Империя Берим. Халь Фэйммар

Оксана Головина

Империя Берим. Халь Фэйммар

Пролог

Империя Берим

11 год правления императора Еши Фахранна

западный ветон[1] Ион

столица Камия

В Камии существовало всего два человека, способных посоревноваться между собой по количеству слухов: генерал Эйдана Кайо и дворцовый советник Арилл Виттар.

Кровавый цветок, не знавший жалости на поле боя и Ленивый демон, открывавший глаза лишь затем, чтобы в очередной раз кто-то умер.

В народе говаривали, что это Виттар убил прошлого короля, который, к слову, являлся дядей советнику. И только потому, что сумасбродный правитель вверг земли Иона в войну, чем вызвал его бессонницу. И даже сейчас, проезжая мимо столичных владений советника, простые смертные придерживали лошадей, боясь издать лишний звук и вызвать гнев «демона»…

Немало чудного можно было услышать и о Кайо. Среди жителей Иона ходила молва, когда алые, словно соцветия фэйммара[2], волосы генерала распущены, молить о пощаде и сдаваться в плен бесполезно. Не выживал никто.

Алая Смерть. Халь Фэйммар[3]. Дочь богов, которой те даровали чудовищную силу. За годы сражений под знамёнами империи, Эйдана Кайо получила в награду немало имён. Немало почестей. И немало проклятий. И даже считаясь освободителем Камии, недовольства всё ещё звучали за её спиной. Поскольку для местных жителей все солдаты империи по-прежнему оставались захватчиками.

Что уж поделать, разразившаяся в прошлом война между Ионом и соседним царством Даммией, вынудила вмешаться империю, опасавшуюся за свои границы. И в итоге ожесточённых боёв, именно рукой генерала Кайо было поднято знамя, возвестившее о победе беримцев.

Но радость ионцев оказалась преждевременной, ибо взамен на поддержку в войне империей было выдвинуто условие – присоединение Иона и становление его пятым ветоном Берим. Выбирая между тиранией Даммии и империей, поверженное королевство приняло участь сдаться на милость победителя. Прошло немногим более трёх лет с того момента. И неприязнь всё ещё наполняла сердца местного народа, развлекавшегося сочинением небылиц о страшном кровавом генерале.

Но в какой-то момент по Камии поползли куда более удивительные слухи, взбудоражившие всю округу. Причиной стала якобы тайная страсть генерала. А также личное обещание, услышанное надежнейшими свидетелями. И гласило оно ни больше ни меньше о намерении просить руки и сердца по возвращению в столицу. Руки и сердца самого Арилла Виттара…

С каждым днём эти слухи пополнялись всё более невообразимыми подробностями о роковой любви и несчастном советнике, вынужденном месяцами томиться до момента встречи с Кайо. Представлялся он вздыхающим под луной на террасе, в одиночестве и тоске. Потому генерала осудили за жестокое сердце, и с нетерпением ожидали возвращения, предвкушая исход этой истории. Кто-то спорил, что Виттар отвергнет предложение, кто-то смахивал слезу и верил, что любовь преодолеет любые преграды. А кто-то молился всем известным богам, надеясь, что город уцелеет, когда эти двое всё же встретятся.

Тем временем, генерал Кайо пребывала в полном неведении своих любовных похождений, уже несколько месяцев находясь на приграничных землях Иона. Советник же хранил молчание. При этом иногда его губ касалась едва приметная улыбка, вселявшая ужас не меньше гневного взгляда.

[1]Ветон – аналог провинции. Империя Берим разделена на пять частей – ветонов, каждая из которых когда-то была отдельным государством и присоединена к империи путём захвата территорий.

[2] Фэйммар – деревья, произрастают преимущественно на земле Духов. Начинают цветение ранней весной, имеют крупные алые цветки.

[3] Халь Фэйммар – одно из значений на языке полудухов – «Огненный цветок».

Глава 1

Северо-западная граница Иона

Горы Ноа-Бераак

Сырой, холодный ветер метался между серыми пиками Ноа-Бераак, неся с собой запах талого снега, мокрого камня и смерти. Он трепал алые волосы Эйданы, собранные в высокий хвост, и пытался пробраться под тяжёлый черный плащ, вышитый красными нитями по краю. Но генерал не замечала холода. В её жилах бурлила ярость, горячая, как лава, что спала глубоко под этими древними горами.

Здесь, на узком горном перевале, шёл затяжной бой. Холодный воздух дрожал от дикого рычания ездовых зун-ха[1], свиста летящих вражеских стрел и лязга мечей.

Воины Рэйлин[2], облачённые в чёрно-красную броню, сражались с унгалами. Эти дикари были больше похожи на зверей, чем на людей: сбитые, мускулистые тела, покрытые грубой серой кожей и ритуальными шрамами, длинные, спутанные волосы, в которые были вплетены кости и перья.

Но не их звериная ярость и кривые клинки были главной угрозой.

– Сжечь! Не оставлять тел! – голос Эйданы, усиленный магией, гремел над полем боя, перекрывая лязг стали и предсмертные крики.

Шанна – зун-ха, принадлежавший ей, вновь рвался в бой, оглушая рычанием. Чудовищного размера когти вонзались в талый снег, мешая его с землёй. Покрытые белым мехом лапы давно окрасились алым от крови унгалов.

Воины Рэйлин знали приказ. Каждый павший дикарь, каждый погибший товарищ немедленно предавался очищающему пламени. Потому что в тылу врага, укрывшись за стеной из тел своих соплеменников, стояли шаманы. Чёрный туман окутывал их бесформенные фигуры. При каждом взмахе костяного посоха земля под ногами содрогалась. Эйдана видела, как рука, отрубленная у одного из её солдат, дёрнулась, и пальцы сжались, пытаясь вцепиться в камень. Мгновение спустя, тело павшего воина, уже окружённое кольцом огня, начало содрогаться.

Нежить. Осквернённые души, заточённые в собственных мёртвых телах, вынужденные сражаться против тех, кого ещё час назад называли братьями. Этого нельзя было допустить…

Магия диких племён унгалов черна, как бездна. От них разило смертью. Дымом. Тьмой. Она обволакивала, змеилась по таявшему снегу. Вплеталась в него чёрными нитями, добавляясь к алой пролитой крови. Питалась отчаянием и злобой. Страхом.

Призывая демоническую магию, шаманы сопровождали свои действия хриплыми выкриками. Язык варваров звучал рвано, по-звериному, а украшенные костьми и мехом одеяния лишь усиливали это ощущение. Липкая тьма окутывала павших воинов. Обращала бездумной нежитью, восстававшей из снежного плена, призывая вновь бросаться в бой.

Хрипло проклиная врага, один из командиров Эйданы пронзил копьём сразу двух унгалов. Рядом с ним другой воин метнул в тела врагов масляную флягу, и вспыхнул погребальный костёр.

Эйдана находилась в самом сердце битвы. Её меч, выкованный из чёрной браярской стали, при каждом взмахе оставлял за собой дугу алого света, каждый удар был точным и смертоносным. Она двигалась с грацией хищника, и её золотые глаза горели в полумраке перевала. Один из унгалов, огромный, как дикий гургэм, замахнулся на неё двуручной секирой. Эйдана не стала уклоняться. Шанна с диким рыком настиг врага со спины. Его пасть сомкнулась вокруг руки, удерживавшей секиру, с лёгкостью перекусывая её, как сухую ветку. Рёв боли унгала потонул в грохоте боя. Горящий меч Эйданы легко нашёл его сердце, обрывая жизнь и воспламеняя тело. Не замедляясь, она уже двигалась к следующему врагу.

Весна в этом году пришла в горы Ноа-Бераак поздно. Она вскрыла тропы, ранее скрытые под толщей льда и снега. Именно по ним эти дикари, поклоняющиеся тьме, смогли пробраться так далеко, почти к самой границе ветона. Разведка доложила о них всего два дня назад. И вот теперь они здесь, пытаются остановить эту гниль, и не дать ей расползтись дальше.

Ярость Эйданы росла с каждой минутой. Она злилась не только на врага. Она злилась на необходимость сжигать своих павших товарищей на поле боя. Лишать их достойного погребения, лишать их возможности упокоиться с миром в родной земле. Их души были в безопасности, но тела… Тела превращались в пепел, который ветер уносил в ущелье. Это было кощунством, вынужденной мерой, которая рвала ей сердце.

Один из шаманов, чьё лицо было скрыто маской из черепа какого-то зверя, поднял свой посох. Воздух вокруг него загустел, почернел. Его силу питала ярость и ненависть, заполнявшая само пространство поля боя.

– Ко мне! – крикнула Эйдана.

Два её лучших воина, близнецы Киан и Джу, мгновенно оказались рядом, прикрывая её фланги. Являясь полудухамиогня, Киан и Джу были идеальными помощниками. Только братья могли, не страшась выдержать силу своего генерала.

– Прорвёмся к шаманам, – коротко приказала она. – Нужно прервать ритуал.

Они двинулись вперёд, как единое целое. Три чёрно-красных вихря, сметающих всё на своём пути. Эйдана шла впереди, её меч расчищал дорогу. Киан и Джу работали как отражения друг друга. В человеческой форме они обычно использовали парные мечи, но сейчас оба обратились, следуя за генералом. Два неудержимых огненных альжу[3], ростом с саму Эйдану, неслись вперёд, отбивая удары и нанося смертельные раны.

Они почти прорвались, когда старый шаман закончил. Он с силой ударил посохом о землю. Из-под земли, из трещин в скалах, полезли они. Костлявые руки, обтянутые истлевшей кожей, разрывали каменистую почву. Десятки воинов, павших в этих горах много лет назад, в давно забытых битвах, поднимались из своих безымянных могил. Их пустые глазницы тлели углями, а ржавое оружие было нацелено на живых.

Земли Ноа знали столько смертей, что становились лучшими угодьями для унгалов и их чёрной магии. Это бесконечный бой… Поэтому выход сейчас был только один.

– Отступить! – пронёсся её голос над полем боя.

Глаза Киана и Джу вспыхнули благоговением. Они знали, что это значит, как и каждый услышавший приказ воин. И только они остались на месте, рядом с генералом.

Эйдана остановилась и вонзила свой меч в землю. Здесь она могла использовать свою силу, не сдерживаясь из-за того, что её воины могли попасть под смертельный удар. Алое свечение вырвалось из клинка, растекаясь по земле огненными венами. Камни вокруг неё раскалились докрасна. Жар был таким сильным, что воздух задрожал. В следующий момент огненные вены взорвались, превращаясь в стену пламени, которая ринулась на армию нежити. Мертвецы вспыхивали, как сухие факелы, их кости трещали и рассыпались в прах.

Бой закончился лишь когда последний шаман обратился пеплом, как и призванные им мертвецы. Эйдана остановилась, тяжело дыша, посреди выжженного, покрытого пеплом перевала. Она медленно провела рукой по лицу, стирая копоть. Её взгляд упал на горы, простиравшиеся на восток, в сторону столицы и в золотых глазах на мгновение затлело сдерживаемое пламя.

[1] Зун-ха – разновидность ездовых животных, используемая армией империи для перемещения в труднопроходимых горах и заснеженных территориях, а также в бою. Внешне напоминает медведя. Более двух метров ростом.

[2] Рэйлин – название армии генерала Эйданы Кайо.

[3] Альжу – одна из рас полудухов, обитавших на землях Духов. В истинной форме внешне напоминают лис. Являются стихийными существами. Взрослые в истинной форме могут достигать высотой двух метров роста.

Глава 2

Западный ветон Ион

столица Камия

Пока Эйдана Кайо огнём и сталью боролась со скверной в горах Ноа-Бераак, в столице, в прохладных, залитых утренним солнцем покоях дворцового советника Арилла Виттара, царил обманчивый покой. Он сидел в глубоком кресле из тёмного дерева, обитом изысканным даллисским бархатом, и лениво перебирал свитки, лежавшие на низком столике. Длинные, иссиня-чёрные волосы Виттара были небрежно собраны шёлковой лентой. Несколько прядей выбились, обрамляя бледное лицо. Тонкие аристократические черты его справедливо считались прекрасными, что лишь усиливало зависть к советнику. Недруги зло шептались о том, как боги могли даровать этому мужчине красоту при таком скверном характере…

Глаза цвета грозового неба были прикрыты. Со стороны могло показаться, что Виттар дремал. Большинство придворных так и считали, предпочитая обходить советника стороной и общаться с ним лишь в случае крайней необходимости. Они боялись его, боялись его репутации, боялись его внезапных, точных и всегда смертоносных действий.

Но Арилл не спал. Он слушал. Слушал тихий шелест пергамента под пальцами, слушал пение птиц в саду, слушал далёкий гул просыпающегося города. И слушал своего помощника, молодого юношу по имени Лиам, который стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу, и зачитывал очередной отчёт.

– …и, наконец, лорд Таэрин направил официальный запрос на усиление стражи в его северных владениях. Он ссылается на возросшую активность разбойников на торговых путях и утверждает, что его люди не справляются…

– Лорд Таэрин лжёт, – не открывая глаз, произнёс Виттар. Его голос был тихим, почти ленивым, но от него Лиам вздрогнул. – Никаких разбойников в его землях нет уже полгода. Он просто хочет получить под своё командование дополнительный отряд обученных солдат за счёт казны. Вероятно, чтобы «убедить» своих соседей быть сговорчивее в грядущих земельных спорах. Отправь ему ответ. Вежливый, но твёрдый. Напомни, что за ложные донесения и попытку использования сил ветона в личных целях полагается не просто штраф. А ещё… упомяни, что его младшая дочь недавно увлеклась игрой на флейте. Он поймёт.

Лиам поспешно сделал пометку в своём блокноте. Он давно перестал удивляться осведомлённости своего господина. Казалось, Арилл Виттар знал всё и обо всех в этой столице.

– Что-то ещё, господин?

– Слухи, Лиам. Расскажи мне свежие слухи.

Юноша на мгновение замялся, его щёки тронул лёгкий румянец.

– Господин… они всё те же. О вас и… о генерале Кайо.

Виттар наконец приоткрыл глаза. В их грозовой глубине не было ни гнева, ни раздражения. Лишь тень любопытства, смешанная с лёгкой скукой.

– И что же нового придумали наши дорогие горожане? Генерал уже обещала подарить мне дракона?

– Почти, господин, – смущённо пробормотал Лиам. – Говорят, что она пришлёт вам голову предводителя унгалов в сундуке из лунного камня, как предсвадебный дар. И что вы… вы уже заказали у лучшего ювелира Камии обручальные кольца с алыми, как её волосы, камнями.

На губах Арилла появилась та самая, едва заметная улыбка, от которой у придворныхстыла кровь в жилах.

– Прекрасно. Прекрасно… Пусть говорят. Убедись, что этот слух дойдёт до ушей Второго принца. Особенно та часть, где про кольца. Он так ценит романтику.

– Будетсделано, господин.

Лиам поклонился и поспешил удалиться, оставляя советника в одиночестве. Когда шаги помощника затихли, Арилл поднялся и подошёл к высокому арочному окну, выходившему в сад. Он смотрел на аккуратно подстриженные кусты и цветущие фэйммары, их алые цветы были похожи на капли крови на зелёном бархате.

Эти слухи… Их источником, вне всяких сомнений, был нынешний правитель ветона – Второй принц Во Иллай. Не напрямую, конечно. Его высочество был слишком труслив для открытых действий. Он лишь распорядился, чтобы его верные псы, скользя в тенях дворцовых коридоров, подбросили несколько искусно составленных фраз в нужные уши. А дальше город, словно река в половодье, подхватил их и понёс, преумножив и приукрасив до неузнаваемости. Для большинства это стало лишь забавной сплетней, возможностью почесать языки за чашей вина. Для Во Иллая же – очередной жалкой попыткой плести свои интриги.

Второй принц боялся Эйдану Кайо. Он боялся её силы, её репутации, её прямоты. Но ещё больше он боялся своего старшего брата – самого императора, чьей волей генерал Кайо и была назначена. И если другие завистники, метившие на её место, видели в ней лишь женщину, посмевшую занять то, что по праву рождения принадлежало мужчине, Во Иллай видел нечто большее. Он видел угрозу своей шаткой власти.

Война с Даммией была окончена официально, но на границе мир так и не наступил. Провокации стали лишь хитрее и подлее. Даммийцы действовали чужими руками, науськивая на имперские земли враждебные племена с нейтральных земель. Тех же унгалов, к примеру. Проигравший сражение царевич Лхассавернулся домой с позором, и его унижение тлело, как угли под пеплом, готовое в любой момент вспыхнуть новым пожаром.

Принц Во Иллай, в своей политической близорукости, считал, что вся проблема кроется в личной ненависти Лхассы к генералу Кайо. Глупец и правда верил: стоит избавиться от генерала, и на границе воцарится покой. А спокойный ветон – это крепкий трон, который довольный император не отдаст кому-то другому. Например, Третьему принцу Юмсару, чья тень уже давно маячила на горизонте. Юмсар, некоторое время бывший в опале, теперь возвращал свои позиции, лишая Во Иллая сна и покоя.

Поэтому принц так наивно радовался, когда император отправил Кайо на границу, в самые опасные горы, в самое неспокойное время. Фахранн справедливо полагал, что умение генерала находить общий язык с племенами нейтральных земель и земель Духов, укрепит безопасность империи. Во Иллай же тайно надеялся, что дикари-унгалы либо одолеют её, либо, по крайней мере, ослабят, заставят потерять людей и подорвут её авторитет.

Слухи о «романе» стали ещё одной попыткой, таким же трусливым ударом в спину. Правитель Иона полагал, что Арилл Виттар, оскорблённый перспективой брака с «проклятым генералом», сам найдёт способ от неё избавиться. В самых тайных и сладких фантазиях Во Иллая, генерал и советник уничтожали друг друга в яростной схватке, освобождая его сразу от двух своих главных страхов. Да, своего советника Второй принц боялся ещё больше. Но здесь он немного просчитался…

Арилл провёл пальцами по холодному стеклу. Принц, в своей слепой хитрости, сам того не ведая, оказал ему неоценимую услугу. Эти слухи, эта нелепая история о великой любви, отлично вписались в его планы. Именно поэтому он и не думал их опровергать. К тому же, ему в любом случае незачем было желать смерти Эйданы Кайо.

Напротив, именно её неустанная «забота» о проблемной границе обеспечивала ему то, что он ценил превыше всего – спокойный сон. Генерал Кайо была единственным человеком в этой прогнившей столице, кто говорил то, что думал, и делал то, что считал правильным, не оглядываясь на придворные интриги. Великолепный воин, но совершенно бездарный политик. Эта наивная прямота делала её уязвимой, и иногда побуждала Арилла незримо вмешиваться. Исключительно ради собственного комфорта… Да… Именно поэтому…

Взгляд Арилла скользнул по карте ветона, висевшей на стене, и остановился на зубчатой линии гор Ноа-Бераак. Он знал, что сейчас там неспокойно. Он читал донесения разведки. И он знал, что Эйдана справится. Она всегда справлялась.

Но однажды она вернётся. И тогда этот фарс с помолвкой придётся либо заканчивать, либо… переводить на новый уровень. Арилл усмехнулся своим мыслям. Он представил себе лицо генерала, когда та узнает, что вся столица уже несколько месяцев женит их. Ярость в её золотых глазах будет великолепна…

Он вернулся к креслу и взял в руки другой свиток – донесение от своего шпиона при дворе принца. Виттар развернул его, и его глаза быстро пробежались по строчкам. Улыбка коснулась его губ.

Во Иллай снова провёл бессонную ночь. Какая жалость… Он даже тайно отправил гонца к границе с требованием немедленного отчёта от генерала. Он не понимал, почему Кайо до сих пор не унижалась перед ним, умоляя увеличить обеспечение её армии, задержанное уже в который раз. Во Иллай начинал подозревать, что что-то снова идёт не по его плану.

– Так и должно быть, – произнёс Арилл в тишину кабинета. – Потому что это мой план, ваше высочество.

Парочка продажных чиновников буквально прониклись патриотизмом и сами изъявили желание сделать анонимное пожертвование армии, охраняющей их сон на далёкой границе…

Арилл опустил свиток на стол, и в следующее мгновение почувствовал это – едва уловимое смещение тени у окна, изменение в потоках воздуха. Прибыла одна из его «теней».

– Говори, – произнёс он в тишину, не оборачиваясь.

Из тени, отбрасываемой старой плакучей миэлью, отделилась фигура. Мужчина был одет в тёмно-серые одежды простого горожанина, его лицо было непримечательным, а движения – бесшумными.

– Господин, информация о камне танавар подтвердилась. Он будет выставлен на торгах в Зиллхане. Наша цель проявила к нему живой интерес.

Арилл удовлетворённо кивнул. Всё шло по его плану. Камень танавар… По легендам, это была застывшая кровь самого демона Аяна. Осколки этих камней, до сих пор находимые в горах, были способны разрушить душу простого смертного и являлись ядом даже для обладателей магической силы. Чистейший источник демонической скверны… Какой же злодей устоит, чтобы не приобрести подобное сокровище?

Арилл перевёл взгляд обратно на карту, на дворец принца Во Иллая. Одно дело не мешало другому.

– Его высочество нервничает, – спокойно произнёс он, словно рассуждая о погоде. – Нервный правитель – плохой правитель. Он совершает ошибки. Думаю, ему нужно на что-то отвлечься. Что-то, что потребует его безраздельного внимания.

«Тень» молчал, ожидая.

– В порту Реиза, в третьем складе господина Казэлда, хранится партия порошка коры священного цепелма из Арсалана, одного из важнейших ингредиентов для изготовления исцеляющих зелий. Контрабанда, разумеется. Господин Казэлд – дядя главного казначея Второго принца, которого наш правитель считает своим добрым другом. Я хочу, чтобы завтра к рассвету анонимное донесение об этом порошке легло на стол начальника городской стражи. А бухгалтерские книги Казэлда, где тщательно замаскированы доходы от этой контрабанды… пусть «случайно» окажутся в руках имперского налогового аудитора. Устрой небольшой пожар в кабинете Казэлда, чтобы скрыть пропажу. Только без жертв. И лишний шум нам ни к чему.

«Тень» едва заметно кивнул. Скандал будет достаточно ощутимым. Обвинения в контрабанде ценнейших ингредиентов, подкреплённые доказательствами, парализуют двор Во Иллая на несколько недель. Принцу будет не до интриг на границе. Ему придётся спасать собственную шкуру от гнева императора и топить своего дружка.

– Будет исполнено, господин.

«Тень» беззвучно растаяла. И в кабинете вновь воцарилась полная тишина.

Глава 3

Озёрный Тарласс

Земли воитт

Прошло почти полмесяца после битвы в горах Ноа-Бераак. Середина весны принесла тепло и на эти земли. Молодая трава раскрасила свежей зеленью округу, а ночные ветра больше не выстуживали до костей. Горная тропа, по которой следовал отряд Эйданы, наконец была пригодна, освобождаясь от снега и льда. Сейчас она соединяла довольно неплохим маршрутом приграничные земли Иона и земли Духов, простиравшиеся по левую сторону гор.

Но разделяли континент Ян-Герру не только горы да каменные стены, возведённые по указу множества правителей. Главной «стеной», буквально рассекавшей его, была вера…

Беримцы, как и многие народы юго-запада, поклонялись эльсиярам – божествам, по преданиям сошедшим на эти земли много веков назад и даровавшим смертным людям часть своих священных сил – алхен. Сосредоточение его находилось в груди, подобно второму сердцу, наделяя владельца способностью к использованию магии. Обладатели алхена, мнившие себя избранными, звались детьми богов. Простым же смертным оставалось уповать на чудо, молясь в возведённых по всей земле храмах, и надеяться, что давно исчезнувшие боги услышат их молитвы и даруют своё благословение.

На северо–востоке континента люди приняли покровительство Духов земли. Те, в отличие от эльсияров, никогда не покидали свои территории. Величественные создания этого мира, порождённые самой землёй, обладали огромнейшей силой, с которой вынуждены были считаться «соседи». Духи не признавали божественности эльсияров, относясь враждебно к любому их упоминанию. А наиболее рьяно поклонявшихся им беримцев и вовсе считали глупцами. В свою очередь обитатели имперских земель считали соседей дикарями…

Какова была причина разногласий между исчезнувшими эльсиярами и Духами, истинно не знал никто. Зато время породило немало легенд и слухов, давая ещё больше поводов для неприязни.

Но в одном все жители континента были едины – это противостояние третьей стороне. Тем, кто обратил свой алхен к тьме. Хватало таковых и в Берим, и на землях Духов. Ян-Хоррад – соседний континент, располагавшийся за Тирраским морем, уже несколько веков считался мёртвым. Полностью поглощённый скверной, он окутан вечным чёрным туманом. По беримским преданиям этот континент стал полем последней битвы эльсияров против своего же падшего товарища, обратившегося демоном. Порождённые им создания тьмы уничтожили всё живое на Ян-Хоррад. И даже сейчас, после победы, море продолжало содрогаться сильнейшими штормами, приходившими с погибшего континента. Демон Аян пал, одолевшие его собратья покинули землю, но каждый оставил своё «наследие». Одни восхваляли эльсияров, сражаясь со злом, добравшимся и до этих земель, другие жаждали возрождения Аяна, поклоняясь тьме. К ним принадлежали и племена унгалов. Участившиеся набеги и их растущая сила были причиной предстоящих переговоров. Но главной бедой стало недавнее обнаружение отравленной воды в реке Иссэ.