Тайный пляж

– Готово! – Адам отошел от бара с бокалом свежеприготовленного коктейля в руках.

– Спасибо. Какая чудесная фотография!

– Это был прекрасный день. Мы поженились в Кью-Гарденсе.

– Я организатор свадеб и слегка помешана на свадебных фото.

– Организатор свадеб? Ух ты! Вы, наверное, романтик.

Никки вернулась на диван и сделала глоток коктейля, обдумывая ответ. Была ли она романтиком? Она действительно любила свою работу. Ничто не могло принести ей столько радости, как вид счастливой пары, наслаждавшейся идеальным днем в компании друзей и родственников, а затем уходившей навстречу закату в новую жизнь. Но романтик?

– Возможно. – В голосе Никки прозвучала нотка сомнения. – Хотя по иронии судьбы я никогда не была замужем. – Я все сделала не в том порядке. Родила ребенка от друга детства. Мы даже хотели соединиться узами брака, но потом поняли, что на самом деле не подходим друг другу. – Думая о Вуди, отце Билла, она всегда испытывала прилив нежности. – Но, что самое приятное, мы до сих пор лучшие друзья. Меня постоянно спрашивают, нашла ли я себе пару. Люди, похоже, не понимают, что мне и одной очень неплохо.

Ну а помимо всего прочего, подумала Никки, у нее просто не было времени на личную жизнь.

Адам округлил глаза:

– Меня тоже постоянно об этом спрашивают. Что, по-моему, ужасно бестактно.

– Я знаю! Словно если у тебя нет второй половинки, ты уже не совсем полноценный.

– Я тоже не представляю себе, как впустить в свою жизнь другого человека. Конечно, у меня есть дети, но Эва сейчас в Берлине, нашла себе синекуру в мире искусства. Унаследовала материнский талант. А Оскар работает в сфере финансов в Нью-Йорке. Думаю, у него моя способность к цифрам, но, в отличие от меня, он умеет делать деньги. – Адам провел ногой по спине Гэтсби. – При всем при том есть еще Гэтсби. И больше мне никто не нужен. По крайней мере, пока.

– Я бы хотела иметь собаку, но меня постоянно не бывает дома. Это будет несправедливо по отношению к бедному животному.

– Положа руку на сердце, я даже не знаю, что бы со мной было, если бы не он. – Адам вскочил с места. – Пойду принесу чего-нибудь перекусить, а иначе мы совсем окосеем.

Он направился в сторону кухни, Гэтсби тенью последовал за ним. Никки снова откинулась на спинку дивана, потягивая «Гимлет» и расслабляясь. Что было настоящим блаженством. В последние несколько дней она только и делала, что донимала адвокатов и беднягу Джоэла вопросами, не сорвется ли в последнюю минуту сделка, и терзалась сомнениями, не слишком ли она размахнулась и не пожалеет ли потом о покупке дома. «Ты сделала выгодное вложение денег», – напоминала она себе, и та радость, которую оно доставило, оправдала каждый потраченный пенни.

Адам вернулся с глиняной миской домашнего хумуса с лимоном и чесноком, щедро посыпанного кедровыми орешками и кориандром. Никки, внезапно почувствовав жуткий голод, зачерпнула хумус треугольничком питы.

– Господи! Да это просто пища богов.

– Хумус – моя слабость, – признался Адам. – В одной чайной ложке не меньше миллиона калорий, но я готов только им и питаться.

– Надо же, и я тоже! – Никки зачерпнула большую ложку хумуса, надеясь, что не выглядит жадиной.

– Ни в чем себе не отказывайте. Мне меньше достанется. Жаль, у меня нет никого, для кого можно было бы готовить. – На его лицо набежала мимолетная тень. – Хотите, я дам вам немного с собой?

– Я могу предложить вам поставлять нам еду для грейзинг-платтер.

– А что такое грейзинг-платтер?

– Большая деревянная доска с мясной, сырной нарезкой, фруктами и соусами… в общем, со всем тем, на что хватит воображения.

– Что ж, это могло бы стать для меня неплохой подработкой. Собственно, я готов дать вам рецепт. Вы сами обеспечиваете кейтеринг?

– Только не я. Повариха из меня никакая. Я пользуюсь услугами компании, у которой есть филиал рядом с моим офисом. А моя мама печет торты.

– Какое, должно быть, чудесное занятие! Свадебные торты.

– Не стоит недооценивать стресс. Слишком много сильных эмоций. Но она любит готовить торты. Именно это и сподвигло меня заняться свадебным бизнесом. Маму буквально завалили заказами, и мы поняли, сколько людей приезжает сюда, чтобы пожениться. Вот так я и основала Приморское свадебное агентство.

– Отличный ход. Отличное название.

– С тех пор нашлось много желающих запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. В любом случае я была первой, и хочется думать, что сейчас я лучшая.

– Не сомневаюсь, что так оно и есть.

– Ну а пока, если вам кто-то или что-то понадобится, только дайте мне знать, – сказала Никки. – Трубочист, мойщик окон. Доставка дров. А уж я постараюсь проследить, чтобы вас не ободрали как липку. Люди будут держать вас за дурака, если поймут, что вы приехали сюда с севера страны.

– И кто ж их за это осудит? – улыбнулся Адам. – Ловлю вас на слове. Возможно, мне понадобится кто-нибудь, кто смог бы присмотреть за Гэтсби на время моих отлучек. Один или два раза в месяц мне придется ездить в Лондон на встречу с клиентами.

Услышав свою кличку, Гэтсби, лежавший на ковре, перекатился на спину, поболтав в воздухе лапами.

– Моя племянница Джуно выгуливает собак, – сказала Никки. – У нее все расписано, но я замолвлю за вас словечко.

– Поверить не могу, что у меня в соседях оказался такой нужный человек.

Никки посмотрела на часы и поняла, что уже почти девять вечера. Время пролетело незаметно. Она вскочила с дивана:

– Я, пожалуй, пойду. Мне завтра вставать ни свет ни заря. Нужно заполнить контейнер для мусора. Если у вас есть мусор на выброс, не стесняйтесь.

Она явно перебрала джина и стала слишком болтливой. Ведь в последнее время ей было не до выпивки. Нет, определенно пора уходить.

Адам проводил ее к выходу. Она взяла инструменты:

– Большое спасибо за чудесный вечер.

– Двери моего дома всегда открыты для вас.

Он наклонился на прощание поцеловать Никки, совсем как тогда, когда она пришла в гости. Правда, на сей раз в обе щеки. Очень лондонский жест. В Спидвелле никто не станет тебя целовать, если не ждет чего-то большего.

– По-моему, – начал Адам, – мне очень повезло получить такую замечательную соседку. Если я могу что-то для вас сделать в ответ…

– Меня вполне устроят коктейли, – перебила его Никки, поспешно отступив, чтобы не выставить себя идиоткой.

Дома она сразу почувствовала легкое головокружение, так как коктейли, в сущности, представляли собой чистый джин с капелькой сока лайма. Готовить еду было слишком поздно, а потому, перед тем как лечь спать, она выпила большой стакан воды. Первая ночь на новом месте. В самой большой спальне в задней части дома. Никки залезла под пуховое одеяло. Джин действовал лучше всякого анестетика, а значит, она быстро уснет.

Но она не уснула. Непривычный алкоголь и сытный хумус способствовали тому, что мозг продолжал работать сверхурочно. В полночь, когда сна у нее по-прежнему не было ни в одном глазу, внезапно разыгрался дикий ветер. Угрожающе скрежеща и заунывно причитая, он неистово стегал коттедж. И как она ни старалась не поддаваться панике, непогода пробудила воспоминания. А вместе с воспоминаниями пришло чувство вины – вины, которую давно удалось похоронить. Или это был стыд? Очень трудно отличить одно от другого. Но что бы там ни было, чувство это заползало внутрь, наполняя тело звенящей тревогой, не дававшей уснуть.

Никки вспомнила о полученной открытке, разорванной на мелкие кусочки. Написанная там фраза крепко-накрепко отпечаталась в памяти. В маленьком городке не бывает секретов. Никки вздохнула и, разгладив подушку, в сотый раз перевернулась на другой бок.

А что, если бы в то утро, когда он прибыл, ее, Никки, не было бы в гавани? Обернулось бы все по-другому? Этого никому не дано знать, а следовательно, пора перестать себя мучить. Она и так слишком часто задавала себе сакраментальный вопрос. Она сделала вдох на счет четыре, затем – выдох на счет четыре, отдавшись на милость волн памяти.

Иногда она разрешала себе вспоминать, как все начиналось. Причем лишь отдельные эпизоды, чтобы считать это сладким сном. Вновь переживать хорошие моменты и останавливаться до того, как все пошло вразнос.

Глава 6

Двадцать лет назад

Рик Махони-Шамбор приплыл в гавань Спидвелла одним летним утром, с восходом солнца, позолотившего его выгоревшие, соленые от морской воды кудрявые волосы. Он стоял за штурвалом в обрезанных «ливайсах», обшаривая глазами причал, словно собираясь найти там девушку, брошенную им много лет назад. Отец Рика был из Корка, мать – из Тулузы: отсюда и его обаяние, горячая кровь и экстравагантная фамилия. Трудно сказать, что привлекало больше внимания: его стройный торс цвета золотистого фаджа, который продавался в местной кондитерской, или блеск дерева и латуни его винтажной яхты.

Когда он пришвартовался, в гавани было спокойно, тихая волна ласково билась о борт, утренний свет играл на поверхности воды. Тем не менее что-то незримо изменилось в маленьком городке: он насторожился. Здесь каждый день приветствовали незнакомцев, но этот разительно отличался от других. Из рулевой рубки доносился голос Криса Кристофферсона, певшего о наступлении воскресного утра. Люди переглядывались. Поднимали брови. И Никки Норт, возвращавшаяся из минимаркета со свежим хлебом и упаковкой бекона, остановилась как вкопанная. Она сдвинула на макушку солнечные очки и улыбнулась.

– Ну, привет, морячок! – едва слышно пропела она и села на парапет на набережной посмотреть, что он будет дальше делать.

Никки не собиралась гулять до утра, так как в воскресный день желательно обойтись без похмелья, но играла классная группа, а затем веселье продолжилось при закрытых дверях, а раз уж ты оказался в «Нептуне» после полуночи, то нужно было быть готовым оставаться там до упора. Она оглядела одежду, в которой гуляла всю ночь: брюки карго, короткую майку, открывавшую загорелый живот, джинсовую куртку. Что ж, могло быть и хуже.

Яхта называлась «Леди Звездная Пыль»[2]. Капитан спрыгнул на причал и пошел вперед, на ходу натягивая свитшот; он тряс кудрявой головой, просовывая ее в ворот. Никки слышала, как он насвистывал «Brandy (You’re a Fine Girl)»[3], и ее интерес к нему сразу усилился, поскольку в пабе эта классика семидесятых считалась своего рода гимном. Кто-нибудь выбирал эту песню в музыкальном автомате, и все c удовольствием начинали горланить, а когда в воздухе таяла последняя нота, как ни в чем не бывало возвращались к оставленным напиткам и прерванным разговорам. Никки не отрываясь смотрела на парня, пока он не достиг набережной, после чего принялась ему подпевать.

Он остановился, сунул руки в карманы и улыбнулся. Никки вдруг показалось, будто внезапно выглянуло солнце, хотя оно уже светило вовсю.

– Больше всего в этой песне мне нравится то, – сказал он, – что после ее выхода многим девчонкам стали давать имя Бренди.

– Неужели?

– Ага. И если бы я не был таким, как тот парень в песне, и остепенился, осев на берегу, то непременно назвал бы свою дочь Бренди.

– Никогда не говори «никогда». – Никки внезапно почувствовала прилив смелости. – Возможно, ты еще не встретил подходящую девушку.

– Все может быть. – Он обвел глазами длинный ряд магазинчиков на набережной. – Как думаешь, а у меня есть шанс здесь позавтракать?

– Еще слишком рано. – Никки надеялась, что у нее не размазалась тушь. Если, конечно, тушь вообще осталась. – Но если ты меня здесь подождешь, я могу принести тебе сэндвич с беконом.

Она продемонстрировала пластиковый пакет, в котором лежало ее средство от похмелья. «Пожалуйста, скажи „да“!» – мысленно взмолилась она.

Парень явно обрадовался:

– Это было бы классно.

– Кетчуп или коричневый соус?

– Коричневый соус, – ответил он. – Спасибо. Не так часто можно встретить столь теплый прием в чужом городе.

– Добро пожаловать в Спидвелл, – сказала Никки, и их глаза встретились.

Его глаза были бледно-синими, цвета его джинсов, и Никки вдруг поймала себя на том, что утонула в них, и на секунду растерялась, не зная, что делать и что говорить. Взяв себя в руки, она показала на скамейку с видом на гавань:

– Подожди меня здесь. Я вернусь через десять минут.

Возбужденная этой случайной встречей, она бегом миновала набережную с кафе, кондитерскими, забавными лавками, рассчитанными на туристов, и нырнула в проход между двумя зданиями. В Спидвелле было полно тайных проходов. Настоящий лабиринт мощеных дорожек, ведущих к обнесенным стеной садам, дворикам и спрятанным домам. И прямо в сердце этого лабиринта находился «Маринерс» – белый квадратный хаотичный дом в георгианском стиле, фамильный дом Нортов.

Никки ворвалась на кухню, где за столом пил чай ее отец Уильям. Он посмотрел на дочь и с улыбкой поднял брови. Обычно на заре возвращалась ее сестра Джесс, а не Никки.

– Хорошо погуляла? – спросил он.

Уильям, как обычно, был в клетчатой рубашке и джинсах, и Никки внезапно почувствовала прилив нежности. Отец всегда был для нее воплощением надежности и основательности. Увидев его, она тут же вернулась с небес на грешную землю, так как, похоже, успела потерять голову. Подойдя поближе, Никки обняла отца. От него уютно пахло чаем, зубной пастой и маслом для бороды.

– Было весело. Классическая закрытая пьянка в «Нептуне». Хочешь сэндвич с беконом?

– Я уже позавтракал, – ответил отец, глядя, как Никки ставит на плиту сковородку.

– А мама еще лежит в кровати?

– Да. Сейчас отнесу ей чего-нибудь наверх.

– Может, приготовить бекон и для нее тоже?

– Думаю, она пока удовлетворится чашкой чая. Когда я вставал, она еще спала.

– Мама имеет полное право поваляться в постели подольше. Она это заслужила.

Никки отрезала два толстых ломтя бекона и положила на сковородку.

– Понимаю. Она слишком много работает.

– Папа, она по-другому не может. Ты ведь ее знаешь.

Ее мать Хелен не умела сидеть сложа руки. Она помогала вести семейный бизнес, пекла свадебные торты, собирала пожертвования для спасательной станции, а в семь вечера непременно вынимала из духовки какую-нибудь вкуснятину. Возможно, именно поэтому трое ее детей – Никки, Джесс и Грэм – все еще жили дома с родителями. Никки в свои двадцать три года вовремя не уехала и спустя пять лет после окончания школы продолжала работать на отца.

– Привет отдыхающим!

Оторвав взгляд от плиты, Никки увидела, как в кухню вплывает ее сестра Джесс. Темные волосы растрепаны, из-под короткого атласного халатика с вышитым на спине тигром виднеются длинные загорелые ноги.

– Привет.

– А это для кого? – Джесс с вожделением посмотрела на бекон.

– Готовлю сэндвич для Вуди. – Ложь слетела с языка легко и непринужденно, но то была ложь во спасение.

– А он сейчас где? Он что, сам не может приготовить себе сэндвич?

– Мы с ним встречали рассвет. В гавани.

– О-о-о… – Джесс кинула на сестру понимающий взгляд. – Как романтично!

Никки закатила глаза:

– Между нами ничего нет.

– Ну да, ну да. – Джесс протянула руку за ломтиком бекона.

– Эй! – Никки хлопнула сестру по руке лопаткой для рыбы. – Руки прочь! Делай себе сама.

– Мне пора на работу! У меня в восемь начинается смена. Ведь я как-никак спасаю людям жизнь!

Никки знала, что если она сейчас не уступит, то потом это выйдет ей боком. Джесс работала медсестрой в отделении неотложной помощи в больнице Токама, маленького городка в трех милях от Спидвелла вверх по побережью, сразу за границей Северного Девона. Никки положила бекон между двумя кусками хлеба и вручила сестре, после чего бросила на сковородку еще два ломтика, молясь в душе, что прекрасного незнакомца не уведут, пока он ждет завтрак.

– Джесс, скажи спасибо! – велел Уильям.

– Спасибо, – с набитым ртом пробормотала Джесс; сердито посмотрев на отца, она одобрительно показала сестре большие пальцы.

Пять минут спустя Никки, щедро полив бекон коричневым соусом, завернула сэндвич в фольгу, погладила отца по голове и направилась к двери.

– Всем пока!

– До свидания, дорогая.

– Передавай от меня привет Вуди, – пропела Джесс, и Никки показалось, будто она уловила саркастические нотки в голосе сестры.

Слава богу, что Джесс уходила на работу, а значит, не будет вертеться в районе гавани. Никки меньше всего хотелось, чтобы сестра примазалась к новому знакомству.

К величайшему облегчению Никки, незнакомец по-прежнему сидел на скамье. Никки еще никогда в жизни не проявляла подобной настойчивости. Не в ее правилах было гоняться за мужчинами. И не то чтобы она гонялась за этим парнем, но он ей определенно понравился. Она слегка сбавила шаг, чтобы перевести дух. Жаль, что не удалось принять душ и переодеться. Парень сидел, раскинув руки на спинке скамейки и скрестив длинные загорелые ноги; его белокурые волосы лежали на вороте свитшота.

– Один сэндвич с беконом с коричневым соусом. – Перегнувшись через спинку скамейки, Никки помахала сэндвичем у него перед носом.

– Ты ангел! Ты даже не представляешь, как страстно я этого желал. – Он улыбнулся и жадно принялся за еду.

Сев рядом с ним на скамейку, Никки смотрела, как он уминает сэндвич за обе щеки.

– Нужно было приготовить тебе два сэндвича.

– Нет, одного вполне достаточно. Хочешь попробовать? – Он протянул ей уцелевшую половину сэндвича.

– Я сыта, – ответила Никки, хотя перспектива разделить с ним трапезу казалась весьма заманчивой.

– А ты, оказывается, профи. Бекон поджарен как надо. И соуса в самую меру.

– Я прошла хорошую подготовку.

Две минуты – и от сэндвича не осталось ни крошки. Никки испугалась, что сейчас все на этом закончится: парень скажет спасибо и исчезнет, оказавшись вне пределов ее досягаемости.

– Ну и что ты тут делаешь? В нашем солнечном Спидвелле?

– Просто мне сказали, здесь живет самая красивая девушка в мире.

Он наградил Никки долгим взглядом, насмешливым и дразнящим. На его верхней губе застыла капля соуса, и у Никки возникло непреодолимое желание ее стереть.

– Ха-ха! – скептически рассмеялась она. – Но, видишь ли, красота – это еще не все.

– Конечно нет, – ответил он. – Способность соорудить приличный бутерброд с беконом куда важнее.

Замявшись, Никки показала пальцем на его рот:

– У тебя капля коричневого соуса вот здесь.

Парень похлопал себя по лицу и, когда Никки кивнула, вытер соус.

– Ну что, так лучше?

– Ага.

Повисла неловкая пауза. Никки усиленно пыталась сообразить, что еще сказать. У нее пока не получалось поддерживать остроумный разговор, а парень не спешил прийти на помощь.

– А тебе, случайно, не нужен человек, чтобы показать город? – в конце концов нашлась она.

– Обычно я люблю самостоятельно изучать новые места.

– Твое право.

– Обычно, – встав со скамьи, подчеркнул он. – Но мне кажется, ты могла бы стать прикольным гидом.

– Только попроси! И я это устрою.

– Звучит многообещающе. – Его глаза задорно блеснули; на голубом фоне сверкнули медные искорки.

– Но только в пределах разумного, – рассмеялась Никки. – У нас здесь тихий приморский городок. Впрочем, если захочешь чипсов или татушку, ты это получишь.

– Прямо сейчас я хочу чашку приличного кофе.

– Кафе «У Тони», скорее всего, уже открыто. – Никки кивнула в сторону пристани. – Но сперва объясни, что ты понимаешь под «приличным кофе».

– Меня вполне устроит, если он будет мокрым и горячим.

– Ну тогда все в порядке. Пошли.

Никки вскочила со скамьи и зашагала вдоль мощеной набережной. Сейчас на улице уже было гораздо больше людей: ранние туристы, люди, направлявшиеся к своим лодкам, владельцы магазинов, которые готовились к открытию. Никки ловила устремленные на ее спутника восхищенные взгляды. Рядом с ним она чувствовала себя невзрачной простушкой, ибо парень, шагавший небрежной походкой, совсем как настоящая рок-звезда, реально был ослепительным.

– Кстати, а как тебя зовут? – спросила она, когда они проходили мимо кондитерской; в воздухе уже витал сладкий, масляный запах фаджа, первая партия которого отправилась в медный чан.

– Рик, – ответил парень. – С одним «к».

– А я Никки. С двумя «к».

– Я знаю.

Она остановилась как вкопанная, уставившись на своего спутника:

– Откуда?

– Спросил у какого-то рыбака, пока ты готовила сэндвич с беконом. Поинтересовался у него, есть ли что-то такое, что мне следует о тебе знать. Он сказал, ты нормальная.

– Нормальная? – возмущенно подбоченившись, Никки остановилась.

– В хорошем смысле, – уточнил Рик. – Сказал, ты цельная и неиспорченная. Сказал, если с кем и нужно держат ухо востро, так это с твоей сестрой.

– О-о-о… Ну да. Джесс – это… – Никки не хотелось быть предательницей, ей вообще не хотелось говорить о сестре, и, только открыв дверь кафе «У Тони», она наконец сумела закончить фразу: – Джесс.

В свое время кафе было затрапезной дешевой забегаловкой, но, после того как Тони, в честь которого и было названо заведение, умер, кафе перешло к его дочери Мелинде, полностью реорганизовавшей бизнес. Теперь здесь подавали исключительно панини и горячий шоколад со взбитыми сливками. Никки с Риком сели у окна, откуда открывался вид на море. Никки подняла два пальца, заказав у Мелинды два кофе. Мелинда в ответ показала большие пальцы вверх в знак то ли подтверждения заказа, то ли одобрения незнакомого парня, а может, и того и другого.

– А теперь серьезно, – подперев подбородок рукой, сказала Никки. – Каким ветром тебя сюда занесло? Спидвелл – отнюдь не тот город, в котором можно оказаться случайно. Чтобы сюда попасть, нужно приложить определенные усилия.

Печально известные прибрежные воды в районе Спидвелла, с их подводными скалами и коварными течениями, считались крайне сложными для навигации.

– Я получил работу на летний период у судостроителя в Токаме, – объяснил Рик. – Начиная с октября я жил на юге Франции, но мне захотелось сменить обстановку.

– Я бы не отказалась поехать на юг Франции, – вздохнула Никки.

Она живо представила себе лазурное море и коктейли на борту шикарных яхт.

– Если хочешь, могу как-нибудь тебя туда отвезти.

Он что, серьезно? Скорее всего, нет. Наверняка просто сказал это для красного словца.

– Значит, ты живешь прямо на борту?

– Угу. Яхта – мое единственное достояние. Отец умер, оставив ее мне в наследство.

– Ох! – Никки не знала, что в таких случаях положено говорить, и нерешительно накрыла его руку своей.

Рик улыбнулся, заглянув Никки в глаза, и она смущенно покраснела, не зная, что делать дальше. К счастью, Мелинда принесла кофе. Она остановилась за спиной у Рика, поставила чашки на стол и, выразительно посмотрев на Никки, сказала:

– Получайте удовольствие.

Никки моментально поняла намек и, поспешно убрав руку, взяла кофе.

– Спасибо, – с трудом сдержав улыбку, сказала она.

Рик придвинул к себе чашку и вытряс из пакетика сахар.

– Я всю жизнь плаваю из одного порта в другой, где есть работа. Быть может, однажды я найду место, где смогу чувствовать себя как дома.

Вид у него был печальный. У Никки тоскливо защемило сердце. Интересно, через что этому парню пришлось пройти?

– А вдруг Спидвелл окажется для тебя тем самым местом? – пошутила она.

Внезапно она твердо решила сделать все возможное и невозможное, чтобы он не уехал.

Рик посмотрел в окно. Гавань, с ее жизнерадостными розовыми, синими и желтыми домами, вымощенной булыжником набережной, остроконечными скалами вдали и летающими над водой чайками, выглядела кокетливо и живописно. Солнце щедро швыряло в море капельки серебра, а вода переливалась и мерцала так ярко, что становилось больно глазам.

– Все может быть, – наконец произнес Рик.

– Я собираюсь чуть позже отправиться на тайный пляж, чтобы поплавать, – сообщила Никки. – Хочешь присоединиться?

– Тайный пляж?

– Угу. – Никки приложила палец к губам, в ее глазах плясали озорные искорки. – Но если я тебе его покажу, ты должен обещать мне никому не рассказывать, где он находится.

– Я умею хранить секреты, – торжественно кивнул Рик.

– Тогда можешь пойти со мной. Нам только нужно купить чего-нибудь для пикника.

– Мне в любом случае необходимо запастись провизией для яхты.

– Тогда пошли в минимаркет. – Она хлопнула ладонями по столу, скрепляя сделку, и кивнула Мелинде, чтобы та принесла счет.

Пока Никки ходила с Риком по магазину, у нее вдруг возникло ощущение обыденности и вместе с тем интимности, что непривычно будоражило и волновало. Никки положила в корзину чипсы «Принглс», кукурузные слойки с сырным вкусом, пироги со свининой, в то время как Рик взял лишь молоко и кофе, а затем восторженно застыл перед лежавшим на полке печеньем с кремовой прослойкой.