скачать книгу бесплатно
В голове зазвучали два слова: «Дзинтари – Зинтаров»! Связь была очевидна. Получается, убийца прислал на школьный электронный ящик стихотворение, в котором содержалась подсказка, кто будет жертвой.
Разумеется, он не мог рассчитывать, что директор или еще кто-нибудь правильно поймет его, значит, не хотел, чтобы ему помешали. Получается, он отправил письмо для полиции, которая должна была натолкнуться на него уже после убийства. Зачем? Ответ напрашивался только один: чтобы было ясно, что и на имя второй жертвы будет подсказка!
Значит, мы имеем дело с типом маньяка, который принято называть «зазывалой» – он оставляет след для полиции, играет с ней. В том, что скоро обнаружится второй труп, я уже почти не сомневался.
Теперь я увидел смысл подсказки: Амбра – Amber – Янтарь – Дзинтари – Зинтаров. Получается, и в нотной записи арии Марии Магдалены должен содержаться намек на чье-то имя. Допустим, это «Мария». Магдалена – не самое распространенное имя в России, так что его едва ли стоит рассматривать всерьез. Но этого мало. Должно быть указание на фамилию. Однако больше никаких записей на месте преступления не было, ноты – единственное послание убийцы.
– О чем вы задумались? – спросила, глядя на меня, Аня.
– О том, как расшифровать… словом, я предполагаю, что преступник каким-то образом намекает на имя следующей жертвы. Вот только не могу пока понять, как именно.
– Какой еще следующей жертвы?
Я понял, что проболтался.
– Обещаете молчать?
– Уже.
– Хорошо, я скажу. Раз уж вы мне помогли.
Девушка хмыкнула.
– Если вам так проще.
– Я думаю, что преступление совершено серийным убийцей. Дело в том, что на груди Зинтарова поставлено клеймо – цифра «4», кроме того, в школу пришла подсказка. – Я протянул Ане распечатку со стихотворением. – Амбра созвучно янтарю. Дзинтари.
– А Дзинтари – Зинтарову, – понимающе кивнула девушка, читая. – Это же Гнедич!
– Кто? – насторожился я.
– Автор стихотворения. Он жил в девятнадцатом веке.
– Да, я знаю. Как вы узнали? Помните его стихи наизусть?
– Некоторые. Вообще люблю поэзию. Вас это удивляет?
– Немного, если честно.
– Вы не уникальны. В этом плане, по крайней мере.
– Надеюсь, не разочарую вас в чем-нибудь еще.
Аня усмехнулась:
– Давайте вернемся к убийце.
Я тоже улыбнулся:
– Давайте.
– Значит, он дал подсказку, кто будет первой жертвой. И вы считаете, что будут еще три. Так?
– Отлично соображаете.
– Спасибо. Полагаю, вы считаете, что ноты, которые вы мне показывали, – это намек на имя следующей жертвы.
– Мне кажется, это только часть послания, – признался я.
– Мария?
– Да.
– А, понимаю! Нужна фамилия.
– Не помешала бы.
– Но почему?
– В смысле?
– Почему вы думаете, что должна быть фамилия?
– Но без нее…
– Просто ведь в стихотворении Гнедича нет никакого имени. Только фамилия.
– Думаете, убийца подсказывает что-то одно?
– Почему бы и нет?
Я пожал плечами.
– В школе всего один Зинтаров. Имя указывать необязательно. А попробуй найди Марию.
Аня задумалась.
– Знаете, а ведь вы правы! – сказала она минуты через две. – Действительно, незачем уточнять фамилию, если в школе только один человек с подходящей фамилией. Так, может, и с именем то же самое?!
– Что вы имеете в виду? – не понял я.
– А вдруг следующая жертва тоже работает в нашей школе?
– У вас есть кто-то по имени Мария? – Девушка вполне могла оказаться права.
– Конечно! – Аня принялась загибать пальцы. – Мария Викторовна Коночкина, учительница английского. Мария Борисовна Фистулова, аккомпаниатор, часто мне помогает, и Мария Кирилловна Суханова, наш завуч.
– Великоват выбор, – заметил я.
– Можно последить за всеми.
– Думаете? Мне кажется, это грубовато для убийцы, которого мы ловим. Он все так тщательно продумал.
– Что именно?
– Не могу сказать.
– Жаль. – Аня выглядела по-настоящему расстроенной. – Ну, ладно. В конце концов, я просто хотела вам помочь. Такие дела.
– Не обижайтесь.
– При чем тут это?
Минуту мы ехали молча. Соображала девушка хорошо и предположения высказывала здравые, но она была учительницей, а не следователем. Не стоило обсуждать с ней убийства, какой бы симпатичной она ни была.
– Через двадцать метров поверните направо, – проговорила Аня, снова изобразив навигатор.
– У вас хорошо получается, – сказал я примирительно.
– Да ладно! – отмахнулась Аня.
– Слушайте, а что вы знаете о Царь-ванне? – спросил я, чтобы возобновить разговор. Все-таки заканчивать наше знакомство на не самой радужной ноте не хотелось.
– Да почти ничего. Там плавала Екатерина в молоке. Еще ванну не смогли увезти в Германию фашисты. В общем, то же, что и все. Кстати, сверните направо – я там живу.
Я крутанул руль, поскольку мы едва не проскочили нужный поворот, и въехал во двор.
– Сюда, – показала Аня.
Я остановился напротив парадного.
– Спасибо, что подвезли. – Девушка открыла дверь.
– Был рад познакомиться, – быстро сказал я.
– Я тоже.
– Оставьте мне свой телефон. На всякий случай.
– Хотите сделать меня консультантом? – усмехнулась Аня.
– Если вы не против, – слукавил я.
– Записывайте.
– Минутку.
Она продиктовала мне номер.
– Кстати, у вас приятная улыбка, – сказала Аня, когда я сохранил ее контакт в мобильнике. – Доброжелательная.
– Да? Спасибо.
Такого комплимента мне еще ни разу не делали.
– Может, еще увидимся. – Она мимолетно улыбнулась и выскользнула из машины. – Пока!
Я проследил за тем, как она открыла дверь и скрылась на лестнице, и начал разворачиваться.
Может, Аня была права, и убийца считал, что уточнений не требуется, но интуиция мне подсказывала, что это не так. И раз уж в нотах не было иной подсказки, кроме имени, фамилию следовало искать в том, что осталось – месте преступления. Вероятно, оно само по себе и было частью послания.
Я решил выяснить все, что можно, о Царь-ванне и Баболовском дворце. Когда убийца наметил разделаться со следующей жертвой, неизвестно, значит, надо торопиться, чтобы опередить его.
Я поехал в Баболовский парк. Дорога заняла четверть часа.
В темноте парк выглядел особенно запущенным и пустынным. Как в лесу! Не хотел бы я оказаться здесь часов в двенадцать ночи в полном одиночестве – жуткое ощущение, наверное. Среди деревьев быстро теряешь чувство направления, и кажется, что никогда не выберешься. Тебя охватывает паника, и ты бежишь, не обращая внимания на ветки, хлещущие тебя по лицу, пока не споткнешься о какой-нибудь корень и не растянешься на влажном мхе. И все это время кажется, что нечто следит за тобой из-за толстых стволов, всматривается из темноты и ждет, когда ты повернешься спиной, чтобы мгновенно напасть.
Когда я припарковался возле развалин, ко мне направился полицейский с фонарем. Я с удовлетворением отметил про себя, что Димитров выполнил мое распоряжение и выставил на ночь охрану.
– А, это вы. – Полицейский меня узнал и посторонился. – Что-нибудь случилось?
– Нет, – я зашагал к развалинам, – а у вас тут?
– Приходили туристы и местные, мы их разогнали. Даже один репортер объявился. Его мы тоже выставили.
– Документы у всех спрашивали?
– Нет. А надо было?
Я воздержался от комментариев: следовало самому предупредить Димитрова, чтобы он дал указание регистрировать каждого, кто проявит интерес к Царь-ванне. Мой прокол, и нечего валить недовольство на парня, который просто делает то, что ему приказали.
– Теперь спрашивайте, – сказал я. – И записывайте фамилии и прочее. Ясно?
– Да.
– Детей можете пропускать. Но сначала узнавайте, не просил ли их кто-нибудь сбегать посмотреть, что тут делается.
– Хорошо. – Полицейский шел за мной, не отставая ни на шаг.
– Вы тут один?
– Нет, нас двое. Паша дежурит с той стороны.
– Ладно. Мне надо побродить тут, еще раз все осмотреть. Не обращайте на меня внимания.
Полицейский пожал плечами и отошел.
Я влез в овальную комнату и немного прошел по скрипящим полатям. Наверное, фрейлины, которые сидели на них когда-то, не предполагали, что императорская ванна станет местом, где будет плавать лишенный лица труп.
