скачать книгу бесплатно
– А я думала, университет в другом здании, – заметила Лиска, вздрагивая от озноба. После разогретого полудня в коридорчике казалось холодно, как в склепе. – Занюханное какое–то место, на склад похоже.
– Ну что ты хочешь, у универа денег на ремонт нету. Главный корпус нормальный, а в этом все равно лекции не проходят, только практикумы. И коллекции тут хранятся, так что можно сказать, здесь действительно склад. Вот сейчас посмотришь, у МВ в кабинете чего только не сложено! Все забито находками, так интересно!
И, резко затормозив, Катька постучала в низенькую дверцу:
– Михаил Вадимович, можно?
Лиска внезапно струсила, но взяла себя в руки. Вслед за Катькой переступила порог и увидела профессора. Вовсе не старый, только волосы почему–то пегие, как у пожилых. Может, он их нарочно мелирует? Тёмные глаза сидят чересчур близко к переносице, и лицо от этого кажется узким, как лезвие. А впрочем, ничего себе, пожалуй, даже симпатичный дядька.
Лиска раньше думала, что профессоры всегда бывают в очках и с бородкой, и совсем растерялась. Профессор, которого они оторвали от какой–то толстой, по виду страшно старинной книги, рассеянно смотрел ей в переносицу. Мысли его явно были где–то далеко.
– Здрасьте, Михаил Вадимыч, это моя подруга Алиса, она очень интересуется историей, – выпалила Катька и незаметно больно пихнула Лиску в бок. – Я ей про нашу экспедицию рассказывала.
– Да? Это очень приятно, – профессор сморгнул и очнулся, его туманный взгляд сфокусировался на лицах девочек. Он пальцем прижал норовящие захлопнуться толстые листы книги. – Одну минуту. – Что–то быстро черкнув на узкой полоске бумаги, вложил её между страниц и захлопнул окованный узорным металлом переплёт.
– Так, я слушаю. Какая–то проблема, Катюша? Стоматолог назначил ещё дополнительный приём?
– Что? А… нет, все в порядке, он не понадобился. В смысле все уже вылечили за сегодня, – спохватилась Катька. – Михаил Вадимыч, вот Лиска… ой, то есть Алиса, можно ей тоже к нам в экспедицию? Она будет стараться! Она осенью к нам в лицей поступать хочет!
Правая бровь профессора дрогнула, задралась, как крыло чёрной птицы.
– В лицей? Это похвально! Вы настолько интересуетесь историей? – поинтересовался Михаил Вадимович у Лиски, и она почувствовала, что краснеет. Похоже, профессор видел их с Катькой насквозь.
– Да. То есть раньше я занималась в основном языком, английским, но история тоже… очень интересует. И если бы я могла попасть в вашу экспедицию. Катя говорит, что вам нужны работники… То есть…
– Михаил Вадимыч, она и жить в моей палатке может, – поспешно вставила Катька, – вместо Вали Палеевой. Валя же все равно не приедет?
Профессор вздохнул:
– Просто удивительно, и откуда эти девушки берут информацию? Ох, эти таланты бы да в мирных целях… Кстати, Катюша, как там дела с расшифровкой полевых записей? Вы с Васей обнаружили наиболее интересный вариант предания, мне бы хотелось, раз уж ты сейчас в городе, чтоб ты его оформила поскорей, отдельно. Скажем, к завтрашнему отъезду.
Катькино лицо на миг сделалось кислым, у неё явно были на вечер свои планы, но она спохватилась и с энтузиазмом кивнула:
– Конечно, сделаю. Так как насчёт экспедиции?
– Ну, поскольку имеется даже место в палатке, – профессор развёл руками, его брови ходили ходуном, – придётся разрешить.
Лиска осторожно перевела дух и едва не охнула: подруга в восторге вторично ткнула ей под ребра. Ладно, она Катьке попозже ещё выскажет
А профессор оказался действительно не вредным. Совершенно не похож на учителей в школе. Скорее, напоминает графа Монте—Кристо с картинки в книжке, такой же смуглый и задумчивый. У него многозначительное лицо – сразу видно, не пустяками человек занимается. А каморка похожа на пещеру отшельника. Теперь, успокоившись, Лиска наконец смогла рассмотреть её как следует. Штабеля коробок и фанерных ящиков (наверное, те самые коллекции) занимали почти все свободное место. Свет из узкого полуподвального оконца падал на заваленный книгами стол, намертво заклиненный между парой тяжёлых стеллажей от пола до потолка. На торце ближнего стеллажа Лиска увидела фотографии каких–то людей в походной одежде, с лопатами наперевес, и старинную карту, с рисунками рыб, пузатых корабликов и надписями на неизвестно каком языке, похожими на затейливый орнамент. Лиска обожала картинки в стиле примитив, одно время даже собирала открытки с репродукциями средневековых миниатюр, и теперь сразу забыла, что пора бы уходить. Катька, сердито шипя, тянула её за руку, нервничала. Не хватало только рассердить Троепольского, когда все так удачно складывается. И без того отвлекли МВ от важных занятий.
Но профессор не рассердился, даже наоборот.
– Заинтересовались? – доброжелательно воскликнул он, разом теряя задумчивый вид и оживляясь. – Между прочим, здесь изображена наша Волга, не узнаете? А вы присмотритесь внимательней, Алиса… так, кажется? Вот Жигулёвские (конечно, тогда они иначе назывались) горы, вот устье Оки… Узнали?
Лиска смущённо кивнула:
– Да. А почему Волга не в ту сторону течёт?
– Арабы всегда помещали север внизу, а юг наверху листа. Это средневековая арабская карта.
– Настоящая средневековая?
Профессор улыбнулся, но ответить не успел, в дверь забарабанили.
– Михаил Вадимыч, вам тут какие–то на вахту звонят! По делу, говорят, насчёт семинара. Подойдёте или как?
– Насчёт семинара? – профессор недоуменно уставился на Катьку с Лиской и хлопнул себя по лбу. – Ах да, совсем из головы вылетело. Спасибо, Марья Петровна, немедленно подойду! А вы, девочки, если не торопитесь, подождите меня. Я дам Алисе книгу по славянской культуре, пусть немного войдёт в курс дела. Да и тебе, Катюша, не помешает ознакомиться…
Он вышел, подруги переглянулись.
– Ну вот, теперь ещё и книгу читать придётся, – заворчала Катька. – И надо было тебе эту карту рассматривать. Можно подумать, оно тебе надо! Между прочим, невооружённым глазом видно, что это ксерокопия.
– Откуда ты знаешь, что мне интересно, что нет? – досадуя на собственную глупость, буркнула Лиска. Сразу можно было сообразить, что настоящие древности на шкафы не вешают. Наверное, они хранятся в этих ящиках… может быть, даже на столе…
– Сама же говорила, история тебе до лампочки! Кто со мной в кружок не записался? Конечно, тогда зима была, а теперь в экспедиции сразу интересы поменялись! Имей в виду, ознакомляться со славянской культурой будешь за нас обеих, мне потом перескажешь. Мне и так сегодня записи оформлять, весь вечер собаке под хвост! Вот на какие жертвы я иду, и все, между прочим, ради тебя, окаянная!
Лиска рассеянно кивнула. Она почти не слышала, что говорит подруга. На столе, под россыпью исчёрканной ксероксной бумаги, виднелся неровный край жёлтого листа, испещрённый выцветшей коричневой вязью, очень похожей на надписи на карте. Древний манускрипт!
– Что ты делаешь? – удивилась Катька. – Эй, не трогай! Не дай бог, рассыплется!
Но Лиска уже сдвигала бумаги в сторону. То, что лежало под ними… нет, конечно, это была никакая не бумага. Обгорелый с верхнего угла лист неизвестного материала, жёсткого и шершавого на ощупь, в подозрительных бурых пятнах поверх полустёртых строчек древнего письма. Или это просто расплылись от сырости чернила?
Едва прикасаясь, Лиска провела пальцем по верхнему краю манускрипта. От него поднимался и щекотал ноздри едва уловимый запах дряхлости и гари, бурые пятна разрастались и медленно затопляли сперва строки документа, потом ксероксные листы с торопливыми выписками профессора, потом груду фолиантов на краю стола…
Змеино зашуршало и грохнуло, Лиска увидела, что сидит на полу, держась руками за голову, посреди рассыпавшихся книг, и бледная Катька машет перед ней раскрытым блокнотом. Лиска попыталась оттолкнуть блокнот.
– Ты что?
– Это ты – что! Сумасшедшая! Я так испугалась!
– А что случилось? Кто это уронил?
– Ну ничего себе! Да ты же только что и своротила! Как руками махнёшь, да как ляпнешься! Тебе чего, совсем плохо? Это от духоты, пылью воняет, как в склепе. Не понимаю, как профессор тут выдерживает. А Марго, та вообще постоянно над всякой бумажной рухлядью корпит, она со своими библиографическими исследованиями даже в поле не выезжает. Первый раз, говорят, в этом году поехала, и то потому, что МВ раскопки ведёт! Влюбилась, как курица!
Лиска потрясла головой, окончательно приходя в себя, и в испуге вскочила.
– Ой! – её заметно повело в сторону.
– Стой ты! Сейчас шкаф своротишь! – Катька отпихнула её к двери и поспешно стала подбирать раскиданные книги.
– Фиг знает, как они лежали. Ладно, авось МВ не заметит, у него тут вечно разгром, как после побоища. А бумаги просто сверху насыплю! Во! Все, как в аптеке!
***
Вечером Лиска села за стол и раскрыла «Этнографию восточных славян», вручённую ей профессором. Пусть Катька уверяла, что читать это совершенно не обязательно: на раскопках профессору будет не до того, чтобы устраивать экзамены, а до осени все пять раз забудется, Лиска поступит по–своему. Во–первых, не помешает въехать в тему, чтоб сразу не стушеваться среди исторически подкованных лицеистов. Во–вторых, что греха таить, Лиске хотелось сделать приятное профессору. Вон как человек обрадовался, когда она заинтересовалась картой. Правда, он не видал, как Лиска потом шарилась в его древних документах…
– Не понимаю, чего это на меня тогда нашло? Глупость какая–то. – Лиска вздохнула и решительно окунулась в премудрости этнографии. Читать с первого листа показалось ужасно скучно, но Лиска знала, как бороться с подобным явлением. Недаром она была сознательной отличницей с шестого класса, когда вдруг поняла, что учиться в принципе полезно. Она пролистнула сотню страниц и опять посмотрела. Вверху листа были схематичные фигурки с поднятыми руками, к которым подходят непонятные звери. «…Трехфигурная композиция: изображение богини с двумя обращёнными к ней всадниками, животными или птицами по бокам…»
Здесь уже было поинтереснее, и она понемногу вчиталась.
«Долгое время удерживались в северо–восточной Руси тотемистические верования, связанные с культом Велеса, или Волоса. Волос – волосатый, волохатый, отсюда волхв – тоже волохатый, м. б. одетый в медвежью шкуру. Сведения о связи Велеса с культом медведя идут с далёкого севера славянского мира, где охота долгое время сохраняла своё значение. Первоначально Велес мог означать духа убитого зверя, т. е. духа охотничьей добычи, в земледельческом обществе Велес становится богом скота и сохраняет связь с миром мёртвых…»
Лиска устало зевнула, роняя голову на параграф 26–й «Материальная культура древних кривичей». Из–под задёрнутой занавески в окно сочился запах бензина и остывающих от дневной жары тополей, тонкими, пронзительными голосами пели ожившие с темнотой комары. Роса уже пала, и подол Лискиной рубахи отяжелел от влаги. Босые ноги несли её по мокрой траве напрямик, без тропинки, которая осталась где–то сбоку. Почему–то Лиска была уверена, что идти по ней никак нельзя. За спиной летучим огнём полыхнула зарница, и впереди на миг возникла, грозно щетинясь макушками, стена чёрного бора. Совсем рядом.
Лиска юркнула под плотный навес ельника и словно окунулась в чернильницу, теперь приходилось двигаться от ствола к стволу медленно, нашаривая путь вслепую. Она отводила от лица колючие, остро пахнущие ветки и где–то на краю сознания понимала, что лучше проснуться. Она попыталась и увидела, что стоит у подножия травяного холма, на макушке которого торчит здоровенный столб. Над холмом, в бездонном колодце неба, мигали зарницы, это Световидовы внуки помогали созревать хлебам. Беззвучная вспышка вырвала из тьмы грубо вырезанный суровый профиль – лик могучего бога. Лиска облизнула губы, нашаривая за пазухой тряпицу с просяной лепёшкой, заведённой на утренней росе с капелькой крови. Старуха Костромонь уверяла, что Велесу понравится такое приношение.
Конечно, обращаться к Хозяину лесов впрямую не совсем гоже, никто так никогда не поступает. Если волхв узнает – сильно рассердится, в звериную шкуру навек одеть может! Говорят, в прошлую осень целую весинскую свадьбу в лютых зверей обратил! И жених, и невеста, и сваты – все с воем в лес убежали.
Лиска стремительно взлетела по склону, раскрошила лепёшку в деревянную чашу. «Прими подношение, Хозяин леса, не гневайся. Дай моему брату исцеление. Не ведал он, на чьего зверя секиру поднимает, не знал, что творит…»
Полыхнуло небесным огнём так ярко, что Лиска с перепугу сунулась носом в землю, где–то за горизонтом слабо пророкотал гром, и девушка поняла, что бог услышал моление. Торопливо сползла со склона, хотела бежать обратно… и приросла к месту. Кто–то кликал из чащи леса. Лиска дёрнулась, заметалась во сне, но ноги уже несли её в ту сторону, откуда раздался стон. Шаг, ещё шаг… казалось, она движется в густом киселе, и даже дышать трудно. Стон доносился из–за плотного частокола деревьев, кольцом обступавших холм. Лиска опустилась на четвереньки, поползла низом, под ветками, и упёрлась носом в край шалаша. Ноздри защекотал тревожный металлический запах, так пахнет свежая кровь. Внутри ничего не было видно.
– Кто тут? – шёпотом спросила Лиска.
В темноте замолчали, слышалось только трудное дыхание. Кто там? Человек? Зверь? Она уже готова была бежать, но тут свет бегучей зарницы упал сквозь щелястую кровлю, на короткий миг Лиске предстало сведённое мукой смуглое лицо с разбитыми в кровь губами. Что–то тягостно метнулось в памяти, словно она уже видела этого человека… нет, не вспомнить, не проснуться…
Она осторожно протянула руку, нашарила скрученное верёвками тело – и вздрогнула. Вместо грубой холстины пальцы нащупали мягкотканое, струящееся, здешние люди такую одежду не носят. Здешние люди надевают рубахи из грубого холста, а на праздники – из белёного льна, он тонкий, но все же не такой ласковый к телу. «Шёлк, – подумала Лиска, чувствуя, как её стремительно несёт вверх и прочь от шалаша со связанным человеком. – Ну конечно, это шёлк… а чему я, интересно, удивляюсь?»
Тут она окончательно очнулась и увидела, что сквозь занавески в комнату сочится серый рассвет. На часах половина четвёртого, ещё можно спать да спать. Только лучше повернуться на другой бок, чтобы непонятный, тревожный сон не вернулся.
Глава 5. Прогноз погоды
Не совсем понимаю, почему многие называют судьбу индейкою, а не какою–либо другою, более на судьбу похожею птицею?
Из сочинений Козьмы Пруткова
До нас, в изложении различных древних авторов, дошли 5 различных версий, отличающихся друг от друга полнотой и ясностью изложения, но безусловно сходных в своей основе.
Д. Раевский. Модель мира скифской культуры
Катька в позе лотоса, манускрипт, странный сон – все это было в понедельник. Во вторник начался дождь. В среду утром Лиска стояла посреди мокрой, как губка, поляны и горько сожалела, что не осталась в городе. Пласты серых туч обложили небо и сеяли мелкий, пакостный дождик. Даже и не дождик вовсе, а так – кисель какой–то. Водяные пузырьки бестолково пляшут в воздухе, силуэты палаток сквозь их толкотню кажутся размытыми, будто на влажной акварели. Холодно и неуютно.
– И зачем меня сюда занесло?
– Эгей, давай к нам!
Из кухонной палатки махала Катька, мокрые волосы копной, нос в саже. Подруге, как всегда, повезло. Дежурить у плиты в жаркий день – чистая каторга, зато сегодня в кухне уютнее всего, тепло и даже почти сухо. Вдобавок Катьке есть чем заняться. Остальные забились в палатки и маются от безделья. Пытаются спать, но получается плохо, все давно выспались до пузырей под глазами. Погода испортилась сразу: не успели Катька с Лиской высадиться на крохотной пристани, больше похожей на плавучую избушку, как закапал дождик. Он мгновенно набрал силу, загудел, как приближающаяся электричка, так что в двух шагах ничего стало не разглядеть, и теперь Лиска совершенно не представляла, как выглядит этот самый раскоп. Хотя, по словам Катьки, по дороге с пристани они через него проходили.
Лиска осторожно шагнула в траву и моментально промокла до пояса. В кроссовках захлюпало. Сразу захотелось разуться, но Лиска не решилась – ступни у неё нежные, городские, а тут торчат всякие стебли, шишки валяются. Она старалась раздвигать траву руками, но помогало плохо, зато куртка промокла до плеч. По коленкам колотили твёрдые головки каких–то цветков, похожие на коричневые кулачки. Лиска не знала, как они называются. Лагерь разместился на поляне, с трёх сторон окружённой сосновым лесом, и растительность здесь была совсем не луговая, странная. Жилые палатки прятались в тени сосен. Наверное, их поставили так нарочно, чтоб меньше раскалялись в жару, зато теперь на их крыши капало с удвоенной силой – едва стихал дождь, оживал ветер и стряхивал с веток целые пригоршни воды. Двухместка, в которой обитали Катька и Лиска, к утру не выдержала и дала течь – пришлось посередине постели поставить пару мисок.
И все–таки, несмотря на дождь, лагерь Лиске нравился. Он выглядел и впрямь романтично. Полукольцом яркие палатки, а посредине, как наседки перед цыплятами, две здоровенные половецкие юрты из брезента. Катька объяснила, что это армейские палатки. Одна складская, другая – кухня. В складской палатке хранится все «достояние республики» – ящики с тушёнкой и макаронами, а на другой половине, которую называют почему–то «камералкой», – археологические находки, топографические планы, лопаты и нивелир. Сейчас в камералке горел подвешенный к верхней опоре фонарь – наверное, профессор с помощниками, пользуясь скверной погодой, разбирают образцы. Помощников, здесь их зовут мэнээсы (младшие научные сотрудники), было двое – загорелый, сложенный как атлет, пятикурсник Игорь и похожая на строгую мышь в очках аспирантка Маргарита, которую все в лагере звали просто Марго. «Простенько и со вкусом. Не хватает только королевского титула», – заметила по этому поводу Катька, и Лиска подумала, что подруге Марго не слишком нравится.
Пробираясь мимо склада, она глянула в щель полога – ну так и есть, на сдвинутых ящиках разложены какие–то схемы, Марго надписывает и завёртывает в бумажки глиняные черепки. Полог дёрнулся, едва не зацепив Лиску по носу – ветер стал сильнее, а дождик явно решил превратиться в ливень. Лиска быстрей юркнула в кухню.
– Добралась наконец, улитка несчастная! У меня чайник уже перекипел. Иди, сейчас кофейку шарахнем! – позвала Катька. Она расставляла на кухонном столе кружки.
– Раз уж приходится пахать за повара, надо извлечь из этого максимум пользы. Словом, если у тебя есть лимон – сделай из него лимонад, велит Карнеги. Вася, бросай своё грязное дело, все равно без толку!
Щурясь сквозь дым, Лиска разглядела на полу очень грязного долговязого парня. Стоя на коленках у низенькой самодельной плиты, он пытался залепить глиной трещины между кирпичами. Руки у него по локоть блестели, как полированные, на лбу, щеках и футболке красовались нашлёпки глины, но никакого другого результата его действий не просматривалось. Зловредная печка «тянуть» не хотела, половина дыма, вместо того чтобы уходить наружу через самоварную трубу, сочилась сквозь щелястые бока в кухню.
– Ничего, вечером я её как следует замажу, – заверил Вася и шмыгнул испачканным носом, – надо только глины получше наковырять, в этой песку много.
– А я говорю, эта система работать не будет! Вчера тоже мазали, а толку? Халтурщики строили! – крикнула Катька.
– Не, это она от дождя отсырела. Раньше–то нормально работала, – возразил Вася и с сомнением посмотрел на руки: – Наверное, помыться надо бы?
– А ты сунь их под дождь, – посоветовала Лиска. Вася ей понравился, он был забавный, как плюшевый пёс Филя из детской передачи. Только Вася ещё вдобавок и рыжий. Такую аварию на голове Лиска видела лишь однажды, когда двоюродная сестра Зоя, обожавшая экспериментировать с причёской, покрасилась в цвет «ультра». Но чтобы волосы от природы были настолько потрясающего оттенка? Это впечатляло…
– Чего, думаешь, он так старается? – спросила Катька, глядя, как Вася пытается размазать на ладонях присохшую глину, не вылезая под дождь. Потом махнул рукой и вылез из палатки.
– Знает кошка, чью колбасу спёрла, – не унималась Катька, – они с Ботаником сами же эту печь и складывали. А Пит, который на самом деле Петя Курочкин, держал под правильным углом трубу и давал умные советы! У него родственник камины на заказ делает.
– Какую трубу? – не поняла Лиска.
– Да эту вот, самоварную. Они её выклянчили в деревне у какого–то деда и кричали, что тяга будет отличная! Пит громче всех разорялся. А щели заделывать не идёт, хитрый. Эй, мастер, хорош грязь размазывать, кофе стынет!
Мокрый Вася пролез в кухню, обтирая руки о джинсы, сел на ящик и улыбнулся Лиске:
– Ты её не слушай, мы не совсем уж такие пропащие. И трубу нам пасечник сам подарил, он в другую область уезжал, ну и отдал, не тащить же с собой. Он нас ещё и мёдом угостил, ты мёд любишь?
– Если не засахаренный, то да. А что, у вас ещё осталось?
– А то. Специально сразу все не съели, оставили для торжественных случаев.
Вася вытащил откуда–то из–под ящиков трехлитровую банку, на её дне виднелись жёлтые наплывы, и попытался выскрести их длинной ложкой.
Лиска в сомнении смотрела на его усилия.
– Может, не надо?
– Да тут ещё много. Во, целое блюдце получилось! Пробуй.
– М–м–м… вкусно. Жалко, что мало.
– Ага. Обидно, только с хорошим дедусей познакомились, а он сразу и съехал. Столько всего рассказывал, я всю тетрадку за ним исписала, – подхватила Катька. – Мы ведь тут не только в земле ковыряемся, у нас ещё этнографические исследования! Представляешь? В Ферапонтовке бабку нашли, вообще ровесница прошлого века! Все, что до революции было, называет «мирным временем»! Светка с Натальей потом три дня нос задирали, мол, мы всех круче, но только наш дедушка их бабусе сто очков вперёд даст!
– Да ладно тебе, какая разница, кто кого опросил. Мы же все вместе работаем, в одной экспедиции, – сказал Вася, – все данные интересны.
– Это ты говоришь, потому что с Маргаритой связываться не хочешь! – вскипела Катька. – Между прочим, МВ моими записями сразу заинтересовался, даже сказал, что над ними стоит поразмыслить. А Марго влезла, везде ей надо свой очкастый нос сунуть. Говорит, ах–ах, профессор, не загружайте себя дополнительной работой, вы и так переутомляетесь, это обычный местный фольклор. Пусть девочка сперва оформит результаты как следует! – передразнила Катька и сшибла со стола сахарницу. – Кудахчет, как клуха!
– А что там за фольклор был? Анекдоты?
Катька гневно фыркнула и полезла собирать сахар. Вместо неё ответил Вася:
– Очередной вариант местного предания, подобный в Ферапонтовке записали. Про колдуна, который в лесу похоронен. А ещё потом Федя–пастух рассказывал, он из Бобрецов, сюжет один в один. Такая доморощенная страшилка, довольно примитивная, её тут все знают.
– А дедуся не примитивно рассказывал! С такими деталями, что ого–го! – крикнула из–под стола Катька. – Да ты, Лис, ведь слышала вчера, мне профессор сам велел её побыстрее оформить! Значит, это правда важно. А Марго – вредина. Я знаю, почему она так взъелась.
