Эльдар. Тёмный

– Настоящий собиратель встает не тогда, когда ему хочется, а тогда, когда это нужно, – гордо ответил он.

– В смысле? – озадаченно отозвался я.

– Когда будет цвести нужные нам растения, – пояснил мне он. А радости-то сколько в глазах от важности!

– А, – понимающе протянул я, разумея, что кем-кем, а собирателем я б не стал – не такой у меня уклад.

Идти нам предстояло не близко, а потому хочешь, не хочешь, пришлось общаться.

– Слушай, Эльдар, – несколько заискивающим тоном спросил меня мой новоявленный напарник. – А ты раньше хотел стать магом?

– Раньше это когда? – сделал поправку я, не сбавляя шага.

– Ну, в детстве.

– В детстве? Ты хочешь знать, мечтал ли я в детстве стать страшным темным магом? – Я понимал, что он спрашивал меня о другом. Просто я увидел шанс немножко поиздеваться.

– Да нет, конечно. – Эллой испуганно замахал руками.

Я удовлетворенно захихикал – издевка удалась.

А вот сам вопрос заставил меня замыслиться: раньше я и сам о таком не думал, и никто меня о таком не спрашивал.

– Ремесло, Эллой, оно людьми как получается? – задумчиво выдал я. – Ремесло передается по наследству: от деда к отцу, а от отца к сыну. Потому как не сыщешь лучшего учителя, чем твой кровный родственник.

– Согласен. – Эллой в ответ кивнул.

– Мои дед и отец были портными. И, говорят, хорошими. Но деда своего я почти не помню, а отца… – Я нахмурился, решая, нужно ли говорить пареньку всю правду. – Отца я тоже не помню – они с матерью уехали на родину, когда мне было всего пять лет. – Ладно, пусть он об этом узнает – думаю, что большого вреда не будет. – Это я к чему? А к тому, что свое ремесло они мне так и не передавали.

– Жаль, – ответил мой словоохотливый собеседник, и по его тону я понял, что его жалость была вполне искренна. Вот же ж тип – меня почти не знает, но сострадать уже готов. И где такие рождаются? – Ну а вообще?

– Вообще? – Вот любит же он вопросы.

– Ага. Кем ты хотел быть и что делать, когда ты вырастишь? – не унимался он.

– Кем и что? …– Я задумчиво почесал затылок. Вот же ж любопытный. – Никем и ничего, – с ухмылкой признался я. Эх, если уж начал быть честным, то буду им до конца. Лень заморачиваться.

– Никем и ничего? Это как? – Эллой повернул свою голову, и я увидел, как его глаза удивленно округлились. Удивил я его, хе-хе-хе.

– А так, – ухмыльнулся я. – Представь себе нашего барона, – принялся я пояснять. – Представил?

– Ну… так.

– Так вот – наш барон. Вот он чем целый день занимается?

– Ну, э… – протянул светловолосый и тут же затих, не зная, что ответить.

– Лежит на перинах и знай себе отдает приказы. Собирает с людей налоги, и с этого живет. Вот и я, я хотел бы жить так, как он, – небрежно закончил я.

– Ты хотел быть бароном? – Глаза парня округлились еще больше.

– О боже, да нет же. – Я хлопнул себя по лицу. – Я не хочу быть бароном. Я просто хоту ничего не делать, как он, – пояснил я слегка ошарашенному напарнику.

Дорогу нам преградил узкий ручей, и мы какое-то время искали, как нам его обойти.

– А ты? Ты кем хотел быть? – спросил я Эллоя. Не то, что мне это было особенно интересно, но откровенность за откровенность. Иначе ты больше шиш что от меня услышишь.

– А у меня все было так, как ты сказал – наше ремесло передается от деда к отцу, а от отца к сыну. Мой дед зельедел, и отец зельедел. И я тоже стану зельеделом. Но поскольку для этого ремесла я еще юн, то я пока просто собиратель различных редкостей, – пояснил мне паренек.

– То есть ты собираешь то, из чего твой отец и дед делают свои зелья?

– Ага.

Похоже, они там работают всей семьей. Что же – это разумно.

– А почему твои предки выбрали себе это ремесло? – поинтересовался я.

– Почему? – Эллой ненадолго задумался и чуть не споткнулся о корень. – Думаю потому, что в нем очень много выгод.

– Выгод? Например? – спросил я его с любопытством – мне на самом деле сделалось интересно.

– Например, мы ищем растения, которые не сажали.

– Отлично. – Я согласно кивнул.

– Растут они тоже сами, ведь мы за ними даже не ухаживали.

– Удобно. – Я снова согласно кивнул.

– Где растут такие травы, знаем только мы. А значит, только мы можем варить с них зелья. И лишь мы получаем прибыль.

– Это тоже удобно. – Я в третий раз кивнул. – Но тут есть один существенный недостаток.

– Какой же?

– Как ты недавно упоминал, эти травы не растут на видных местах. За ними нужно еще нужно топать и топать.

– И это тоже выгодно, – с усмешкой заметил Эллой. – Потому что мало знать, где растут нужные травы. И мало хотеть их собрать. Нужно встать, собраться, пойти, и приложить силы, чтобы их найти. А на это решится не каждый.

Услышав об этом, я мысленно усмехнулся. Выходит, наш Эллой тот еще жизнелюбец и трудолюбец – везде видит только пользу и не прочь лишний раз потрудиться. Не самые лучшие качества, как по мне. Но он хотя бы не наивный добрячок-бессребреник. А это уже неплохо.

***

Обойдя по краю густые заросли малины, мы вышли на довольно большую лужайку. Поляна как поляна, ничего особенного: вокруг трава и кусты, а в центре – обложенное камнями кострище. Необычным было то, что у погасшего костра лежали чьи-то вещи: небольшая кожаная сумка, пустой котелок, и какая-то тряпка, на которой валялось несколько свежих краснобоких яблок. Я остановился и осмотрелся: вокруг – никого. Странно. Создавалось впечатление, что кто-то здесь был совсем недавно, а затем спешно покинул свое пристанище.

Оглядев стоянку, мы с Эллоем вопросительно переглянулись.

– Что думаешь? – спросил я спутника. Честно говоря, его мнение меня интересовало не сильно – нос у него до этого не дорос.

– Это… как-то… неправильно, – медленно, почти по словам промолвил он.

– Да ну? С чего бы? – язвительно ухмыльнулся я.

– Никто не оставляет своего добра просто так, – неопределенно промолвил он. – Так что тут точно что-то не так.

Я удивился – Эллой почти слово в слово озвучил мои измышления. Значит, не дурак.

– И что ты предложить? – уже полусерьёзно поинтересовался я.

– Я думаю, что нам лучше поскорее уйти отсюда.

– И я того же мненья, – с усмешкой ответил я и распорядился: – Уходим.

Но не успели мы сделать и шага, как из противоположного края поляны раздался грубый мужицкий голос.

– Стоять!

Из-за широкого ствола ели на свет показался мужчина: высокий, худощавый, черноволосый. Одет он был в довольно потрепанную охотничью куртку и такие же подержанные штаны. Но главное – в руках он держал короткий лук, с наложенной него тетивой.

Мне никогда не нравилось, когда кто-то пытается мной командовать. Особенно, когда мне говорят, идти мне или стоять.

Но не успел я и рта раскрыть, как охотник воскликнул вновь.

– Так-так-так. Вас-то я и поджидал, – заявил он нарочито грозным тоном.

Он? Поджидал нас? Вот это неожиданность так неожиданность.

А незнакомец все продолжал.

– Так-так-так. Два паренька, – прорычал он снова. – А я-то все думал, я-то гадал – кто крадет мои вещи. А оказывается, вот они кто!

Теперь все более-менее стало понятно: какой-то хитрец решил нажиться на одиноком лесном охотнике. А тот, не будь дураком, сам решил устроить охоту, как говориться, на живца. Да только промахнулся.

– Мы не брали твоих вещей! – тут же заявил я, как только во всем разобрался.

– Да? Не брали? – Судя по его язвительному тону, охотник мне ни сколечко не верил. Но мне-то что с того?

– Не брали, – снова решительно заявил я. – Мы сами только сюда пришли.

– Да-да, только что, – поддакнул вернувший дар речи Эллой.

– Правда? – Язвительности в тоне охотника значительно прибавилось. – И почему это я вам не верю?

Обидно, когда раскрывают твое вранье. Но еще обиднее, когда ты говоришь правду, а тебе все-равно не верят.

И это меня разозлило.

– А мне плевать, веришь ты мне или нет, – резко ответил я. Да, я согласен – очень опрометчиво грубить человеку, вооруженному луком и стрелами. Особенно, если между ним и тобой только простая куртка и самый обычный плащ. Но мне было все-равно – оскорблять человека, толком ничего не выяснив, это непростительно дерзко. И это я не люблю.

Увидев, что после моего ответа щербатое лицо охотника резко перекосилось, Эллой попытался смягчить обстановку.

– Мы правда только-только сюда пришли, – протянул он таким детским голоском, что ему ни за что нельзя было бы не поверить.

– Ой ли? – Взгляд бородача метнулся на лицо моего напарника.

– Честно-честно. – Эллой округлил глаза. О боги, каким же он стал милахой.

Но на рассерженного охотника это нисколечко не подействовало.

– Забавно, – недоверчиво протянул он. – Да только я вам нисколько не верю. – Уголок его губ нервно дернулся. – Двое парней оказали так далеко от нахоженных троп. И вы говорите, случайно?

– Да у нас тут свои дела. Мы в лес пошли за травами.

– За травами? – ехидно переспросил мужчина. – Не за грибами, значит, не за яйцами, а именно за травами? Ха-ха – зло рассмеялся мужчина. – Я ждал, что ты скажешь мне нечто подобное. Ждал. Но я не куплюсь. – В голове охотника неожиданно зазвенела сталь. – Не куплюсь. Я вам не какой-нибудь деревенский простачок.

У-у-у… Услышав такие изменения, я тут же понял, что простым спором дело тут не закончится. В незнакомце кипела злоба. Нет, не кипела – она клокотала, ища возможность с шумом вырваться наружу. А это не предвещало ничего хорошего – уж я-то видел, я-то знаю.

– Верните мою одежду и вещи, живо! – скомандовал бородач. Лук в его руках нервно дернулся. И это тоже не к добру.

– Но у нас нет твоих вещей. – Эллой отчаянно замахал руками.

– Я сказал – живо! – Руки охотника поднялись, и вот уже лук смотрит не в землю, а аккурат между нами. Стоит ему натянуть и отпустить тетиву…

Да, вот уж влипли, так влипли – ничего не скажешь.

Как все произошло дальше, я не помню. Миг – и я оказался за ближайшим шершавым стволом, в недосягаемости от направленного на меня наконечника. Теперь я находился в относительной безопасности. Отлично. Экий я прыткий! Но стоило мне порадоваться, как оглянувшись, я заметил, что Эллой и не думал прятаться – он до сих пор стоял перед охотником, имея все шансы получить в свою грудь кровожадную стрелу.

Вот же ж глупый малый! Беги, Эллой, беги!

Но парень отчего-то продолжал оставаться на месте.

– Ага, значит вот кто из вас настоящий вор? – с кривой ухмылкой спросил охотник, истолковав мое бегство по-своему. – Понятно, понятно. Что, тебе так не хочешь расставаться с моими вещами, что ты готов из-за них подставить друга?

Я стоял и молчал, не собираясь спорить, ибо, считал, что противоречить ему бессмысленно.

– Что ж, если ты считаешь смерть твоего товарища справедливой платой за твою добычу, то я не буду тебя разочаровывать. Сейчас я натяну тетиву, и, если ты не выйдешь…

Выходить я точно не собирался: Эллой мне никто, и я не слишком огорчусь, если его не станет. Да, мне, бесспорно, будет жаль, если он погибнет. Но умереть самому ради кого-то или вместо кого-то? Нет уж, друзья, увольте.

С другой стороны – если погибнет он, то с ним пропадет и надежда на мой чудодейственный эликсир.

Вот дилемма так дилемма.

– Раз… – решительно донеслось от края лужайки.

Нужно что-то срочно придумать. Только вот что? Выходить один на один против вооруженного охотника не умно – у меня нет ни лука, ни меча, ни щита. А если бы и были, то пользоваться ими я не умею.

Остается лишь только магия.

– Два…

Я принялся лихорадочно перебирать в уме все имеющиеся у меня заклинания.

«Змеиное око» для сковывания движений? Нет, не годиться – срабатывает не сразу, да и действует очень недолго. «Малая луна» для спутывания мыслей? Нет, у него те же самые изъяны. «Ржавое лезвие» для открытия кровотечений? Тоже не пойдет: человек не кабан, на месте стоять не будет. Да и чтобы нанести ощутимый вред, нужно попасть раз пять. А это слишком долго. Про долгоиграющее «гниение» нечего и говорить – от него охотнику помирать седмицу. Да и то, если он не найдет себе шамана-целителя.

Оставалась одно – «черная оса». Слабое заклинание, способное вызвать короткую, но острую боль. Можно стрелять. Но куда? В голову? Не то. В ногу? Не то. В тело? Не то. В руки? Да! Вернее – в одну из них. А точнее – в локоть: каждый знает, насколько бывает больно, если его ударить.

Я тихонько отодвинулся от ствола, поднял ладони, сложил пальцами скверный знак и глянул на своего врага в узкий просвет между указательными пальцами.

Все готово. Теперь само заклинание.

– Агра вера терра ла верва, – произнес я тихо, но весьма отчетливо.

Сработало.

– Ах, зараза, – громко разнеслось по лужайке. Левая рука охотника судорожно дернулась в сторону, пальцы разжались, лук распрямился, и смертоносная стрела улетела со свистом в чащу.

А теперь – побежали.

– Бежим! – крикнул я что есть силы и рванулся в сторону замершего спутника. Пробегая рядом, я просто схватил его тщедушное тело под руку и с силой поволок за ближайший ствол. Затем – за еще один, и еще, все дальше и дальше от донельзя взбешенного врага.

– Вот же ж песьи дети! – донесся до нас его злобный голос. – Что б вам пусто было! – гневно воскликнул он. – Что вас волки в лесу сожрали!

Понимая, что теперь ему нас не достать, я тут же решил отыграться.

– Ну что, съел, да? Съел? – со смехом крикнул я в ответ на его ругательства. – Нет, не съел – подавился.

– Да что б вам, сволочугам, шакалы голодные повстречались. Да что б на вас, поганцев, красные пауки напали, – продолжал надрываться охотник.

– Они-то повстречаются. Они-то нападут. А вот ты-то, ты-то. С двумя пареньками не справился. С двумя простыми безоружными парнями. Какой позор. Какой позор, – продолжал я с удовольствием глумиться над ним.

– Да если б не моя рука, если б не эта, неожиданно откуда взявшаяся боль, я бы вас…

– Ага, ага. Если бы не моя кривая спина и не мой беззубый рот, я бы девкой хоть куда была – говорила столетняя бабка. Осел ты, батенька, как есть осел. И к тому же – криворукий.

– Да ты… – приглушенно раздалось из части.

– Ты мазила, ясно? Криворукий деревенский мазила. Тебе не то, что в нас – в горшок с утра не попасть.

– Да я тебя…

– Не слышу. Ничего не слышу. Слышу только стенания несчастного криворукого осла, не могущего достать свою морковку! И-а, и-а, и-а, – отозвался я и залился в безудержном хохоте.

***

Отойдя подальше от места опасной встречи, мы сбавили ход, и устроили себе небольшой привал. Развязав котомку, я вынул наружу ломоть свежего ржаного хлеба и кусок запеченной кабанятины. Не лучший обед, но ладно. Вцепившись зубами в мясо, я принялся с любопытством поглядывать на то, что вынет из сумки Эллой. М-да – его обед оказался куда интереснее моего: парнишка вытащил на белый свет шикарный ароматный пирог, и принялся с треском его уплетать. Судя по запаху, начинка пирога состояла из ливера. И пахла она божественно!

Мое воображение тут же разыгралось, и я чуть не подавился волнами набежавшей слюной. Нечестно, нечестно, нечестно. Я маг, а Эллой самый обычный собиратель. И при этом парнишка обедает, как барон, а я ем, как самый простой ремесленник. Да, я знал, что в куховарстве моя сестра проигрывает почти всем деревенским женщинам. Но теперь я понял, что хозяйке дома Эллоя она не годится даже в подметки. Даже не так – теперь я уверен, что из Эльзы такая же хорошая повариха, как из неуклюжего козла грациозная бабочка.

Когда мы управились с едой, Эллой повернулся ко мне с неожиданно решительным выражением на лице.

– Эльдар! – привлек он мое внимание уверенным и требовательным тоном. Ох, не нравится мне такие завязки разговоров.

– А? – внешне невинно отозвался я, готовясь услышать какую-нибудь пакость.

– Слушай, Эльдар. Тогда, в лесу… Что это было? – спросил он не то, чтобы сурово, но вполне решительно.

– Ты о чем? Что из того, что было в лесу, стало тебе непонятным? – тут же нашел повод съехидничать я.

Лицо белобрысого на миг покраснело, но он тут же справился со своим волнением.

– Ну, тогда, когда охотник вконец разозлился…

– Ну?

– И навел на нас свой лук…

– И?

– Ты тогда просто… взял и сбежал.

Ах, вот ты о чем! Понятно.

– Ты хочешь узнать, почему я тогда сбежал, да?

– Да.

Хм. И что мне ему ответить? Тут ведь все очевидно.

– Я сбежал, потому что тот охотник хотел меня убить, – тут же ответил я. – Потому что, Эллой, когда меня хотят убить, мне это не нравится, и я тогда или защищаюсь, или же сбегаю. В случае с охотником защититься мне было нечем, а потому единственным выходом для меня было сбежать. Понятно?

– Да, но… – судя по его тону, мой ответ Эллоя нисколько не удовлетворил. Да и пусть. Кто он такой, чтобы я перед ним отчитывался?

– Да, я сбежал. Или я не имею на это права? – сурово добавил я, давая понять, что мне этот разговор начинает не нравиться.

– Нет, но я…

– И любой человек на моем месте поступил бы так же. Любой здравомыслящий человек.

– Все же я…

– Не можешь защищаться – убегай. Разве это тебе непонятно? Разве это не мудрое решение, а? – заявил я, начиная немного заводиться. Тоже мне – два горшка от вершка, а жизни учить пытается. Ишь, выискался тут мне! Яйцо, дрессирующее курицу. Головастик, пытающийся научить мудрости взрослую жабу. Песчинка, возомнившая себя тверже гранитного камня. Тьфу.

– Но ты обещал помогать мне в нашем путешествии. Я для этого тебя и позвал! – воспользовавшись тем, что я ушел в свои мысли, наконец-то высказался он.

Упс – а вот это верно. Это так и есть. Да – звал. И я обещал. Но… Моя старая привычка, заботиться только о себе, сразу меня подвела.

Да. все так и было. Но ведь на это можно взглянуть и иначе.

– Эй-эй-эй. Это как посмотреть, – запротестовал я с умным видом. – Да, я спрятался за ствол. Да, я убежал. Но ведь он на меня отвлекся. Не мог не отвлечься. А ты? – Я с укором посмотрел на вмиг сникшего паренька. – Ты ведь тоже мог бы тогда убежать. Воспользовался бы мигом, и… Вместо этого ты упрямо стоял на месте, словно бы ты – герой. Или дурак какой-то. А героям, как я понимаю, помощь не нужна. Как, между прочим, и дуракам.

Закончив тираду, я почувствовал, как меня снова наполняет уверенность. И действительно – насколько я помню, Эллой тогда не пытался ни сбежать, ни вообще предпринять чего-нибудь этакое. И что мне прикажете делать? Грудью от стрелы его закрыть, так что ли? Нет уж – на это я пойти не могу – мне моя грудь милее, знаете ли.

При моих словах белобрысый сжался, словно маленький намокший птенец, и в ответ что-то тихо прошептал.

– Что-что? – с насмешкой спросил его я, подозревая, что он снова отпустит в мой адрес нечто совсем нелестное.

– Я… закляк, – повторил он чуть тише.

– Закляк? – произнес я, теряясь в значенье слова.

– Ну это… Словно окостенеть. Словно замерзнуть, и не мочь ступить ни шагу, – принялся быстро объяснять Эллой. – Нет, ты не подумай – я вовсе не трус! – При этих словах взгляд паренька полыхнул огнем. Ого! – Я умею постоять и за себя, и за других. Я очень хороший товарищ, и на меня всегда можно положиться. Только когда мне очень страшно, я…

Так вот оно что!

– Ладно, ладно – можешь не объяснять, – сказал я и снисходительно махнул рукой. Да – когда никто на меня не давит, могу позволить себе быть добрым и снисходительным. А вот упреки я терпеть не могу. – Цепенеешь от страха? Что ж, бывает, бывает, – миролюбиво заметил я.

– Оттого-то в лесу и мои проблемы, – с неохотой добавил он.

– Ладно, ладно. – Я снова махнул рукой, давая понять, что продолжать не нужно. Цепенеешь и немеешь перед опасностью? Так и скажи, что ты самый обыкновенный трус. Но так сказать тебе гордость твоя не позволит. Ладно – не можешь и не надо: каждый имеет право на свои маленькие тайны и слабости.

– Хорошо, что мы все выяснили – теперь я буду знать, от чего мне тебя защищать, – подвел я итог нашему неожиданному разговору. – Что ж, вставай – нам пора идти.

Топая за своим молчаливым провожатым, я поймал себя на мысли, что наша беседа прошла не зря, ведь теперь я знаю, что скрывается у того в душе. Наш Эллой – самый обычный трус. И это – нормально. По крайней мере уж кто-то, но только не он будет упрекать меня в излишней осторожности.

***

Лес перед нами расступился, и нашему взору предстал довольно широкий луг, в центре которого виднелись привычные глазу угловатые очертания.

Деревня?

Я присмотрелся. Странно – не было заметно ни струйки печного дыма. А еще я не слышал ни звука – ни гомона людей, не рева ручной скотины.

Странно. Очень странно.

Видимо Эллой уловил перемену в моем состоянии, а потому тут же постарался меня успокоить.

– Не пугайся, Эльдар – это деревня Крест, – выдал он мне со знанием дела.

Крест? Крест, Крест, Крест. Погоди-погоди – где же я слышал это название?

– Я что-то слышал про эту деревню. Что-то такое… не очень хорошее.

– Что она давно стоит без людей? – услужливо подсказал парень.

– Точно! – Я щелкнул пальцами. – Именно так. Что она давно обезлюдела.

– Так и есть, – кивнул головой Эллой. – Так и есть – там уже давно никого не видно.

Я взглянул на сиротливые пустые домишки. Целая деревня без единого человека – вот невидаль так невидаль

– Эл. А что у вас говорят об этой деревне? Почему она опустела?

– Почему? Хм. Говорили, что она опустела после того, как ее жители прогневали богов, – ответил он весьма неуверенно.

– О как, – хмыкнул я. – А еще?

– Еще я слышал историю, что всех жителей этой деревни, всех, до одного, сожрали лесные хищники.

Вот даже как? Выглядит опасненько.

– Но это неправда, – тут же добавил он. – Никакие хищники на деревню не нападали.

– С чего ты решил? – тут же спросил его я.

– Там нет никаких остатков. Нет ни одного.

– Откуда знаешь? – тут же вскинулся я.

– Я проходил через нее пару раз, и из любопытства заглядывал в хаты, – спокойно ответил он.

– И что там? – спросил я с изрядной долей любопытства.

– Ничего. – Эллой пожал плечами. – Просто пустые хаты. Запущенные, полуразвалившиеся и совершенно пустые.

Я взглянул паренька с некоторым недоверием – трус Эллой сам ходил через эту деревню и не боялся заглядывать в хаты? Интересно. Очень интересно.

Чем ближе мы подходили к замеченному поселению, тем я больше убеждался, что люди тут давно уже не живут: частокол, окружающий деревню, местами зиял широкими щелями, а подступы к нему заросли молодыми деревьями. Петли на воротах изрядно проржавели, а когда мы вошли вовнутрь, я не учуял ни одного запаха, могущего свидетельствовать хоть о каком-то человеческом присутствии. Приглядевшись внимательнее, я разглядел и бессовестно запущенные сады, и заросшие бурьяном огороды. Не укрылись от моего взора и сорванные ставни и развеянные от времени крыши. Пустота. Пустота и запустение царили вокруг.

– Ты в каком из домов был? – важным тоном осведомился я.

– Вот в том. – Белобрысый указал рукою налево. Я кивнул и отправился к дому направо.

– Ты куда? – несколько испуганно вскрикнул товарищ.

– Осмотреть все своими глазами, – с усмешкой ответил я. – Ты же не думаешь, что я могу побывать в таком месте, и упустить шанс его осмотреть?

– Ну, э… – несколько неуверенно выдал он. Что, боишься оставаться один? Ты же сам говорил мне, что деревня стоит заброшенной. – Только недолго, а? Мне одному тут как-то неуютно.

А я долго и не собирался. Заглянув в дом, я быстрым шагом прошелся по всем его внутренним комнатам. Пусто. Пусто, гнило и затхло. Паутина в потолке, мышиный помет по углам, а на стенах сплошная плесень. И да – никаких тел я не обнаружил ни в доме, ни во дворе.

Пользуясь подвернувшимся случаем, я пробежался взглядом по лежащим то тут, то там вещам – ничего интересного или мало-мальски ценного. Ничего.

Быстрого и легкого обогащения не получилось. Обидно.

– Ладно, идем, – скомандовал я, возвращаясь к своему изрядно волнующемуся спутнику. – Если все дома напоминают этот, то тут нечего и рассматривать.

– Я же говорил, – радостно отозвался Эллой и первым направился вперед, показывая мне путь среди изрядно разросшихся зарослей бурьяна.

Я думал, что мы пройдем сквозь деревню быстро. Но куда там.

Едва мы вошли в узкий просвет между двумя близко стоящими хатами, перед нами, шагах в тридцати, из травы поднялась какая-то зверюга. Больше всего она напоминала волка, но волка горбатого, с удлиненными передними и укороченными задними лапами. Шкура твари имела не серый, а скорее зеленый цвет, а на ее плоской яйцеобразной голове алчно светилась не два, а целых четыре глаза!

Браг! Хищный, злобный и очень опасный.