В тени

Айгуль Гилязова

В тени

Предисловие

Все персонажи и описываемые события являются вымышленными.

Любое совпадение с реальными событиями и людьми является случайностью.

Пролог

Полгода назад

Была половина пяти часов утра. Охранник с жалостью взглянул на женщину, спящую на скамейке во дворе полицейского участка. Одета чёрт пойми как – на ногах старые лоферы[1], напоминающие галоши, на теле – растянутые в коленях спортивные штаны и две недели нестиранная футболка. Вчера прошёл дождь, она сидела на той же скамейке в той же одежде. Ходила ли она ещё домой после этого? Вряд ли!

Охранник вздохнул и отошёл от окна.

Нельзя долго смотреть на то, что вызывает жалость. Велик шанс от этой самой жалости расчувствоваться и наделать глупостей, которые выйдут себе же боком! – считал он.

Он сделал себе чашку крепкого чая, сел за кроссворд и вспомнил случай почти тридцатилетней давности. В то время он был молод и служил в более опасном, чем отделение полиции, месте. В тюрьме.

Весёлого на его предыдущем месте работы было мало, а риска предостаточно. Там были те, для кого ничего не стоит всадить человеку пулю в череп, и те, кто заучивал имена охранников и считал дни до освобождения, перед сном придумывая способы мести своим надзирателям.

А ещё там был Антон, с которым охранник учился в одном классе. Даже в школьные годы никто не ожидал от Антона свершений, но никто и не думал, что за десятилетия он превратится в заключённого, отбывающего срок за попытку ограбления. Попытку. В том то и была беда, вызывающая ещё большую жалость.

Да, – подумал охранник, когда одним вечером бывший одноклассник заплакал, прося хотя бы на ночь отпустить его домой, чтобы была хотя бы возможность нормально поспать, – человек – идиот, попытавшийся ограбить банк. Но спать на подушке с клопами, зная, что сосед по камере может в любой момент зарезать тебя за храп… Этого он не заслужил. Да и, одноклассник, как никак, – добавил мысленно аргумент в пользу того, что он поступает правильно, выполняя просьбу старого знакомого.

Взяв обещание, что тот его не обманет и на утро вернётся в тюрьму, охранник отпустил его домой. Он был уверен: Антон вернётся. Ведь из-за трёх кредитных миллионов ему совсем невыгодно оставаться на свободе.

На утро Антон в тюрьму не вернулся.

Приехав к нему домой, охранник обнаружил мёртвое и давно остывшее тело, висящее на петле.

После того случая охранник сделал лишь один вывод: Никогда не стоит помогать тем, кто вызывает жалость. Причина проста: жалкими бывают только слабаки, а слабаки всегда выбирают путь наименьшего сопротивления, который в конце концов неизбежно приведёт их к затоплению. Так стоит ли тонуть вместе с ними? Нет! К тому, что вызывает жалость лучше всего относиться с лёгким презрением.

Вспомнив этот случай и отхлебнув чай, охранник снова взглянул в окно. Женщина, спящая на скамейке, перевернулась на другой бок и скрутилась в позу эмбриона. Видимо, так она боролась с утренним холодом.

– Ну нет! – сказал себе охранник. – На жалость я больше не поведусь. Пусть сами тонут, я с ними тонуть не собираюсь.

После того случая его чуть не уволили с работы.

Унизительными мольбами и бесконечными объяснительными ему удалось сохранить работу, но путь к дальнейшим повышениям по службе был навсегда закрыт. Сочувствие обошлось ему слишком дорого.

Прошло почти три десятилетия, и теперь он в ночную смену охранял здание правоохранительных органов. Он отхлебнул следующий глоток крепкого, терпкого чая и попытался переключить мысли с мёрзнущей на скамейке женщины на кроссворд.

– Три по вертикали. Способ размножения птиц. Четыре буквы. – проговорил задумчиво и в то же время ошарашенно. – Ну и ну! Способ размножения! В моей молодости редактора газеты расстреляли бы за такие вопросы в кроссворде!

Не угадав, он принялся за следующие вопросы. Когда половина кроссворда заполнилась, снова вернулся к третьему вопросу по вертикали.

– Способ размножения птиц. – повторил уже задумчиво. – Второе «и краткий», третье «ц»… Яйца! Это яйца! – воскликнул с радостью, а потом со смехом и облегчением заметил. – Ах, вот оно что… так, значит, имелось в виду способ рождения, а не способ зачатия.

Охранник отложил газету и через две минуты всё же пошёл к скамейке, на которой спала женщина.

«Люди, вызывающие жалость, бывают разными. – размышлял он, шагая к скамейке. – Одни из них идиоты и слабаки. Как Антон, который, поверив в лёгкий куш, влез в кредит и даже не под ноль, а под минус вложился в финансовую пирамиду, затем, чтобы расплатиться с кредитором, попытался ограбить банк, ну и под конец, испугавшись трёх лет в одной камере с крысами и амбалом, в состоянии аффекта зарезавшем друга, закончил с петлёй на шее и кучей дерьма в штанах. Такие сами виноваты в своих бедах. Они ищут лёгких путей и в итоге оказываются в тупике…».

Охранник взглянул на женщину на скамейке. Месяц назад, когда она впервые сюда пришла, её щёки были круглыми и румяными как свежеиспечённая булка. Сейчас лицо осунулось. За исхудавшими щеками чётко различались линии скуловой и челюстной частей черепа, веки и кожа вокруг глаз свалились в глазницы, а уголки губ, ещё недавно указывавшие стрелки наверх, теперь тянулись вниз.

Охранник продолжил размышления:

«Но среди тех, кто вызывает жалость, бывают те, кто оказался в подобной ситуации не по своей вине, глупости или слабости. Таких из колеи выбило самое жестокое, что только могла придумать природа – люди. Другие люди. Вот такие-то и вызывают искреннюю жалость!». – заключил охранник свои мысли и прикоснулся к костлявым плечам женщины.

– Людмила Петровна. – разбудил он женщину.

– А? – та проснулась моментально, вскочила с места и вытаращилась на него потухшими глазами.

Вид у неё был совершенно неважный. И дело не только в сальных волосах и грязной футболке. Дело во взгляде, в который день за днём прокрадывалось безумие.

Нет, – подумал охранник, – к тем, кто вызывает жалость, лучше относится с лёгким презрением. Но раз уж вышел, всё же сказал то что собирался:

– Людмила Петровна, пройдёмте внутрь. Ночью и под утро на улице холодно.

Они прошли внутрь, но лишь до турникета у поста охраны. Сидеть, а тем более лежать было негде, и охранник принёс три стула с мягким сиденьем, из которых соорудовал скамейку.

– Людмила Петровна, когда вы последний раз ели? – Спросил он.

– Я… да… я ела, ела.

Женщина сидела, без конца теребила кулон в виде креста и качалась на месте, будто убаюкивала саму себя. Судя по беспокойно бегающему взгляду, покачивания мало помогали ей успокоиться.

Охранник принёс ей чай и бутерброд с колбасой.

– Поешьте. – сунул ей в руки еду.

– Да благословит вас бог! – сказала вместо спасибо.

До того, как в полицейском участке начался рабочий день, она больше не уснула. Она всё так же сидела и покачивалась на месте, и это всё так же не помогало ей успокоиться.

К девяти начали подходить люди, и Людмила Петровна с надеждой увидеть того, кого она ждёт, не отрывала глаза от двери. Когда он подошёл, она бросилась к нему в ноги.

– Виктор Львович! Ради бога, выслушайте меня! Прошу прислушайтесь ко мне! Это сделал он! Люцифер! Моего сына убил Люцифер!

Виктор усилием воли поднял её на ноги. Посмотрел в безумные и заплаканные глаза, не видевшие нормального сна уже месяц.

– Людмила Петровна, поверьте, мы делаем всё, что в наших силах, чтобы поймать убийцу вашего сына.

– Но это он! Это Люцифер! Поймайте! Помотайте его!

Виктор крепко сжал её за плечи и установил зрительный контакт. Дождался, когда она успокоится и чётко, доходчиво проговорил:

– Людмила Петровна, Люцифер умер почти двадцать лет назад. Поймите, его нет в живых уже два десятилетия. Но я обещаю, мы поймаем убийцу вашего сына. Мы его поймаем!

[1] Лоферы – закрытая обувь без застёжек и шнурков