Визит

Амон свистнул псу, подчиняясь, тот подошёл к хозяину, но по-прежнему был беспокоен.

– Придержи его, – сказал Светлане Амон.

Она послушно ухватила пса за ошейник и заставила его сесть рядом с креслом.

Дверь распахнулась, и Барон с почтением ввел человека в сутане. Глаза пса полыхнули ненавистью, с рычанием он рванулся навстречу вошедшему, девочка с трудом удержала его.

С неохотой пёс опустился на пол, но глаз не сводил и рычание не переставая, клокотало сквозь стиснутые зубы. Человек обвёл присутствующих взглядом.

– Gratia vobis et pax, – приветствуя, произнёс он, ощупывая взглядом сидящих перед ним. (Благодать вам и мир, лат.)

– Мир и тебе, – ответил по-итальянски Дорн. Жестом он пригласил священника занять пустующее кресло. Подождав пока тот сядет, вежливо спросил: – Что привело тебя к нам в столь позднее время?

С опаской посмотрев на рычащего пса, священник со смирением ответил:

– Ответственность, возложенная на меня Богом, не дает мне покоя ни днём, ни ночью.

– Почему бы не сложить эту ответственность? – вежливо полюбопытствовал Дорн.

– Я не могу, пока хоть один человек в этом мире не встал на путь истинный.

– В чем заключена истина?

– Прийти к вере. Вы тут живете несколько недель, но не посещаете церковь, не приходите исповедаться, помолиться, испросить прощения за свои грехи. Какой вы веры? Католики? Вы верующие?

Дорн улыбнулся. Помолчав, любезно ответил:

– Бог существует, это я могу сказать с полной уверенностью, а вот веры никакой. Мои друзья, сидящие здесь, тоже отвергают всякую веру. Впрочем, девочка христианка, крещённая, и знает, что ОН существует.

– Мои прихожане исправно посещают церковь. Этот район относится к моей церкви, и если вы верите, почему бы вам не исповедаться, принять католическую веру?

Священник вздрогнул. Пёс снова сделал попытку броситься. Лязгнули зубы, обнажились длинные клыки. Девочка опять усадила его на пол. С испугом посмотрев на рычащее чудовище, священник обратился к девушке:

– Нельзя ли его привязать?

– Она тебя не понимает, – ответил за неё Дорн. – Но не беспокойся, пока мы здесь, собака не причинит тебе вреда.

– Почему он у вас такой дикий?

– Хорошая собака, – улыбнулся Дорн, – Просто не любит священников. Да и вообще не переносит святых людей. Итак, почему ты всё-таки навестил нас, да еще ночью?

– Вы сказали, что кроме ночи у вас свободного времени нет, а я беспокоюсь о своих прихожанах, хочу, чтобы они все попали в царство Божие. Исповедуйтесь, отпустите грехи, и Бог будет милостив к вам и откроет врата в своё царство.

Амон и Барон усмехнулись. Улыбнувшись, Дорн возразил:

– Нет, не верю я, что исповедавшись, попаду на небеса. Да и что я там забыл. Могу сказать, что внизу не хуже, – с иронией. – Может Богу стоит покаяться, и тогда быть может, его впустит повелитель теней в своё царство?

– Не богохульствуй! – строго предупредил Дорна священник. – Лучше исповедуйся, и божья благодать снизойдет на тебя.

Дорн заинтересовался:

– Если я никогда не исповедовался, то покаяние нужно начинать с самого появления?

– Да, – убедительно ответил священник. – Тайну исповеди я гарантирую.

– Ты выслушаешь всё, сколько бы времени не заняло? Отпустишь мне все грехи?

– Да, – пообещал священник.

Дорн ласково улыбнулся.

– Ты обещаешь невозможное. У тебя не хватит жизни выслушать меня. И отпустить грехи не в твоих силах. Да, и безгрешен я. Так я считаю, ибо поступки мои не нарушают Вселенского равновесия. А теперь священник я объясню, в чём тут дело. Я сам – судья.

– Многие люди так считают, – ответил священник. – Они думают, что сами себе судьи, и мало того, они позволяют себе судить других. Умерьте свою гордыню и вслушайтесь, что говорит вам Господь!

– Я слишком много его слушал! – грозно проговорил Дорн. И поверь мне, он не такой уж и святой, раз позволяет себе делить на «достойных» и «не достойных». Скажи, священник, где же обещанная им любовь и прощение? Почему он не относится одинаково ко всем заблудшим душам? Почему он одних посылает в ад, других возносит на небеса?

– Они получили то, что заслужили, – твёрдо ответил священник.

– Сир, позвольте уйти, – попросила Дорна Светлана. Она устала удерживать пса, да и эти разговоры ей были непонятны.

Повернувшись, Дорн спросил:

– Священник предлагает исповедаться, у тебя нет желания?

– Вы будете переводить?

– Придётся.

– Тогда и тайны исповеди не будет. Нет, спасибо, пусть все тайны останутся при мне. Хотя, от вас ничего не скроешь. Сир, я могу покинуть вас?

– Иди.

Таща за собой собаку, которая упираясь всеми лапами, не желала уходить, девушка скрылась за дверь. Проводив её взглядом, священник спросил:

– Почему она вооружена? Вам что-нибудь грозит? Кто-то может напасть на дом?

– Нет, этому дому ничего не грозит, – успокоил священника Дорн. – Воспринимайте оружие, скажем… как предмет экипировки. Кстати Амон тоже вооружен, кинжалом.

Священник содрогнулся, увидев, как злобно посмотрел на него Амон. Бандитская рожа этого человека, заставила священника задуматься, действительно ли общество, в котором он находится, так свято, как они утверждают. Барон, подтолкнув Амона, на итальянском, с иронией оказал:

– Покайся мой друг, глядишь сожжение бара, тебе проститься.

Священник, услышав сказанное, изумлённо спросил:

– Сожгли бар, когда?

– А часа три тому назад, – любезно сообщил ему Амон. – Чистая случайность, уверяю. Забыл погасить сигару, – в улыбке сверкнув клыком, поинтересовался: – Ты отпустишь мне этот грех?

– Если вы раскаиваетесь искренне, Бог простит.

– О! Я искренне раскаиваюсь, – воскликнул Амон и по-русски добавил: – Что, не спалил весь квартал.

– Приходите в церковь, исповедайтесь, – не заметив иронии, сказал священник.

Дорн поинтересовался:

– По миру ходят слухи, о конце Света. Мир прекратит своё существование. Так ли это? Что об этом говорится в священном писании?

– Вы говорите об Апокалипсисе? Это не конец света, это знание о будущем открытое Богом!

– И что же предвидит Бог? – с иронией поинтересовался Дорн.

– В Апокалипсисе записано, что мир не прекратит своего существования, а перейдёт в качественно иное бытие.

– Какое? – потребовал ответа Дорн.

– Это будет преображение мира, остановится непрерывный поток времени и наступит вечность. Для праведников…

– То есть вас, – уточнил, перебивая, Дорн. -+*

Священник не отвечая, продолжил:

– …будет вечная радость общения с Богом, для грешников – вечная мука по причине разобщения с Ним, ибо грешники укоренились в этом разобщении в течение жизни временной.

– Я смотрю, Бог всё распланировал. Но он не учёл, что Люцифер существует, и он решит коренным образом изменить мир.

– В книге откровения предсказано все это! Из вечного моря Зверь тот восстанет…

– Ах! Мы всё это знаем! – перебил священника Дорн, небрежно махнув рукой, заметил. – В Книге Даниила, замечу, есть такие слова: «Ибо, что предопределено, то исполнится!» как будто заранее знает исход битвы. Не спорю, Бог знает будущее, но и Люцифер знает. И в его силах изменить, предсказанное.

– Но победит добро, – возразил священник.

– Фи, добро! Что оно знает о насилии? Оно не может постоять за себя. Добро и насилие вещи несовместимы! А значит, зло будет торжествовать над ним, как тень торжествует над светом. Как мрак Вселенной заполняет пространство между галактиками и звездами, ночь победит. Дайте только время!

– Берегитесь! – вскричал в священном ужасе священник. – Я вижу, вы уже утвердились в ложной вере! Я проходил через залы дворца, один декор здания и пентаграммы говорят, о наклонностях обитателей дома. Поначалу я принял всё за безумство молодости, но за вашими словами, я вижу вашу сущность. Ваше восхищение нечистой силой. Ваше поклонение ей. Огнём нужно выжечь логово Зверя!

– Ну, вот. Теперь в твоих словах сквозит дух инквизиции, – спокойно заметил Дорн, и слегка наклонившись к священнику, сказал: – В твоих словах нет логики, грозишь огнём, но огонь – сущность Ада. Разве можно испугать нечистую силу тем, чем она себя представляет?

Священник возразил:

– Я видел над каждой дверью зала гербы, пентаграммы, символы дьявола. Но это не значит, что вы являетесь им. Когда предастся огню здание, его обитатели почувствуют силу огня, его очищение от скверны. Они отправятся в Ад к своим почитаемым богам.

– Зачем такие сложности путешествия из одного мира в другой? Хозяин Тьмы может и сам снизойти до личного посещения своих последователей. И поверьте мне, у этих людей будет гораздо больше религиозного рвения и поклонения, нежели у других, поклоняющихся мистическому Богу, который и не думает подтверждать своё существование. Конечно, люди будут верить тому, что видят, а не тому что им рассказывают и обещают. Силы Тьмы умнее, они не ждут, когда человек проснётся – они сами будят его, и не ждут когда уверуют, а заставляют верить в реальность.

– Богохульник! – указывая пальцем на Дорна, завопил священник. – Я подниму народ. Мы сожжём этот дворец!

– Как же твоя вера? – с иронией, спросил Дорн. – В заповеди говорится «не убий», почему ты хочешь переступить через слово Божие?

– Цель оправдывает средства, – твёрдо с блеском фанатизма в глазах сказал священник.

– Но, убивая еретиков, ты сам уподобляешься им. Добро не может торжествовать, придя к победе через насилие.

– Добро должно взять в руки меч, когда стоит вопрос о его будущем. Оно должно постоять за себя!

– Ну-ну, – улыбнулся Дорн. – Ты можешь идти, и встать на путь насилия, уничтожая Зло. Со стороны же тёмных сил я обещаю, что ты выйдешь из этого зала целым и невидимым. Никто из здесь присутствующих не причинит тебе вреда. Дорогу назад знаешь, не заблудишься. Иди.

Священник встал с кресла и в нерешительности остановился. Сидящие за столиком, смотрели на него с неприкрытой иронией, никто не пытался его остановить.

– Иди! – приказал Дорн, его глаза вспыхнули дьявольским светом.

В ужасе священник посмотрел на остальных, и встретил такие же горящие глаза. Попятился к дверям, не решаясь повернуться спиной,

Громадный чёрный кот, до этого лежавший молча на полу, внезапно устремил на него пронзительные жёлтые глаза, и тягуче растягивая слова, произнёс:

– Что же не спешишь покинуть наше общество, или желаешь, присоединишься?

Вздрогнув, священник устремился к двери, выскочил из зала, отгораживаясь от сидящих там, захлопнул её.

– Здорово мы его! – воскликнул кот, когда двери закрылись.

В ответ донесся крик ужаса. Ему вторило грозное рычание. Дверь содрогнулась от сильного удара. Стон перешел в хрип. Тишина окутала помещение. Из-под двери показалась, медленно увеличивающаяся лужица крови. При свете свеч она казалась совсем чёрной.

Светлана так и не смогла увести собаку с первого этажа. Понадеявшись, что пса кто-нибудь усмирит, ушла в свою комнату, оставив его в соседнем зале.

– Никто не сможет упрекнуть меня: что не держу слова, – заметил Дорн. – Я обещал ему неприкосновенность от своей свиты, но не от диких зверей. Что поделаешь! Пес не любит священников!

– ОН в полной мере должен оценить рвение фаната, иначе сир, мы ещё с ним встретимся. – Барон был в самом лучшем расположении духа. Повернул голову к Амону: – Как ты, не против, ещё увидится со священником?

Амон пожал плечами:

– В таком случае он сам ощутит силу огня, это я могу ему обещать.

Дорн задумчиво посмотрел на кота.

– Хотя, в чём-то я с ним согласен. В моём царстве так мало любви. Действительно, нам нужна королева, которая полюбит моё царство и его обитателей. Юм, ты сможешь, не отдавая никому предпочтения, окружить вниманием и любовью моих подданных?

– Магистр? Вы шутите! – воскликнул кот. – Я не человек, и уж тем более не белый ангел!

– Да. Ангел, – повторил Дорн. – ОН посылает их на Землю, в заботе о людях. И ангел среди людей. Только они не замечают этого. ОН волнуется и о душах в тёмном царстве, ОН посылает душу способную любить, чистую и светлую к нам. Но поймет ли она, что ей предназначено. Спустится ли по своей воле навечно, в Царство теней?

– Время покажет, сир, – философски заключил Барон. – Если бы вы, сир, поручили её моей заботе…

– Изер, – с предупреждением в голосе, сказал Дорн. – Закроем эту тему, Амон нашел. Так пусть и ведёт.

– Он сломает её! – воскликнул Барон.

– Значит, Амон ошибся, и мы будем ждать следующей встречи с другим посланцем.

Барон не унимался.

– Он не ошибся, но он оставит её себе.

Дорн вздохнул и с сожалением посмотрел на Барона.

– Она его, – только и ответил он. – В любом случае, мои планы относительно изменения мира остаются прежними, и я приду к своей цели, будет ли королева о моём царстве или её не будет. Мир нужно изменить, он слишком прост и пресен. Яхве только испортил его своей святостью.

– Магистр, с помощью поклоняющихся нам людей. Мы погрузим мир в хаос, их вера в бога оскудеет, миром будет править тирания. Люди забудут о Создателе, и будут говорить о нем только хульное. Он утратит власть над миром.

– Да будет так, – ответил Барону Дорн. – Мы задержимся в Риме. Ватикан сердце римско-католической веры. Здесь резиденция папы римского. И пора мне здесь навести порядок.

– Магистр! – вскочил Юм. – Секта, поклоняющаяся силам зла, взывает. – Мне навестить их? Уж кота-то они не ожидают. Вот будет номер!

Прищурившись, Барон посмотрел на кота.

– Что ты им скажешь?

– Жертвы давайте! – завопил кот, покосившись на Барона, поинтересовался: – Впечатляет?

Амон с презрением фыркнул:

– Паяц.

Барон не унимался:

– Какие жертвы тебе подавать? Кроликов или мышек, а может крыс?

Юм оскорблённо посмотрел на Барона. С подозрительностью спросил:

– А ты считаешь, что девушки мне не нужны? Представляешь, девственницу на жертвенный алтарь! Классика!

– Что ты с ними будешь делать? – Барон явно издевался.

Перемигнувшись с Амоном, с интересом ждал ответа Юма.

– Как что, а для чего существует два пола на Земле?

Барон рассмеялся.

– Юм, но ты же представишься в образе кота, твои габариты не будут соответствовать жертве. Твоя классика даст трещины, расползается по швам.

Юм задумался, потёр лапой ухо, и тут его осенила идея.

– Я перевоплощусь!

Хлопнув себя по колену, Барон с улыбкой заметил:

–Тогда и жертвы не будет. Они, что дураки думаешь? Это коту, пожалуйста, женщину. А вот другому образу они ещё и подумают, что предложить, младенца не хочешь?

– Причем тут младенец? – не понял кот. – Ты меня за извращенца принимаешь?

– Ну, как же. Иначе они подумают, что ты выполняешь одну из заповедей: «плодитесь и размножайтесь», а это согласись, не укладывается в принцип оккультизма – возвеличивание тёмных сил.

Вздохнув, кот с унынием согласился:

– Работа, прежде всего. Пусть будут мышки, – он добавил с вызовом, – Но только женского пола! – сверкнул глазами. – И только скажи, что я извращенец!

– Ладно, хватит придуриваться, слетай с Бароном, – приказал Дорн.

Барон с готовностью вскочил с дивана.

– Магистр. Мы сейчас же туда отправляемся. Убедим, что в дальнейшем они могут рассчитывать на нашу помощь.

– Посерьёзней, – не сдержал улыбки Дорн, по-видимому, вспомнив что-то из прошлого.

– Сир! Я всегда серьёзен! – с обидой заявил Юм.

– Не вижу, – возразил Дорн.

Барон с Юмом исчезли.

Дорн повернулся к Амону:

– Амон, мы скоро продолжим путешествие. Я хочу, чтобы девочка получше освоила английский язык. Пригодится.

– Сир, не извольте беспокоиться. Я разберусь, – почтительно сказал Амон.

Дорн встал с кресла. Амон тут же вскочил следом.

– Сыграем партию в шахматы, или ты занят?

– О, нет сир. Я в полном вашем распоряжении.

Амон и Дорн вышли из зала, в двери противоположные тем, у порога которых собралась изрядная лужа крови.

Зал опустел.

Погасли свечи.

Воцарился мрак, и только звуки разгрызаемой кости доносились из-за закрытой двери. Кто-то пировал на полу у дверей соседнего зала

Глава 5

– Завтра Катерина и Валентин приедут в Рим, – выпуская сигаретный дым, сообщил Барон.

Пес, сорвавшись с места, умчался в дальний угол зала, преследуя брошенный мяч. Аккуратно зажав его в зубах, пёс вернулся к диванчику. Девочка протянула руку, но собака легла поодаль, зажав передними лапами мяч, хитро посмотрела на Светлану, словно пытаясь сказать: «А ну-ка отними». Рассмеявшись, девочка повернулась к Барону, который развалившись в кресле и вытянув ноги к камину, дымил длинной сигарой. В камине плясали языки пламени, свечи в канделябрах скупо освещали помещение, от этого в зале было по-домашнему уютно.

Тут же рядом расположился Амон и дым его сигары, сливаясь с дымом, сигары Барона втягивался в камин. На камине развалился Юм, свесив лапы, зажмурившись, блаженствовал, впитывая тепло исходящее от огня.

– Хорошие новости, – откликнулась девочка. – Признаться, я соскучилась по Катерине. Что же они так долго добираются до Рима?

Приоткрыв один глаз, кот с ехидцей ответил:

– Они пока все отели не посетят, не успокоятся. Похоже, по-своему получают удовольствие от путешествия.

– Каждый развлекается, как может, – откликнулся Барон.

Привстав с диванчика, девочка попыталась забрать мячик у собаки. Пёс, предвидя манёвр, отскочил в сторону. Убедившись, что девочка не повторяет попыток дотянуться до него, сам подошёл и положил игрушку к ногам. Но когда девочка снова потянулась к мячу, пес, ухватив мяч, отпрыгнул в сторону.

– Вот проказник, – улыбнулась Светлана. Подняв голову, спросила, обращаясь сразу ко всем: – Священник, посетивший этот дом, наставил вас на путь истинный? Наверное, креститься научил и всяким молитвам.

Не отрывая глаз от камина, Барон откликнулся:

– Молитвы мы и так знаем. Все, любой религии и культа. А вот креститься, как-то не доводилось. Да и желания нет.

Бросив взгляд на Амона, девочка спросила:

– Когда меня увозили из монастыря, Амон не дал священнику перекрестить. Неужели так для вас опасно?

Кот, лежавший на камине, фыркнул. Иронически скосив глаз, растягивая слова, заметил:

– Мы же не вампиры, чтобы бояться такой мелочи. Слишком легко было бы тогда на свете. Перекрестил и готово! Нет, ты заблуждаешься.

Соглашаясь с Юмом, Барон кивнул:

– Цитируя Шекспира, я в полной мере отвечу на твой вопрос: «О нет, Модо и Мего – злые духи. Не из простых. Князь тьмы – недаром князь».

– Почему же такое большое значение, придают кресту?

Барон пожал плечами:

– Крест может снять галлюцинацию. Отпугнуть вампиров. Но уже от оборотня он не спасёт. Зомби неуютно при кресте. Водитель лимузина был из отдавших разум, вот Амон и не позволил священнику махать руками. Амон, так это было?

Амон, оторвав взгляд от огня в камине соглашаясь, кивнул, но добавил:

– Прибавьте ещё злость. Он не подчинился приказу. Так бы и убил его, но тогда не станет епископа с запятнанной совестью, а это куда интересней, чем труп.

Пёс подошёл к девочке и положил рядом с ней, на диван, мяч. Усёк, когда она сделала попытку дотянуться до мяча, снова схватив, отпрянул в сторону, лукаво поблескивая алыми глазами.

Девочка вспомнила:

– А галлюцинацию на Канарских островах, тоже можно было снять крестом? Не могу поверить, что среди толпы не нашлось таких.

– Представь себе, не нашлось, – откликнулся Барон.

– Жаль, – вздохнула девочка.

Кот оскорбился:

– Такое зрелище было, а ей не понравилось!

– Нет, – ответила девочка и быстрым движением руки схватила вновь положенный рядом мячик.

Пёс со щенячьей радостью, запрыгал вокруг в попытке забрать игрушку. Подняв руку с мячом над головой, Светлана заставила пса встать на задние лапы. Он мог бы без труда дотянуться до мяча, но был деликатен и терпеливо ждал нового броска. Не желая его томить, девочка кинула мяч в дальний угол зала. Пробуксовав, пёс рванул туда, царапая когтями полированный паркет.

Светлана задала вопрос, не ожидая на него ответа:

– Вы вообще чего-нибудь боитесь? Что для вас страшно?

И была поражена, когда они все, не скрывая, кивнули головой. Настаивая, она спросила:

– Что?

– Гнев Дорна. Он для нас страшен, – ответил за всех Амон.

Юм и Барон, молча, с ним согласились.

– Дорн, он чего боится? – показав глазами в потолок, спросила девочка.

– Магистр ничего не боится, – с какой-то даже гордостью заявил Амон, – и Создатель идёт на уступки, позволяя ему делать всё. Это люди называют «попустительство Божие». Разумеется, если при этом не нарушается Вселенское равновесие. Ибо, Дорн равен Богу, если не больше, так как тьмы всегда больше. Она заполняет пространство между звездами, а значит больше сил и возможностей.

– Я считала, что Добро и Зло одинаковы.

– А ты представь, что свет и тень две противоположности. Но есть ещё и граница между ними – сумерки. Заметь, это гораздо больше, чем одна сущность света и добра. Отсюда исходит, что ночь гораздо сильнее, изобретательней и разнообразней, словом, наш Хозяин должен быть единственным правителем Вселенной и вечности.

– Странно, – задумчиво сказала Светлана, пропуская последние слова Амона. – Вот Катерина, она не убийца и не садист, а Дорн её хозяин. Почему так?

– Она заслужила покой, это и есть «сумерки», – пояснил Барон, пуская струю дыма в развалившегося Юма, и с удовольствием выслушивая, как заорал в возмущении кот, шипя и чихая от дыма.

– В вашем царстве нет любви. Неужели Катерина не заслужила этого? Она никогда не почувствует, что нужна кому-то? Что кто-то беспокоится о ней? Кроме Валентина конечно. Я не могу поверить, что Создатель так жесток к простым людям и не прощает им их недостатки. Ведь человек не совершенен. Они обречены, существовать вечно, без любви?

– Существует реинкарнация, душа снова и снова получает шанс возвыситься духовно. Но не всегда доходят до истины, и тогда, возврата нет.

– Нет. Я считаю, это жестоко, – твёрдо решила девочка. – Даже убийцы не заслужили такого. Должен быть шанс. Они поймут, что такое любовь и понимание. Душа очистится и не будет в ней злобы и жестокости. Неужели Создатель забывает о потерянных душах, когда они попадают в царство теней?

– Как сказать, – неопределённо ответил кот, и с возмущением заявил Барону: – Изер! Я тебе не москит, чтобы окуривать, – и обращаясь неизвестно к кому: – Чистая и светлая душа должна добровольно спуститься в Ад. Тогда грешники получат то, о чём шёл разговор.

Светлана с удивлением посмотрела на Барона:

– Но разве та же Катерина, не могла бы стать этой «душой»?

Бросив остатки сигары в камин, Барон повернулся к девочке.

– Это место сможет занять только человек заслуживший «свет», а не «покой». Кандидатура Катерины отклоняется.

Взяв из воздуха ещё один мячик, Барон метнул его в другой конец зала. Пёс недоумённо замер, держа в зубах свой и провожая взглядом мяч Барона. Опустив мячик на пол, пёс кинулся за вторым. Подобрав первый, Барон кинул вслед за вторым, заставив собаку развернуться на полпути к камину, и снова броситься в конец зала, рыча от возмущения.

– Надеюсь, такой ангел найдётся, – заметила девочка.

Забыв о разговоре, захлопала в ладоши, привлекая внимание совсем запыхавшегося пса. Собака умудрилась оба мяча сложить возле своих лап, и тяжело дыша, посмотрела на сидящих возле камина. Барон щёлкнул пальцами и оба мяча пропали. Собака в недоумении обнюхала пол, пытаясь сообразить, куда же они делись. По-видимому, что-то смекнув, пёс кинулся к сидящим и поочередно принялся всех обнюхивать, в надежде найти игрушку.

– Убери свой мокрый нос! – завопил Юм, возмущенно отпихивая от себя морду собаки.

Встав не задние лапы, пёс дотянулся до кота, и с шумом принялся его обнюхивать. От дыханья пса шерсть кота топорщилась и вставала дыбом.

– Апорт! – крикнул Барон, кидая мяч.

Взвизгнув от восторга, собака бросились за мячом, в красивом полете перелетев через вытянутые ноги Барона.

Амон, отставив сигарету, повернулся к девочке.

– Взошла луна, – сообщил он.

Светлана выжидающе посмотрела на него. Он продолжил:

– Самое время осмотреть памятники Рима.

– Нет, я не хочу на кладбище, – категорично заявила она.

Амон улыбнулся:

– В свете луны хорошо смотрится не только кладбище, но и Колизей. Только его обязательно нужно смотреть ночью, когда луна освещает стены. И тогда призраки прошлого выходят из тьмы на лунный свет. Я покажу тебе его.

– О! Я с удовольствием посмотрю Колизей, – с восторгом согласилась Светлана. – Как мы туда доберёмся? На машине?

– Я предлагаю использовать мотоцикл, – предложил Амон.

– Отлично! Кто составит компанию?

– Мы составим, но только до центра, а потом разъедемся, – предложил Барон за себя и Юма. Последний, молча с ним согласился.