Визит

– Скажешь тоже, – разобиделся кот.

Исключая кота, все дружно рассмеялись. Подтолкнув Амона, Барон кивнул на девочку:

– Надо, ей чаще бывать в монастыре. Какие гениальные идеи её потом посещают! Вот если бы это было предложено серьезно, а не в шутку. Увы. Не будем строить воздушных замков, всему своё время. И так, Светлана, составишь нам компанию?

– А там будут кормить?

Барон комически схватился за голову.

– Какое упущение, как я мог забыть. Вот про таких говорят: «За деревьями не видит леса». Мы тут о развлечениях, а ребенок-то не кормленный!

– Не надо так сокрушаться, – засмеялась Светлана, видя какую комедию, затеял тот. – Я ещё не умираю от голода.

– Мы этого недопустим, – засуетился Барон, и с пафосом стал выкрикивать лозунги. – «Все на спасение умирающей от голода девочки», «долой пост и постных монахов»! «Да здравствуют гурманы!»

Он вообще, много что провозглашал, но ни на минуту не прерывал своей деятельности. Повинуясь его приказам, угрюмые слуги, быстро накрыли стол скатертью. Один за другим подходили, неся в руках графины, огромные блюда с рыбой, поросёнком, искусно приготовленной дичью и еще множество блюд, на которых лежало нечто неузнаваемое, отдаленно напоминающее варана. Светлана мысленно себе признавалась, что узнавать, что это, ей как-то не хочется.

Прислуги было в избытке.

Каждое блюдо, сопровождал новый человек. Откуда они взялись во дворце, для Светланы осталось загадкой. Вот, последняя рюмка поставлена, последний поднос принесён, вино разлито в бокалы и Барон небрежным жестом отправляет прислугу, неизвестно куда, по крайней мере, для девочки, но за стол никто не садится. Они ждут чего-то. Проходит секунда, другая, третья, створки дверей распахнулись. В зал вошёл Дорн. Таким Светлана его видела только один раз – когда Амон и она были приглашены к его столу.

Дорн был при шпаге, одет во все чёрное. Чёрный плащ с алым подбоем ниспадал с плеч.

Барон и Амон вскочили. Посмотрев на них, встала и Светлана.

Дорн вошёл в зал царственно и непринужденно, во всем величии хозяина ночи и теней. Обведя присутствующих взглядом и еле заметно кивнув, Дорн сел во главе стола, придерживаясь, какого-то этикета. Барон вежливо усадил девочку по правую руку от Люцифера, сам же сел рядом. Амон обосновался по левую сторону от хозяина.

Не придерживаясь никакого этикета, Юм залез на стол, отодвинув блюда в сторону. Похоже, его выходки были привычны компании, и на него никто уже не обращал внимания.

Первый тост был поднят во славу Властелина Тьмы и Теней. Это был ритуал. После первого тоста, началось пиршество, сидящие за столом наливали себе, сколько хотели и пили без каких либо тостов.

– Магистр! – воззвал Юм с противоположного конца стола. – Разрешите Светлане составить нам компанию? Приобщить её «к миру прекрасного»?

Дорн склонился к девочке:

– А ты, хочешь посмотреть то, что он предлагает?

– Юм уже в общих чертах обрисовал этот «мир прекрасного» и особого энтузиазма увидеть, у меня не возникло.

– Вот как, – Дорн обратил горящий взгляд на Юма и сообщил: – Твоё предложение отклоняется.

Барон с ехидцей поддел Юма.

– Юм, друг мой, не оценили твоих актёрских способностей. Повышай квалификацию, артистизм.

Юм гордо встал на столе и высокомерно произнёс, коверкая фразу:

– «Нет плохих артистов, есть плохие зрители!»

– Ну конечно, – засмеялся Барон, аплодируя коту. – Зрителям забыли сообщить, что ты «дипломированный артист». Какое упущение!

– Нет! Я не буду говорить! – кот в театральном горе закатил глаза, поднял лапу. Скосив глаз, прокричал: – Я не буду говорить, какой я артист! Я покажу это!

Барон повернулся к девочке, подмигнув, с заговорщицким видом сказал:

– Сейчас будет спектакль, боюсь, он стриптиз бар перенесёт сюда. Уж очень ему хочется показать, на что способен.

Суетясь, Юм привел группу музыкантов, со всем оборудованием. Погасил свечи и запустил бегущие огни. Подвесил медленно вращающийся шар, составленный из зеркал. Разноцветные зайчики разбежались по всему залу. Кот метался как чёрная молния, из одного конца зала в другой, стараясь как можно быстрее устроить всё для представления. Воздвигнул эстраду и направил, на неё луч света, немного приглушив его яркость.

Когда всё было готово, кот дал сигнал музыкантам. И уже под музыку поднялся на эстраду. Встав в центре, замер, шерсть искрилась от направленного света, золотились усы. Внезапно, Юм стал таять, превращаясь в серое облачко тумана. Маленькие молнии цвета индиго засверкали в разряженном тумане, постепенно светлея до лазурного оттенка. Непрестанно сверкая молниями, туман вытянулся вверх, до уровня человеческого роста, уплотнился. Исчезли молнии, спала пелена.

На эстраде появилась очаровательная черноволосая девушка с раскосыми зелёными глазами. Правильный овал лица с маленьким вздернутым носиком, изогнутыми бровями и чувственными губами. Полная грудь скрывалась за лёгкой жилеткой, застегнутой на все пуговицы. Короткая юбочка, открывала длинные и стройные ноги на высоких каблуках.

Послав воздушный поцелуй и томный взгляд сидевшему за столом Барону. Брюнетка принялась танцевать, грациозно изгибая тело, и что-то явно кошачье проскальзывало в её движениях. Показывая в улыбке белоснежные зубы, среди которых виднелись и более удлинённые, чем у человека клыки. Брюнетка не прекращая движения, медленно, с большими паузами, принялась расстегивать пуговицы жакета. Сняв и раскрутив его над головой, отпустила, жакет улетел куда-то в тень, к дверям. Девушка сладострастно провела руками по крутым бедрам, поднимая их к талии. Подмигнув зелёным глазом, обвела язычком губы, а её руки тем временем поднимались всё выше и, достигнув кружевного лифчика, из которого, казалось, вот-вот вырвутся на свободу упругие груди, принялась их ласкать.

Тряхнув копной волос, брюнетка соблазнительно покрутила бёдрами, не прекращая танца, завела руки за шею и прихватив густые волосы, подняла их над головой. Резкое, почти неуловимое движение плечиками, и лифчик падает под ноги. Освобождённые груди мягко закачались в такт движения тела. Демонстрируя свою красоту, брюнетка, покачивая бёдрами, и подобно пантере изгибая, стройную спину, в такт мелодии, не спеша, прокрутилась на сцене, показывая себя во всех ракурсах, так, словно она была на кинопробе. Не отрывая похотливых глаз от Барона, (почему-то именно его она выбрала объектом соблазнения) опустилась на колени. Облокотившись о локти, перевернулась на спину, выгнув её дугой и закинув голову. Её волосы бархатом покрыли сцену. Падающий на эстраду свет, выхватил торчащие груди, озолотив их.

Словно давая зрителям насладиться этим зрелищем, на несколько секунд она замерла, и только медленно водила головой, заставляя волосы шевелиться словно живые. Музыка заиграла чуть живее, и девушка, подняв ногу вверх, согнула в колене, изящное движение руки и туфелька летит с эстрады. Со второй она поступила так же. Перевернувшись и упершись ладонями в пол, она так изогнула спину, что казалось, её груди коснуться сцены. Послав вызывающий взгляд скучающему Барону, проводя язычком по губам, медленно стала подниматься на ноги. Встав в полный рост, закинула руки за шею, повела их вниз, лаская все тело. Все это время, не прекращаясь, играла мелодия и под неё брюнетка медленно и сладострастно водила бедрами, изящно переставляя ноги. Поиграв с сосками, опустила руки на талию, они задержались там, поглаживая живот и попутно расстегивая юбочку. Секундная задержка и разведя руки в стороны, распахивает юбку, демонстрируя зрителям, кружевные трусики, даже не трусики, а треугольник материала на ажурной повязке. Небрежный взмах рукой и юбка у ног. Освещённая жёлтым светом, брюнетка, прикрытая только треугольником, гордо и зазывающе, блистала своей золотистой наготой. Несколько раз, покрутившись вокруг себя, и послав не один похотливый взгляд, словно подзывая к себе Барона, брюнетка вдруг голосом Юма деловито осведомилась:

– Дальше продолжать? – игриво добавила, – Или мне можно будет сберечь свою девичью честь?

Тут желания зрителей распались. Барон кричал ему:

– Продолжай! Я посмотрю, что у тебя там, под этими очаровательными трусиками!

Светлана махнула рукой, мол, делай, как знаешь. Амон презрительно фыркал:

– Хватит паясничать.

Дорн прекратил прения. Кивнув Юму, сказал:

– Ты уже достаточно показал… артист.

– Тогда я закругляюсь, – кокетливо заявила брюнетка голосом Юма.

Послав воздушный поцелуй, растворилась в воздухе. Зал погрузился в мерцающий туман, развеявшись, он после себя ничего не оставил. Всё стало по-прежнему, а довольный кот уже занял своё место на столе.

Посмеиваясь, Барон спросил:

– Друг мой, и где же ты набрался такой пошлятины?

– Искусство никогда не пошло, – заявил Юм, опрокидывая рюмку коньяка. Ещё налив, приподняв её как для тоста, поинтересовался: – Амон, что скажешь?

– Почему представление не довел до конца? Не смог полностью перевоплотиться? Полностью не показал тело, как будто что-то скрывал. Уж не хвост ли был там спрятан?

Сидящие дружно рассмеялись. Юм с раздражением стукнул лапой по столу.

– Магистр! Я прошу увольнения! Здесь меня не уважают, уйду я к вампирам, там хоть в споре можно зубами поклацать! Стараешься тут, развлекаешь, а никому не нравится.

– Юм не огорчайся, – прервал его монолог, звонкий голос. – Мне понравилось твоё выступление, можешь поверить, ты был на высоте. Любая телекомпания по достоинству оценила бы то, что было здесь показано. Конечно, компьютерная графика сейчас далеко шагнула, но она лишь подделка по сравнению с той реальностью, которую я сегодня увидела. Это было незабываемо.

– Вот видите, – оживился кот. – Меня ценят и оценка гораздо выше ваших. Ведь как говорят: «устами ребёнка глаголет истина», – последние слова Юм говорил пробираясь по столу, между блюдами в направлении Светланы, бесцеремонно рухнув ей на колени он свернулся клубком, приподняв мордочку заметил:

– Я не буду против, если погладишь. Только не против шерсти.

Покосившись на млеющего кота, Барон заметил:

– Теперь уже и в бар идти незачем. Выпивка здесь, голых девиц мы видели. Что теперь прикажешь делать? – Не дав и секунды на размышления, он воскликнул: – А давайте потусуемся с байкерами! Это же здорово! Вот те ребята, которые мне нравятся! На мотоциклах по всему городу, с рекордом скорости. У меня на примете есть такие парни. Там всё как надо, и даже более того! Цепи, татуировки по всему телу, сапоги со шпорами, правда, не знаю в какой бок мотоцикла, они их пихают. Отличная компания. Светлана, не хочешь ли покататься по ночному Риму с отчаянными парнями? Могу поклясться, это будет незабываемо!

– Вы заинтересовали меня, – улыбнулась девочка, – но уже поздно.

– Самое время! – вскрикнул Юм с её колен.

– Не спорю, но на сегодняшний день мне выпало достаточно. Мне просто необходимо отдохнуть. Если ваше предложение остается в силе и завтра, то я с удовольствием присоединюсь. Только…

– Только? – поднял мордочку Юм, в ожидании продолжения.

– Только на мотоцикле я ездить не умею. На лошадях, пожалуйста, а железного коня так и не освоила.

– Нет проблем! – воскликнул Барон. – Роль пассажира тебя устраивает?

– Вполне.

– Тогда всё улажено. Завтра, в это время, прокатимся с ветерком по Риму. А сейчас, с разрешения Магистра, удаляемся. Наведём мосты с байкерами.

Юм, соскочив с колен Светланы, устремился вслед за Бароном.

Дорн повернулся к Амону.

– Амон у меня к тебе поручение.

– Сир?

– Парень, что забрался обокрасть дворец.

– Сир, не извольте беспокоиться, я разберусь с ним!

– Хорошо, – качнул головой Дорн и покинул зал.

Светлана вскочила из-за стола.

– Пойду в свою комнату.

– Что ж, нам почти по пути, – сказал Амон, направляясь к дверям. – Я провожу тебя до лестницы.

– А потом куда? – полюбопытствовала девочка, догоняя быстро идущего Амона.

– Потом спущусь в подземелье. Ты же слышала, нужно разобраться с посетителем.

Они вышли в холл. Светлана, внезапно приняв решение, повернулась к Амону.

– Можно с вами в подземелье?

– Зачем тебе? – удивился Амон. – Там из мелкого воришки я сделаю великого вора. Он будет воровать самое ценное, что есть у человека – кровь. Не думаю, что тебе будет интересно, и помочь ничем ему не сможешь. Он обречён.

– И всё же?

Пристально посмотрев в глаза, Амон пожал плечами:

– Пойдём.

Он подошёл к стене холла. Внезапно часть стены, отделившись, ушла в бок, открывая узкий проход, в который только-только мог пройти человек. Оттуда тянуло могильным холодом и запахом плесени.

Взяв со стены горящий факел, Амон первым ступил на ступени, уходящие вниз, под фундамент дворца. Тесный коридор бесконечной спиралью погружался вглубь земли.

В неверном, трепещущем свете факела мягко колыхалась от воздушных потоков густая паутина, щедро затянувшая каменную кладку стен. Каменные ступени, покрытые толстым слоем пыли с каждым витком становились всё более и более разрушенными. Сырость и время сточили этот, казалось бы, вечный материал. Приближение подземелья возвестил не только воздух пропитанный сыростью и запахом гнили, но и крик полный страдания глухо донёсся до спускающихся.

– О, уже приступили, – спокойно заметил Амон, не прерывая и не увеличивая своего размеренного шага.

– Кто приступил? К чему приступили? – прошептала девочка, вздрагивая от нового, донесшегося до них крика отчаяния и боли.

– Крысы, они решили полакомиться нашим знакомым, – равнодушно ответил дьявол.

Кованая решётка преградила им путь. Слышно было, как открылся замок, когда Амон протянул руку. Дверь со скрипом раскрылась, пропуская внутрь помещения.

Сразу, девочка обратила внимание на крыс. Подобно ковру они устлали пол подвала.

– Они не тронут тебя, – успокоил Амон, опуская ногу прямо на шевелящийся, серый ковёр.

И крысы разбегались ровно настолько, сколько требовалось ноге дьявола опуститься на камень, а не на их тела.

Светлана замерла на ступеньке, не решаясь спуститься к крысам. Посмотрела на Амона, он уже миновал зал и приближался к противоположной стене, на которой висел прикованный за руки человек. Кричать он уже перестал, но стонал непрерывно. Прикусив губу, сжав кулаки и собрав всю свою волю, Светлана сделала первый шаг по живому ковру. К её удивлению, вместо мягкой шерсти, она ощутила камень пола. Крысы и ей уступали дорогу.

Подойдя к прикованному, девочка вскрикнула от ужаса и жалости, ноги несчастного были жестоко искусаны. А ступни, те и вовсе – обнажённое мясо, а в некоторых местах проглядывала кость. Как он стоял на обрубках, оставалось загадкой. Вероятно, парень просто висел на руках, которые широкой полосой железа были прибиты к стене.

Амон прикоснулся факелом к стоявшей рядом гранитной чаше огромных размеров. Освещая помещение, в ней заплескались языки пламени.

Светлана оглянулась, разглядывая зал. Свод подземелья поддерживался массивными каменными колонами, проходящими в два ряда вдоль всего зала. С прибавлением света, все крысы исчезли, разбежавшись по широким щелям в каменной кладке. Всё та же паутина и пыль, ко всему прочему прибавлялся запах гниющего мяса, он шёл откуда-то снизу, из-под щелей в полу. На всех стенах подвала висели железные цепи, кандалы, крюки и множество всяких вещей, о природе которых Светлана не хотела даже и предполагать.

– Что ж приступим, мой друг.

Раздался голос дьявола. Светлана обернулась к пленнику, стараясь не смотреть на его ноги с выдранными кусками мяса.

В руке Амона появился фужер, наполненный красной жидкостью. Раскрыл пленнику рот, насильно вливая содержимое фужера. Парень задохнулся, потом его одолел сильнейший приступ кашля, казалось само тело, отвергает напиток. Жидкость потекла по подбородку, на грудь, капая на пол. Амон не обращая внимания на содрогающееся в конвульсиях тело, отвернулся к огню, что играл в чаше. Окунув руку в огонь, вынул из него красную коробочку, внутри которой был крем похожий на сгусток крови. Погрузил остриё кинжала в содержимое коробочки. Повернувшись к жертве со зловещим блеском в глазах, вонзил кинжал в сердце. Дёрнувшись, тело обмякло.

– Вы убили его! – потрясённо прошептала девочка, невольно отпрянув назад.

– Это с какой стороны смотреть, – возразил Амон.

Коробочка из его рук исчезла. Амон выдернул кинжал из тела, но ни капли крови не показалось из раны. Напротив, она прямо на глазах стала затягиваться и края раны сошлись не оставив и шрама.

Посмотрев на истерзанные ноги, девочка удивилась ещё больше. Они как будто никогда и не были в зубах маленьких хищников. Лицо тоже претерпело, еле уловимые изменения. Теперь что-то хищное, проглядывало в нём.

– Смотри, – сказал Амон, приподнимая кончиком кинжала верхнюю губу жертвы.

На верхней челюсти, удлиняясь и оттачиваясь, вырастали клыки. Остальные зубы так же стали намного острее. Дьявол бросил взгляд на оковы, и они спали, освобождая руки прикованного. Парень открыл глаза, огляделся как после глубокого сна.

Амон повернулся к девочке:

– Пойдём. Дальше им займутся другие…

Тут Амон оборвал себя, обратив внимание на руку девочки. Она с интересом посмотрела туда же, что его там могло заинтересовать? Ей не пришлось долго ломать голову. Было всё ясно, руны вокруг клейма Амона опять светились ровным красным светом. Печать, наложенная Дорном, требовала к себе внимания.

– В нашем полку прибыло, – сообразил Амон. – Печать требует должного почтения к себе и к особе, на которое оно возложено.

Что-то, приказав новоиспеченному вампиру, Амон подтолкнул его к девочке.

Тот, подобострастно приблизившись, упал на колени. Не ожидавшая этого, она дёрнулась было в сторону, но Амон успокоил:

– Не бойся, он ничего тебе не сделает. Протяни ему руку с печатью.

Она подчинилась и с опасением протянула вампиру руку. Тот с выражением восторга и даже, какого-то экстаза на лице, прикоснулся губами к горевшим рунам. Печать померкла.

– Теперь, – сказал Амон, отшвыривая вампира в сторону. Тот всё ещё восхищённо созерцал печать, – можем идти.

В молчаливом согласии, Светлана поспешила к выходу из подземелья.

Бесконечный подъём закончился, и девочка с наслаждением вдохнула сухой и свежий воздух холла. Стена встала на прежнее место, закрыв лестницу, ведущую в подземелье. Амон жестом указал на второй этаж, сам же скрылся в дверях первого зала. Светлана не думала спорить. Этот день, начавшийся в монастыре и заканчивающийся во дворце, принёс слишком много впечатлений. С желанием добраться до своей комнаты и лечь в кровать, отбросив все мысли и воспоминания, она поднялась на второй этаж. Не обращая внимания на льнувшего к ней пса, закрыла дверь, оставив за порогом переживания, выпавшие ей за истёкшие сутки.

Знакомый голос довольно грубо выдернул её из глубокого сна.

– Вставай! Кончились каникулы, начались будни.

Не совсем проснувшаяся Светлана лежала не в силах открыть глаза. Что-то нежное и влажное прошлось по лицу.

– Амон, уберите пса, – простонала девочка, отталкивая это любвеобильное создание. – И дайте поспать. Солнце, наверное, ещё не встало.

– Как же, не встало, – с ехидцей произнёс голос. – Оно не только взошло, оно уже клонится к закату.

– Не может быть, – с сомнением сказала девочка. Ей хотелось спать, и глаза явно не хотели раскрываться.

– Может. Ты проспала завтрак и обед. Но не это главное, с таким успехом можешь проспать и до ночи, – ехидство не покидало его голос.

Со вздохом, понимая, что от неё не отстанут, она спросила:

– Что тогда главное?

– Ты забросила тренировки и теперь придётся навёрстывать упущенное. Я приказал тренеру увеличить нагрузку.

– Спасибо, – с сарказмом поблагодарила его девочка, не чувствуя благодарности.

– Пожалуйста, – с не меньшей ехидцей ответил голос и уже другим тоном, дружелюбно-деловым: – Ну вот, когда мы обменялись любезностями, приступим к главному. Сейчас ты всё-таки покинешь ложе и отправишься к тренеру.

– Хорошо, – вздохнула Светлана, открывая глаза.

Амон стоял над ней, сверкая клыками в усмешке.

– Амон, а вы вампир? – неожиданно спросила Светлана, вспомнив, как у парня в подземелье внезапно выросли клыки.

– Нет, – кратко ответил Амон, после минутного молчания. И в свою очередь задал вопрос: – Почему так решила? Вот уж никогда не думал, что дождусь такого оскорбления. Назвать меня вампиром! – он в изумлении покачал головой.

– Чем я оскорбила? – удивилась девочка, садясь на кровать.

– Сравнением, – фыркнул дьявол. – Такое сравнение никуда не годится!

– Но, почему?

– Это всё равно, что спросить императора, не является ли он рабом! – Амон внимательно посмотрел не девочку. – Или ты спросила из желания оскорбить меня?

– Нет. Такого и в мыслях не было, – она пожала плечами, невольно холодея от его пристального, холодного взгляда. – Я не знаю, на какой ступени иерархии вы стоите. И потом, ваши клыки, они так напоминают зубы вампира.

– Так вот, что ввело тебя в заблуждение, – улыбнулся дьявол. – Тогда можно и простить. К твоему сведению, выше меня, сильнее и могущественнее только Хозяин.

– Барон и Юм?

– Это немного другой уровень. Только я его правая рука. Юм – шут, паж хозяина. Барон – рыцарь тьмы и теней. Я демон-каратель, демон Ада, безжалостный и могущественный.

– Мания величия, – отворачиваясь в сторону, пробормотала девочка.

– Но почему бы и нет? – засмеялся дьявол. – Я достаточно уверен в своей силе, чтобы чувствовать себя великим.

– Выше головы не прыгнешь, – возразила Светлана. – Каким бы могущественным не были, вверх вам не подняться.

Амон легко поднялся в воздух и завис в метре над полом.

– Ну, как?

– Нет. Я имела в виду подняться на небеса, туда, к Нему,

Амон плавно опустился на паркет и резонно заметил:

– Но и к нам они не могут спуститься. Этот мир служит ареной для сражения царства Света и Царства Тьмы. И что самое интересное, мы обоюдно зависимы. Зависимы от людей, живущих сейчас и в будущем. Свет никогда не сможет уничтожить людскую злобу и жестокость, жадность и коварство. Так и Тьма отступает от человека, в сердце которого любовь и сострадание, отзывчивость и доброта.

– Тогда для чего всё это? Для чего такая жестокая борьба между Светом и Тьмой?

– Ты не совсем права. Как таковой, борьбы нет. Есть недопонимание, разные интересы, цели. Это и есть движущая сила обоих сторон. Вот только способы достижения целей разные. Но мы отвлеклись. Скоро Изер предложит тебе ночную прогулку. А ты ещё не приступила к тренировкам. Не теряй времени. Пёс укажет, в какую дверь тебе следует войти.

Амон повернулся и направился к дверям. Девочка вскочила с кровати.

– Амон, последний вопрос.

– Говори.

– Кто такой Изер?

Исчезая, в дверях Амон бросил через плечо.

– Изер, он же Барон.

В молчании Светлана подняла брови и обратилась к собаке.

– А я и не знала.

Пёс в ответ зевнул, показав полный набор зубов. Звучно захлопнул пасть.

Соглашаясь, девочка качнула головой.

– Ты прав. Какая разница как его зовут. Главное, что он собой представляет. Но не будем терять времени, в этом я с Амоном согласна.

Время пролетело быстро и незаметно. И когда Барон появился в зале необычно одетый, Светлана вспомнила, какое мероприятие планировалось на эту ночь.

Он подошёл к дивану, сняв фиолетовую с чёрными разводами каску, спросил:

– Как мой наряд?

Девочка с интересом посмотрела на его чёрную кожаную куртку без рукавов. Плечи куртки были обиты железными заклёпками, на спине темно-фиолетовый рисунок в сочетании с рядами заклёпок, демонстрировал какое-то чудовище. Впереди множество карманов с блестящими молниями и кнопками, которые едва слышно позвякивали при каждом шаге. Под распахнутой курткой, виднелась фиолетовая футболка с короткими рукавами, на ней было вышито алыми нитками надпись: «Мы с вами, дьявол». Чёрные узкие брюки и сапоги, обитые по кругу заклёпками, цепи обвивали каблуки и крепились как шпоры. Голые руки Барона, были обтянуты куском кожи, начинаясь ниже локтя и обрываясь у запястья. Чёрные, кожаные перчатки, с обрезанными пальцами завершали этот колоритный ансамбль.

– Отпад, – выдохнула девочка. – Вы умеете преподносить сюрпризы.

– Значит, будем считать, что мой костюм удался, – с довольной ухмылкой заключил Барон, подбрасывая и ловя каску, позвякивая цепями на сапогах. – Впрочем, последний штрих… – с этими словами он снял зеркальные очки и нацепил на нос более массивные, с тёмными стёклами. Ещё раз, подбросив каску, протянул её Светлане. – Держи, тебе больше пригодится.

Достав из воздуха ещё одну кожаную куртку, опять-таки без рукавов, положил на колени девочки.

– И это тоже тебе.

Светлана развернула её и на вытянутых руках всмотрелась в затейливый узор с множеством заклёпок. Изготовленная из кожи, куртка была мягкая и нежная, струилась в руках как шёлк, оставляя на теле приятную прохладу. Тонкие, золотые цепочки, подобно аксельбантам свисали в два ряда с плеча, от горловины заканчиваясь где-то сбоку. Светлана в кармане обнаружила чёрные, кожаные перчатки с обрезанными, как у Барона, пальцами. Заклепки прошивали кожу поперек и от этого перчатки казались кастетами.