скачать книгу бесплатно
Когда деревья были молодыми
Глеб Спицын
Иван подумал, что сходит с ума.Но нет; погружаясь всё глубже в дебри своего сознания, он осознал причину безразличия к окружающему. Ведь настоящим он был только там, на той стороне. Жил настоящей жизнью.И что же произойдёт весной? Охотник улыбнулся. Он отправится обратно, туда, где судьба свела воедино человека и стража леса, он найдёт портал и навсегда растворится в песках времени. Там встретит друга-лешего и проживёт остаток жизни, путешествуя вместе с ним по чертогам давно прошедших времён.
Когда деревья были молодыми
Глеб Спицын
Корректор Анастасия Казакова
Дизайнер обложки Наталья Карамышева
© Глеб Спицын, 2023
© Наталья Карамышева, дизайн обложки, 2023
ISBN 978-5-0060-9383-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Когда деревья были молодыми
Глава первая.
Встреча
Мелкий осенний дождь, больше похожий на водяную пыль, чуть слышно накрапывал по траве и лопухам, вымахавшим за лето в рост человека.
При свете дня его можно было бы увидеть белой пеленой на фоне хмурого леса. Но сейчас была ночь.
Дождь был таким мелким, что его не было слышно. Он был приглушён тихим шелестом ветра, вяло шевелившего пожухлой листвой, и журчанием верхового ручья. Он был осязаем только наощупь, когда смочит руки или лицо.
Водяной морок, скользя вниз по хвойным лапам, собирался в капли, дрожавшие на ветру. Наливаясь влагой, они полнеют, их становится больше, готовых пролиться от любого прикосновения уже настоящим дождём. Порыв ветра, легонько коснувшись, стряхивает их, рассыпая барабанной дробью по траве и облетевшим листьям.
Присмотревшись сквозь царивший вокруг мрак, можно было увидеть зарево костра. Пляшущие красные тени на стволах деревьев, окружавших небольшую лесную поляну. Участок земли, свободный от растительности, достаточный для ночлега лесного бродяги.
Его дым рваными хлопьями стелился по земле, медленно переползая через замшелые, трухлявые пни, исчезая в густом еловом мелколесье, окружённом зарослями крапивы и кипрея.
Напротив чадившего костра, под навесом, накрытым ветками и плёнкой, на ложе из лапника спал человек, охотник, завернувшись в выцветший армейский плащ, натянув капюшон до подбородка. Спрятав озябшие ладони в рукавах. Устав от дневного перехода, разморённый горячим ужином. Заряженное ружьё лежало рядом, вдоль тела.
Спал на одном дыхании, погрузившись в бездну тревожного сна без сновидений. Точнее, они стремительно проносились в его сознании обрывками событий, когда-то произошедших с ним, накладываясь одно на другое.
Поэтому картина увиденного походила на палитру красок, небрежно смешанных друг с другом в какой-то посудине, но не полностью и оттого походивших на пёструю колышущуюся жижу без цвета и оттенка.
Спал тревожно, прислушиваясь к тому, что происходило в ночном лесу. Чутьё охотника безошибочно отличало шуршание мыши, юрко снующей в пожухлой листве, от треска веток, с которым загулявший к осени лось ломился сквозь непроглядную чащу в поисках жены и соперников.
И это же чувство, словно предупреждая об опасности, было готово в любой момент вернуть охотника в действительность.
Это как любое лесное существо: оно чутко к происходящему вокруг и днём и ночью, зазеваешься – и ты уже чья-то добыча.
Так и с человеком: оно внезапно, без видимых причин всколыхнёт душу, заставив замереть на месте, обшаривая цепким взглядом всё вокруг, прислушиваясь и принюхиваясь, поможет избежать случайной, никому не нужной встречи.
На ели, росшей рядом, под густой шапкой лапника висел рюкзак. В ямке между корней, присыпанных хвоей, стоял прикрытый крышкой котелок с недоеденным ужином.
В лесу было тихо.
Лишь потрескивание головней в костре да слабые порывы ветра, сбивающего капли дождя с деревьев, нарушали тишину ночи. Ничего не предвещало опасности.
За деревом, на границе света и тени, стояло существо, внимательно наблюдающее за человеком. Его зрачки, по-волчьи зелёные, начинали сверкать красным огнём в отблесках ярко вспыхивающего пламени.
Ростом оно было с крупную собаку, сидящую на задних лапах. Рука, лежащая на стволе дерева, из-за которого оно выглядывало, была похожа на руку человека, только очень неопрятную, с толстыми короткими пальцами, опухшими от воспаления в суставах. Она заросла серой густой шерстью до самого запястья, на котором багровел рубец свежей царапины.
Существо, переминаясь, робко шагнуло в круг света, затем, будто опасаясь уже принятого решения, шарахнулось обратно, скрывшись в темноте. Потом показалось вновь, замерев на мгновение, и прыжком бросилось вперёд.
Человек, внезапно разбуженный звуком покатившегося по земле котелка, проснулся. Привстав на локте и откинув капюшон с лица, он подбросил охапку хвороста в затухающий костёр.
Ярко вспыхнув, стреляя головёшками и разбрасывая в стороны искры, пламя осветило округу мерцающим красным светом, прыгая причудливыми бурыми тенями по прибитой к земле траве и лапам елей, уснувших до утра в тревожном сне. Щурясь, человек смотрел мутным, спросонья невидящим взглядом туда, откуда доносились звуки.
Кто-то небольшого роста – существо, похожее на человека, – рылся в его рюкзаке, невзначай подопнув котелок. «Что за наваждение? Наверно, я сплю, и мне это снится», – тряхнув головой, подумал он. Существо, нырнув с головой в рюкзак, увлечённо в нём шуршало, не обращая никакого внимания на свет костра и движение охотника. Затем, издав звуки, похожие на глухое довольное рычание или бормотание, начало что-то грызть. «Это же мой хлеб», – подумал охотник.
Окончательно проснувшись и понимая, что это не сон, он ошалело смотрел на происходящее, не в силах пошевелиться. Липкий холодный страх сковал тело, лишив возможности двигаться. Руки и ноги, обвисшие плетьми, были словно чужими. Крик ужаса, застрявший в горле, сорвался с приоткрытого рта сиплым хрипом. Сердце гулко билось о рёбра, пытаясь вырваться. Ему казалось, что ещё чуть-чуть, и оно с треском разорвёт грудную клетку и в панике убежит куда глаза глядят. В глазах потемнело. Хватая ртом воздух, он повалился на спину, подставляя лицо под капли дождя, срывающиеся с кончиков веток, дрожавших на ветру.
Глядя на сизый дым костра, который, завившись в кудряшки, медленно уплывал в темноту леса, человек, обуздав страх, взял себя в руки.
Он медленно приподнял голову. Ровно настолько, чтобы ещё раз посмотреть туда: может, всё-таки померещилось? Нет, не померещилось.
Нащупав рукой ружьё, он приподнялся на локте, направив его на незваного гостя, копошившегося в тени размашистой ели.
Присмотревшись, он понял, что тот стоит к нему спиной, с хрустом грызя горбушку хлеба и громко чавкая. Затем, словно почувствовав на себе взгляд, напрягся, резко прекратив жевать. Медленно повернув голову к костру, заговорил: «Ваня, ты убери ружьё, ещё, неровен час, пальнёшь с перепугу». Голос у него был скрипучий, с надрывом, как у амбарной двери, что качается туда-сюда на ржавой петле, подчиняясь воле ветра.
Было видно, что речь ему давалась с трудом, как после долгого перерыва.
Округлив глаза, Иван сел, положив ружьё на колени. По спине снова пробежал озноб страха, а волосы под шапкой зашевелились.
– Да кто же ты? – только и смог вымолвить он.
Существо сидело напротив, изучающе глядя на человека умными, совсем не злыми глазами. «Странно, – подумал Иван, – оно только что было там, под ёлкой, а я ведь ещё и моргнуть не успел. И откуда знает моё имя?»
– Ничего странного тут нет, и я не оно, а он, – вслух отвечая на мысли Ивана, проговорил то ли зверь, то ли человек.
Вид у него был чудной. Копна давно немытых кудрявых волос с застрявшими в ней хвоинками и прочим лесным мусором. Густые, с проседью брови над глубоко посаженными глазами. На лбу, между бровей, залегла морщина. Лицо покрывала всклокоченная, торчащая во все стороны бородёнка с застрявшими в ней хлебными крошками, выпавшими изо рта.
Гость был одет в майку. Иван потряс головой – точно майка, ему не показалось. Старая выцветшая майка, у которой одна лямка на плече была завязана на узел.
Гость улыбался или думал, что улыбается, скорчив гримасу и оскалив клыки, пряча в ладонях обгрызенную корку хлеба. «А зубы у него что надо – ровные, белоснежные, что никак не соответствует внешнему виду пришельца», – подумал Иван.
– Не жалуемся, – снова ответом на незаданный вопрос сообщил гость.
«А ведь я ничего не произнёс вслух», – подумал он.
– Тьфу ты, нечистая сила! – уже вслух выругался охотник, невольно подавшись назад.
Только сейчас, внимательно разглядывая гостя, он понял, что в нём напоминало зверя, – нет, не рост. Уши – да ведь они заячьи, натурально заячьи, а ноги – у него их нет, то есть нет человеческих. Там были заячьи лапы, и всё тело, кроме лица, покрывала густая серая шерсть. А майка, очевидно, нужна была для фасона – мол, звери одежды не носят.
Улыбка-гримаса тут же слетела с лица пришельца. Глаза злобно сверкнули красными огоньками. Взъерошив шерсть, он внезапно оказался на расстоянии вытянутой руки от сидящего у костра Ивана, заглядывая ему в глаза. «Как это у него получилось?» – только и успел подумать охотник.
– Это я нечистая сила? Это ты меня так назвал? Мы самая что ни на есть чистая сила! – кричал он, брызжа слюной охотнику в лицо. – Мы были с самого начала, и всё было хорошо, пока не появились вы, люди; вы всё изменили, – уже спокойнее прорычал он. – Это вы нечистая сила: до чего ни дотронетесь, всё испортите. А мы, хранители, оберегаем от вас всё, что есть вокруг. – Он развёл руки в стороны и обвёл взглядом невидимый горизонт. – И ещё вас от вас же самих оберегаем, – уже совсем успокоившись, миролюбиво, будто извиняясь за внезапную вспышку гнева, проговорил он.
Можно было бы сказать, что мысли в голове Ивана рождались с неимоверной скоростью, а можно было бы сказать, что их там нет совсем. И то и другое было верно.
Боясь вслух озвучить то, до чего сумел додуматься, он шёпотом проговорил:
– Вы леший?
– Определённо, – ответил гость, только не словами, а мысленно, в голове у охотника. – да, я леший.
Продолжая мысленный диалог, Иван спросил:
– Вы сказали «мы», значит, вы не один?
– Да, нас много, есть и другие; мы разные, – прозвучал ответ в голове.
– Умеет мысленно общаться, знает моё имя, зачем-то явился мне. Действительно, зачем он мне явился и как его зовут? – подумал человек.
– Не слишком ли много вопросов сразу? – уже вслух ответил леший. Удобно усевшись у костра, он скомандовал: – Подбрось-ка дровишек, зябко стало.
Иван послушно выполнил просьбу. И лишь после того, как догрыз корку, гость заговорил:
– Как вкусно, давно хлебца не ел.
Подумав, продолжил:
– Не принято, Ваня, у нас раскрывать своё имя, то, что тебе дали при рождении.
– А как же вы общаетесь, как обращаетесь, друг к другу? – не унимался охотник.
– Так же, как к тебе только что: мысленно, – ответил гость, подставляя ладони к жару костра. – Давай перейдём на ты, хорошо? – Леший, повернув голову к охотнику, сверкнул глазами и после небольшой паузы добавил: – Зови меня Леш, ладно?
Иван кивнул.
– Как же ты меня напугал, чуть сердце не выпрыгнуло со страху. Разве нельзя было по-другому познакомиться? – спросил он, шевеля палкой головни в костре, отчего сноп искр, окутанных дымом, взвился к небу. Леший, прыснув смехом, тут же взял себя в руки.
– Да не хотел я тебя пугать. Запах хлеба затуманил разум, вот я и подумал: угощусь маленько, пока спишь, а потом, когда сам проснёшься, представлюсь. Да видишь, как вышло: пока стаскивал рюкзак с ёлки, невзначай опрокинул котелок. А дальше ты сам всё видел, – и добавил, извиняясь: – Ты уж прости, но очень хлебушка захотелось.
Глава вторая.
Тайные знания
– Леш, а зачем ты пожаловал, зачем я тебе понадобился, ведь не просто так поболтать? – спросил Иван, вытянувшись полулёжа у костра.
– Верно говоришь, не просто так меня к тебе послали, по делу, – уже серьёзно ответил гость.
– И какое может быть дело у вас к обычному человеку? – спросил Иван. – С вашим-то колдовством. Мысли читать умеете, перемещаетесь так быстро, что я и моргнуть не успеваю.
– Левитировать, – поправил его Леш. – Ещё умеем быть невидимыми и проходить сквозь время.
Охотник недоверчиво округлил глаза, буравя взглядом гостя, только и смог подумать: «Но как, как такое возможно, где вы этому научились?»
– И зачем вам я? – уже вслух закончил он.
Леший задумчиво смотрел на пламя костра, подставляя к огню изрезанные грязными морщинами ладони, будто не слыша вопроса или специально выдерживая паузу для важности. Затем громко чихнул и, смачно высморкавшись, обтерев пальцы об траву, слезливо щурясь от налетевшего с порывом ветра едкого дыма, заговорил:
– Так-то это так, да уж больно дело особенное. Мне одному им не помочь – не могу я им являться. Даже если бы и явился, всё равно не помочь, только ещё хуже будет. А ты единственный из людей оказался рядом, вот к тебе и решили обратиться. Искать или ждать, что кто ещё сюда забредет, не стали – опоздаем с помощью.
– Значит, меня выбрали случайно? – спросил Иван.
– Не совсем так. Мы просмотрели тебя, – глядя в изумлённые глаза охотника, ответил Леший. – Ну, что ты за человек, как живёшь, что умеешь – вон в лес ходишь, не боишься. Хотя, не скрою, случай всё-таки присутствовал. Ведь ты не хотел идти на охоту, думал съездить к сестре. Потом внезапно поменял решение, быстро собрался, будто кто-то подтолкнул. – Леший, обернувшись к нему, улыбнулся, сверкнув пламенем костра в уголках звериных глаз.
– И это твоя работа? Это ты меня отправил в лес, но как? – распаляясь, прорычал Иван. – И как вы обо мне всё узнали, и что у меня есть сестра?
Гость, потупив взор, смиренно ответил:
– Пришлось в прошлое заглянуть, а то как бы мы узнали, что ты нам подходишь? – Боязливо отодвигаясь от Ивана в сторону, Леший оправдывался: – Вообще-то, мы так не делаем, ну или почти не делаем. Разве когда пугаем кого, чтобы выгнать из леса или вразумить. Бывает, сначала глянешь в душу, что да как, а после обернёшься видением из его страхов, ну чтобы наверняка, а просто так – ни-ни, да и нельзя нам открываться без веской нужды.
– А разве их ты не можешь выгнать? И с какой стати им помогать, что за забота? Вот телефон, – Иван вытащил из кармана трубку, протягивая её гостю, затем, сообразив, добавил: – Ты же не умеешь. Давай я в МЧС позвоню, они мигом помогут.
Леший покачал головой:
– Не помогут, да и это, – он указал взглядом на зажатую в руке Ивана трубку, – там не работает. Я же тебе уже объяснял, что без помощи мне не обойтись. А помочь им надо: случайно попали они туда, где им не положено быть. И не заслужили, чтобы вот так сгинуть. Ну как, ты со мной?
Иван, нахохлившись, обиженно сопел, пытаясь создать в голове хоть сколько-то рациональную цепь мыслей из всего услышанного. Затем нехотя ответил:
– Согласен, только обещай мне…
Договорить он не успел – Леший уже энергично тряс его руку.
– Клянусь, больше не буду читать твои мысли, обещаю, – заглядывая в глаза, заверил он. – Если сам не попросишь.
– Тогда расскажи хоть, кому помогать-то будем и что с ними случилось, – заинтригованный предстоящим приключением, миролюбиво попросил охотник.
– Это две очаровательные особы, две сестры, – пододвинувшись к Ивану, начал увлечённо рассказывать Леш, подбрасывая дрова в костёр. – Решили сходить за грибами, да только вот забрели не туда; в общем, заблудились. А тут ещё напасть случилась. Одна из них, та, что местная, приболела. То ли воды попила болотной, то ли съела чего, не знаю; в общем, отравилась. Там на месте разберёмся. А вторая приехала погостить к сестре. И без помощи обратной дороги им не найти, да ещё прежде подлечить надо старшую, а то вдруг помрёт.
– И как мы их будем лечить? Я бульдозерист, а не доктор.
– Это, Вань, раньше времени в думу не бери, то моя забота.
– Леш, а где это? Что-то я не припомню поблизости болота.
– Это недалеко, и болото там знаешь какое? Во! – развёл он руками. – Впрочем, скоро сам увидишь.
