скачать книгу бесплатно
Тут вмешался судья.
– Господин каймакам… Ты бог знает какие мысли приписываешь молодому человеку…
Мы дружно рассмеялись и продолжили путь.
– Вы первый раз покинули Стамбул?
– Да, господин.
– У вас есть там родственники?
– На прошлой неделе были, но сейчас и не знаю.
– Что это значит?
Пожав плечами, я со смехом произнес:
– Вероятно, часть семьи, как и меня, отправили сменить обстановку…
Я затронул щекотливую тему, и поэтому мне никто не ответил.
– Значит, у вас нет багажа…
– Он прибудет позже, господин… Меня забрали внезапно, ночью, прямо из училища и…
– Понятно… Где вы будете жить? Сразу скажу, что по указу губернатора вы имеете право жить здесь так, как вам захочется. Где бы вы хотели остановиться?
– Не знаю, господин… У меня нет здесь знакомых.
– Ну, мы уже познакомились, этого достаточно… Я найду вам жилье.
* * *
Мы медленно шли по тротуару вдоль узкой дороги. Лавки уже начали закрываться.
На одном из перекрестков судья попросил разрешения откланяться. Каймакам спросил у врача:
– А вы что будете делать? Собираетесь домой?
Тот неопределенно махнул рукой и ничего не ответил.
– Не уходите… Что вы будете делать в пустом доме… Давайте вместе поужинаем у Саида… И подопечного нашего, Кемаль Мурат-бея, не стоит оставлять в первый вечер одного.
– Каймакам-бей, да ты, похоже, снова ищешь повод, чтобы не идти домой?
– Нет… И не говори при ребенке о делах моих грешных.
Ресторан Саида оказался небольшой продуктовой лавочкой. Каймакам издалека закричал:
– Рыба-то, рыба у вас есть?
И, получив положительный ответ, радостно хлопнул меня по плечу:
– Ты принес нам удачу… Свежую рыбку привезли… Живем!
Осмотрев содержимое нескольких кастрюль, выстроившихся на жаровнях (для этого ему пришлось встать на цыпочки), каймакам пригласил нас в дальнюю комнату лавки. Она считалась залом для аристократов. Хотя на стенах, выкрашенных в красный цвет, красовалось изображение русалки и несколько натюрмортов, а с потолка свисала люстра из золотистой бронзы, каймакам посчитал это место тоскливым и попросил вынести стол в садик.
– Лето, можно считать, уже пришло, – сказал он. – Посидим здесь, под фонарем, в поэтичной атмосфере.
Доктору садик не понравился:
– Ну что за вид… Здесь просто свалка, – возразил он, поморщившись.
Каймакам указал на первые звезды, появившиеся в закатном небе:
– Стены здесь не очень, зато какой узор наверху! Посмотри, Селим-бей, все как надо… Разве найдешь такой орнамент, столь пышное убранство хоть на одном дворцовом потолке? Пусть стемнеет еще немного, небо озарится светом вечных лампад Всевышнего… Тогда и увидим.
Доктор расщедрился еще на одну фразу:
– Господин каймакам – поэт.
– Ну что ты, дружок… Какой из меня поэт. Порой намараю пару строф старым слогом, да и все. А ты, сынок, любишь стихи?
У меня не повернулся язык сказать, что люблю:
– Читаю, господин.
– Конечно, новые стихи…
– Старые мне читать трудно.
– А стихи своего тезки читаешь?
– А кто он, господин?
– Как, ты не знаешь, кто твой тезка? Ты ведь и Кемаль, и Мурат-бей? Ты, должно быть, притворяешься, что не знаешь, дабы тонко обыграть дело… Судьи здесь нет… Теперь мы можем говорить свободнее…
– ???!!!
– Ты и в самом деле не знаешь, кто твой тезка? Ну, например, вот это слышал?
Дивный цвет твоих уст на щеках отражен
Словно розы бутон, ты прекрасна[9 - Цитата из стихотворения Намыка Кемаля «Крик».].
– Нет, господин…
– Стихи твоего тезки – как стрелы, что попадают прямо в сердце. Он тоже в раннем возрасте познал, что такое чужбина, жил на островах здесь, неподалеку: на Кипре, Сакызе, Мидилли…
– Все это мне неизвестно, господин.
Каймакам поморщился:
– Ну тогда и не нужно тебе этого знать. Не мне учить тебя таким вещам… Если не возражаете, я сегодня опрокину пару рюмочек под рыбку.
Селим-бей улыбнулся:
– Ну это само собой…
– То есть ты хочешь сказать, что я пришел сюда, чтобы напиться? Селим-бей, так и поссориться недолго… Послушай, сынок! В твоем возрасте пить совершенно непозволительно, но мужчины вроде нас, умудренные годами, могут иногда пропустить по стаканчику. Кемаль-бей, у вас есть отец?
– Есть, господин…
– Он пьет?
– Иногда, как и вы.
– Ну тогда вы не станете стыдить меня, как этот Селим-бей. Человек не может считать постыдным то, что делает его отец.
Саид принес стаканы, и врач Селим, который, казалось, только что осуждал каймакама, не стал отказываться.
– Да ты куришь!
– Курю, господин.
– Жаль, не стоило привыкать…
По правде говоря, я не привык к сигаретам. С момента отъезда из Стамбула я выкурил всего три-четыре пачки, и сейчас от дыма у меня першило в горле. Но с этим приходилось мириться. Ведь как без сигареты показать, что я – политический преступник, гроза большого государства, а не юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло?
Мы сидели, глядя на развалюху с покосившейся печной трубой, разрушенными стенами и на дорогу перед ней.
Хотя улица в этот час была совершенно пуста, каймакам, наливая себе стакан ракы[10 - Крепкий алкогольный напиток.], пригибался к полу. Селим-бей каждый раз сердился:
– На воре и шапка горит, – говорил он.
Каймакам глубоко вздыхал:
– Здесь не только стены имеют уши, здесь у ночи есть глаза, – оправдывался он. – Со всех сторон плетут интриги да сеют смуту. Если увидят, что я выпил стаканчик, завтра будут болтать: «Каймакама несли домой на руках, как мешок»… Будь я тут один, я бы и глазом не моргнул, но сейчас все иначе: «В развалинах дома родное семейство мое»[11 - Цитата из стихотворения турецкого поэта XIX в. Ашика Дертли.].
Впрочем, после третьего стакана каймакам уже не задумывался о своем семействе, а как раз наоборот, изводил его колкими, язвительными фразами.
Когда же у него вырвалось слово, которое негоже говорить при детях, каймакам сказал:
– Кемаль-бей, сынок, ты уже взрослый мужчина, если не по возрасту, то по статусу… Так что я не стану понапрасну лицемерить…
Выпив последний стакан, каймакам пришел в необычайное возбуждение. Хотя было прохладно и сыро, он расстегнул ворот и, подняв голову к звездам, начал читать какие-то непонятные стихи со странным ритмом. Затем со слезами на глазах он повернулся ко мне и, ударяя себя кулаком в грудь, произнес:
– Ах, сынок, каков же этот твой тезка… Он был подобен неземному существу, которое, гуляя по Млечному Пути, случайно соскользнуло в наш мир. И не спрашивай, кто он такой… я все равно не скажу… К тому же, как каймакам, я не имею права произносить его имени, сынок, Кемаль Мурат-бей… Я буду часто читать тебе его стихи. Но имени не скажу ни при каких условиях…
Я улыбнулся:
– Наверное, вы говорите о Намыке Кемале?
Собственно, я знал это.
Каймакам испугался и прямо-таки накинулся на меня с упреками:
– Что за слова? Как у тебя язык поворачивается?.. Чтобы я больше такого не слышал…
Страх каймакама был неподдельным. У него вдруг испортилось настроение, и стихов он больше не читал.
Мне же не казалось, что мысль, подобно злому духу, становится опасной лишь тогда, когда обретает словесную оболочку. Я был не в том возрасте.
Стояла такая тишина, что в паузах между фразами мы слышали, как потрескивает лампа в подвесном фонаре, как капает вода с тряпок, развешанных на веревке для просушки.
Доктор верно отметил: дворик походил на свалку. В одном углу виднелось нагромождение газовых баллонов и пустых бутылок. Вокруг валялась разбросанная овощная кожура, которая выпала из помойного ведра, с шумом и грохотом опрокинутого кошками. Грязная вода жирно поблескивала среди обломков камней. Я смотрел на все это и чувствовал, как невидимая рука сжимает мне сердце. Но каймакаму своей болтовней вновь удалось развеселить меня.
Он вдруг спросил:
– Как у вашей семьи с деньгами?
– Неплохо, господин, – ответил я.
– Я вот почему спрашиваю, вам ведь понадобятся деньги, чтобы жить здесь. У вас они есть?
– Полагаю, что да, господин.
– Что значит «полагаю»?
– У меня есть деньги, но я не знаю сколько. Отец дал мне небольшой кошелек, когда мы расставались.
Я достал из заднего кармана тщательно затянутый мешочек. Узлы на нем набухли от воды, когда я упал в реку Чине, и теперь никак не поддавались: пришлось развязывать их зубами.
– Вы до сих пор не открывали его?
– У меня были и другие деньги.
– И даже не полюбопытствовали?
– Отец предупредил меня: «Спрячь хорошенько… в пути не открывай, а то украдут!»
Каймакам засмеялся:
– Странный ребенок… даже не посмотрел… ну и ну!.. Если уж ты до сих пор терпел, то не стоит и сейчас открывать.
– Давайте откроем и пересчитаем… Посмотрим, хватит ли мне.
– Хватит, здесь достаточно… А если не хватит, всегда найдется решение. Впрочем, посмотри, если хочешь…