скачать книгу бесплатно
Нана в душе соглашалась с его словами и ни с кем не стала обсуждать его предложение, а тем более – с Ладо, который из каждой мухи раздувал слона, а тут лопнул бы от ревности.
Бати на какое-то время исчез, но вскоре опять позвонил, предложил что-то невинное, вроде мороженого в Ваке-парке. Она отказалась. Затем звонил еще и еще… Во время одного из таких разговоров Нана, словно помимо своей воли, согласилась выпить с ним кофе. Он был весел, вежлив, симпатичен, галантен и оставил хорошее впечатление. Рассказывал, какой у него замечательный магазин на Дезертирке, а в планах – прикупить еще одну палатку.
Потом они опять встретились во время ее перерыва. Позавтракали за городом около Мцхеты, а на обратном пути она поймала себя на мысли, что ей отнюдь не неприятен этот видный мужчина, который ничем не скован, всех знает, со всеми знаком, а ей оказывает милые знаки внимания, никогда, впрочем, не переходя границ.
Вскоре Нана в очередной раз поссорилась с Ладо. У них начался беспросветный четырехтактный разговор: «Где ты была?» – «А тебе что?» – «Я хочу знать!» – «Женись, тогда и хоти!» И его бессильная ярость, и кидание трубки, и резкие слова о том, что нельзя жениться на бабе, которая неизвестно где шляется и неизвестно что делает. И ее колкие туманные ответы, что кое-кто, возможно, придерживается иного мнения. И его пристрастные расспросы по поводу этих слов. И пьяные внезапные приезды к ней на работу с проверками и разборками. И скандалы в коридоре, за которыми с удовольствием наблюдали сотрудники. И, наконец, ее неприязнь к нему…
В следующие дни Нана была удручена, рассеянна. Бати по телефону уловил это (а может, она сама обмолвилась в сердцах?). Опять зашел разговор о женитьбе. Она мысленно убеждала себя, что он искренен: «Если не любит – зачем вся эта игра? Разве он, при его возможностях, не может найти себе женщину для развлечений?» А он удвоил внимание, вновь стал поджидать ее после работы, причем не у самого подъезда, а чуть подальше…
Так у них появились общие маленькие тайны, мимолетные касания рук, как бы нечаянно брошенные и так же нечаянно пойманные взгляды, вздохи… Нана почувствовала, что душа ее стала двоиться: с одной стороны, Ладо, отношения с которым зашли в тупик, с другой – Бати, с его галантностью, мерцающими глазами и реальными обещаниями счастья и комфорта.
Ночью, помогая тетке сходить на горшок, она вдруг с яростью подумала: «А что я, собственно, теряю? Распишусь с ним – и всё! Если что, разведусь, отсужу квартиру и буду жить себе спокойно! Разве мало женщин так делает?» Эта мысль показалась ей до того здравой и заманчивой, что она тотчас уснула крепким сном, как после удачно принятого решения.
Когда Бати вскоре в очередной раз появился возле работы Наны, она села в его машину с твердым намерением принять предложение, но вместо этого вдруг заявила (сама себя не понимая), что принять предложение не может, так как любит другого человека. Бати с размаху ударил руками по рулю:
– Ладо? Но он женат!
– Ну и что? Я люблю его! – расплакалась Нана, и все в ее душе встало по своим местам.
Раздраженно включив зажигание, Бати выглянул в окно и вскользь спросил:
– Значит, если б его не было – ты бы стала моей?
– Не знаю. Что, убить собираешься?
– Не исключено! – рванул он с места так резко, что Нана больно ударилась спиной о сиденье.
Через пару дней с теткой случился очередной инсульт, пришлось ухаживать за ней, и однажды ночью Нана призналась матери, что кое-кто сделал ей предложение. А утром она то же самое сказала Ладо – в ней прорвалось мучительное любопытство: как он прореагирует на это известие? Как бы пробный шар…
Разговор не на шутку всполошил Ладо. Он помчался за ключами, потом повез ее куда-то на квартиру. Там Нана призналась ему, что все это вздор, и все кончилось постелью, слезами и примирением. Какое-то время они прожили дружно. Иногда, правда, Ладо принимался расспрашивать ее, кто делал ей предложение, но она отсмеивалась, отшучивалась и говорила, что один толстый и комичный сотрудник, который всем женщинам предлагает выйти за него замуж. Наконец, убедила – и убедилась сама: все это действительно вздор!
Потом случилась новая размолвка: началось с пустяка и перешло в упреки, плач, бессильную ярость и грубую брань. А что делать женщине после размолвки? Хватать телефон и звонить кому-нибудь поплакаться в жилетку и костюм…
Как-то само собой снова возник Бати.
И вот Нана стоит и ловит такси, чтобы ехать к нему на свидание, а в душе полный раздор и разлад. Зачем она едет? Чего она хочет? Куда ее несет? Эти вопросы мелькали в голове, а рука сама собой поднималась навстречу зеленому огоньку…
9
Бредовая мысль поехать на дело на троллейбусе пришла Сатане после третьей подмолотки. Затягиваясь «Примой», он просипел, яростно расчесывая свое мощное, как чурбан, туловище:
– Самый лучший понт – в троллейбусе поехать. Так никто из наших знакомых не ездит.
– Ты что, спятил? Додумался! – ответил из темноты Нугзар. Он тоже не спал. Посмотрел на часы. – Пора!
Всхрапывая с закрытыми глазами, Сатана пробормотал:
– Троллейбус…
– Вставай! – повысил голос Нугзар.
На кухне Сатана молча достал из холодильника пузырь с раствором, набрал полный шприц и протянул его Нугзару:
– Недавно только Рублевку кинули, а лекарства уже мало осталось. Давай, шваркни меня, а то в глазах рябит… В вену попасть не могу.
– Если вену найти не можешь – как хату брать собираешься? – недовольно прищурился Нугзар, вводя раствор в волосатую ручищу.
Сатана, зажав прокол, сплюнул:
– Не беспокойся, брат! Мы там большую дыру прогрызли, бегемот пролезет! Тебе тоже советую подмолотиться!
Но Нугзар решил не колоться, только закинул в рот кусочек опиума и проглотил его без воды. Да, дыра на чердаке была здоровая. Вот уже несколько дней по утрам они, под видом рабочих, ходили на чердак одного дома и тихой японской пилой, потные, грязные, злые, выпиливали квадрат в одном из перекрытий. Под ним располагался потолок ванной той квартиры, которую они собирались бомбить.
Взбодрившись и поскрипывая зубами, Сатана полез под холодный душ, сообщив Нугзару, что он наверняка родился из воды, так сильно любит купаться.
– Знаешь, один умный человек сказал: «Если бы не было воды, мы бы не умели плавать и все утонули!»
– Давай быстрее, не до болтовни сейчас! – поторопил его Нугзар.
Облачившись в слесарскую робу, он расхаживал по комнате и распихивал по карманам необходимое. Наган и лимонку он оставил Сатане, себе взял только свою, дедовскую финку.
– Чулки! – напомнил он сам себе.
Да, чулки для лиц надо брать, несмотря на то, что Нугзар был уверен – в квартире пусто: хозяйка уехала в командировку, а хозяин отдыхает в Ликани[16 - Курорт в Грузии.]. Из ванной вылез Сатана и стал натягивать слесарскую робу прямо на мокрое тело.
– Потом воняет, сука! – сообщил он.
– Ничего, в последний раз напяливаешь! – И Нугзар три раза сплюнул через плечо.
Сатана тоже старательно поплевал и постучал по столу.
– Садись на дорожку, – скомандовал Нугзар и сел сам, бегло оглядывая нежилую комнатенку. Взгляд его упал на стол, где лежал листок с номерами телефонов, по которым он звонил.
«Недаром садятся!» – удовлетворенно подумал он, сжигая бумагу.
– Удостоверения взял? – спросил он у Сатаны. По ксивам они были слесари-сантехники ЖЭКа № 27. – Девять часов. Мамуд ждет, – сказал, чувствуя, что машина уже внизу.
И правда – белый «москвич» с красными крестами на стеклах стоял у ворот. Из окна выглядывал бородатый Мамуд, многодетный отец, которому Нугзар в зоне спас жизнь, после чего Мамуд беззаветно служил ему, как раб. Когда Нугзар заглядывал к нему в гости, в майданские джунгли, дети целовали ему руки, а сам Мамуд бежал в кладовку за мангалом.
– Вот и крест с нами! – сказал Нугзар, садясь вперед.
Мамуд, мимолетно и деликатно скользнув глазами по робам, спросил:
– Куда, Нугзар-джан?
– К Площади героев.
Ехали молча – в дороге Нугзар не любил разговаривать, о чем все знали. Когда выбрались на круг Площади, он стал жестами указывать дорогу – наверх, мимо винного магазина, мимо ларьков, мимо бани…
В тихой улочке он коснулся рукава Мамуда:
– Стой. Жди нас тут.
Нугзар деловым шагом направился к одному из проходных дворов. Сатана вразвалку последовал за ним. Они начали сосредоточенно, но небыстро пересекать большой двор, исподволь следя за происходящим. Дети играют в «минус пять». Старуха с кошелкой ковыляет мимо. Три подростка выясняют отношения за гаражами. Старик возится возле старой «лады» с открытым капотом. Все спокойно.
Никого не встретив в подъезде, они взбежали на самый верх и сноровисто забрались по пожарной лестнице на чердак. Плотно задвинув за собой крышку, сели отдышаться в пыльной тишине.
Пахло кошками и нагретой жестью. Роилась пыль. Валялись куски рубероида и гнилые доски. Пригибаясь под балками, на цыпочках, согнувшись, пробрались в угол. Сатана поддел ломиком выпиленный кусок дерева. Нугзар помогал ему. Открылась серая бязь. Сатана, перегнувшись, вырезал ее ножом, и она обрушилась вниз.
Нугзар прислушался. Из дыры тянуло запахом жилья.
– Тихо. Давай лестницу.
Спрятав нож и ломик в брезентовую сумку на боку, Сатана подтащил к дыре раздвижную стремянку. Стали осторожно спускаться во тьму ванной. Спрыгнув на пол, Нугзар чертыхнулся:
– Этого боялся. Заперто! Ломай!
Сатана вытащил ломик, ковырнул. Удар отразился упругим эхом в пустой квартире. Тишина. Нугзар уверенно проследовал в спальню, где стояла старинная резная мебель. Так же уверенно подошел к изящному комоду:
– Давай щипцы! – и с мясом вырвал замок верхнего ящичка…
В спальне нашли три шкатулки с драгоценностями и, мельком заглянув в каждую из них, высыпали содержимое в большой бумажный базарный мешок, извлеченный Сатаной из сумки.
– Он еще говорил про цепь, золотую цепь, помнишь? – прошептал Сатана, блестя глазами и лихорадочно накручивая клок волос.
Они обыскали платяной шкаф, но ничего не нашли. Сатана разрезал матрасы, подушки, ощупал абажуры, высыпал содержимое вазочек, но, кроме всякой дряни, ничего не обнаружилось.
– Здесь ничего нет. Пошли в кабинет.
В кабинете Нугзар занялся письменным столом.
– Даже не прячет! – сказал он, вытаскивая из среднего ящика пачки денег.
Потом замер, сосредоточенно глядя в одну точку и манипулируя руками в глубинах ящика. Выдвинул ящик до отказа. На свет появилось несколько сберкнижек. Из одной выпал маленький конвертик. Внутри была невзрачная бурая марка.
Нугзар без слов все побросал в мешок. Некоторое время возился с правой тумбой. Сатана помогал ему. Дверца не поддавалась. Одними клещами не обойтись! Нугзар сунул монтировку в щель, надавил изо всех сил, и дверца треснула с оглушительным звуком, настолько похожим на выстрел, что Сатана невольно присел, а рука его дернулась к нагану.
В первых двух ящиках тумбы – деловые бумаги, переписка, бланки рецептов, коробка с сувенирами, ручки, карандаши, аппарат для давления, пачки презервативов, какие-то медицинские инструменты… Ничего. В третьем ящике – лекарства. Не допустив к ним Сатану, Нугзар передвинулся к левой тумбе.
«Вряд ли здесь, в столе, главное…» – думал он, наваливаясь на монтировку. Единственное, чего он сейчас желал, – это уверенности, что стол не стоит на отдельной сигнализации. Такое тоже бывало. Обычную сигнализацию они обошли сверху. А ну, если тут замкнет?..
В первом ящике он наткнулся на порножурналы. Там же лежал здоровенный искусственный член и еще какие-то приспособления телесного цвета.
– Зачем? – удивился Сатана. – Может, он петух?
– Где же цепь, где главные деньги? – разозлился Нугзар, усматривая в найденном члене нехороший знак. – У тебя тоже ничего, пусто?
Но Сатана не успел ответить. Они одновременно услышали, как поворачивается ключ во входной двери. Сатана, успев задернуть штору кабинета, отпрянул к полке и вытащил из-за пояса наган. Лицо его перекосилось. Нугзар упреждающе поднял руку. Дверь хлопнула. Щелчки замков и клавиш сигнализации. Мужской голос произнес:
– Ну, все в порядке, никого. Заходи, милая!
– Неудобно как-то, Давид Соломонович, а вдруг жена вернется? – отозвался женский голос.
– Гита, девочка, я же объяснил тебе – моя змея в командировке. Как только я узнал об ее отъезде, тотчас вернулся в город. Я очень соскучился по тебе. Кстати, козочка, у меня тут кое-что для тебя припасено, помнишь, я говорил? Сейчас, сейчас…
И воцарилась тишина, прерываемая шуршанием объятий.
Сатана и Нугзар переглянулись. Сатана руками спросил – что будем делать? Нугзар пожал плечами и, растопырив пятерню, ткнул ею в воздухе – другого выхода не было. Но показал на наган и погрозил – не стрелять! Потом вытащил из кармана злосчастные чулки. Бесшумно, двумя большими шагами на цыпочках, оказался около Сатаны, который в щель наблюдал, как в передней высокий бравый старик обнимает молодую блондинку с челкой во весь лоб.
– Нацепи! – протянул он Сатане чулок. – Будем давить!
– Как я скучал по тебе, девочка моя, Гита!.. Пойдем, я наберу тебе ванну, сделаю кофе, открою шампанское, – говорил старик, скидывая туфли и влезая в домашние тапочки. – Потру твою нежную спинку… Поцелую твои ножки…
Они ушли в комнаты.
Нугзар натянул чулок, поджался.
– Готов?.. – оглядел он Сатану. – Ты – к ней, я – к нему!.. Поправь чулок. Вперед!.. – скомандовал он и с треском распахнул дверь.
Он настиг старика около спальни. Тот, застыв с халатом в руке, растерянно смотрел на черноголовое чудовище. Из другой комнаты слышались визги и шлепки увесистых пощечин.
– Молчать! Лицом к стене! – грозно произнес Нугзар, потрясая в воздухе финкой.
Слышались звуки борьбы – это Сатана загонял женщину в туалет. Грохот двери и щелчок задвижки. Старик открыл от испуга рот и ошарашенно уставился на сверкающее у него перед очками лезвие.
– Лицом к стене, сказано! Руки на стену! – повысил голос Нугзар и резко повернул старика.
Споткнувшись, тот уперся в стену и глухо булькнул что-то.
– Слушай меня внимательно. Ты с этой шлюхой явился не вовремя, поэтому тебе придется самому отдать мне все.
Старик стоял недвижно. Нугзар положил ему на плечо свою руку, от которой исходил такой жар, что старик невольно попытался сбросить ее. Но рука сжала его сильней, а Нугзар, нагнувшись к его уху, повторил серьезно, размеренно и разборчиво:
– Слушай внимательно, Давид! Сейчас ты отдашь мне все, что есть у тебя тут ценного, а не то страшная смерть – и тебе, и ей!.. Цепь, деньги за дачу, деньги на Израиль! Я знаю – все тут. Если не отдашь сам – будем пытать, а потом убьем – и тебя, и ее, потом обыщем квартиру и все равно найдем. Понял? Пока вернется твоя змея – одни черви от вас останутся в этой жаре!.. Соображаешь?.. Слышишь меня?.. – И он лезвием финки поскреб висок старика, подцепил его очки, приподнял их и водрузил на место. Старик поежился, а Нугзар, перехватив его за локоть, повторил как заклинание: – Не отдашь сам – будем пытать, убьем. Мы знаем точно, что деньги у тебя где-то тут! – И он очертил лезвием круг.
– Но… – выдавил наконец Давид Соломонович. – Но… Вы уже… Я вижу… – Не оборачиваясь, он кивком указал на развороченную спальню.
– Это цацки, ерунда. Я говорю о живых деньгах. Ведь тебе принесли неделю назад деньги за дачу?.. Хочешь скажу, в котором часу покупатель приходил? В полдвенадцатого ночи. На нем была черная рубашка с белыми полосами. И приехал он на белой «семерке»!
Спина старика обмякла.
– Недаром ты поставил квартиру на сигнализацию, а?.. – ехидно добавил Нугзар для надежности.
В это время из туалета послышались всплески.
– Слышишь? – спокойно произнес Нугзар, внимательно прислушиваясь к своей руке, которая, казалось, влезла в старика и шарит в его голове. – Это только начало… Ты измучаешься, умрешь, а деньги мы все равно найдем.
Появился Сатана. Подскочив к старику, он закричал, потрясая лимонкой:
