Троей; или полагает мир между намиЗевс всемогущий, который меж смертными браней решитель”.85Так не один говорил в ополченьях троян и ахеян.Зевсова ж дочь, Антенорова сына приявшая образ,Мужа Лаодока храброго, в сонмы троянские входит,Пандара, богу подобного, ищет, кругом вопрошая;Видит его: непорочный и доблестный сын Ликаонов,90Пандар, стоял и при нем густые ряды щитоносцев,Воев, пришедших за ним от священных потоков Эсепа.Став близ него, устремила богиня крылатые речи:“Будешь ли мне ты послушен, воинственный сын Ликаона?Смеешь ли быстрой стрелою ударить в царя Менелая?95В Трое от каждого ты благодарность и славу стяжаешь;Более ж всех от Приамова сына, царя Александра.Так, от него ты от первого дар понесешь знаменитый,Если узрит он, что царь Атрейон, Менелай браноносный,Свержен твоею стрелой, на костер подымается грустный.100Пандар, дерзай! порази Менелая, высокого славой!Прежде ж обет сотвори луконосцу ликийскому, Фебу,Агнцев ему первородных принесть знаменитую жертву,В отческий дом возвратяся, в священные Зелии стены”.Так говоря, безрассудного сердце Афина подвигла.105Лук обнажил он лоснистый, рога быстроскачущей серны,Дикой, которую некогда сам он под перси уметил,С камня готовую прянуть; ее, ожидавший в засаде,В грудь он стрелой угодил и хребтом опрокинул на камень.Роги ее от главы на шестнадцать ладоней вздымались.110Их, обработав искусно, сплотил рогодел знаменитый,Вылощил ярко весь лук и покрыл его златом поверхность.Лук сей блестящий, стрелец натянувши, искусно изладил,К долу склонив; и щитами его заградила дружина,В страхе, да слуги Арея в него не ударят, ахейцы,115Прежде чем будет пронзен Менелай, воевода ахеян.Пандар же крышу колчанную поднял и выволок стрелу,Новую стрелу крылатую, черных страданий источник.Скоро к тугой тетиве приспособил он горькую стрелу,И, обет сотворя луконосцу ликийскому, Фебу,120Агнцев ему первородных принесть знаменитую жертву,В отческий дом возвратяся, в священные Зелии стены,Разом повлек он и уши стрелы, и воловую жилу;Жилу привлек до сосца и до лука железо пернатой;И едва круговидный огромный свой лук изогнул он,125Рог заскрипел, тетива загудела, и прянула стрелкаОстроконечная, жадная в сонмы влететь сопротивных.Но тебя, Менелай, не оставили жители неба,Вечные боги, и первая дщерь светлоокая Зевса:Став пред тобою, она возбраняет стреле смертоносной130К телу касаться; ее отражает, как нежная матерьГонит муху от сына, сном задремавшего сладким.Медь направляет богиня туда, где застежки златыеЗапон[269] смыкали и где представлялася броня двойная:Бурно пернатая горькая в сомкнутый запон упала135И насквозь просадила изящно украшенный запон,Броню насквозь, украшением пышную, быстро пробила,Навязь[270] медную, тела защиту, стрел сокрушенье,Часто его защищавшую, самую навязь пронзилаИ рассекла, могучая, верхнюю кожу героя;140Быстро багряная кровь заструилась из раны Атрида.Так, как слоновая кость, обагренная в пурпур женою,Карскою или меонской, для пышных нащечников коням,В доме лежит у владелицы: многие конники страстноЖаждут обресть; но лежит драгоценная царская утварь,145Должная быть и коню украшеньем, и коннику славой, —Так у тебя, Менелай, обагрилися пурпурной кровьюБедра крутые, красивые ноги и самые глезны.В ужас пришел Атрид, повелитель мужей Агамемнон,Брата увидевши кровь, изливавшуюсь током из язвы.150В ужас пришел и сам Менелай, воеватель отважный;Но лишь увидел шипы и завязку пернатой вне тела,Вновь у Атреева сына исполнились мужества перси.Тяжко стеная и за руку брата держа, АгамемнонТак между тем говорил, и кругом их стенала дружина:155“Милый мой брат! на погибель тебе договор заключил я,Выставив против троян одного за данаев сражаться:Ими пронзен ты; попрали трояне священную клятву!Но не будут ничтожными клятва, кровавая жертва,Вин возлиянье и рук сопряженье на верность обета.160Если теперь совершить Олимпийский Зевес не рассудит,Поздно, но он совершит, – и трояне великою платой,Женами их и детьми, и своими главами заплатят.Твердо уверен я в том, убеждаяся духом и сердцем,Будет некогда день, как погибнет высокая Троя,165Древний погибнет Приам и народ копьеносца Приама.Зевс Эгиох, обитатель эфира высокоцарящий,Сам над главами троян заколеблет ужасным эгидом,Сим вероломством прогневанный: то неминуемо будет.Но меж тем, Менелай, и жестокая будет мне горесть,170Если умрешь ты, о брат мой, и жизни предел здесь окончишь.Я, отягченный стыдом, отойду в многожаждущий Аргос[271]!Скоро тогда по отечестве все затоскуют ахейцы.В славу Приаму и в радость троянам, здесь мы оставимНашу Елену, и кости твои середь поля истлеют,175Легшие в чуждой троянской земле, не свершенному делу.Скажет тогда не один беспредельно надменный троянец,Гордо на гроб наскочив Менелая, покрытого славой:– Если бы так над всеми свой гнев совершал Агамемнон!Он к Илиону ахейскую рать приводил бесполезно;180Он с кораблями пустыми в любезную землю роднуюВспять возратился, оставивши здесь Менелая героя. —Скажет, – и тогда расступися, земля, подо мною!”Душу ему ободряя, вещал Менелай светловласый:“Брат, ободрися и в страх не вводи ополчений ахейских;185В место мне не смертельное медь вонзилася; преждеПояс мой испещренный ее укротил, а под онымЗапон и навязь, которую медники-мужи ковали”.Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон:“Было бы истинно так, как вещаешь, возлюбленный брат мой!190Язву же врач знаменитый немедля тебе испытаетИ положит врачевств, утоляющих черные боли”.Рек – и к Талфибию вестнику речь обратил Агамемнон:“Шествуй, Талфибий, и к нам призови ты Махаона мужа,Славного рати врача, Асклепия мудрого сына.195Пусть он осмотрит вождя аргивян, Менелая героя,Коего ранил стрелою стрелец знаменитый ликийский,Или троянский, на славу троянам, ахейцам на горесть!”Рек – и глашатай немедленно слову царя повинулся:Быстро пошел сквозь толпы, по великому войску данаев,200Окрест смотря по рядам; и героя Махаона видит:Пеш он стоял и кругом его храбрых ряды щитоносцев,Воев, за ним прилетевших из Трики, обильной конями,Став близ него, устремляет Талфибий крылатые речи:“Шествуй, Асклепиев сын; Агамемнон тебя призывает;205Шествуй увидеть вождя аргивян, Менелая героя,Коего ранил стрелою стрелец знаменитый ликийский,Или троянский, на славу троянам, ахейцам на горесть!”Так говорил он, – и душу Махаона в персях встревожил.Быстро пошли сквозь толпы по великому войску данаев,210И, когда притекли, где Атрид Менелай светлокудрыйБыл поражен, где, собравшись, ахейские все властелиныКругом стояли, а он посреди их, богу подобный,Врач из плотного запона стрелу извлечь поспешает;Но, когда он повлек, закривились шины у пернатой.215Быстро тогда разрешив пестроблещущий запон, под онымПояс и повязь, которую медники-мужи ковали,Язвину врач осмотрел, нанесенную горькой стрелою;Выжал кровь и, искусный, ее врачевствами осыпал,Силу которых отцу его Хирон[272] открыл дружелюбный.220Тою порой, как данаи заботились вкруг Менелая,Быстро троянцев ряды наступали на них щитоносцев;Снова данаи оружьем покрылись и вспыхнули боем.Тут не увидел бы ты Агамемнона, сына Атрея,Дремлющим, или трепещущим, или на брань неохотным:225Пламенно к брани, мужей прославляющей, он устремился.Коней Атрид с колесницею, медью блестящей, оставил;Их браздодержец могучий держал недалеко, храпящих,Муж Эвримедон[273], потомок Пираосов, сын Птолемеев:Близко держаться Атрид заповедал, на случай, когда он230Члены трудом истомит, обходящий и строящий многих.Сам, устремившися пеш, проходил он ряды ратоборцев.Где поспешавших на бой находил аргивян быстроконных,Духа еще им, представ, придавал возбудительной речью:“Аргоса вой, восполните ныне кипящую доблесть!235Нет, небожитель Кронид в вероломствах не будет помощникПервых, которые, клятвы поправ, нанесли оскорбленье, —Белое тело их, верно, растерзано вранами будет;Мы же супруг их цветущих и всех их детей малолетнихВ плен увлечем на судах, как возьмем крепкостенную Трою”.240Но, встречая мужей, на печальную битву коснящих[274],Сильно на них нападал, порицая жестокою речью:“Аргоса вой, стрельцы презренные, нет ли стыда вам?Что, пораженные страхом, как робкие лани, стоите?Лани, когда утомятся, по чистому бегая полю,245Купой стоят, и нет в их персях ни духа, ни силы, —Так, пораженные, вы здесь стоите и медлите к бою.Ждете ли вы, чтоб трояне до самых рядов приступилиНаших судов лепокормных, на береге моря седого,Там чтоб увидеть вам, вас ли рукой покрывает Кронион?”250Так он, начальствуя, вкруг обходил ратоборные строи.Скоро приближился к критским, идя сквозь толпу ратоборцев:Критяне строились в бой вкруг отважного Идоменея;Идоменей впереди их подобился вепрю, могучий;Вождь Мерион у него позади возбуждал ополченья.255Их усмотревши, наполнился радостью царь АгамемнонИ предводителя критян приветствовал ласковой речью:“Идоменей, тебя среди сонма героев ахейскихЧествую выше я всех, как в боях и деяниях прочих,Так и на празднествах наших, когда благородным данаям260К пиру почетного чермного чашу вина растворяют[275];Где предводители прочие меднодоспешных данаевПьют известною мерой, но кубок тебе непрестанноПолный стоит, как и мне, да пьешь до желания сердца.Шествуй же к брани таков, как и прежде ты быть в нейгордился”.265И Атриду ответствовал критских мужей воевода:“Славный Атрид, неизменно твоим я остануся другом,Верным всегда, как и прежде тебе обещал я и клялся.Но спеши и других возбудить кудреглавых данаев.Битву скорее начнем; разорвали священные клятвы270Трои сыны! И постигнут их первых беды и погибель;Первые, клятвы поправ, вероломно они оскорбили!”Так он вещал, – и Атрид удалился, радостный сердцем;Он устремился к Аяксам, идя сквозь толпу ратоборных:Оба готовились в бой, окруженные тучею пеших.275Словно как с холма высокого тучу великую пастырьВидит, над морем идущую, ветром гонимую бурным:Издали взору его как смола представлялся черной,Мчится над морем она, предводящая страшную бурю;С ужасом пастырь глядит и стада свои гонит в пещеру, —280Вслед таковы за Аяксами юношей, пламенных в битвах,К брани кровавой с врагом устремлялись фаланги густые,Черные, грозно кругом и щиты воздымая и копья.Видя и сих, наполняется радостью царь АгамемнонИ, к вождям обратяся, крылатую речь устремляет:285“Храбрые мужи, Аяксы, вожди меднолатных данаев!Вам я народ возбуждать не даю повелений ненужных:Сильно вы сами его поощряете к пламенным битвам.Если б, о Зевс Олимпийский, Афина и Феб луконосец!Если б у каждого в персях подобное мужество было,290Скоро пред нами поникнул бы град крепкостенный Приама,Наших героев руками плененный и в прах обращенный!”Так произнесши, оставил он их и к другим устремился.Встретился Нестор ему, сладкогласный вития пилосский:Строил свои он дружины и дух распалял их на битву.295Окрест его Пелагон возвышался, Аластор и Хромий,Гемон, воинственный царь, и Биант, предводитель народов.Конных мужей впереди с колесницами Нестор построил;Пеших бойцов позади их поставил, и многих и храбрых,Стену в сражениях бурных; но робких собрал в середину,300С мыслью, чтоб каждый, когда не по воле, по нужде сражался.Конникам первым давал наставленья, приказывал им онКоней рядами держать и нестройной толпой не толпиться.“Нет, – чтоб никто, на искусство езды и на силу надежный,Прежде других не пылал впереди с сопостатами биться,305Или назад обращаться: себя вы ослабите сами.Кто ж в колеснице своей на другую придет колесницу,Пику вперед уставь: наилучший для конников способ.Так поступая, и древние стены и грады громили,Разум и дух таковой сохраняя в доблестных персях”.310Так им советовал старец, давно испытанный в бранях.Царь Агамемнон, узрев и его, веселится душоюИ, обратяся к нему, устремляет крылатые речи:“Если бы, старец, доныне еще, как душа твоя в персях,Ноги служили тебе и осталися в свежести силы?315Но угнетает тебя неизбежная старость; пускай быМужи другие старели, а ты бы блистал между юных!”И Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:“Так, благородный Атрид, несказанно желал бы и сам яБыть таковым, как я был, поразивший Эревфалиона[276].320Но совокупно всего не дают божества человекам:Молод я был, а теперь и меня постигнула старость.Но и таков я пойду между конными; буду бодрить ихСловом моим и советом: вот честь, остающаясь старцам.Копья пускай устремляют ахеяне младшие, мужи,325Родшиесь после меня и надежные больше на силу”.Так произнес, – и Атрид удаляется, радостный сердцем;Он Менесфея, отличного конника, близко находитПраздно стоящим, и окрест – афинян, искусных в сраженьях.Там же, близ Менесфея, стоял Одиссей многоумный;330Окрест его кефалленов ряды, не бессильных во брани,Праздно стояли, еще не слыхавшие бранной тревоги:Ибо едва устремленные к бою сходились фалангиКонников быстрых троян и ахеян, и стоя дружиныЖдали, когда, наступивши, ахейская башня[277] другая335Прежде ударит в троян и кровавую битву завяжет.Так их нашед, возроптал повелитель мужей АгамемнонИ к вождям возгласил, устремляя крылатые речи:“Сын скиптроносца Петея[278], питомца Крониона Зевса!Также и ты, одаренный коварствами, хитростей полный,340Что, укрываяся здесь, вы стоите, других ожидая?Вам из ахейских вождей обоим надлежало бы первымБыть впереди и пылающей брани в лицо устремляться.Первые вы от меня и о пиршествах слышите наших,Если старейшинам пиршество мы учреждаем, ахейцы.345Там приятно для вас насыщаться зажаренным мясом,Кубками вина сладкие пить до желания сердца;Здесь же приятно вам видеть, хотя бы и десять ахейскихВас упредили фаланг и пред вами сражалися медью”.Гневно воззрев на него, отвечал Одиссей знаменитый:350“Речи какие, Атрид, из уст у тебя излетают?Мы, говоришь ты, от битв уклоняемся? Если, ахейцы,Мы на троян быстроконных воздвигнем свирепство Арея,Узришь ты, если захочешь и если участие примешь,Узришь отца Телемахова в битве с рядами передних355Конников храбрых троян; а слова произнес ты пустые!”Гневным узрев Одиссея, осклабился царь Агамемнон,И, к нему обращался, начал он новое слово:“Сын благородный Лаэрта, герой Одиссей многоумный!Я ни упреков отнюдь, ни приказов тебе не вещаю.360Слишком я знаю, что сердце твое благородное полноДобрых намерений; ты одинаково мыслишь со мною.Шествуй, о друг! а когда что суровое сказано ныне,После исправим; но пусть то бессмертные всё уничтожат!”Так произнесши, оставил вождей и к другим устремился.365Там он Тидида нашел, Диомеда героя, стоящимПодле коней и своей составной колесницы блестящей;С ним стоял и Сфенел, благородная ветвь Капанея.Гневно и их порицал повелитель мужей Агамемнон;Он к Диомеду воззвал, устремляя крылатые речи:370“Мужа бесстрашного сын, укротителя коней Тидея,Что ты трепещешь? и что озираешь пути боевые?Так трепетать не в обычае было Тидея героя;Он впереди, пред дружиною, первый сражался с врагами.Так говорили – дела его зревшие; я с браноносцем375В подвигах не был, не видел; но всех, говорят, превышал он.Некогда он, не с войной, но как странник, в микенские стеныМирный вошел, с Полиником[279] божественным рать собирая.Брань подымали они на священные фивские стеныИ просили микенян дать им союзников славных.380Те соглашалися дать и решились исполнить прошенье;Но Зевес отвратил их явлением знамений грозных.Оба вождя отошли и путем обратным достиглиБрега Асопа[280] густокамышного, тучного злаком.Снова оттуда послом аргивяне послали Тидея385В Фивы, куда и пришел он и вместе обрел там кадмеянМногих, пирующих в царском дому Этеокловой[281] силы.Там, невзирая, что странник, Тидей, конеборец могучий,В страх не пришел, находяся один среди многих кадмеян:К подвигам их вызывал и на каждом легко сопротивных390Всех победил: таково поборала Тидею Афина.Злобой к нему воспылали кадмейцы[282], гонители коней,И, на идущего вспять, пятьдесят молодых ратоборцевВыслали тайно в засаду; и два их вождя предводили:Меон младый, Гемонид, обитателям неба подобный,395И Автофонов сын, Ликофон, ненасытимый боем.Но Тидей и для них жестокий конец уготовил:Всех поразил их и дал лишь единому в дом возвратиться;Меона он отпустил, покоряяся знаменьям бога.Так был воинствен Тидей этолиец! Но сына родил он,400Доблестью бранною низшего, высшего только витийством”.Рек он; ни слова царю Диомед не ответствовал храбрый,Внемля с почтеньем укоры почтенного саном владыки;Но возразил Агамемнону сын Капанея героя:“Нет, о Атрид, не неправдуй, тогда как и правду ты знаешь,405Мы справедливо гордимся, что наших отцов мы храбрее:Воинство в меньшем числе приведя под Арееву стену,Мы и престольные Фивы разрушили, град семивратный[283],Знаменьям веря богов и надеясь на Зевсову помощь.Наши ж отцы своим безрассудством себя погубили.410Славы отцов не равняй, Агамемнон, со славою нашей!”Грозно взглянув на него, возразил Диомед благородный:“Молча стой, Капанид, моему повинуясь совету:Я не вменяю в вину, что владыка мужей АгамемнонДух возбуждает к сражению пышнопоножных данаев.415Слава ему, предводителю, если данайские мужиМощь одолеют троян и святый Илион завоюют;Тяжкая горесть ему же, когда одолеют данаев.Но устремимся, и сами воспомним кипящую храбрость!”Рек – и с высот колесницы с оружием прянул на землю.420Страшно медь зазвучала вкруг персей царя Диомеда,В бой полетевшего; мужа храбрейшего обнял бы ужас.Словно ко брегу гремучему быстрые волны морскиеИдут, гряда за грядою, клубимые Зефиром ветром;Прежде средь моря они воздымаются; после, нахлынув,425С громом об берег дробятся ужасным, и выше утесовВолны понурые плещут и брызжут соленую пену, —Так непрестанно, толпа за толпою, данаев фалангиВ бой устремляются; каждой из них отдает повеленьяВождь, а воины идут в молчании; всякий спросил бы:430Столько народа идущего в персях имеет ли голос?Вой молчат, почитая начальников: пышно на всех ихПестрые сбруи сияют, под коими шествуют стройно.Но трояне, как овцы, богатого мужа в овчарнеСтоя тмочисленные и млеком наполняя дойницы,435Все непрестанно блеют, отвечая блеянию агнцев, —Крик такой у троян раздавался по рати великой;Крик сей и звук их речей не у всех одинаковы были,Но различный язык разноземных народов союзных.Их возбуждает Арей, а данаев Паллада Афина,440Ужас насильственный, Страх и несытая бешенством Распря,Бога войны, мужегубца Арея сестра и подруга:Малая в самом начале, она пресмыкается; послеВ небо уходит главой, а стопами по долу ступает.Распря, на гибель взаимную, сеяла ярость меж ратей,445Рыща кругом по толпам, умирающих стон умножая.Рати, одна на другую идущие, чуть соступились,Разом сразилися кожи[284], сразилися копья и силыВоинов, медью одеянных; выпуклобляшные разомСшиблись щиты со щитами; гром раздался ужасный.450Вместе смешались победные крики и смертные стоныБоев губящих и гибнущих; кровью земля заструилась.Словно когда две реки наводненные, с гор низвергаясь,Обе в долину единую бурные воды сливают,Обе из шумных истоков бросаясь в пучинную пропасть;455Шум их далеко пастырь с утеса нагорного слышит, —Так от сразившихся воинств и гром разлиялся и ужас.Первый тогда Антилох[285] поразил у троян браноносцаХраброго, между передних, Фализия ветвь, Эхепола.Быстро его поражает он в бляху косматого шлема460И пронзает чело: пробежало глубоко внутрь костиМедное жало, и тьма Эхеполовы очи покрыла;Грянулся он, как великая башня средь бурного боя.Тело упадшего за ноги царь захватил Элефенор,Сын Халкодонов, воинственный вождь крепкодушныхабантов,465И повлек из-под стрел, поспешая скорее с троянцаЛаты совлечь – но не долго его продолжалась забота:Влекшего труп усмотрев, крепкодушный воитель Агенор[286]В бок, при наклоне его от ограды щита обнаженный,Сулицей медной пронзил и могучего крепость разрушил.470Там он дух испустил, и при нем загорелося дело, —Яростный бой меж троян и ахеян: как волки, бросалисьВои одни на других; человек с человеком сцеплялся.Тут поражен Теламонидом сын Анфемиона юный,Жизнью цветущий, герой Симоисий, которого матерь,475Некогда с Иды сошедшая вместе с своими роднымиВидеть стада, родила на зеленых брегах Симоиса[287];Родшийся там, наречен Симоисием, но и родившимОн не воздал за свое воспитание: краток во цветеБыл его век, Теламонова сына копьем пресеченный.480Он устремлялся вперед, как его поразил ТеламонидВ грудь близ десного сосца; на другую страну через рамоВышло копье, и на землю нечистую пал он, как тополь,Влажного луга питомец, при блате великом возросший,Ровен и чист, на единой вершине раскинувший ветви,485Тополь, который избрав, колесничник железом блестящимСсек, чтоб в колеса его для прекрасной согнуть колесницы;В прахе лежит он и сохнет на бреге потока родного, —Юный таков Симоисий лежал, обнаженный доспеховМощным Аяксом. В Аякса же вдруг Приамид пестролатный490Антиф, наметя меж толпища, пикою острой ударил,Но промахнулся; она Одиссеева доброго другаЛевка ударила в пах, увлекавшего мертвое тело;Вырвалось тело из рук, и упал он близ мертвого мертвый.Гневом герой Одиссей за его, пораженного, вспыхнул;495Выступил дальше передних, колебля сверкающей медью;К телу приближася, стал и, кругом оглянувшися, мощноРинул блистающий дрот: отступили враги от удараМужа могучего; он же копье не напрасное ринул:Демокоона уметил, побочного сына Приама,500В дом из Абида притекшего, с паств кобылиц легконогих.Пикой его Лаэртид, раздраженный за друга, уметилПрямо в висок: на другую страну сквозь висок просверкнулаОстрая пика, – и тьма Приамидовы очи покрыла:С шумом на дол он упал, и взгремели на падшем доспехи.505Вспять подались и передних ряды, и божественный Гектор;Громко вскричали ахеян сыны и, похитивши трупы,Ринулись прямо, пробились вперед; Аполлон раздражился,Смотря с Пергамских[288] высот, и воскликнул, троян возбуждая:“Конники Трои, вперед! не давайте вы бранного поля510Гордым ахейцам; их груди не камень, тела не железо,Чтобы меди удары, пронзающей тело, ничтожить.Днесь и Пелид не воинствует, сын лепокудрой Фетиды:Он пред судами гнев, сокрушительный сердцу, питает”.Так им из града гремел он, ужасный; но воев ахейских515Зевсова славная дочь, Тритогения, дух возбуждала,Быстро носясь по толпам, где медлительных видела воев.Тут Амаринкова сына, Диора, судьба оковала:Камнем он был поражен рукометным, жестоко зубристымВ правую голень: его поразил предводитель фракиян,520Пирос герой, Имбразид, к Илиону из Эны[289] притекший.Обе на голени жилы и кость раздробил совершенноКамень бесстыдный, и навзничь, шатаяся, в прах АмаринкидГрянулся, руки дрожащие к милым друзьям простирая,Дух предающий; а тут прилетел поразивший фракиец,525Пирос могучий, и пику вонзил средь утробы; на землюВылилась внутренность вся, – и мрак осенил ему очи.Пироса бурного пикой ударил Фоас этолиецВ перси, выше сосца, и вонзилася в легкое пика.Быстро примчался Фоас этолиец; могучую пику530Вырвал из персей фракийца и, меч обнажив изощренный,В чрево его посредине ударил и душу исторгнул;Сбруи ж похитить не мог: обступали героя фракийцы,Мужи высокочубастые, грозно уставивши копья.Ими, сколь ни был огромен, и крепок, и мужеством славен,535Прогнан Фоас; и назад отступил, поколебанный силой.Так по кровавому праху один близ другого простерлисьКопьями грозных фракиян и меднооружных эпеянДва воеводы, и окрест их многие пали другие.Делу сему не хулу произнес бы свидетель присущий,540Если б, еще невредимый, не раненный острою медью,Он среди боя вращался и если б Афины ПалладыДланию был предводим и от ярости стрел охраняем.Много и храбрых троян, и могучих данаев в день оныйНиц по кровавому праху простерлося друг подле друга.