Маленький Левиафан

Когда автобус с рабочими исчез из виду, на крыльце появилась Лукреция.

– Прошу к столу, – пригласила она. – Обед готов.

– Мне сейчас не до еды, – махнул рукой папа. – И потом, Лукреция, ведь господин Му вас рассчитал, что же вы продолжаете о нас беспокоиться? Спасибо вам за всё, можете идти домой. Поймите, я в таких обстоятельствах, что не смогу оплачивать ваш труд…

– А кто вам сказал, господин Аланс, что я оплаты требую? Чай, понимаю, что сейчас у вас творится на душе, да и в кармане. А только так я думаю, что не только из-за денег люди друг другу помогают. Сколько вы здесь будете ещё, столько и я, Не брошу я вас с Авророй. Девочку вашу я полюбила, да и вы хороший человек.

– Спасибо вам, Лукреция, на добром слове, и за желание помочь. Действительно, мне может понадобиться ваша помощь. Может быть мне придётся отлучаться, съездить к адвокату или по другим делам. Я буду очень рад, что с Авророй будет кому посидеть.

– Ну и ладно, – сказала Лукреция. – А сейчас – к столу, а то всё остынет. Ишь, не до еды им! Да если у человека беда, разве он на голодный желудок с ней справится?

– Вы, Лукреция, человек удивительной души, – сказал папа, – нам с дочкой повезло, что мы встретили вас.

– Самая обыкновенная у меня душа, – вполголоса проворчала Лукреция. – Просто пришлось и мне горюшка хлебнуть, вот и когда у других душа болит, как свою я эту боль чувствую.

До вечера отец Авроры бродил по руинам разрушенной стены, что-то фотографировал, отбирал пробы и образцы. А после ужина и ухода Лукреции сказал что у него болит голова. Лучше сейчас ему будет лечь и заснуть.

Это было на руку Авроре. Она решила сегодня же ночью сходить к Левиафану, покормить его напоследок и попрощаться с ним. Что поделаешь! Хотя было очень жалко этого несчастного гигантского головастика, но жил же он без неё раньше, авось, проживёт и сейчас. Хуже другое. Где теперь раздобыть деньги на мамино спасение? И вдруг господин Му засудит отца и посадит в тюрьму? Тогда Аврорв останется одна на всём белом свете. Это было так страшно…

Отец не засыпал очень долго. Аврора несколько раз подходила к его двери, и через дверную щёлку слышала, как он ворочался и вздыхал, а иногда даже вставал и ходил из угла в угол.

Наконец, всё стихло, и Аврора, захватив побольше всякой еды (пускай маленький Левиафан поест напоследок!), вылезла в окно и помчалась через ночной сад к пруду.

Левиафана не пришлось даже звать. Он, казалось, ждал её, плавая неподалёку. Как всегда, первым делом он заявил, что хочет есть.

Когда последний кусочек был проглочен, Аврора вкратце рассказала маленькому Левиафану о том, что произошло, и закончила тем, что на днях они с отцом уезжают, так что эта их встреча – последняя. Реакции, которая последовала, Аврора никак не ожидала. Она думала, что бывший мальчик Доминик огорчится, скажет, что привык к ней, что ему грустно расставаться… Но…

– Как, уедешь? А кто меня теперь кормить будет?!

Все его мысли были только о себе самом. Это было последней каплей, и Аврора зарыдала.

– А тебе так и надо! Ты совсем ни о ком не думаешь, кроме себя! У меня там мама… умирает! (Аврора в первый раз произнесла вслух это ужасное слово). Денег на лечение нет! Папу могут в тюрьму посадить! А со мной что будет? А тебе лишь бы поесть!

Она плакала, а Левиафан молчал и только иногда издавал какие-то булькающие звуки.

Наконец он произнёс:

– Арора, прости. Я привык за все эти годы ни о ком не думать, ни о ком не заботиться. Это правда. Но что я могу сделать? Разве я виноват, что оказался в этом пруду? Разве я виноват, что меня все бросили? Разве я виноват, что все эти годы вынужден есть только эту противную траву? Вдруг появилась ты, и жизнь стала меняться. Но сейчас ты говоришь, что уезжаешь. А мне придётся снова долгие годы проводить в одиночестве и голоде.

И он забулькал ещё сильнее. Аврора вдруг поняла, что Левиафан плачет. Сразу её злость сменилась жалостью. Да, ему тоже нелегко, и даже никакой надежды нет.

– Прости, – сказала она. – Прости. Тебя мне тоже очень жаль. Но чем я могу помочь? Дом этот на самом деле какой-то заколдованный. Но твоей Грандилы там нет, это точно. Папа бы её нашёл, если бы она до сих пор жила в особняке.

– А кто же тогда там зажигает свет? – спросил маленький Левиафан.

– Какой свет? Ты про свет ничего не говорил! – заволновалась Аврора.

– А я и сам не знал. Я ведь по ночам спал всегда, а днём этот свет незаметен. А тут, когда ты стала по ночам приходить, я как-то ждал тебя, смотрю, а на стене дома, около самой земли что-то светится. Хотел тебе сказать, а потом забыл.

– А сейчас этот свет видишь?

Маленький Левиафан присмотрелся.

– Да, вон там, справа, ближе к углу, около самой земли, свет через траву пробивается.

Аврора напрягла зрение.

– Я ничего не вижу!

– Арора, я же говорил, что госпожа Грандила обещала, что у меня будет очень острое зрение, и я буду видеть в любой темноте. Наверное, она уже начала мне давать такое зрение. Вот сейчас ночь, а я вижу каждый листочек вон на том кустике, и каждую жилочку на листочках…

– Я схожу, посмотрю поближе, – сказала Аврора. – Жди меня, не уплывай.

И она направилась к дому. Никогда она ещё так близко не подходила к этому зловещему и непредсказуемому зданию, и, что греха таить, Авроре было страшновато.

Около стен дома кустарники не росли: их убрали в самом начале работ. Но трава успела буйно разрастись. Аврора медленно шла вдоль стены здания и пристально вглядывалась туда, где по заверениям Левиафана был виден свет.

И она обнаружила это место! Около самой земли в фундаменте было небольшое отверстие, скорее щель, откуда и сочился этот едва заметный свет. «Ну и зрение у Левиафана!» – поразилась Аврора.

Она присела, чтобы получше рассмотреть отверстие. И её глазам предстало удивительное зрелище: около щели сновало множество насекомых: жуков, многоножек, гусениц и ещё каких-то, названий которых она не знала. Одни деловито протискивались в щель, другие, наоборот, вылезали и расползались во все стороны.

Желая получше рассмотреть эту картину, Аврора немного наклонилась и потеряла равновесие. Чтобы не упасть, она упёрлась рукой в стену. Но рука коснулась не каменной кладки, а какой-то холодной скобки. Это было похоже на дверную ручку!

Что было самым удивительным: Аврора глазами эту ручку не видела, но на ощупь прекрасно её чувствовала.

И она потянула за ручку. Просто так потянула. Ведь двери-то здесь не было. Но она появилась! Низкая и узкая дверца распахнулась перед Авророй, обнаружив за собой практически не освещённый ход, который вёл куда-то вниз. И именно снизу мерцал едва различимый свет. Было страшно, но раздумывать было некогда и Аврора, наклонившись, протиснулась в открывшийся проход. Нога её нащупала каменную ступень, за ней другую, и девочка стала осторожно спускаться под землю. Ступени были очень высокими и очень крутыми. Преодолевать их было нелегко. Но это помогало Авроре отвлечься от её страха. Очень неприятным было и то, что насекомые то и дело падали Авроре на голову, путались в её волосах, забирались под одежду и щекотали кожу своими лапками. Аврора не боялась насекомых. Но скажите, кому будет приятно, если по тебе бегают десятки маленьких существ?

Наконец спуск закончился. Аврора, когда её глаза привыкли к слабому освещению, разглядела, что находится в маленьком коридоре, ведущем в помещение, откуда и проникал этот слабый свет. Ну что же, значит надо идти туда. Но только, что делать Авроре, если там, и вправду, сидит колдунья? Что, если она рассердится за это вторжение и превратит Аврору в червяка или паука или ещё в кого-нибудь? И папа никогда не узнает, куда подевалась его дочка… А Лукреция, наверное, всплакнёт и скажет: «Говорила же я вам, господин Аланс, чтобы поскорее вы убирались из этого проклятого места…»

Но не поворачивать же назад! Аврора собралась с духом и сделала несколько шагов туда, где виднелся свет.

Коридорчик вывел её на маленькую площадку, этакий балкончик, огороженный перильцами. И этот балкончик нависал над обширным, но плохо освещённым помещением. И там, внизу, кто-то был.

Аврора затаила дыхание и постаралась получше разглядеть место, в котором оказалась. Это не была жилая комната, не было это и логовом ведьмы, по крайней мере таким, как его изображают в сказках. Больше всего помещение походило на место, где работают учёные (такие места Аврора видела по телевизору, они назывались лабораториями). Вдоль стен стояли длинные столы, заставленные странной посудой, по большей части стеклянной. Под некоторыми сосудами горели маленькие язычки огня, и там что-то кипело и исходило паром. Сосуды соединялись стеклянными трубочками – прямыми или скрученными в спирали, и из этих трубочек что-то капало в подставленные чаши. Над столами нависали полки со стоящими строгими рядами банками с непонятными надписями. Около этих банок и было самое большое скопление насекомых, они здесь просто кишели кишмя. Насекомые то залезали в банки, то вылезали из них. И некоторые их этих насекомых были настолько крупными, что Аврора даже и не подозревала, что такие бывают – величиной с ладонь и даже больше!

Эти гигантские насекомые одно за другим подбегали к тому, кто, по-видимому, был здесь главным. Но это был не учёный в белом халате и не колдунья Грандила.

Это была маленькая девочка лет шести-семи, в грязном и рваном платьице и босая. Белокурые кудряшки рассыпались по её плечам, и девочка то и дело встряхивала головой, чтобы волосы не лезли в глаза. Руки у девочки были заняты: она металась вдоль столов, хватала то один, то другой стеклянный сосуд, смешивала одну жидкость с другой, зажигала и гасила огоньки. Она подносила сосуды к крупным насекомым, собравшимся перед ней на столе, и те, как показалось Авроре, что-то туда бросали. Девочка тихо приказывала им, и они, казалось, понимали. Двигалась девочка стремительно, её руки так и мелькали. Авроре даже показалось, что их у неё не две, а больше. Но в этом, конечно, было виновато плохое освещение. Кроме язычков пламени, подогревавших жидкости в сосудах на столе, источниками света были ещё слабо светящие и постоянно мерцающие шары, прилепленные без всякого порядка к стенам и потолку. Один из таких шаров был очень близко: как раз над балконом, и Аврора с удивлением разглядела, что он состоит из небольших светящихся букашек. «Это светлячки!» – поняла она.

Здесь было очень душно. Какие-то испарения наполняли всё помещение. У Авроры слегка закружилась голова, и она ухватилась за перила. Старое дерево заскрипело.

– Госпожа Грандила, это вы? – вскрикнула девочка не оборачиваясь и не прерывая своей работы. – Как давно вас не было! Извините, что стою к вам спиной. Ещё несколько секунд, и снадобье Неуходящей молодости будет готово! Я всё делаю в полном соответствии с вашими распоряжениями, все снадобья я изготавливаю точно в срок и переживаю, что вы их не забираете. Всё там, в той комнате!

Голос у девочки был тоненький, но какой-то дребезжащий. Возможно, у неё недавно была простуда.

Аврора, действительно, заметила в полумраке приоткрытую дверь, за которой смутно виднелся шкаф, заставленный склянками.

Наконец, девочка поймала в бутылочку, которую держала в руке последние капли какой-то жидкости, капавшей из трубки, и заткнула горлышко бутылки пробкой.

После чего она повернулась лицом к Авроре и подошла поближе к балкону.

– Ты не госпожа Грандила! – воскликнула она. – Ты её служанка? Где наша госпожа?

Аврора хотела ответить, но не могла. То, что он увидела сейчас перед собой, на время лишило её дара речи.

Первое, что бросалось в глаза – у девочки было, действительно, две пары рук. Первая пара выглядела совершенно обычно и находилась там, где ей положено быть. Вторая пара рук торчала из дырок в платье, находящихся на уровне талии. И до локтя это были нормальные человеческие руки, но ниже… ниже они имели бурый цвет и были покрыты какими-то редкими шипами и щетинками. Вместо пальцев руки заканчивались изогнутыми длинными чёрными коготками, по одному на каждую руку. Всё это напоминало сильно увеличенную конечность какого-то жука.

Но это было ещё ничего. Страшнее показалось другое. На Аврору смотрели выпуклые, огромные – на половину лица, глаза без зрачков, век и ресниц. Такие глаза бывают у стрекоз и мух. Ну и последнее, из кудряшек девочки (девочки ли?!) торчали два свернутых спиралью усика, которые беспрерывно шевелились.

Девочка была наполовину насекомым.

12. Жужелина, королева инсектумов

Она горделиво скрестила верхнюю пару рук на груди, а вторую упёрла в бока и топнула босой ножкой.

– Ну, что молчишь! Кто ты такая, как осмелилась сюда пробраться?! – крикнула она своим тоненьким голоском.

Всё это должно было выглядеть грозно, но было настолько смешно, что Аврора моментально избавилась от своего столбняка, и, стараясь не рассмеяться, произнесла как можно спокойнее и увереннее:

– Меня зовут Аврора Аланс, я дочь архитектора Алекса Аланса, который сейчас работает в этом доме. Я сама ищу госпожу Грандилу, потому что мне надо с ней поговорить. Пришла я сюда по следам вот этих букашек. А вот кто ты? Мне кажется, ты выглядишь немного странно, и занята непонятными делами. И вообще, этот дом принадлежит господину Му. Он тебе разрешил находиться здесь и заниматься всем этим? – и Аврора показала на столы с посудой.

– Этот дом принадлежит не какому-то там господину Му, а госпоже Грандиле, и я здесь занимаюсь тем, что она мне поручила! Я изготавливаю для неё удивительные снадобья: Неуходящей молодости, Ослепительной красоты, Неодолимого обаяния, Несокрушимого здоровья, Непокидающего успеха, Бесконечной жизни и ещё многие другие! Они очень сильные, и действуют прекрасно, только вот их действие быстро заканчивается. Поэтому их надо пить постоянно, а госпоже Грандиле некогда их готовить, она занята другими важными делами. Вот она и попросила меня. Но это временно. Когда наша госпожа воцарится над всем миром, то надобность во всех этих снадобьях пропадёт, и тогда я по праву займу свой трон. Я королевская особа. Ты должна ко мне обращаться: «Ваше величество»!

– Вот как? И какой же ты страны королева?

– Я Жужелина, королева инсектумов!

– А кто такие эти инсектумы?

– Ты что, не видишь? – возмутилась девочка – Вот же они!

И она показала на ползающих вокруг насекомых.

– То есть, инсектумы – это насекомые, что ли? – поинтересовалась Аврора.

– Невежи их так называют! А ты ещё назвала их букашками! Это вообще оскорбление! Это самые главные на Земле существа! Сколько полезного они делают для природы! Как они мудры, добры, прекрасны, наконец! Что может быть красивее, например, бабочек? Это же живые цветы! Или какой вкусный мёд делают пчёлы! А ещё они опыляют растения, без них не было бы урожая! А какой шёлк изготавливают тутовые шелкопряды! Поистине, мир инсектумов достоин восхищения!

– А саранча, которая поедает урожаи? А комары, которые пьют кровь? А мухи, которые разносят заразу?

– Не смей оскорблять моих подданных! – закричала девочка. – А то, я тебе покажу!

– Ну и что же ты сделаешь?

– Для начала – вот что!

Девочка выкрикнула что-то на непонятном языке, и все насекомые, которые были в помещении облепили Аврору с ног до головы. Она зажмурила глаза, но настырные букашки лезли в рот, нос, уши, забирались под одежду, брызгались вонючей жидкостью, от которой горела кожа.

Наконец, королева инсектумов решила, что с Авроры довольно, дала приказ, и все насекомые разлетелись и разбежались кто куда.

– Ну, как тебе понравилось? – ехидно спросила девочка. – Это ещё здесь нет, к примеру, ос. Но я могу их позвать. Знаешь, как тебя раздует, если получишь десяток-другой их укусов?

Аврору когда-то укусила оса. Одна. Было очень больно.

Поэтому она решила, что с королевой инсектумов шутки плохи, надо с ней разговаривать по-другому.

– Ладно, извини, конечно, насекомые, то есть инсектумы, замечательные существа, и ты, конечно, будешь им прекрасной правительницей. Но я-то – не насекомое, поэтому для меня ты – не королева. Давай, не будем ссориться, а лучше подумаем, где нам найти госпожу Грандилу? Ты ведь тоже её потеряла, верно? А пока она не объявится, ты не сможешь стать настоящей повелительницей инсектумов.

Королева Жужелина вынуждена была это признать.

– Для начала, расскажи мне о себе, кем ты была раньше, как сюда попала, кто тебя научил зелья варить? И, главное, что знаешь об этом доме и о том, где может быть госпожа Грандила.

Жужелина (или Жужа, как про себя стала её называть Аврора) поняла, что с Авророй лучше дружить, чем враждовать, и рассказала следующее.

Как давно с ней случилось то, что случилось, Жужа не помнила. Имя своё тоже позабыла (Жужелиной её назвала уже здесь колдунья Грандила). Знала только одно: она была сиротой, жилось ей несладко. Дальние родственники после смерти родителей отдали (или продали) её нищим. Она бродила с ними из города в город, попрошайничала, ходила в лохмотьях, мёрзла в зимние холода, мокла под проливными осенними дождями. Недоедала и недосыпала, терпела побои… Пока не объявилась подле того места, где они просили милостыню, двуколка, в которой сидела нарядная благородная дама. Она остановила свой взгляд на маленькой нищенке и поманила её пальцем. Та подбежала, ожидая подачки.

– Что, милое дитя, – спросила дама, – хотела бы ты бросить свою бродяжью жизнь и поселиться со мной в прекрасном просторном доме? Хотела бы ты иметь всего вдоволь: игрушки, сладости, красивые платьица и туфельки? Я богата и всё это могу тебе дать. Соглашайся!

Ну как было не согласиться, не ухватиться за счастливый шанс?

Дама пошепталась со старшим в их нищенском сообществе, сунула ему деньги, посадила девочку в двуколку… Так оказалась Жужа в этом доме.

Дама сообщила, что её зовут госпожа Грандила, а потом открыла девочке тайну: она – волшебница! И может сделать всё, что угодно. Она будет скоро править всем миром, а девочка, её дорогое дитя, тоже будет правительницей чего-нибудь! В это время за окном пролетела бабочка.

– Ну, например, ты можешь сделаться королевой всех инсектумов. Они будут тебя слушаться, повиноваться тебе. Примерно, так.

Госпожа Грандила прошептала какие-то слова, и в открытое окно стали влетать бабочки. Сотни бабочек. И стали рассаживаться на полу, образуя живой ковёр. По команде волшебницы они то складывали крылышки, то расправляли их. От этого ковёр мерцал и переливался.

– Хочу! – закричала девочка. – Хочу быть королевой этих… инсектумов!

– Ты будешь ею. Но от тебя я попрошу взамен небольшую услугу. Пока я не воцарюсь над всем миром, ты будешь готовить для меня особые снадобья. Без них я не смогу добиться успеха, а если мне их делать самой, то это отнимет массу времени, а оно мне нужно для других дел. Ну как, согласна?

– Я не умею, – удручённо призналась Жужа. – Я даже грамоте не обучена…

– Это не страшно! – заверила колдунья. – Это уменье я вложу тебе в голову. А твои подчинённые инсектумы будут тебе помогать. Они будут раздобывать и доставлять необходимые компоненты. А самые умные из них, твои придворные, самые большие, и самые красивые, будут подносить тебе необходимые количества того или иного вещества. Видишь, как просто? Я составлю для тебя список, какие снадобья, в каких количествах и в какой последовательности мне будут нужны. Вот и вся хитрость.

И Жужа согласилась.

Тогда госпожа Грандила произнесла какие-то слова на непонятном языке, и Жужа сразу уразумела, как готовятся все эти удивительные снадобья.

Потом колдунья завязала девочке глаза, взяла ее за руку и куда-то долго вела. Повязку госпожа Грандила сняла только в этом помещении и с тех пор Жужа находится здесь безвыходно, готовит для своей хозяйки всё требуемое и ставит в шкаф в соседней комнате. Раньше шкаф каждый день пустел, но вот уже очень давно снадобья никто не забирает, бутылочки стоят не только в шкафу, но и на полу. Жужа не знает, надо ли ей продолжать изготовление снадобий, если хозяйке они больше не нужны? Но, поскольку других распоряжений не было, Жужа старается выполнять всё, что ей поручили.

– Скажи, – немного подумав, спросила Аврора, – а ты не готовила ли ещё такое снадобье: густое, зелёное, для роста?

– Готовила, – сразу же вспомнила Жужа. – Несколько раз готовила, как раз перед исчезновением хозяйки. Она ещё сказала, что одному балбесу надо вырасти побыстрее. Мол, хоть он и дурак, но без него она не сможет стать повелительницей мира. Я это снадобье ещё долго готовила после исчезновения хозяйки, а потом перестала, потому что оно портится быстро и места много занимает.

Да, всё сходилось. Жужа попала в особняк раньше Доминика-Левиафана, раз готовила для него снадобье роста. А ведьма Грандила использовала детей для исполнения какого-то своего плана. Она стремилась к власти над всем миром. Жужа варила зелья, чтобы поддерживать колдунью в форме, а Левиафан должен был расти и крепнуть, чтобы впоследствии достать со дна океана какой-то предмет. Видимо, этот предмет нужен был колдунье, чтобы получить всемогущество. Это понятно. Непонятно другое. Куда же ведьма подевалась, почему не довела до конца задуманное? И совсем непонятно, что же делать с двумя (уже двумя!) бывшими детьми? Как их расколдовать? А если их ещё больше?!

Просто голова шла кругом от этих мыслей. К тому же Аврора вдруг вспомнила, что ей надо срочно возвращаться, пока её не хватился отец.

– Давай сделаем так. Я сейчас должна срочно уйти. Но постараюсь обязательно вскоре вернуться. Я буду очень стараться разгадать эту загадку и найти госпожу Грандилу. До свидания.

– Погоди! – закричала Жужа. – А снадобья мне продолжать варить?

– Не знаю, – честно ответила Аврора. – Я бы не стала. Но ты решай сама. Ты королева, тебе виднее.

С этими словами Аврора заторопилась к выходу. Возвращение прошло благополучно, и девочка с радостью вдохнула свежий воздух, когда выбралась наружу. Дверца за ней захлопнулась, не оставив на каменной стене даже следа. И ручка прощупывалась очень слабо. Аврора даже испугалась: а вдруг вход в подземелье закроется и она больше никогда не сможет попасть в «королевство инсектумов»?

Но раздумывать об этом было некогда: небо на востоке уже начало бледнеть, надо было поторапливаться.

Аврора почти бегом добралась до пруда, где Левиафан плавал в её ожидании.

– Я волновался… – начал он.

– Погоди. Я узнала что-то очень важное. Но сейчас у меня совсем нет времени. Приду завтра ночью, как обычно, если, конечно, ничего не случится. Жди меня!

13. Трудно дождаться вечера

Аврора перевалилась через подоконник, когда на небе уже занималась утренняя заря. Это её тёзка, небесная Аврора начинала своё шествие по небосклону. Но девочке некогда было любоваться этой картиной. Она наскоро переоделась в пижаму, привела всё в порядок и юркнула под одеяло. И вовремя. Буквально через полчаса (уснуть она так и не успела) в комнату заглянул папа.

– Аврора, дочка, ты ещё спишь? – поинтересовался он шёпотом.

– Нет, я не сплю, – честно ответила Аврора. – С добрым утром, папа.

– Не знаю, насколько оно доброе, но будем надеяться. Комиссию сегодня, наверное, ждать ещё рано, но я всё же считаю, что нам лучше быть готовыми. Так что, вставай, дочка, умывайся, одевайся. Скоро Лукреция придёт. Если не передумает.

И, помолчав немного, прибавил:

– Ничего, прорвёмся.

– Конечно, прорвёмся, я в тебя верю! – ответила дочка.

У Авроры было очень странное состояние. Ей страшно хотелось спать, ведь она ночью глаз не сомкнула, и одновременно она прекрасно понимала, что не заснёт, пока не обдумает то, что увидела и узнала сегодня (или уже вчера?)

Перед ней всё время стояли странные, ничего не выражающие глаза Жужи, её ветхое, грязное платьице, её босые ножки на холодном каменном полу. Она слышала её тоненький голосок, ощущала удушливые запахи «лаборатории». Это какая же гадюка способна была сотворить такое с ребёнком? А ещё и одинокий Левиафан в пруду! А заколдованный дом, словно издевающийся над людьми! Нет, этому надо было положить конец!

Только вот времени оставалось совсем мало: два-три дня!

Никаких мыслей в голову не приходило. Папа несколько раз обращался к Авроре, но та почти совсем не слышала его.

– Аврора, да что с тобой, детка? Ты не заболела?

– Нет, папа. Но, если честно, я сегодня совсем не спала, всё думала, думала… Наверное, от этого сегодня болит голова.

– Бедная ты моя! Я совсем тебя забросил, занят своими проблемами, а ты переживаешь, волнуешься. Знаешь, что сделаем? Сейчас позавтракаем, я займусь своими делами, а ты ляжешь и попробуешь заснуть. Я не хочу, чтобы ты лишилась сил и разболелась.

В это время пришла Лукреция. Она без лишних слов принялась хлопотать на кухне. После завтрака женщина вдруг остановила отца Авроры, который засобирался к большому дому.