Не твое дело

– Макс, скажи, тебе вот, иногда хотя бы, не кажется, что мы занимаемся чем-то не тем, – спросила Вера, не отрывая взгляд от окна. – Я вот иногда думаю, что если бы у меня было много денег, я бросила бы все и уехала куда-нибудь на Бали, или в Тайланд.

– Ахах! Нет, Верочка, я тебя никуда не отпущу.

– Жила бы там, и никаких больше оправданных душегубов, мошенников, никаких угрызений совести… Никакого этого людоедского адвокатства, против собственных убеждений, – продолжала Вера.

– И что бы там делала, в Тайланде? Ты так не сможешь. Ты на десятый день выть начнешь.

– Смогла бы, Макс. Смогла бы… Корзинки бы плела, – пожала плечами Вера. – Экскурсии бы водила… Ты знаешь, когда работаешь не для пропитания, а для удовольствия, очень много интересных занятий себе придумать можно.

Максим вспомнил об «интересных занятиях» – съемках в судебном шоу для одного небольшого развлекательного канала. Треш лютый конечно. Но для повышения медийности и узнаваемости крайне полезный. Запланированный на сегодня вечерний мотор с его участием перенесли на послезавтра, нужно не забыть сказать Вере, чтобы скорректировала его график. Хотя лучше сейчас не трогать ее конечно, что-то она хандрит. Скажу лучше Дэну…

В этот момент, как всегда без спроса, в его размышления ворвался ассистент:

– Максим Андреич, тут такое дело…

Ассистент смотрел на шефа, с видом небольшой неловкости.

– Раньше не отпущу, – решил сыграть на опережение Максим.

– А… Да нет, – Дэн хихикнул. – Я про другое хотел…

– Аванса тоже не будет.

– Снова мимо, Шеф. Я хотел вас попросить поработать на общественных началах.

Максим оторвался от бумаг. С интересом посмотрел на Дениса.

– На общественных? Это бесплатно что ли?

Денис тяжело вздохнул:

– Угу… Имиджевый кейс. Короче. У меня соседи есть. Не самая образцовая семья. Но, в целом, не плохие люди.  Я тетю Любу с рождения знаю. Хорошая, добрая женщина. В общем, у нее несколько дней назад пропала дочка. Ирке лет пятнадцать. Тоже нормальная адекватная девчонка....

– Ну, "пропала" это, наверняка, громко сказано, – перебил Максим. – Погуляет и вернется. Пусть по подружкам поищут. Если парень есть, то парня пусть потрясут. Загулялась скорее всего… Возраст к долгим гуляниям располагает.

– Да вот, дело в том, что всех уже обошли и потрясли. Друзья-подруги сами ее ищут. А девочки, след простыл. Но самое в этой истории неприятное, что перед тем как пропасть, она крепко поссорилась с отчимом. Ушла из дома. И в эту же ночь он тоже не ночевал. Пришел домой под утро, весь разодранный. Сказал, что пьяный был, через кусты продирался. Но менты, к которым, тетя Люба пришла, долго думать не стали, и на всякий случай Олега закрыли. И сдается мне, что если Ирка не найдется в ближайшее время, поедет Олег куда-нибудь в Мордовию, пилить табуретки для широкого потребителя.

–Это правда…  У нас еще нужно доказать, что ты не виноват. Презумпция невиновности это только в американских сериалах… А что он сам-то говорит?

– Да чего он может говорить. Был випивши, поскандалили, Ирка из дома ушла, он за ней… а дальше не помнит ничего… Проснулся на улице, в траве, возле гаражей. Чуть не околел на холоде.

– Мда… история-то для дяденьки паскудная…

– Совершенно верно, Максим Андреич. И как все это со стороны выглядит, я тоже понимаю. Но вот я прям нутром чую, что не виноват Олег. А закроют его на раз-два. Может вы подъедете, там, посветите корочкой адвокатской. Может хоть повнимательней отнесутся к этому делу?

– Н-нет, Дэн. Извини. У меня принцип – никогда не работать бесплатно…

– Ну, Максим Андреич, а как же карма? А как же…

– А что, Макс, – задумчиво произнесла Вера. Денис прав. – Правильно это дело в инфополе подсветим: скажем, что Золотой адвокат, из жгучей тяги к справедливости, на гуманитарных началах помогает простым людям. Публика такое любит. А если у еще и у Аструма будут какие-то сомнения, то это тоже может в нашу пользу сыграть. Защита слабых… Права человека… Европейские ценности, все такое…

Максим сомневался. Но под просящим взглядом Дэна, и одобрительным взглядом Веры, сдался. Неожиданно сам для себя.

– Ой, да всё, всё! Съезжу. Где это?

– Я напишу адрес! Спасибо вам огромное, Шеф!

– Угу…  "Спасибо". Поедешь к Симаеву и добудешь копии документов по делу "Интерстали". Всех, которые есть. Годится?

Денис тяжело вздохнул. Капитан Симаев из главного архива ГУВД, был человек вот насколько договорной, вот настолько же и неприятный.

– Ладно, Шеф. Договорились.

– Вот тебе и карма, – усмехнулся Максим. – Пиши адрес давай.

Глава 6

Адвокат решил поехать в отдел полиции, где досиживал свои 72 часа отчим пропавшей девочки, сегодня же. Тем более, что съемки на телевидении сорвались, и вечер оказался свободным.

Важных дел на сегодня больше не было. А в аудиокниге по тайм менеджменту, которую Максим никак не успевал послушать, учили не откладывать дела. Потрясающая способность популярных коучей – продавать прописные истины. «Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня». С другой стороны, Максим, зная эту пословицу с детства, никогда ей не пользовался. Возможно, даже и не осознавая, что большинство его проблем происходит именно из отрицания этой старинной житейской мудрости. Скорее всего, действительно, знание полученное за деньги, ценится намного сильнее, чем та же самая информация, полученная бесплатно. Так почему же не продать? Максим с уважением относился к умению тренеров личностного роста делать деньги из воздуха. Найти покупателя на то, за что можно не платить – большой талант.

Навигатор показал, что до пункта назначения ехать 48 минут.

****

Они сидели друг напротив друга за казенным столом. Для общения с задержанным, адвокату предоставили небольшую, плохо освещенную комнату. Кроме упомянутого стола, обстановку составляли большой огнеупорный сейф и, неожиданный в этом интерьере, дорогой современный кулер. Кулер тихонько урчал, поддерживая необходимую температуру воды, глянцевый пластиковый корпус помаргивал яркими светодиодами, передавая привет от японских инженеров, и вообще казался, в этой обстановке, гостем из будущего. Сейф же, своей невозмутимой стальной громадой, напротив, напоминал о временах, когда понятия переработки не существовало, а вещи изготавливались и покупались один раз и навсегда. Он вполне мог успеть похранить в себе папки с грифом «секретно» и листками, завизированными красным и синим карандашом.

Эта встреча будущего и прошлого была совершенно обычным делом в российских казенных учреждениях. Постоянный конфликт двух установок: «необходимо освоить выделенные деньги» и «ну, хорошее еще! Не выбрасывать же!», то и дело создавали такие вот интерьерные сочетания.

Задержанный сидел, скрестив руки на груди, и демонстративно смотрел в другую сторону. У мужика была расцарапана левая половина лица. Нельзя было стопроцентно сказать, что эти раны были получены в результате борьбы, но и исключать такую возможность тоже было нельзя.

– Рассказывайте, – коротко обратился к нему Максим.

– Не буду я ничего рассказывать, – огрызнулся мужик. – Я тут не при чем.

У Максима было желание встать и уйти, но он переборол себя, с сочувствием посмотрел на задержанного.

Олег… , – адвокат отлистнул обратно страницу протокола, чтобы найти отчество собеседника, – Борисович. Вы, вероятно, не до конца понимаете. Я нахожусь здесь, только потому, что меня об этом попросил друг вашей семьи.

– Что за друг?, – нахмурился Олег.

– Денис Садовников.

– Не знаю таких.

– Ну, вероятно, это друг вашей жены.

Лицо Олега изменилось – он сжал зубы, глаза и ноздри расширились.

«Ого, – подумал Максим, – от одного только упоминания гипотетического друга жены и такая реакция. Ревнивец. И гневом не особенно управляет».

– Так вот, Олег Борисович. Я ознакомился с материалами, и, в случае, если я не вмешаюсь, у вас есть все перспективы отправиться отсюда прямо в СИЗО. Потому что на данный момент все выглядит так, как будто девочка пропала именно после вашей с ней ссоры. У вас на лице следы борьбы, которые вы никак не можете объяснить. В ночь исчезновения вы были неизвестно где. Если не вникать глубоко, то сомнений в вашей вине нет никаких. А для того чтобы обвинить вас в убийстве, оперативникам и тело жертвы без особой надобности. Господа полицейские в поиск неопровержимых доказательств играть не станут. А поступят намного проще – применят к вам меры воздействия, после которых вы признаетесь, что падчерицу свою и убили, и, если нужно будет, и изнасиловали, и что вы экстремист, террорист, сатанист и половину своей зарплаты жертвуете в пользу трансгендеров.

Во время этого монолога, Олег очень сильно поник. И следа не осталось от того вызова, с которым он встретил адвоката.

– Я, Олег Борисович, ваш единственный, вот такой вот, шансик на спасение. Веточка, по имени Максим Андреевич, за которую вы можете уцепиться, чтобы вас не унес беспощадный бурливый поток отечественного правосудия. Поэтому если не хотите уйти в «плавание» лет на десять… Рассказывайте всё. Всё, что знаете. Все мелочи, которые сможете припомнить.

– Да я не помню ничего!, – отчаянно крикнул Олег.

На шум тут же вошел сержант, но Максим жестом показал ему, что все в порядке.

– А вы вспоминайте.

Олег понял, что темнить с адвокатом не имеет смысла, и рассказал ему все, что было в тот злополучный день.

Как начал пить еще днем, как дома Ирка закатила ему истерику за то, что он попросил ее посидеть с младшим братом, потому что в своем состоянии опасался брать на себя ответственность за ребенка. Как выбежал за ней на улицу. Как искал ее в соседних дворах. Чтобы объяснить, что нельзя с отцом себя так. Ведь он ее растил, кормил и одевал. Ну, и что, что не родной! Обидно! Несправедливо. Искал долго, что даже начал трезветь. Но встретил мужиков возле «Пятерочки», и с ними во дворах раздавили две. Потом за третьей пошли. Но Пшеничная закончилась, а на «Легион» не хватало. Парень там с панельных домов, добавил им. И с ними потом пошел. На столике потом стояли. Поздно уж было. Часов одиннадцать… Может больше… Потом… Потом не помню ничего… Проснулся от холода, зубы стучат, самого трусит. Светло уж было. До дома чуть дошел. Дошел, и дальше спать лег. Проснулся ближе к вечеру уже. Без похмела по хате промаялся. А там уже и менты заявились. Загребли без объяснений, и сюда. Ремень, шнурки отобрали. Хорошо сигареты оставили.

– Это точно всё, что вы помните про эту ночь?

– Да точно. Точно.

– А царапины на лице откуда?

– Да хер его знает, – Олег потрогал раны и поморщился,– Может с Валиком сцепился, может упал… Не помню. Вообще ничего после бутылки последней не помню. Белый лист. Вон даже когда шмонали, нашли в куртке бумажку какую-то, а я, ну вообще без идей откуда она… Что за адрес…

– Записка? Своей рукой писали, или кто-то вам ее дал?

– Ой, да не знаю я, командир… Я тебе все, что знал рассказал… Можешь помочь – помоги. Нет, так давай я обратно в камеру пойду, полежу хоть. Тяжко что-то мне.

Максим вздохнул. После разговора с Олегом ясности не прибавилось.

Адвокат позвал сержанта, сказал, что задержанного можно забирать. Подошел к окошку дежурного.

– Слушайте, тут такое дело. Мне бы осмотреть вещи, которые были при Звягинцеве в момент задержания.

Дежурный издал звук, который означал недовольство тем, что его все время отвлекают звонками и просьбами своими сраными от спокойного несения службы. Но все же встал и пошел к шкафу с изъятыми вещами. Вынул оттуда черный мешок, на бирке которого была фамилия «Звягинцев», и не задавая лишних вопросов отдал его Максиму.

– Я могу разложить на этом столе?

– Да, только быстро давайте.

Куртка, ремень и шнурки, потрепанные наручные часы китайского бренда «Shsby», кошелек. В кошельке права и медицинский полис. Денег нет. В кошелек вложена бумажка, явно чтобы просто не потерялась и не помялась еще сильнее. Небольшой листок, вырванный из записной книжки. Да не просто из записной книжки, а из телефонной. Удивительно. В третьем десятилетии двадцать первого века, кто-то сохранил, и пользуется такими артефактами. Если не сказать атавизмами. Вероятно, хозяин этой книжки, человек в возрасте.

Максим развернул листок. «Проектируемый проезд 3245, дом 4, комната 10».

Он обратился к дежурному:

– Простите, а Проектируемый проезд 3245, это далеко?

– Да рядом тут, – буркнул хмурый старшина, – минут 5 на машине.

– А что происходит здесь? – раздался громкий грозный голос. – Почему в вещдоках посторонние тут роются?

По лестнице спускался огромных размеров, коротко стриженный, накаченный человек, в футболке и с наплечной кобурой.

Дежурный вскочил и стал оправдываться:

– Дмитрий Сергеевич! Я думал, что с вами согласовано!..

– Думал он.

Максим повернулся к полицейским спиной, и незаметно сунул бумажку с адресом себе в карман.

– Вы почему тут хозяйничаете, а? – обратился опер к Максиму.

Максим обернулся, и примирительно поднял руки.

– Не подумайте ничего плохого, – с улыбкой сказал он. – Просто хотел убедиться, что мой клиент не упустил никаких важных деталей.

Они смотрели друг другу в глаза, соревнуясь в твердости взгляда. Максим понял, что строгость опера больше напускная. Во взгляде читался огонек озорства.

– Ваш клиент, это Звягинцев?

– Точно так, – кивнул Максим.

– Ох-ох, трудненько вам придется. У нас же против него все доказательства. Осталось только тело девочки найти.

– А вы вот прям уверены, что Звягинцев виновен, а девочка мертва?

– Я в нашем шоу-бизнесе, без малого 20 лет. И опыт подсказывает, что все именно так, – улыбнулся и кивнул опер.

– А если допустить, что и Звягинцев не виноват, и девочка жива? – продолжил закидывать Максим

– С такой же вероятностью можно предположить, что убийца вы или я, – засмеялся опер

– Что ж… А я вот, напротив, считаю, что отчим не виноват. Более того, я очень скоро вам это докажу.

Опер вдруг посерьезнел.

– Здорово. Я буду ждать. Захаров! Проводи товарища адвоката. И вещдоки убери!

Максим вышел из ОВД, достал бумажку с адресом и вбил его в навигатор. Ехать действительно было 6 минут.

Глава 7

К семи часам Максим приехал по указанному адресу. Это был старенький двух этажный дом на окраине города. Фасад был выкрашен в "неказенные" цвета – зелёный и светло-голубой, что говорило о том, что за состоянием дома кто-то следит. Домик был жилой, на два подъезда, в каждом из которых помещалось по двенадцать комнат. В некоторых окнах горел свет.

Метрах в двадцати за постройкой находилась железная дорога. Не совсем понятно было Максиму, как этот дом был построен в зоне отчуждения – 100 метров с обеих сторон от ж/д полотна. Вероятно незаконно. Но тогда ещё больше удивлял вопрос, как он пережил все набеги городских властей, во время их приступов борьбы с самостроем в середине двухтысячных.

Местные жители без труда ответили бы Максиму на все вопросы.

Эту постройку знал каждый. Она была настоящей раковой опухолью района.

Появилась она в 60е и использовалась как здание администрации Управления по ремонту и обслуживанию ж/д путей. В более чем двадцати кабинетах на двух этажах, трудились почти 60 человек.

Затем в 90е, вместе со всеобщим упадком, управление было реорганизованно, а позже и вовсе упразднено, а здание выкупил один предприниматель. Выкуп городской недвижимости в то время был одним из самых популярных вариантов капиталовложения. Планировалось разместить в этом здании офис, а часть помещений отдать под производственные нужды.

Но планам бизнесмена не суждено было сбыться, потому что в скором времени, соседи нашли его лежащим в подъезде, с дополнительными отверстиями по телу . Новые отверстия противоречили анатомическому устройству человека и нарушали общепринятые физиологические процессы, в связи с чем, коммерсанту пришлось в срочном порядке прекратить не только экономическую деятельность, но и жизнедеятельность в целом.

Здание же, как и весь бизнес, перешло во владение к местному авторитету Вадику Плюхе, который по случайному стечению обстоятельств оказался спонсором и идейным вдохновителем появления тех самых нештатных отверстий на теле предыдущего владельца.

Вадик, будучи человеком простым и прямолинейным, под это дело отхватил почти десять соток земли вокруг дома, и обнес свои новые владения высоким забором из профлиста.

Сперва он хотел обустроить там "точку", место для встреч и отдыха своего криминального коллектива. Но проходящие под окнами товарняки сводили идею отдыха на "нет", и тогда Плюха решил устроить в здании притон. Естественно с блэк-джеком и шлюхами. Чуть позже от карточных игр было решено отказаться.

Начались чёрные годы дома железнодорожников.

Если быть откровенным, то местным жителям, активность, происходившая в доме, особенно сильно не докучала. Всё беззаконие происходило либо внутри дома, либо на его территории за забором. Если случалось совсем какая-то жесть, то сами обитатели старались вынести её за железнодорожные пути.

В общем, достаточно было просто держаться подальше от металлической изгороди, а лучше и вовсе не переходить на ту сторону дороги. И можно было сказать, что ты в безопасности.

Жарким летом 99го года, Ауди, в которой, к тому времени уже, солидный бизнесмен Вадим Юрьевич Полухин, собирался ехать на деловую встречу,  была взорвана другими бизнесменами. Еще не столь солидными, но уже явно более дерзкими. После номинального расследования обстоятельств гибели Плюхи и передела сфер влияния, притон перешёл под негласное покровительство местных ментов.

К началу двухтысячных, домик успел несколько раз засветиться в криминальных телехрониках. Доблестные стражи порядка изымали оттуда то большую партию наркотиков, то арсенал оружия. Разгоняли наркоманский притон, и брали с поличным проституток. Домик, оказался полезным приобретением, и приносил не только, финансовую прибыль, но и помогал поднятию рейтингов среди населения.

В 2005м на пустыре по соседству началась стройка нового жилого комплекса премиум класса. Девелоперы взвесили все за и против, пообщались с "управдомом" из МВД, и приняли взаимовыгодное решение о том, чтобы расселить дом, как аварийный. А на место бывших жильцов поместить три сотни гастарбайтеров, которые ближайшие несколько лет будут на этой стройке  работать.

Все остались при своих – строительство дома началось в срок, менты получали "арендную плату", но при этом не забывали регулярно наведываться к гостям из Средней Азии в сопровождении представителей миграционной службы.

Планы по отлову нелегалов выполнялись, новые звездочки занимали свои места на погонах. А владельцы стройки были не в обиде, потому что депортированным рабочим не нужно было платить обещанную зарплату. А их место очень быстро занимали новые наивные и трудолюбивые гости столицы.

Стройка закончилась. А гастарбайтеры под шумок остались. Вызывали с родины жен, братьев и сестер, заводили детей, и всё больше прорастали вглубь района.

Соседям ничего не оставалось, кроме как смириться с этим фактом.

Но однажды чертов дом чуть не сгорел. Подвела старая проводка, непредназначенная для мощных электрообогревателей и чайников. Полыхнуло.

Местные наблюдали с балконов высоких панельных домов, как огонь охватывает маленькое строение, как цепкими рыжими пальцами впивается  в деревянные стены и карабкается на крышу.

"Туда ему и дорога!" – таким было единодушное мнение соседей.

Но, то ли вселенная была на стороне "чёртова дома", то ли пожарная бригада приехала впервые в жизни с полным резервуаром – с огнём быстро справились. А гастарбайтеры-погорельцы, в кратчайшие сроки подлатали своё жилище, да так, что оно стало выглядеть чуть ли не лучше соседних жилых домов.

Нынешние владельцы (имевшие дальнее родство с зам префекта) поглядели на преобразившегося уродца, и решили узаконить сам домик и свою деятельность, и очень скоро, по документам, он стал проходить как "общежитие". А после, с приходом в нашу жизнь такого понятия, и вовсе стал "хостелом". Правда найти этот хостел нельзя было ни на одном сайте бронирования. Он был "для своих". Высокий забор, по просьбе управы района, убрали. Каждую весну подновляли фасад весёлой красочкой, и теперь, для людей несведущих, это был вполне обычный дом. Если, конечно, не заглядывать внутрь.

Максим достал из кармана пальто листок, который стащил в ОВД.

От дождя Макс спрятался под металлический козырёк, весь покрытый "рыжиками". Было видно, что его недавно красили, но красили поверх старой краски, и это очень быстро дало о себе знать.

Крыльцо освещала тусклая желтая лампочка.

Макс ещё раз посмотрел на бумажку с адресом. Подъезд 1, комната номер 10. Наверное второй этаж.

Макс потянул на себя тяжёлую металлическую дверь. Из тёмного коридора пахнуло теплой сыростью и кошками. В свете тусклой уличной лампочки Максим сумел разглядеть следующее: сразу за входной дверью располагался небольшой предбанник, за ним перегородка с облупившейся  деревянной двустворчатой дверью с маленькими грязными окошками. Двери были открыты, но что там за ними дальше, было уже не разглядеть.

Перед тем как войти, Максим огляделся. Темень, дождь, грязь, редкие машины, синие отблески мигалки где-то неподалёку, и ни единой живой души. И это всего семь вечера. "М-да. Если б это была игра, я бы обязательно сохранился", – подумал Максим, и вошёл внутрь.

Глава 8

Как только Макс отпустил тяжелую дверь, ржавая пружина мгновенно втянула ее обратно, за спиной грохнуло и в предбаннике стало совсем темно.В тот же миг он получил увесистый удар по плечу сверху. Били палкой (а может и вовсе стальной трубой) откуда-то сзади и сбоку. Вероятно, нападавший ждал Максима и прятался в нише слева от входа.

Макс рванулся вперёд, закрывая голову, ожидая новых ударов. Со грохотом врезался плечом в перегородку – старые стекла отозвались звонким гулом, но выдержали. Макс развернулся, и вытянул руки вперёд, чтобы встретить атакующего. Тут же услышал звук  упавшего на кафель тяжёлого металлического предмета. Но новых ударов не последовало, а в подъезде стало тихо. Бешено шарашило сердце – адреналин исправно поступал в кровь.

Макс проморгался, привыкая к темноте. Единственным источником света был уличный фонарь, свет от которого попадал в подъезд через небольшое окошко, расположенное на лестнице между первым и вторым этажом. Даже при этом скудном освещении было понятно – никого кроме Максима в подъезде нет.

Макс достал телефон и включил фонарик. Посветил на дверь. На полу лежал самопальный ледоруб – лом с приваренным к нему лезвием топора. Стало ужасно неловко. Макс перевёл фонарь на нишу у двери. М-да. Счёт схватки Адвокат – хоз инвентарь 0:1. Ещё могло перепасть снегоуборочной лопатой, метлой и ведром. Но, очевидно, инструменты имели понятие чести и нападали строго по одному. Хорошо хоть не видел никто…

Дверь внезапно распахнулась, проём заполнила тёмная фигура. Максим инстинктивно перевёл фонарь на неё.

– Не свети в глаза, кто б ты ни был! – хрипло воскликнула фигура, прикрывая лицо широкой грязной ладонью. В привычный уже запах подъезда, вплелись нотки перегара, табака и невесть сколько немытого тела.

Макс опустил фонарик.

– Мне нужна десятая комната. Где это? – требовательно спросил адвокат.

Мужик убрал руку от лица и щурясь посмотрел на Максима.

– Девятая. Это Людка… Второй этаж иии нааале… Направо! Направо, да.

Он сощурил глаз, пытаясь разглядеть Максима.

– Предпоследняя дверь по правой стороне, – кивнул мужик. – А что, стряслось что-то, гражданин начальник?

"Решил, что я мент", – подумал Максим. Не захотел терять выгодного, в данный момент, статуса и ответил:

– Разберёмся. А вы в какой комнате проживаете? – подбавив строгости в голосе спросил Максим.

Мужичок угодливо затараторил:

– Четвёртый номер! Никитин, Александр Сергеич! Но все меня зовут Пушкин – потому что Александр Сергеич.

Мужик хохотнул своей, вероятно, коронной шутке, и протянул Максиму руку. Адвокат, брезгливо осмотрел собеседника и на рукопожатие не ответил. Но тот совсем не расстроился, опустил руку и продолжил: "Всегда рад быть полезным! Если нужно что-то, гражданин начальник, если узнать там… Всегда готов! Как пионер!", – мужик снова хохотнул и отдал Максиму пионерский салют. Возможность пропитого мозга находить условно смешные ассоциации несомненно радовала его владельца.

– Мм… Благодарю. Мы с вами свяжемся, если будет такая необходимость, – холодно ответил Максим. – Всего доброго.

– До свидания, до свидания!, – закивал Пушкин-Никитин и шмыгнул в свой коридор.

Максим разглядел на спине его куртки большую эмблему «Чикаго Буллс». Ничего себе. Видать он эту куртку с девяностых не снимает.