Локдаун

В комнату вошёл первый охранник и молча протянул главе два портфеля.

– Какой наш? – поднял взгляд глава, и охранник опустил руку с портфелем Андрея.

Глава безопасности взял чёрный портфель, вытащил из него ноутбук и, открыв, постучал по клавиатуре.

– Да, это он, все нормально, – кивнув головой, глава безопасности отдал ноутбук охраннику и обратил взгляд на Андрея. – Зачем лукавишь?

– И что дальше? – оставил без ответа вопрос Андрей, пытаясь понять, к чему все идёт.

– Ладно, давай без игр, – пожилой мужчина откинулся в кресле. – Всё довольно серьезно.

– Куда уж серьёзней! Вы в курсе, что там произошло?! – не выдержал Андрей, повысив голос почти до крика. – Вы даже понятия…

– Конечно, в курсе. Но это не важно. Тем более что это было частично спланировано нами, – собеседник Андрея едва заметно ухмыльнулся и посмотрел прямо в глаза.

– То есть? Как спланировано?! – Андрей опешил и даже привстал с кресла. – Убийство помощника?.. Это же самый близкий к президенту человек! Вы.. – секундой позже он почувствовал, как на его плечо надавила, усаживая обратно в кресло, мощная рука охранника.

– Да. Он, скажем так, начал позволять себе слишком много лишнего. Начал вести свою игру. – Глава опять ухмыльнулся. – В наше время это крайне неразумно. Ещё и этот ноутбук у него. Там слишком важные данные и возможности для того, кто решил играть по своим правилам.

– Но почему так?! Это… – Андрей всё ещё пытался найти хоть какой-то смысл в происходящем. – Из-за ноутбука? Почему не забрать его более лёгким способом? При чём тут вообще я? И остальные?

– Нам нужно было проверить некоторые моменты, и мы их проверили, – глава медленно поднялся с кресла. – Это наши внутренние дела. Заодно убрали, воспользовавшись ситуацией, лишних людей – тех, кто потерял доверие, – мужчина хрустнул костяшками пальцев и облегченно вздохнул. – Куда ты собирался везти портфель?

– Пока не знаю. Просто взял, потому что так сказал его телохра… Его убийца. Может, вам бы отдал, может, в свою службу на разбор, чтобы понять, зачем он нужен был Маске, – соврал Андрей, посмотрев в окно на начинающее темнеть небо.

– Ясно, – глава подошёл к бару, оглядел напитки, поднимая бутылки за горлышко.

«Сука, чего ж вас так тянет к моему бару!» – секундная ярость ударила в голову, но тут же исчезла. Андрей чувствовал, что глава хочет сказать ему что-то важное, но либо собирается с мыслями, либо сомневается, можно ли это говорить. Хотя он не был похож на человека, который собирается с духом перед важным разговором. Значит, просто прикидывает, стоит ли доверять Андрею. Пауза затянулась.

– Налить? – внезапно предложил глава.

Андрей угукнул.

– Виски.

Пожилой мужчина сел в кресло напротив, протянув Андрею рокс с виски и пригубил из своего бокала.

– Короче, – Андрей заметил, что глава сделал некоторое усилие над собой, прежде чем начать. – Суть того, что говорилось в бункере, тем не менее правдива. Мы начинаем полномасштабную изоляцию страны от внешнего мира. Не мы одни. Все серьёзные страны начинают. Все эти политические игры, весь этот театр уже порядком всем надоел. И очень давно. Все всё понимают. Открытые границы – не наш путь. И тем более виртуальные. С этим согласились все главы основных государств. Нельзя давать народу столько свободы – это обязательно приведет к хаосу и анархии, сначала в головах, а потом везде. И чем умнее голова, тем к большему хаосу это может привести. Не говоря уже о группе таких голов. И Маска – лишь первый глобальный звоночек. Дальше будет только хуже. Но мы не хотим терять то, что имеем. И, как ты понимаешь, я не про бабки. – Андрей кивнул, начиная понимать, и глава удовлетворённо откинулся на спинку кресла. – Я про наше положение в принципе. Мы – это мы. Остальные – всего лишь остальные. Власть – это власть. Рабочие – это рабочие. Чёткое разделение. Так было всегда, с появления первого в истории лидера небольшой группы. И так шло через века. – Андрей даже не пил, чтобы ненароком не отвлечь главу от монолога. – Да и сама целостность государств сейчас под угрозой, миропорядок, всё, что строилось веками. Всё разрушается и стремительно превращается в хаос. Сейчас пока нет революций, но они на грани – их лидеры сейчас растут, как на дрожжах. Все на эмоциях, а критическое мышление на нуле. И всё это качается через сети. Мы больше не можем доверять интернету. Этот вирус… Маска… Она повсюду, в каждом гаджете и она знает всё. Он манипулирует мнением, умами, каждым индивидуально. Давит на больное, раскачивает. И мы не справимся с ним на его территории. Более того, мы всё ещё не уверены, что это не чей-то осознанный саботаж какого-нибудь государства против остальных. Да, выглядит так, будто сейчас хреново всем странам, но это тоже может быть специальный блеф, чтобы максимально ослабить остальных, раскачать и в нужный момент, мобилизовав свои силы, захватить. Сейчас нет доверия никому. Мы не можем рисковать. – мужчина, сделав паузу, пригубил из стакана. – Поэтому решение принято: через два дня мы начнем изолировать интернет. Физически. Подготовка групп и аппаратуры уже идёт полным ходом. Можно сказать, это наилучший вариант для нас всех. Других нет. Это изолирует и вирус, и нас от внешнего вмешательства и от раскачки внутри страны.

Он не спеша отпил из бокала и едва заметно улыбнулся уголками тонких губ, будто виски напомнил ему что-то приятное.

– Аэропорты и вокзалы уже три часа как закрыты по всей стране. Мы вбросили новости о ненадёжности систем пилотирования в связи с угрозами Маски и хакеров. Для правдоподобности пришлось даже уронить пару самолетов. Но это неважно… Границы уже закрыты. – Андрей понял, что за последние пять часов мир перевернулся, и пожалел, что не успел дочитать до конца все сообщения на айфоне. – Но главное: мы сами тоже входим в изоляцию от страны.

– В смысле? – Андрей поднял брови. – Не понимаю.

– Мы закрываем центр города и начинаем строительство своей обособленной, так скажем, общины элит от остального населения страны, – спокойно ответил глава безопасности.

– Это как? – Андрей все никак не мог взять в толк. – Город в городе?

– Да. Города в городах. В основных городах страны, – так же безразлично пояснил мужчина.

– Но зачем? Вы же и так уже изолируете страну, можно просто развиваться внутри. Нечто похожее уже было в истории. Я понимаю, что есть проблема с Маской, в том, что мы все связаны в мире. И что действительно единственное сейчас возможное – на корню убить способ, в котором работает этот вирус. Но… Люди. Зачем отгораживаться? Зачем бросать? – Андрей с вызовом смотрел в равнодушные глаза главы безопасности.

– Пусти богу кровь – и люди сразу усомнятся в нём, Андрей. Мы не знаем целей вируса или его создателей, но то, что он уже подточил веру к власти – это однозначно. Ты же понимаешь, что это всё не скоро забудется – что так просто можно свергнуть мировые правительства всего за пару недель. Это невозможно забыть. Это будет жить в головах, передаваться из поколения в поколения, провоцировать гнев, восстания, бунты, подполье и саботаж. Уже ничего не будет, как раньше. Никто не хочет разбираться, как всё работает и сколько времени занимают процессы. Зато эмоции – они здесь и сейчас. И желание хорошо жить тоже – здесь и сейчас. А эмоции и желание толпы—это вообще крайне страшная и неуправляемая вещь. Ты же знаешь, Андрей. И накачиваемые сейчас эмоциями и Маской многотысячные толпы и их лидеры, так сказать, мнений останутся в каждом уголке страны даже без интернета. Они уже считают, что схватили бога за бороду, и не успокоятся. Будут лишь дальше разжигать, провоцировать и собирать вокруг себя недовольных людей, чтобы в один момент напасть, попытаться свергнуть. Даже с отключенной сетью. Ну, или постоянно мешать жить и развиваться, таща за собой всех на дно ведра. Да, и давай не забывать, что вряд ли наши зарубежные партнёры будут вариться только в своих проблемах. Рано или поздно, они всё равно начнут засылать провокаторов к нам и раскачивать лодку. Борьба за ресурсы не ослабнет никогда. Мы сейчас все слабы. Если, конечно, Макса не чей-то замысел. Но даже если она и не чей-то план, то никому не известно, кто первый поднимется и попытается прибрать под себя всех остальных в этом мире. – В его тоне послышались жёсткие нравоучительные нотки.

– И вы думаете, что несколько десятков миллионов граждан в городе спокойно к этому отнесутся и не станут крушить ваши баррикады или что вы там ещё построите?

– У нас есть армия, оружие, техника и технологии. И чётко разработанный план. У этих же десятков миллионов его нет. Да и многие, уверяю, добровольно захотят нам служить только лишь за обещание будущего спокойствия. Ведь мы умеем обещать, – он ухмыльнулся. – Люди готовы на многое за светлое будущее или стабильное настоящее. А с нами оно будет, действительно, посветлее и постабильнее, чем здесь. Да и потом, у них и без нас будет предостаточно своих проблем. Запасы еды во всем мире не бесконечны, в отличие от нашего периметра. И без власти, без порядка… – взгляд главы будто подернулся искренним сожалением. – … они не смогут. Люди вернутся в каменный век после того, как у нас всё будет готово. Мы сможем вернуться потом с новыми силами и обустроить нашу страну заново.

– Когда? Через сколько лет или веков?

Мужчина в кресле безразлично пожал плечами:

– Посмотрим. Слишком много факторов влияет на это.

– Понятно, – кивнул Андрей, улыбнувшись, хотя внутри него клокотали негодование и злость. Он не мог понять, почему, ведь он находился в команде элиты, и вроде у него тоже должно быть все хорошо. А тем не менее злость постепенно переходила в ярость: они решили бросить всех. Всех! – А что в итоге потом будет с остальными людьми?

– Это уже неважно. Они хотели свободы – пусть обретут её, – глава безопасности задумчиво смотрел на карамельную жидкость в стакане. – Предоставим им полную свободу, пусть делают с ней что хотят. Нам всё равно. Главное, что мы будем жить в своём мире – в том, каким он и должен быть. И продолжать его строить.

– Я, как понимаю… в деле? – полуутверждая спросил Андрей.

– Ну, не в самой элите, но в среднем менеджерстве точно, – сипло рассмеялся собеседник. – Ты же понимаешь… Но зато ты с нами, в безопасности и приближен к элите.

«Сука, в жопу засунь свою элиту!» – мысленно прокричал Андрей, но вслух произнёс:

– Хорошо. А что с другими странами?

– Как я и сказал, у каждой из них более или менее похожие планы. Сейчас все закрываются от граждан в том или ином виде. Или пытаются каким-то иным образом урегулировать эту проблему: разбивают страну по секторам, перекрывая доступ к общению между группами, устанавливают жёсткий контроль за людьми, объявляют комендантский час, полное планирование действий по часам каждой группы людей, носимые трекеры, абсолютная цензура и так далее. И практически все отрезают доступ к интернету как гражданам, так и между странами. Кроме разве что запада и части Европы. Они остаются в плотной связке друг с другом. Конечно, и у нас со всеми остаются резервные каналы. Но торговля, дипломатия и так далее – всё ставим на паузу. Короче говоря, нигде сейчас не лучше. – Андрей по тону почувствовал, что мужчина постепенно теряет интерес к разговору. – Но все эти новости не снимают с тебя задачу по расследованию дела о Маске. План с расследованием теперь перешёл к варианту «Б», но тем не менее, если всё разрешится и проблема исчезнет, то план «А» с изоляцией нас от общества может и остановиться. Если ты ускоришься.

– Понял.

– Да, и ещё, – глава безопасности поставил недопитый бокал на столик. – На тебе будут пиар, патриотизм и отвод внимания народа. Необходимо периодически вбрасывать успокаивающие тематики в рунет-пространство, пока мы будем осуществлять физическую изоляцию. Чтобы нас и в самом деле не снесли, – он встал.

– Но… Маска следит за ложью, – Андрей тоже поднялся с кресла.

– Пусть следит, Андрей. Сейчас это необходимость ради будущего спокойствия.

«Это манипуляция, старый ты хер!» – про себя крикнул Андрей, глядя в лицо пожилому мужчине и сжимая кулак.

– Подумай, как это сделать максимально безопасно для себя. Ну, ты не мальчик, не мне тебя учить, – подытожил глава безопасности с еле заметной улыбкой и направился к выходу.

Андрей молча пошёл за ним. Он был выше гостя на полторы головы и смотрел ему не в спину, а на блестящую лысину с редкими, зачесанными набок жиденькими волосиками.

Прямо перед выходом глава резко обернулся и посмотрел снизу вверх на Андрея.

– Чуть не забыл… Без этого ты в городе никто, – он протянул Андрею белый конверт. – Держи всегда при себе. Это свобода передвижения по городу на случай, если остановят солдаты или полицейские, и главное – это проход в центр. Только вот вряд ли это спасёт тебя от народного гнева. Поэтому рекомендую, когда всё уже по-настоящему начнётся, забыть про езду на дорогих машинах. И вообще, постарайся не выделяться в толпе и уж точно не козыряй, что ты из правительства… И позаботься о собственной безопасности, а то тут прямо проходной двор какой-то, – он ехидно улыбнулся.

Андрей взял конверт и недоуменно посмотрел на главу безопасности:

– А…

– А когда у нас всё будет готово, мы позовём.

Андрей молча кивнул, и глава с охранниками вышли, аккуратно закрыв за собой дверь.

Андрей уставился на дверь невидящим взглядом. В голове была каша из мыслей. Паническая атака приближалась снова: он чувствовал, как леденеют кончики пальцев и потеют ладони. Присев на пуфик у двери, Андрей хотел потереть с силой лицо, но ему помешал конверт.

Покрутив его в руках, он рассмотрел конверт со всех сторон и только потом аккуратно вскрыл. Внутри лежала чёрная пластиковая карточка с его фотографией и встроенным чипом, похожим на чип в банковских картах, но только большего размера. На обратной стороне в середине было нанесено изображение белого треугольника.

Он с силой выдохнул, вложив в выдох все переживания за день и вытер выступивший пот со лба.

Season #3. Episode #2.

Андрей сидел в гостиной уже два с половиной часа и разгребал рабочие сообщения вперемешку с новостями, чувствуя, как волосы встают дыбом от того, что произошло в мире всего за пять часов его отсутствия.

Громкие заголовки в новостных лентах сменяли друг друга с невероятной скоростью: разбились два наших самолета и три поезда, подъезжающих к границам страны, и все федеральные каналы заявили о хакерской атаке. В интернете новостные сайты поддерживали эту версию, ведь им нельзя было говорить о Маске прямо. В Телеграме и в подконтрольных государству каналах пошёл вброс про согласие с версией о хакерской атаке, но, «поскольку в самолётах находились чиновники, которых захотела убрать Маска, то и летать стало крайне опасно. По этой причине правительство запрещает полёты и вообще любые поездки на транспорте, въезд и выезд из страны. Все границы были оперативно закрыты для обеспечения безопасности до полного разбора с ситуацией».

«Неплохо, – похвалил про себя пиарщика Андрей. – И запретили, и себя типа подняли в глазах общественности. Заодно оправдали дальнейшее закрытие интернета. Нормально. Но как бы не взорвалось…»

«Уточняется, что средства, потраченные на приобретение и бронирование билетов, в дальнейшем будут всем компенсированы», – прочитал он на некоторых ресурсах.

«Хах, ну да, конечно, – усмехнулся он, делая глоток виски из рокса. – С другой стороны, есть что пообсуждать, поспорить, посомневаться. Подождать будущего…»

Судя по комментариям, большинство людей проявили понимание возникшей ситуации, хотя и сетовали на сгоревшие билеты. По крайней мере, в атмосфере комментариев не ощущалось настроений выйти на улицы, как в других странах, где накал страстей был куда выше. И эти новости ужасали много больше: в одних странах митинговали миллионными толпами, требуя отставки правительств, в других устраивали практически революции, закидывая камнями бойцов полиции и армии, сжигая машины и здания, в третьих государство сразу пошло в контратаку, арестовывая и даже расстреливая мирных граждан в попытках разогнать митинги. Полмира захватило восстание. Другая половина будто бы застыла в ожидании.

Но, возможно, всё ещё впереди. Сегодня ночью или уже завтра интернет наводнится разоблачениями, интригами, постами и видеороликами скептически настроенных лидеров мнений и оппозиции, теоретиков заговоров и многих других противников режима, и это может стать спичкой, поднесённой к канистре с бензином.

Два дня – и интернет будет изолирован, начнутся блокировки, аресты, но успеет ли это что-то изменить? Надо блокировать связь полностью, всю и прямо сейчас! Не оставлять даже внутреннюю! Это, конечно, не остановит, но сильно задержит по времени передачу информации, а значит, и организацию. Всё правильно сказал глава безопасности.

Андрей глотнул из стакана воздух – напиток закончился. Он подскочил и пошёл по гостиной по кругу, пытаясь справиться с волнением: не каждый день мир кардинально меняется на твоих глазах всего за несколько часов.

«Итак… – он потёр лоб, продолжая ходить кругами вокруг кресла. – Суть в том, что всё идёт в жопу. Глобально и мощно. И везде. И даже, сука, уже не свалишь! – он подошёл к бару и налил ещё виски. – Наши тоже могут кинуть, но пока надо делать вид послушной собачки, а там смотреть по ситуации…»

На очередном круге Андрей захватил айфон и открыл Телеграм: ещё в одной стране начались спонтанные столкновения молодёжи с полицией. Пролистав вниз по перепискам и каналам, он нашёл Виктора.

«Кто сейчас отвечает за пиар, повестки и внимание?» – быстро набрал он текст.

– Итак, – повторил он уже вслух, медленно накручивая круги по комнате. – Вытаскивание денег пока теряет смысл, валить некуда, да и бабло сейчас, похоже, уже не поможет. Если всё вернётся, как было, тогда и решу с финансами, а если реализуют план «А» и закроются, то в бумажках не будет никакого смысла. Ок, минус один пункт. – Он пытался структурировать свои мысли. – По Маске тухло, зацепок пока никаких. По пиару всё понятно. – Он дошёл до кресла и сел, отхлебнув глоток из бокала. – Но в целом по ситуации не ясно ни-ху-я…

«Дмитрий», – прислал Виктор контакт с номером телефона.

Андрей посмотрел на часы: 23:57 – поздновато для знакомства.

«Назначь встречу с ним на завтра! Срочно!» – написал он в ответ.

Несмотря на кучу проблем, Андрей почувствовал укол одиночества, пробившийся через рой мыслей в голове. Сейчас ему очень не хватало рядом Алисы – она всегда успокаивала его своим присутствием, логикой, спокойствием и умением выслушать. В моменты сильной загруженности он просто мог долго рассказывать ей о своей проблеме, и она никогда не задавала глупых вопросов и не спорила; может, даже и не слушала, думая о чём-то своем, но часто выдавала какие-то лёгкие и нестандартные советы, которых, в свою очередь, он уже не видел, погрузившись в свои многоходовки. С Алисой ему всегда было легко и надежно. Всё-таки человек зависит от социума, и неважно, кто его поддерживает – толпа или один человек. И сейчас ему почему-то показалось, что встреча с Дмитрием может если и не помочь, то хотя бы натолкнуть на новые мысли или поддержать.

«Ладно, подумаем утром…» – прервал он свои лирические воспоминания.

Город стоял в десятибалльных пробках, советуя ехать на общественном транспорте. Навигатор показывал, что большинство улиц в центре перекрыто, и если бы не мигалка, нормально передвигаться было бы невозможно – навигатор не врал. Водитель гнал по встречке в сторону центра в потоке таких же чёрных служебных машин с мигалками. По мере приближения к центру встречка становилась всё свободнее, пока совсем не опустела.

Изредка навстречу по крайней правой полосе проезжали чёрные автомобили с выключенными мигалками. При подъезде к офисам цепочка автомобилей впереди замедлила движение, и они остановились. Андрей выглянул вперёд между передними сидениями и увидел, что за несколько километров до центра города обе стороны главного шоссе перегорожены военными броневиками и оранжевыми грузовиками городских служб.

Водитель вопросительно посмотрел на него в зеркало заднего вида.

– Едем, – приказал Андрей.

Они медленно продвигались в очереди, и вот уже впереди показался импровизированный КПП, на котором какие-то машины пропускали между броневиками, а какие-то разворачивали обратно, несмотря на яростные пререкания пассажиров.

Андрей пристально наблюдал за машиной впереди, когда она подъехала к пропускному пункту. К ней подошли три бойца в полном снаряжении и балаклавах, коротко что-то обсудили с водителем и показали рукой в обратную сторону. Задняя дверь открылась, оттуда выглянул упитанный мужчина в чёрном костюме. У него был взволнованный вид, и даже из машины было заметно, как напряглась его шея, когда он, активно жестикулируя правой рукой с красной корочкой, что-то объяснял солдатам. Однако те, не поменяв своего решения, ещё раз показали рукой, что ему следует развернуться и ехать в обратную сторону.

Мужчина, стукнув кулаком по крыше, сел в машину и с силой захлопнул дверь. Чёрный «Мерседес» развернулся, водитель утопил педаль газа в пол, и машина с рёвом рванула прочь.

– Ну, послушаем, что нам скажут, – Андрей попытался поддержать позитивную атмосферу в салоне весёлым голосом, чувствуя, как напряжены водитель и охранник. Они медленно подъехали к посту.

– Пропуск, – равнодушным тоном обратился боец, заглядывая в открытое окно и быстро осматривая всех сидящих. Водитель показал удостоверение. – Это не работает. Ещё есть что-то?

Андрей с заднего сидения протянул свою ксиву.

– Тоже не то. Разворачивайтесь.

– Ты охренел?! У меня важная встреча! Ты не видишь, кто едет? – Андрей вспылил, указывая пальцем на своё удостоверение в руках проверяющего.

Боец устало вздохнул, закатив глаза, и продолжил спокойным голосом:

– И это не работает. Спецпропуск есть?

Андрей вспомнил про полученную чёрную карту с треугольником.

– Стоп. А это работает? – быстро достал её из портмоне и протянул через водителя.

Солдат взял карту, провел висевшим на разгрузке сканером по чипу и протянул обратно, посмотрев на мониторе.

– Это работает. Проезжайте, – он махнул рукой, и броневик сдвинулся вбок, освобождая дорогу.

Проехав вперёд, они упёрлись ещё в один кордон с военными, где их вежливо попросили выйти из машины. У охранников забрали пистолеты, положив их в пластиковый контейнер, машину обыскали и попросили показать содержимое карманов.

– Такие инструкции, – равнодушно буркнул Андрею боец в балаклаве. – Можете ехать дальше. Вещи заберёте только на обратном пути. – Андрей кивнул головой. Военный сложил все гаджеты в контейнер с пистолетами, написал на стикере номер машины и передал другому солдату.

Центр выглядел непривычно пустым. По дорогам проезжали редкие автомобили, в основном с мигалками, и военные броневики, но было много автобусов, припаркованных один за другим вдоль тротуаров на протяжении всей дороги с обеих сторон. Между ними передвигались патрулирующие солдаты. Таким Андрей не видел центр никогда. И вроде была будто обычная обстановка перед каким-нибудь митингом или шествием, но вид закрытых магазинов и ресторанов, пустых дорог и тротуаров сильно угнетал.

Медленно проезжая мимо жилого дома старой постройки, Андрей увидел, как военные выводили стройной цепочкой из подъездов жильцов и сажали их в автобусы. Монотонный голос, усиленный громкоговорителем в руках бойца, с электронным хрипом повторял текст про временную эвакуацию, необходимость взять с собой документы и необходимые вещи. На лицах людей были видны растерянность и страх. Андрея удивила смиренность людей: никто не спорил, не ругался. Они просто шли друг за другом.

Из окна автобуса, будто сквозь тонированное стекло «Мерседеса», прямо в глаза Андрею смотрела девочка лет семи-восьми, сжимающая у груди игрушку какого-то кислотно-зелёного цвета. Эта картина вызывала какие-то неуютные ощущения, и он перевёл взгляд на огромный рекламный монитор.

– Ох-ре-не-ть… – удивлённо выдохнул Андрей, увидев на экране президента, сидящего за массивным столом на синем фоне и что-то говорившего. Президент иногда сопровождал свои слова жестами и жёсткой мимикой. Андрей даже открыл окно, ожидая услышать речь из динамиков, но понял, что информация доносилась лишь титрами под изображением главы государства: «…соблюдайте спокойствие и не поддавайтесь на провокации. Мы обеспечиваем вашу…» – успел он прочитать, и экран остался позади.

Как только автомобиль остановился у нужного дома, из машины сразу выскочил охранник, осмотрелся и открыл дверь Андрею.

– Со мной пойдёшь, – буркнул Андрей телохранителю.

Зайдя в просторное пустое фойе офисного здания, они поднялись по широкой лестнице, покрытой красным ковром, на второй этаж и уткнулись в двух бойцов в городском камуфляже.