Визит

– Амон, но вы поможете Валентину? В отличие от него, можете преодолевать расстояния моментально. Что вам стоит навестить Катерину и освободить?

– Натурально – ничего, – согласился Амон. – Но «кесарю – кесарево, Богу – богово». Мы не будем вмешиваться. Единственно, в чём поможем – укажем, где она находится, и одолжим корабль. Кстати «Летучий голландец» уже в пути. Сейчас мы тоже двинемся в путь.

– Всё-таки поможете, – обрадовалась девочка.

Амон отрицательно покачал головой:

– Валентин сам справится. А Дорн покидает Неаполь и держит свой путь в Рим. Разумеется, мы сопровождаем Хозяина.

Амон поднялся с дивана, направляясь к двери, предупредил:

– У тебя полчаса на завтрак и сборы.

– Но судно ушло с Валентином!

– В Рим мы приедем автомобилем. Ты сможешь посмотреть панораму Италии.

Амон остался верен своему слову и через полчаса он открывал дверь номера с приглашением следовать за ним к выходу.

Выйдя первой, Светлана, обернувшись, увидела, как Амон ведёт за собой собаку. Приблизившись к порогу, пёс постепенно стал исчезать, по мере того как переступал порог, его тело растворялось в воздухе. Последним мелькнул кончик хвоста, и пёс исчез полностью.

Амон закрыл дверь, не спеша двинулся по коридору, вертя ключ на пальце.

– Куда дели пса? – спросила Светлана.

– Он рядом со мной, можешь подойти и потрогать.

Светлана неуверенно протянула руку, и возле Амона почувствовала в воздухе нечто, похожее на шерсть. Что-то мокрое прошлось по руке, вздрогнув, она догадалась, что язык пса. Ладонь была влажной. Изумленно покачав головой, Светлана поспешила за Амоном и его невидимой собакой.

Служащие с огорчением проводили до выхода на улицу своих щедрых постояльцев и искренне пожелали скорой встречи. Напоследок сунув пачку банкнот швейцару, заботливо попридержавшему дверь, Амон со спутницей вышел на улицу.

Заметив последний жест Амона, Светлана, не удержавшись, с ехидством спросила:

– Амон, а как же милосердие? Пачка денег – это как-то на чаевые не похоже.

Амон с досадой посмотрел на девочку, словно он был разочарован её непониманием. Но все-таки разъяснил:

– Это не милосердие. Это шик. Так лишний раз я доказываю, что я богаче любого на Земле и деньги для меня просто мусор, пыль. Кидая пачку денег, я унижаю его, и его представление о мире, – усмехнувшись, добавил: – И потом, ты не наблюдательна. Кое-кто заметил столь щедрый жест и принял на заметку. Так что этот человек сегодня дома ночевать не будет. Через пару часов он пострадает именно из-за денег, которые я дал. Это не милосердие, а помощь быстрее перейти в иной мир.

– Эй! Вы ещё долго будете дискутировать? Я уже устал вас ждать! – голос Юма прозвучал рядом, из чёрного шикарного лимузина, что стоял у обочины.

Приземистый и длинный, лимузин не мог не вызвать чувство восхищения.

– Мы поёдем в нём? – с восторгом спросила Светлана, проводя рукой по чёрной полировке машины. Очищенный до зеркального блеска, он сверкал на солнце как тёмный бриллиант.

– Прошусс, – с этими словами Юм открыл дверь, открывая взору, просторный салон и опять запрыгнул на сиденье рядом с Дорном.

Барон сидел возле водителя.

Сев по соседству, Светлана посмотрела, как Амон направляет невидимого пса в салон. Дрогнувший пол под ногами возвестил, что животное уже в машине.

– Чудовище! Чудовище! – завопил кот, и когтями раздирая обивку, полез на спинку сиденья. – Амон! Что за фокусы! Выгони его отсюда, он же меня съест! Вон как смотрит! Ты кормил его?

– Это мой пёс, – сообщил Амон, не обращая внимания на Юма, сел рядом со Светланой.

Шофёр аккуратно прикрыл дверь машины.

– Твой пёс! – возмутился Юм. – А обо мне ты подумал? Останови его, Амон, что ты смотришь! Он же на меня лезет!

Обивка сиденья прогнулась, как будто что-то тяжёлое легло на неё. Кот внезапно преобразился. Вставшая дыбом шерсть, легла в противоположном направлении. От хвоста к голове. Дальнейшие возмущения кота прояснили, что же с ним произошло.

– Твой чёртов пёс, всего меня измусолил. Будто я кость какая-то! – застонал Юм, стараясь пригладить шерсть в нужном направлении. О! Он опять лизаться лезет. Амон убери пса! И пусть свои нежности он высказывает на ком-нибудь другом. Светлана, тебе нужен лижущийся пёс?

Светлана покачала головой. Пёс, конечно, лижется, но он принадлежит Амону, об этом не стоило забывать.

Похоже, пёс присмирел, так как Юм, успокоившись, слез со спинки на сиденье и свернувшись клубком, уютно устроился. Единственно, его глаза, то и дело возвращались к тому, что было под ногами у пассажиров.

Машина плавно тронулась, и быстро набирая скорость, устремилась к дороге, ведущей в Рим.

Глава 4

Мягко и быстро нёсся лимузин по трассе. Деревья, стоявшие по обочине, сливались в одну сплошную полосу. Но дальше, за деревьями, открывался замечательный вид на покрытые виноградными плантациями холмы. Строгие ряды виноградников мелькали в такт движения автомобиля, казалось, что большой спрут, раскинув свои конечности, головой уходя куда-то вдаль, быстро перебирал щупальцами, словно догоняя мчавшуюся по трассе чёрную молнию. Время от времени, автомобиль обгонял на своём пути туристические автобусы, фуры, которые, несмотря на разницу в скорости стремились к одной цели – Рим. И рано или поздно они все достигнуть его. Но сидевшие в лимузине, наслаждаясь комфортом и скоростью, прибудут в легендарный город, далеко оставив позади себя путешествующих.

– Страна виноделия, – сказал Дорн, окидывая взглядом вид из окна. – Не зря Италия занимает одно из первых мест по выпуску вина. Девочка, ты пробовала местный напиток? Пришёлся он тебе по вкусу?

Искоса посмотрев на сидящего рядом Амона, пожав плечами, Светлана несколько неуверенно ответила:

– Да, как-то пришлось выпить, но я была не в восторге от него.

Дремавший на мягком сиденье кот, вскочил, будто его подбросила пружина.

– Амон! Неужели ты предложил девочке низкосортное вино? Мадеру не нашел что ли? В твоём распоряжении все марочные вина. И усмири своего пса. Чего это он на меня так смотрит?

И действительно, пёс, который при выезде из Неаполя, снова стал видимым, не сводил горящих алым пламенем глаз с кота. Розовым языком пёс прошелся по морде. А по пути не забыв смачно облизать и жёлтые клыки. В зевке звучно захлопнулась пасть.

Кот занервничал.

– Амон, ты всё-таки признайся, кормил его? Что-то мне глаза пёсика не нравится. Может пёс хочет вина? – и уже обращаясь к девочке: – Светлана ты попробуешь предложенное мною вино? Оно будет гораздо лучше, чем то, которым тебя угощал Амон.

Презрительно фыркнув, Амон, наигранно-ласковым недоумением спросил Юма, причем этот ласковый тон не сулил ничего хорошего:

– И где же ты достанешь этот лучший из лучших?

– А из твоих погребов, – парировал кот.

– Хорошая мысль, – подключился к разговору Барон, – Амон, а ну-ка раскошеливайся.

– За этим проблем не будет, – махнул рукой Амон.

Внезапно возникла пузатая бутылка из тёмной керамики, покрытая пылью и паутиной. Горлышко бутылки было залито сургучом.

Сразу у всех в руках появились округлые бокалы с широким дном (даже у шофёра). Кот принялся важно разливать вино. Барон держал два бокала, помогая шофёру. «Нам ещё нужно доехать до Рима», – пояснил он заботу о водителе: – «А после можно угостить и его».

Дорн решительно запретил пить и Светлане, бросив уничтожающе-суровый взгляд на Юма.

– Еще не время, – сказал Дорн, забирая бокал у девочки.

Светлана неуверенно заметила:

– Вообще-то мне не хочется пить, – и поинтересовалась: – Почему мне нельзя из этой бутылки?

– Это не для людей, – ответил Дорн и добавил: – Но ты попробуешь вино Амона, когда придёт время. Ведь так, Амон?

Амон согласно кивнул головой. Посмотрев на потрясённую девочку, растягивая слова, сказал, обращаясь к ней:

– К моему сожалению, это будет нескоро.

– А может вообще не будет? – предположила Светлана.

Кот фыркнул в свой бокал. Барон мерзко захихикал. Дорн как-то мягко, почти незаметно усмехнулся. Амон промолчал, но присоединил свою ухмылку к всеобщему веселью, вызванному последними словами девочки.

– Да. «Вечный город» ещё долго будет радовать людей своими напитками, – выпив сразу из двух бокалов, заключил Барон.

– Что за «Вечный город»? – спросила девочка.

– Так называют Рим. Хотя, я могу и поспорить. Вот только спорить не с кем. Ну да ладно, пусть говорят, что хотят, история нас рассудит, – углубился в философию Барон. Он ещё что-то бормотал, но его уже никто не слушал.

Опять центром внимания стал Юм, что ему, по-видимому, очень льстило. Неожиданно, он принялся рассказывать о происшедшем в казино во всех подробностях. Дорн рассказом явно заинтересовался, а при упоминании о стилете, бросил на Светлану взгляд полный любопытства и интереса. Когда кот закончил свое повествование и прекратил наглядный показ. Дорн спросил девочку:

– Ты не догадывалась о возможностях этого оружия?

– Нет, – покачала головой Светлана, – иначе не воспользовалась бы им.

– И предоставила бы бандиту обшаривать тебя с ног до головы, – заключил Дорн, с еле заметной усмешкой.

– Не знаю, как бы я поступила, но теперь пользоваться оружием не стану.

– Не загадывай вперёд, – с иронией посоветовал Дорн, – разве тебе не доставило удовольствия видеть, как корчится в муках, тот, кто хотел причинить тебе вред?

Дорн выжидающе посмотрел на Светлану. В ответ она лишь покачала головой, отрицая такое предположение.

– А я. Как, я того кислотой! – влез в разговор Юм, – и пена во все стороны. Согласитесь, зрелище круче Американских горок, дух захватывает!

– Ты лучше расскажи, что устроил в другом казино, – мрачно сказал Барон. – Зачем стал изображать захват бандитами? Сколько людей полегло, и всё без пользы.

Юм счел нужным защищаться:

– Ну откуда я знал, что там мафия соберётся, и они решат, что напали противники. Вот ребята растерялись и устроили маленькую войну.

Барон на оправдания Юма только махнул рукой:

– Всё тебе было известно. Поэтому ты так и поступил.

Юм театрально вздохнул, поднял глаза к небу:

– Нет в жизни счастья. Всё придираются, придираются. А ты вспомни, как было весело, когда выбрасывали трупы в море. Вспомни, что газеты обвинили мафию. Тебе Барон, только бы заключить с кем-нибудь сделку, а просто повеселиться некогда.

Дорн потрепал кота по шерсти:

– Сейчас повеселишься. Кое-кто настойчиво ищет встречи.

И словно отзываясь на его слова, позади лимузина раздался вой сирены. Полицейская машина, поддав газу, пошла на обгон, мигая всем, что в ней могло светиться.

Водитель лимузина вопросительно посмотрел на Барона. Получив от него кивок разрешающий остановиться, надавил на тормоза.

Визг покрышек и через несколько метров машина остановилась у обочины. Полицейская машина не успела повторить маневр, ей пришлось возвращаться задним ходом несколько десятков метров. Сидящие в лимузине с интересом наблюдали за манёврами полицейского. Наконец, он подъехал впритык к лимузину, блокируя возможный неожиданный отъезд. Хлопнув дверью, полицейский направился к ним, небрежно положив руку на пояс, поближе к кобуре. Водитель, опустив стекло, выжидающе смотрел на блюстителя порядка. Тот не заставил себя долго ждать и решительным тоном потребовал права, предварительно сообщив им о значительном превышении скорости.

Внезапно кот исчез.

Полицейская машина была пуста, и каково же было изумление водителя. Когда мотор внезапно завёлся, подняв пыль с песком, машина умчалась по дороге с пустым салоном.

Полицейский так и остался стоять, зажав в руке права, и с тоской провожая взглядом исчезающую вдали патрульную машину. Где-то на горизонте появилась вспышка. Столб дыма возвестил о безвременной кончине, этого «почти нового» транспортного средства. Выдернув у застывшего в оцепенении полицейского права, водитель аккуратно завёл лимузин, и не спеша, двинулся по дороге объезжая всё ещё неподвижного человека в форме. Последний даже не заметил их бегства, будучи полностью поглощенный одной целью: добраться до машины и посмотреть, что в ней сохранилось.

Проезжая мимо развороченного каркаса машины, Светлана решила, что надежам полицейского не дано осуществиться. Как Юму удалось её так искорежить, осталось загадкой. Было впечатление, что машина сначала побывала под катком, затем её зажало между трамваями, напоследок прокрутили через мясорубку.

Посылая в воздух последнюю струю дыма, масса металлолома представляло собой печальное зрелище.

С довольной физиономией появился Юм, облизываясь как после хорошей трапезы. Надавив на педаль, водитель лимузина увеличил скорость ещё на пару десятков километров.

Время пролетело незаметно и спустя короткое время, лимузин уже въезжал в Рим. Светлана прильнула к окну, с интересом разглядывая легендарный город.

Проезжая мимо одного из зданий, Амон кинул реплику, должно быть, обращаясь к Светлане:

– Это здание Российского посольства.

Стараясь получше рассмотреть и запомнить его расположение в городе, Светлана проводила взглядом здание. Как ей хотелось в этот момент покинуть машину.

Проехав город, лимузин остановился возле двухэтажного особняка. С высокими колоннами, он больше походил на дворец.

– Это отель? – поразилась Светлана, восторженно разглядывая здание.

– Наш дом, – любезно сообщил Барон, вежливо отворяя дверь в салоне. – Мы его давно приобрели. Хорошее капиталовложение, согласись. За прошедшие века он стал гораздо дороже.

– Наверное, уйму денег стоит. Такой дом может вместить в себя школу, – сказала Светлана, ещё раз окидывая взглядом из конца в конец дом.

– Уж чем-чем, а в деньгах мы неограниченны, – важно заявил Юм, направляясь к дверям. – Да, Амон, – обернулся кот, – надеюсь, пёс будет жить во дворе.

– Напрасно, – проворчал Амон, выводя пса из салона. – Он будет жить в моей комнате, а значит, второй этаж в полном его распоряжении.

– О каком равноправии может идти речь? – возмутился Юм. Но через секунду махнув лапой, обиженно сообщил: – Ну, что ж, буду жить в холле. Мне не привыкать.

Опустив хвост, кот поплелся за остальными, пропустив вперед себя пса. Похоже, дверь была открыта, так как Барон её просто толкнул, и она легко распахнулась на обе створки. «Впрочем», – вспомнила Светлана: – «Для дьяволов запертая дверь не проблема». Войдя в дом, она остановилась. Её взору предстал большой зал. Недалеко от входа две лестницы вели на второй этаж, образуя кольцо и соединяясь уже наверху возле таких же огромных, массивных дверей, что и входные.

Стоявший рядом Амон, кивком указал девочке на второй этаж.

– Иди, выбирай себе комнату, – предложил он.

Помня, что пёс тоже будет наверху, девочка спросила:

– А на первом можно устроиться?

– Поднимайся, – коротко приказал Амон, разом оборвав любые споры.

Глубоко вздохнув, Светлана направилась к лестнице покрытой ковром. Мимо кометой пролетел пёс. Взлетев на второй этаж, скрылся за дверьми. Последовав за ним, Светлана вышла в длинный коридор, по обе стороны которого располагались комнаты. Двери были распахнуты, словно приглашая осмотреть их. Светлана решила остановиться на первой комнате. Ближайшей к выходу на первый этаж, в холл. Эта комната включала в себя спальню с ванной. Решив, что этого достаточно девочка оставила без внимания остальные помещения, уходящие вдаль по коридору бесконечной вереницей распахнутых дверей. Услышав крадущиеся шаги за спиной, Светлана обернулась, и увидела Амона с льнувшим к нему псом. Критически осмотрев выбранную комнату, Амон заявил:

– Не лучший выбор. Через пять дверей отсюда, есть помещение гораздо удобнее. Советую посмотреть.

– Меня и эта вполне устраивает, – попыталась возразить девочка.

– И всё-таки посмотри, – в его голосе зазвучал металл.

Не желая спорить, а уж тем более вызывать вспышку гнева, девочка покорно направилась в указанную ей дверь. Удаляясь тем самым от заветного выхода. Другое помещение включало в себя уже три комнаты, но Светлана, мысленно пожелала бы вернуться в выбранную ею. Решив лишний раз не злить Амона, она осталась в этой, сообщив, что устраивает.

Амон занял комнату напротив, а пёс остался в коридоре. И, по-видимому, собака больше всех была довольна, в её распоряжении был весь коридор, который она отмеряла галопом из конца в конец,

Немного посидев у телевизора, Светлана решила пройтись и осмотреть дворец, в котором, по-видимому, ей придется жить. Ещё в холле оно поразило ее воображение. С фасада, с парадного входа, здание ничем не отличалось от окружающих его домов, разве что своими размерами. Но внутри был поражающий простор, обилие и разнообразие декора. Светлана уже получила первые впечатления об ослепительной роскоши. Узорный наборный паркет, кариатиды, вазы, золотая роспись стен.

Колонны и расписной плафон, исполненные в стиле барокко придавали дополнительную красоту и изящество помещению.

Для начала девочка решила ещё раз посетить холл, а там, если возможно, и остальные комнаты.

Выйдя на парадную лестницу, Светлана сразу же увидела вещь, которую в первый момент не обнаружила. Над входными дверями висел огромный платиновый картуш, изображающий уже знакомую перевернутую пятиконечную звезду, на фоне которой переплелись в сложнейшем орнаменте кинжал, рапира, какие-то каббалистические знаки, руны, даже череп человека вплетался в эту странную эмблему. Возможно, там ещё были незнакомые знаки, символы. Всё вместе создавало впечатление своеобразного «герба» Хозяина Ночи и от него веяло величием, могуществом и властью, подчиняющей себе века и века. На картуш нельзя было смотреть без содрогания.

Кариатиды, поддерживающие потолок, резко отличались от скульптур, вышедших из-под рук знаменитых ваятелей. Художник, создавший это, тоже обладал огромным даром, но отличающимся от принятого несущего великолепие, спокойствие и красоту фигур. Словно этот «дар» был не от Бога, а от иной силы, чуждой Создателю.

В неуловимом жесте фигур сквозило отчаяние, лица были искажены ужасом и страданием. Их широко открытые глаза, видели то, что простому человеку увидеть не суждено.

Поистине велик был скульптор создавший творения из мрамора. Кариатиды казалось, дышали и жили, в молчаливей мольбе обращаясь к присутствующему в здании.

Подняв глаза к потолку, Светлана с любопытством всмотрелась в расписной плафон. Вместо привычных изображений Аполлона, Нептуна, Зевса и других мистических богов и ангелов, здесь царил иной мир. Казалось, кто-то потрудился и приоткрыл занавес в таинственное царство Аида. Властелин преисподней (но не Дорн) в окружении уродливых созданий. У некоторых фигур Светлана заметила рога, а уж клыками, когтями обладали все изображённые там существа, кроме находящегося в центре. На чёрном фоне, фигуры были на мгновение освещены красным, подземным огнем и чья-то кисть запечатлела эту картину на века. Поёжившись от внезапно охватившего озноба, Светлана медленно спустилась с лестницы. Возникший, неизвестно откуда пёс по пятам следовал за ней. Угрозы кота оказались беспочвенны, в холле его не было.

Дверь между двумя лестницами была декорирована орнаментной резьбой, и уже знакомые кариатиды занимали свои места по бокам дверного проема. Десюдепорт в виде выпуклой перевернутой пятиконечной звезды с рунами в центре, венчал массивные двери. Толкнув их, Светлана подивилась, с какой лёгкостью они открылись. По толщине, напоминая дверь сейфа, они подчинялись лёгкому нажиму ладони.

Зал, скрывающийся за этими дверьми, был не менее великолепен, чем холл. Но и тут в декоре присутствовало нечто неуловимо-зловещее. Резные панно придерживались той же системы украшения этого здания. Они включали в себя неизменные каббалистические знаки, руны. На отдельных панно явно проглядывала морда мистического животного. Паркет из тёмного дерева лишь усиливал гнетущую атмосферу. На всём протяжении зала, вдоль стен стояли и крепились подсвечники, и Светлана заподозрила, что в этой части здания электричество так и не было подведено.

Впереди виднелась ещё одна дверь. Подойдя поближе, девочка увидела мистического зверя во всей его красе. Десюдепорт с неизменной пятиконечной звездой включал в себя и фигуру зверя. Чем-то он был похож на идущего следом за Светланой пса. Но более дикого. Ещё длиннее клыки, ещё свирепей взгляд. Лапы с огромными как у грифа когтями, длинный хвост с кисточкой на конце как у льва, обвивал задние лапы чудовища.

Было жутко проходить под этим изображением, но дверь была одна. Приходилось выбирать: идти назад, или открыть и эту дверь. Светлана уже догадалась, что в отличие от второго этажа, первый представлял собой анфиладу – сквозной ряд комнат.

Дверь легко открылась. Следующий зал был обтянут шёлковой, серебристой тканью с изображением всевозможных орудий убийств. Причем тут преобладало холодное оружие. Роспись падуг повторяла рисунок на ткани. Здесь стояли диван и кресла, с той же серой обивкой из серебристого шёлка. Плафон, был расписан сценами битв. Несколько картин в затейливых рамах позволяли посетителю присутствовать в самых кровавых мгновениях войны.

Следующая дверь венчалась десюдепортом в виде верхней части черепа, пронзенного кинжалом, что-то знакомое было в этом.

Посмотрев на свою татуировку, Светлана признала, да уж очень знакомо. За дверью следовал зал, который можно было назвать диванный. Мягкая мебель с затейливой, резной спинкой стояла повсюду, и в ней за маленьким столиком расположилась вся знакомая ей компания.

Амон, лёжа на диване, закинув ноги на подлокотник, увлечённо полировал кинжал. В креслах, возле столика, восседал Дорн и Барон, играя в шахматы. Кот приставал то к одному, то к другому с просьбой сменить игру с шахмат на карты.

– Давайте! – предлагал кот, – Кто выиграет, тот умерщвляет по собственному усмотрению!

Амон выжидающе посмотрел на Дорна, так же вопросительно смотрел и Барон. Усмехнувшись, Дорн согласно кивнул головой, движением руки отправляя в неизвестность шахматы. На столе возникла знакомая Светлане колода карт.

Вошедший следом за ней пёс, радостно виляя остатками хвоста, кинулся к сидящим, вызвав небольшой переполох. Точнее, переполох устроил Юм, который при виде собаки взвился на стену и уцепился когтями в ткань. Голосом, полным страдания, запричитал:

– Амон! Нужно следить за своими животными. И не позволять, так врываться в компанию.

Неуклюже сползя со стены, кот добавил:

– Так недолго и разрыв сердца получить. Доведёт он меня до инфаркта, ясно как день!

– Хватит паясничать, – махнул рукой Барон, повернувшись к стоявшей в дверях Светлане, приглашающим жестом указал на диван стоявший поблизости.

Светлана подошла к столику, попутно бросив взгляд в конец зала. Там была ещё одна дверь. «Интересно», – подумала она, – «Сколько же комнат на первом этаже?»

В ответ на мысли прозвучал голос Барона:

– Тринадцать комнат. На втором этаже значительно больше, но размерами они не велики. Впрочем, размеры не проблема, в одну комнату можно уместить и город, главное надо знать, как это сделать.

– Девочка, присоединишься к игре? – спросил Дорн, указывая на карты, лежащие на столе.

– Я не умею.

– Научить нетрудно. Тут вопрос другой, какой у тебя интерес к выигрышу. У остальных ясно, они получат возможность отправить в «мир иной» человека, который в данный момент будет в карте. Любым способом, который ему удобен. Но ты-то не сможешь этого сделать. Если только… – Дорн кинул взгляд на Амона. – Кто-нибудь не возложит на себя эту обязанность.

– А можно дать шанс и наоборот подарить жизнь? – полюбопытствовала девочка.

Кот фыркнул, Амон и Барон промолчали.

– Но, если только выиграешь, – уточнил Дорн. По-видимому, тем самым, давая своё согласие на такую, необычную для них, игру.

Быстро преподав девочке теорию. Раздав карты, с увлечением предались игре. Играли долго, девочка даже не заметила, как наступила ночь. Тяжёлые шторы закрыли окна, в канделябрах сами собой вспыхнули свечи.

Итог вечера был таков: Дорн, выигравший три карты, не стал утруждать себя заботой о них. С пренебрежением откинув их в сторону, он сообщил, что там всё равно «смертники», а ему безразлично каким образом эти несчастные попадут в его царство. Амон и Юм выиграли по одной. Исчезнувший, а затем вновь появившийся Юм, хвастливо рассказывал, как он помог своему покинуть этот «бренный мир». По его словам это был юноша, и его растерзали бродячие собаки. «Жаль, что тебя там не было», – сообщил Юм лежавшему под столом псу: – «Как раз твоей пасти там и не доставало».

Что касается Амона, то молча исчезнув, так же молча, появился. Только сменившаяся личность на карте сообщила присутствующим, что своё дело он сделал. А как, это осталось загадкой, по крайней мере, для Светланы. Возможно, остальные знали, как он действовал. И, разумеется, Светлана не выиграла ни одной карты, как впрочем, и Барон. Оставшись равнодушным к своей неудаче. Барон, вскочив с кресла, предложил всем пройтись в соседний зал, где их ждал запоздалый ужин. Получив одобрительную поддержку присутствующих, галантно предложив Светлане руку, повёл в следующую комнату, тоже освещённую множествам свечей.