Князь Рус. Рождение нации

«Или это мозг со мной шутки шуткует, наводя обонятельные фантомы, или взвар еще и обоняние усилил?» – невольно задумался он, понимая, что находится под легкой наркотой, да и без наркоты мозг мог выдать галлюцинацию ожидаемого запаха. Впрочем, все это стало неважно.

По оценкам девушек, здесь должно было находиться не больше двух десятков степняков. Несмотря на двукратное превосходство, Уголек и ее девушки чувствовали себя уверенно. Хотя все же их слегка потряхивало от возбуждения и адреналина, вот и оскалы появились, словно у их собак.

Рус посмотрел на сестру. Та негромко отдала приказ:

– Фас! – И спустила с поводка своего волкопса.

Подружинницы в тот же миг скомандовали своим питомцам аналогичный приказ, и те так же рванули в сторону лагеря степняков. Причем бежали молча, без ожидаемого лая. Не только и не столько учеба тому виной, сколько волчья кровь сказывалась.

– А теперь мы за ними!

Девушки, взяв в руки луки, бросились вдогонку, ну и Рус за ними. Когда добежали до лагеря степняков, то князь увидел, что в нем творится настоящий хаос. Атака здоровенных волкопсов на не ожидающих проблем, большей частью спящих людей оказалась более чем результативной. Первым делом волкопсы атаковали бодрствующих и, повалив в прыжке на землю, буквально вырвали им глотки, некоторые перекусывали шеи врагам своими мощными челюстями.

Спящие, конечно же, тут же всполошились, схватились за оружие, но только руки их тут же оказывались в пасти, и если бы не пронзительные крики боли и ужаса, то, наверное, можно было бы услышать треск ломаемых костей.

Часть степняков смогла все же сбиться в кучу, заняв круговую оборону и ощетинившись копьями да отмахиваясь саблями. В центре один из них лихорадочно приводил свой лук в боевое состояние, натягивая тетиву, но схватиться за стрелу он уже не успел, так как сразу четыре стрелы прилетело в его тело, а там и остальным досталось. Павших от стрел тут же начали рвать волкопсы.

– Фу!

Из степняков относительно невредимым оказался лишь их предводитель. По крайней мере именно этот воин выглядел старше и богаче всех, так что его миновали стрелы, ну а то, что ногу зубами слегка погрызли, то тут уж ничего не поделать.

Выживших тут же сноровисто связали. Пленники даже дернуться лишний раз боялись, видя перед своим носом оскалившиеся в глухом рычании кровавые морды волкопсов.

– Ну как?! – с горящими глазами спросила Ильмера.

– Впечатляет, – признал Рус.

16

Еще больше Руса впечатлило то, с какой скоростью девушкам удалось разговорить пленника. Ни угроз, ни пыток, даже сыворотки правды не потребовалось. Хотя тут любой запоет соловьем, когда с тебя связанного две многообещающе ухмыляющиеся девицы стягивают штаны, а к твоему мужскому достоинству (которое при других обстоятельствах, несмотря даже на холод, воспряло бы в небеса, в этой же ситуации сжалось в совсем уж незначительную величину) принюхивается истекающий слюнями окровавленный волкопес, и пленный понимает, что хватит лишь одной команды воительницы, чтобы пасть с лязгом щелкнула, и тогда он лишится самого дорогого.

– Вы планируете на нас нападение? – начал с главного вопроса допрос Рус.

– Убери его! – завизжал степняк.

– Уберу, как только ответишь на все вопросы. Итак, мне повторить вопрос?

Волкопес при этом уткнулся мордой в с силой сжатые колени оногура, начав с рычанием раздвигать их.

– Нет! То есть да! То есть не надо повторять! Да! Да, мы собираемся на вас напасть!

– Сколько вас?

– Много!

– Насколько много?

– Практически вся орда!

– Армия уже собралась?

– Да! Насколько знаю, пришли практически все отряды!

«Значит, по частям их уже не разбить», – взгрустнулось Рус.

Оногуры, не напрягаясь, могли выставить минимум двадцать тысяч человек против десяти тысяч, что мог вывести в поле союз словенских племен, это если поднатужившись и поставив в пеший строй, пусть и в задние ряды, даже женщин, что могли натянуть несколько раз лук. В любом случае для племен это означает запредельные потери, которых очень хотелось бы избежать. Да и потом все равно их ждет поражение. Противник просто измотает их постоянно наскоками.

– Когда планируется атака?

– Как только вы сдвинетесь…

И снова Рус понятливо кивнул. А чего тут непонятного? Все яснее ясного. Оногуры тоже хотели избежать больших потерь, а значит, им выгоднее атаковать славян на марше, когда они растянутся. Собственно, лава из двух десятков тысяч воинов просто сметет славян.

Князь задал еще несколько вопросов, уточняя положение войска степняков (встали в полутора дневных переходах) и так, по мелочи, например, ввели ли они стремена. Выяснилось, что пока не все, но процесс активно пошел. Собственно, достаточно посмотреть на коней этого отряда разведчиков, чтобы понять, что да, оногуры начали перенимать полезную новацию.

Ильмера, как и остальные девушки, что слышали ответы степняка, выглядели встревоженными, понимая, что справиться с такой армией противника невозможно.

– Не ссыте, прорвемся! – подбодрил их Рус, давая знак, чтобы всех пленников отправили к их предкам, не до возни с ними.

Девушки не дрогнули и всем живым вскрыли глотки. Пару девушек явно замутило, но все же не стошнило. Ильмера допрашиваемого порешила самостоятельно, собственно, подавая пример остальным. Слегка неудачно, так что ее забрызгало фонтаном крови с головы до ног.

– Как? Позовем подмогу? – спросила она, стерев кровь.

– Как вариант, можно и подмогу позвать, – согласился Рус. – Только, боюсь, они могут и не успеть.

– Степняки, не вытерпев, нападут раньше, – поняла Ильмера.

– Верно. Кроме того, мы не знаем, какая сейчас политическая обстановка у Леха. Как минимум ему стоит опасаться пруссов, точнее того, что они могут вступить в союз с соседними племенами готов и даже с саксами… Могут и славяне напасть. Дураков там нет, все прекрасно понимают, что в их земли пришел новый игрок, который начнет перетягивать силу на себя, подчиняя остальных. Многие подчиняться, менять установившийся порядок вещей не захотят, на этом фоне могут и объединиться против общего врага. Так что, сама понимаешь, ослаблять свои силы ему сейчас очень опасно. Опять же, нам долго ждать тоже не с руки. Скоро распутица, и даже если отобьемся, то на место придем под осень, то есть проедим в пути не только то, что отложено на пропитание, но и посевной материал. Что зимой жрать станем? Лапу, по примеру медведей, сосать?

– Братья помогут…

– Не факт.

– Почему?! – удивилась Ильмера.

– Еще неизвестно, как у них посевная пройдет, ведь им целину вспахивать придется. Плугов все-таки маловато, и на первый год вспашут тоже не самые большие площади. Непонятно, как в тамошней среде поведет себя наше зерно, природные условия все же отличаются от тех, в которых мы жили раньше. Ну и сама природа может нам сильно подгадить. Похоже, что начался новый сырой период… Так что если урожай и будет, то хорошо, если самим хватит на пропитание, плюс на повторный посев. Так что нам надо во что бы то ни стало добраться до нового места к началу лета, чтобы успеть самим отсеяться…

– Понятно… Но как же нам самим отбиться от степняков в таком случае?

– Ну, ты сама говорила, что я – любимец богов.

– Так и есть!

– Ну а раз так, то разве боги могут меня оставить без своей помощи в такой сложной ситуации? – усмехнулся Рус.

– У тебя есть план?

– Есть. И я, бывает, его даже иногда курю…

Конечно же, планируя Исход, Рус не мог не понимать, что те или иные степняки могли не удержаться от соблазна напасть на последнюю группу переселенцев. Слишком лакомой для них выглядела добыча. Тут и скот, тот же элитный табун лошадей, что достался Русу после боя с аланами в Крыму, тут и большое количество железа, доспехи, ну и, конечно же, сами люди, коих можно было продать ромеям за звонкую монету. Ну кто откажется от такой богатой добычи, тем более если она выглядит достаточно слабой? В общем, все говорило в пользу атаки.

И, конечно же, Рус готовился. Пока он сам вкалывал в Крыму, дал несколько поручений сестре, и Ильмера их выполнила. Теперь осталось не оплошать с реализацией задумки, ибо попытка будет только одна.

По возвращении Рус описал всю катастрофичность ситуации Беловоду, добавив:

– Но у нас есть план.

– Какой?

Рус рассказал.

– Рискованно… очень рискованно… – после короткой паузы с хмурым видом пробормотал Беловод. – Если что-то пойдет не так…

– Иначе никак.

И завертелось. Людям объяснили опасность, но и дали надежду. В этом плане Рус решил воспользоваться своей репутацией любимца богов. Он сказал, что для усмирения врагов нужно поднести Роду специальные жертвенные хлеба размером с детский кулак, и чем больше их удастся выпечь, тем лучше, так что стоит потратить практически все зерно, кроме посевного материала, и дальше перейти на бобовые.

Нужному пониманию момента и более активному отклику поспособствовал Богумил – жрец Сварога со своими единомышленниками. Его учитель и наставник Ведомир ушел с Лехом и даже не заболел, не то что не помер, как ожидал Рус, крепкий все-таки старикан оказался…

Богумил с начала Исхода оставался на этой точке сбора и распределения основного потока переселенцев и просеивал через себя жрецов среднего и низкого рангов, заводя с ними разговоры о правильной, изначальной трактовке того, что есть боги. И тех, кто принимал его точку зрения или понимал, просто догадывался, к чему ведет Богумил, пусть и не из самых бескорыстных побуждений, решив воспользоваться случаем, чтобы получить нечто большее, чем им светило, принимал к себе. Как говорится, нет отбросов – есть кадры.

Как следствие люди откликнулись со всей душой и пылом. С божественным проявлением не шутили, и если было сказано одним из любимцев богов, который к тому же носит прозвание Финист, что Роду нужно поднести хлеба, то, значит, так оно и есть. А потому никакого саботажа и зажимания излишков зерна в принципе быть не могло. Собственно, все у всех на виду, и если кто-то все же решил бы скрысятничать, то им досталось бы от соседей на орехи, да так, что могли и изгнать. Это в лучшем случае. Могли и в дополнительную жертву принести из принципа, что кашу маслом не испортишь…

В общем, хлебов напекли в достаточном количестве.

– Теперь осталось дождаться подходящего момента… – произнес Рус, глядя на вновь собранную группу «метеорологов». – И молиться, чтобы они не ошиблись с погодой…

17

Рус нервничал. Все давно готово к главному действу, одна загвоздка – природа все никак не хотела ему подфартить. Вроде и небеса все в темных тучах, а контрольная группа «метеорологов» ничего конкретно сказать по поводу того, когда случится снегопад и насколько он окажется сильным, не могла. Так-то снежок пробрасывало то тут, то там, но князю требовался снегопад средней силы, чтобы покрыл землю снегом тонким слоем в пару сантиметров. Еще немного, и хлеб начнет портиться, тогда все окажется напрасно.

Вот уже брат, ведший пленных пруссов, пришел. Пленников довел почти всех благодаря двум самоварам. Отваров им никаких не делали, просто поили горячей водой, но и этого хватило. Впрочем, некоторые погибали не из-за болезней.

– Сотня попыталась сбежать одной ночью, так что половину примерно покрошили.

Рус каждый день наведывался к метеочувствительным старикам, но те продолжали разводить руками. Погода стояла нестабильная, но в пиковые значения все не выходила. Да, побаливают кости и старые раны, но не так уж чтобы сильно.

А ситуация тем временем принимала совсем скверный оборот. Еще неделя-две, и растает тот снег, что еще лежит в поле, потому как температура днем поднималась сильно выше нуля, если судить по воде в плошке, кою Рус специально держал для определения атмосферной температуры (дескать, стоит ледок на воде, значит, ниже нуля, растаял – выше). Это при том что они, если по-хорошему, вот уже месяц должны следовать на новое ПМЖ.

«Ничего, придется ускорить движение до двадцати километров в день, благо светлое время суток увеличилось…» – пытался он себя успокоить.

Радовало лишь то, что снег из-за такой нестабильной температуры покрылся небольшой льдистой корочкой, из-за чего таял не так интенсивно. Но ситуация действительно стала критической.

– Дайте знать, если все же станет хуже, хоть немного…

Все это время отряды славян гоняли разведчиков-оногуров, подпуская лишь изредка одну-две группы для контроля, чтобы, когда начнется Исход, даже их не подпускать, и чтобы это не вызвало большого удивления и подозрения у комсостава степняков.

И вот старики поведали ему, что у части из них суставы и старые раны стало крутить сильнее, но те, кто ориентировался на головные боли, резкое изменение погоды не подтверждали, хотя тоже жаловались, что таки да, головы словно чугунные.

Рус был в тяжелых раздумьях. Цена ошибки катастрофична.

– Придется все-таки рискнуть, – решил он наконец. – Только попробуем себе немного подсобить.

– Как? – удивилась Ильмера.

– Жертвы принесем? – поинтересовался в свою очередь Славян.

– И жертвы тоже…

Рус же вдруг вспомнил, как африканские шаманы в случае острой необходимости вызывают дожди. Думаете, камлают да в барабаны барабанят? Ну да, камлают и барабанят, но это для отвода глаз своим дремучим соплеменникам. На самом деле эти хитрозадые типы, дождавшись нужного направления и силы ветра, уходят в джунгли и поджигают их. Зачем? Все просто. Сгоревшая древесина полна влаги, и та с дымом поднимается в небеса, где в холодных слоях воздуха пар конденсируется и, собственно, выпадает дождем, дополнительно связывая собой ту влагу, что уже имеется в атмосфере. В итоге на поля выпадает живительный для посевов дождь, жители довольны, авторитет шамана снова высок.

Это, кстати, подтверждается еще одним фактом, когда в описаниях после страшных пожаров деревянных городов, после кровавых штурмов безжалостными врагами словно сами небеса начинают рыдать о загубленных жизнях. Это к слову о том, что строить все-таки надо из камня, чтобы небеса лишний раз по невинноубиенным жертвам не рыдали… Но это если влажность высокая…

Вот и Рус решил воспользоваться данным эффектом, тем более что влажность воздуха как на заказ, все это время ветер дул с Черного моря, нагоняя сырости, и лишь день как стал задувать с запада, неся холодный воздух с Карпат. Князь приказал младшему брату:

– Славян, бери смолу, масло, тысячу воинов и скачи до заката на запад, после чего поджигай там лес. Чем больше запалишь, тем лучше.

Тысяча всадников, загрузив заводных коней горючими веществами, ускакала устраивать лесной пожар. Хоть и весна, но гореть должно прилично. Древесина еще вроде как сухая, не успела набрать влаги. Тогда как же пар? Так снега в лесу полно, вот он растает от жара и испарится. По крайней мере на это надеялся Рус.

– Объявите всем, что завтра с утра выступаем…

«И помоги мне Род», – невольно взмолился Рус, взглянув в хмурые небеса.

18

Хан оногуров Болгар ждал. Ждал, пока соберется все войско из лучших воинов, а главное, когда этим войском можно будет атаковать и завладеть богатым трофеем.

Он являлся опытным охотником, причем умел охотиться в лесу и, в отличие от молодых и горячих воинов, умел ждать, хотя это умение приходит лишь с возрастом, а хан уже пожил, но стариком его назвать еще было нельзя. Сорок пять лет, идеальный возраст для вождя, есть опыт прожитых лет и нет мешающей горячности юности, коя часто приводит к непоправимым ошибкам.

Молодые да горячие, его сыновья и молодые военные родовые вожди, вились возле него стаей волков, призывали его напасть на засевших в хлипкой крепости славян, но хану удавалось их до поры до времени вразумлять.

– Мы потеряем в штурме много воинов: благодаря доспехам славянские воины будут стоить двоих, а то и троих наших. Да, мы, конечно же, победим, и добыча будет богатой. Но стоит ли она той цены что мы в итоге заплатим? Добычей мало кто сможет воспользоваться. Хуже того, потеряв много воинов, мы сами станем легкой добычей для тех, кто идет за нами по пятам. Так что ждем, когда славяне выйдут из своей крепости и двинутся в путь…

И молодые успокаивались на некоторое время. Авары заставили себя уважать. Несколько небольших сражений неизменно приводили даже не к поражению, а к полному разгрому. Доспехи, стремена, а главное, великолепные кони, дававшие врагам преимущество по высоте посадки, не оставляли оногурам ни малейших шансов не то что на победу, но даже на успешное бегство.

Именно от них славяне сейчас бежали в северные леса и болота, даже не вступив с аварами в битву, что было удивительно. Именно от них бежали сами оногуры, сначала в опустевшие степи, ранее занимаемые кутригурами, а потом и в оставленные славянами земли, оттягивая неизбежное на год-два, в лучшем случае на три. За это время в строй встанет совсем мало воинов, и этими силами остановить врага не удастся, как не удалось утигурам с аланами. Вот если бы объединиться и всей степью ударить по врагу, но увы…

Болгар помнил, что как раз славяне приходили с предложением о союзе к ним и к их соседям. И даже первый шаг этому был положен, его сын Орэшт взял в жены дочь кагана Пана, но не срослось. Кутригуры отказались, утигуры после столкновения с аварами и их союзниками савирами были разбиты и стали слабы как никогда, а потом славяне практически уничтожили орду кутригуров на зимовье в Крыму, продав выживших ромеям, и теперь в степи кочевали лиши жалкие остатки некогда самого мощного союза племен гуров. Теперь вся надежда на то, что аварам обломают зубы ромеи.

«И вся степь будет принадлежать нам! – размечтался Болгар. – Я объединю остатки племен утигуров и кутригуров, покорю савиров, вместе с аланами добью аваров и стану великим каганом всей Великой степи!»

У хана аж дух захватило от перспектив, ведь именно оногурский союз племен из слабейшего превратился в сильнейший. Не зря сказано умными людьми, что всякие перемены, даже если они плохие, это еще и новые возможности. И вот у него появилась возможность стать великим каганом.

Осталось заключить союз с ромеями, и для этого неплохо было бы им что-то предложить помимо своего участия в союзе против общего врага, а именно много рабов-славян, коих можно превратить в рабов-воинов, как это практикуют ромеи, и поставить их под первый, самый страшный удар авар…

Но, несмотря на все свое умение ждать, даже он уже начал злиться, не понимая этой медлительности славян. Чего они ждут? Почему теряют время? Ведь вроде собрали всех, кто опоздал или передумал оставаться и поспешил присоединиться к последним уходящим.

Немного напрягала увеличившаяся активность отрядов славян, что теперь гоняли его разведчиков, но Болгар это связывал с появлением более резкого, нежели его брат Беловод, князя Руса. А тот заставил себя уважать, разделавшись с кутригурами. Болгар даже заопасался его: вдруг чего и против него удумает? Но тут же себя одернул, подумав: «Ему нечего мне противопоставить, тем более в открытом поле».

Окончательно перестал опасаться Руса хан после того, как ему доставили сведения о том, что появился еще один их брат – Славян, да не один, а с еще одной порцией пленников, являвшихся пруссами. Последнему обстоятельству хан только порадовался. Чем больше пленников, тем богаче добыча.